SONG

      Не знаешь?       Или слишком невинный, чтобы знать?       Клубки умозаключений ходили разные.       От самого малого, до самого великого, ведь Аль-Хайтам сейчас восседал в не особо то невинной позе, жадно смотря на Кавеха.       Поедал его, возжелал ближнего своего!       Кавех конечно тот еще простак, но так просто взять «быка за рога» было выше его, или же нет?       Черт, мысли путаются, что от аромата, которые блуждал по комнате клубками, что от проницательных глаз Аль-Хайтама.       Он желал его.       Честно и без задней мысли.       Желал провести с ним одну, всего лишь одну незабываемую ночь, напрочь забыв о том как же сильно он ненавидит его тупую морду.       Как же сильно он ненавидит и то, как омерзительно поступил он с ним.       Но можно хотя бы сейчас, хотя бы в момент подобной близости забыть об обидах на одну ночь?       Можно, пальцы уже самостоятельно шастали вдоль плотной пояснице изнеженного ученого, ощупывая его бока…       Чёрт, даже в спортивном телосложении Кавех уступал ему на целую голову. Это злило, но не особо сильно как запах который никак не был контролирован.       Аль-Хайтам играется с ним?       Нет, его взгляд явно говорит о том, что Кавеху позволительно сейчас все что угодно, лишь бы по лучше объяснить этому девственнику что, куда и зачем.       Именно поэтому он вздыхает, тяжело, очень тяжело, будто в его легких не хватало воздуха, опуская с его покрасневших ушек шумоподавляющие наушники.       — Сперва избавимся от этого. — отрезал Кавех в голосе приказа, а Аль-Хайтам даже и комментария не вставил.       Какого чёрта?!       Раньше если бы он даже Минимально прикоснулся к этой дебильной вещице, секретарь моментально ударил бы его по рукам или того хуже — провел лекцию, что в его руках не игрушка, держа Кавеха за пятилетнего ребенка.       Неужели его случай настолько запущенный?       Кавех чуть улыбнулся, а Аль-Хайтам удивленно приподнял бровь, будто бы не предсказывая такой реакции от блондина.       — Неужели… — перебрался он поближе к открытому уху Аль-Хайтама, ясное дело наперед зная, что у этой неженки уши это САМОЕчувствительное место.       — Ты не читал ни одну книгу по этому? Совсем не интересовался, что с тобой будет?       Аль-Хайтам от эротического шепота лишь вздохнул.       Покраснел где надо, вызывая у Кавеха широкую улыбку. Нет, звериный оскал, потому что Аль-Хайтам последний человек на земле который признается, что читал порно.       Слишком постыдно? Или же…       — Читал…       — И?       — …И впервые ничего не понял.       — Оооо, Аль-Хайтам. — Кавех начал из издевки, заводя пальцы под темный топ и приподнимая его так, дабы полностью ощупать оголенную кожу, наверняка озадачив его еще сильнее.       — Хоть в чем-то ты не разбираешься. — с хитрющей улыбкой выпалил ему в лицо Кавех, снимая верх, а там уже приступая к нижней части тела.       — Что-же, ты выбрал правильного преподавателя… так что если на протяжении всей ночи будешь меня так величать. Уверяю, я обучу тебя всему, что надо знать. А, Аль-Хайтам?       И честно говоря взгляд мудреца в этот момент не особо радовал, от чего Кавех только посмеялся, попытавшись скрыть тот факт, что давно хотел попробовать ролевые игры хоть с кем-то.       Ну-с, надо приступать, так что не церемонясь Кавех принялся полностью снимать с горе соседа в трудную минуту всю оставшуюся одежду, а с себя пока-что только плащ и как минимум обувь.       Что-же, голый Аль-Хайтам представлялся ему именно таковым.       Простор крепких мышц, утонченные изгибы кубиков, шлейф вен, что распространялись вдоль мягкой кожи. Если бы у Кавеха был бы альбом под рукой он наверняка зарисовал Аль-Хайтама голышом хотя бы в качестве проститута на одну ночь.       Слишком сексуально, не говоря уже про то, что Кавеху уже давно было интересно — насколько же у него большая грудь.       Честно, даже для мужчины он был уж больно рослым, а манящая, гордо выпученная крепкая грудь лишь подчеркивала его образ УЖ слишком странного ученого.       Кавех не мог унять чисто творческий интерес, а Аль-Хайтам, ожидая как минимум действий щелкнул перед его глазами с целью пробудить ото сна.       — Черт… ну почему же ты так в моем вкусе. — выдал он через скрежет клыков.       — Что?       — Забудь. — хватит просто рассматривать, надо было ощупать этот суровый камень вдоль поперек, чтобы после зарисовать эти изгибы по памяти, а после высечь её из мрамора, дабы однажды показать её ему и спросить: «а в чем разница между тобой и им?!»       Показать насколько же его сосед был черствым, ужасным человеком без души и чувств к окружающим.       Оглаживая его тело, Кавех самостоятельно нашел ответ на свой вопрос…       Аль-Хайтам был теплым.       Томно дышал при касании к определенным местам, держался за его одежду от невыносимости своего положения.       Это было невероятно — суровость его нрава с мягкой, почти что шелковой кожей от которой нельзя было отлипнуть так просто. Кавех возжелал изучать дальше.       Понять, что же творилось внутри бесчувственной куклы в его руках, именно поэтому его пальцы крепко схватились за задницу Аль-Хайтама, слыша под боком как он явно был против подобного, но не стал говорить лишнего.       Вошел во вкус?       Возможно, но когда Кавех начал вводить пальцы в мягкое нутро, что так и сочилось телесными выделениями, его возмущение стало видимым и в тоже время удивительным. Крепкие руки обхватили Кавеха за шею, и он будто бы ребенок прижался к нему, что есть сил, дразня тяжелым дыханием под ухом. Если он так пытался расслабится то попытка была так себе, особенно когда Кавех бесцеремонно начал пользоваться своим положением, втягивая пальцы во всю длину.       Неужели в комнате стало жарче или оказывается внутри Аль-Хайтам все же был человеком, а не запрограммированным механизмом?       Удивительно, но даже добравшись к заветной точке, принципиально надавливая на неё, его горе сосед даже не пискнул, и скорее прятался всем своим «Я» в те скомканные ткани его рубашки, безусловно чувствуя себя слишком странно, но не признавая этого.       Проказник… Подумал мельком Кавех, чувствуя как вдоль кисти скатываются небольшие капли природной смазки, заставляющие его улыбаться пуще прежнего.       Тело Аль-Хайтама было куда честнее, чем он сам.       — Прекрати уже… — наконец-то подал голос.       — М? А ты, что хочешь, чтобы я вошел в неподготовленного тебя? Я конечно бы хотел, но не хочу с утра идти с тобой к доктору.       Ему не понравился этот ответ.       Аль-Хайтам непринужденно сменил позицию и улегся на кровать, выставив себя во всей красоте перед блондином. Ну и как тут поймешь какие черти водятся в его седой голове?       Кавех вот не понимал, от чего смена позиции хоть и заинтриговала, но и насторожила. Арг… будь, что будет, так что разместившись себе между ног, Кавех принялся снимать излишки одежды, оставшись также как и сам Аль-Хайтам без одежды.       Даже заколки причудливые снял. Все ради удобства этого надменного типа, что видимо не заботился о том, что его партнеру может быть больно при чужом первом разе.       В отличие от рослого Аль-Хайтама, Кавех был более типичного телосложения. Кое где конечно были видимы крепкие мышцы, которые он упорным трудом держал в тонусе будучи обладателем двуручного меча, но вот в остальном… их тела были не похожи по комплекции друг с другом.       Аль-Хайтам более широкоплечий, а Кавех более изящный. Даже его растрепанный вид вынуждал лежачего смотреть на него не отводя взгляда.       Конечно Кавех это заметил — как и все взгляды на себе.       — Неужели понравилось представление? — с ухмылкой спросил блондин.       — Ничуть… — отвел второй взгляд в сторону, вынуждая первого снова вздохнуть и крепко ухватить его за бедро. Ученый нахмурился, а Кавех только приготовил для себя типичную позицию соития, глядя как его верный компаньон по жизни уже давно стоит колом.       Какая же занимательная честность!       Но перед тем как войти, он снова смотрит алыми рубинами на Аль-Хайтама, чувствуя себя не в своей тарелки из-за происходящего.       — Я начну…       Он молча кивнул.       Что-же, раз он был вроде бы при своем уме, то Кавех взял на себя роль ответственного за первый раз Аль-Хайтама, аккуратно водя половой орган в узкую структуру, что сдавливала его все туже и туже, вынуждая архитектора уж больно близко склонится к лицу соседа, тяжело вздыхая в его губы.       — Блять… хватит сжимать.       — Я…кхм… — свое изумление от происходящего секретарь скрыл за ладонью, заставляя Кавеха еще сильнее злиться.       — Эй, это не прилично! — его рука стала тяжелее, куда тяжелее обмякшей руки омеги, позволяя ему отодвинуть руку с лица и крепко придавить его кисть к матрасу.       Вот те на… Аль-Хайтам был красным как рак и пытался подобное скрыть?!       Кавех в жизни не видел от него настолько ярко выраженной эмоции.       Он был чудесным…       — Тц. Можешь продолжать я…       И Кавех непроизвольно его поцеловал.       Что на него нашло? Момент был явно не подходящий, да и целоваться он не собирался. Но в этот момент, внутренний романтик подсказал ему ответ — Кавех ему доверял, верил, что он его не подводит, а значит ему надо было сделать даже подобную мерзость со своим заклятым врагом.       Партнер не сопротивлялся. Его глаза широко распахнулись от естественного шока происходящего, явно отбросив на второй план то осознание, что сейчас Кавех был внутри него. Акт соития буквально происходит на их же собственных глазах, но поцелуй, и конкретно он, удивил Аль-Хайтама сильнее всего.       Он был легким, аккуратным, романтичным.       Как и прежде он не сопротивлялся касаниям, и даже в поцелуи не был лидирующей сторон оставляя все на Кавеха.       Молодец, ведь он пошел дальше, чуть расслабив чужую губу, запустив в полость язык, обратив тем самым легкую романтику в жгучую страсть.       — Кав… — попытался он выдать через поцелуй, но дьявол не слушался, продолжая играться с ним, дразня и выманивая на ответные действия. Тяжело, особенно когда движения внизу наконец-то продолжились, дополняя поцелуй на грани.       Когда же он все же отцепился, то Кавех был куда краснее, чем сам Аль-Хайтам.       Он что задержал дыхание в тот момент? Скорее всего, ведь отдышка была такой будто Кавех пробежал целый марафон, не желая останавливаться вовсе.       Он и не остановился. Впился вытянутыми когтями в талию, оттягивая её так, чтобы полностью войти половым органов в Аль-Хайтама, издавая при этом приглушенный звериный рокот.       — Подожди, КАВ.! А.! — только и успел изложить секретарь, улёгшись на боку, чувствуя как архитектор решил взять более жесткую позицию, начиная толкаться, не давая шанса на анализ ситуации.       Стоны пошли следом. Как бы не заглушились и не пытались сделать все по книге, ничего не поддавалось здравой логике где писалось об аккуратности и тому, что ласки должны быть более длительными.       Поцелуи конечно хорошо, пальцы тоже, но Аль-Хайтам в изложенном материале все же представлял все куда иначе. С куда более научным подходом к делу, а не хаос, что вынуждал его отвечать на активные толчки сопровождающим стоном.       Легкое покалыванье сменилось похотью. Желанием, что росло столь быстро, что Кавех полностью склонился к Аль-Хайтаму, позволяя ему обнять его шею, дабы найти наконец-то ту самую точку опоры. Толчок за толчком, пока одни действия сменялась другими — укусы, поцелуи, обоюдные стоны прямиком в губы.       Казалось время было уничтожено, и Кавех довольный выполненной работой приподнялся над мучеником, который лежал себе, чувствуя как внутри растекается теплота чужого семени. Золотые волосы запрокидываются назад, работы исполнена идеальнее некуда.       — Неплохо для первого раза, Аль-Хайтам. — издал он с той же ухмылкой, собираясь уходить. Однако, нога на пояснице предательски держала его, явно не позволяя ему сбежать так просто, тем более с еще стоящим половым органом.       Аль-Хайтам, нет уж, это была его сущность омеги желавшая продолжения, и Кавех… хах, он был только сперва озадачен, но потом только вздохнул, чувствуя, только то, что ему не сбежать.       Ему и не хотелось бежать.       — Ладно… Однако в этот раз. — улегся он на ложе, позволяя Аль-Хайтаму усесться на него в этой смущающей позиции наездника.       — Ты у нас будешь сверху. — и снова подлец улыбается, а вот ведомый страстью лишь смотрит. Аль-Хайтам кажется был еще при своем уме, но когда его бедра добровольно уселись на половой орган, чувствуя каждый его миллиметр, секретарь снова изменился в лице, открываясь с более развратных сторон.       Последовал стон, Аль-Хайтам чуть завис на месте, попытавшись полностью привыкнуть к той позиции с которой половой орган чувствовался куда теснее нежели обычно. Он даже прикоснулся к низу живота, чувствуя в себе эту громадину которую он в себя запихнул.       — Я чувствую его… здесь.       — Эй, не говори таких смущающий слов, глупыш. — немедля уселся напротив Кавех, двумя руками запрокидывая пепельные волосы назад, тем самым открывая для себя просторный лоб, вместе с этими дивными глазами древнейшего востока.       — Ну нельзя же быть таким милым… — изложил он странности, нежно целуя в висок, но жадно впиваясь клыками в шею, опускаясь прямиком к грудной клетке, где можно было поиграть с его оттянутыми сосками, пока сам Аль-Хайтам все привыкал к новой позиции.       — Постой…там… — Кавех сделал один толчок с которым комната снова разразилась протяжными стонами от Аль-Хайтама.       И так всю ночь напролёт.       Снова и снова.       Не отпуская друг друга покуда песнь нового дня не заиграла новыми красками.       Красно-синего рассвета.       Аль-Хайтам проснулся первый.       Его тело ныло.       Не хотелось совсем вставать, но работа никогда не ждала, а благодаря биологическому будильнику, он всегда вставал в обозначенное для себя время и именно поэтому никогда не опаздывал.       Сегодня ему не требовалось на работу, но привычка есть привычка, так что он её выработал еще в далеком детстве и жил с ней до сих пор.       Однако, перед трудовым днём, секретарь отметил яркий простор закатного солнца, что открывался за горизонтом его окна. Там, он мог заметить лишь одно: небо, что так и кричало о том, что биологический будильник дал сбой.       Он убил труд всей своей жизни всего лишь за одну интрижку со своим соседом.       Это вынуждало его злиться.       Сжимать кулаки, что есть сил, но затем он чувствует касание.       Кто-то крепко обнял его за талию видимо приняв за подушку.       Кавех… спал как младенец.        Его не заботила ни работа, ни жизнь вокруг, что остановилась из-за одного случая.       Он был слишком ветряным человеком.       Слишком добрым и чутким.       Полной противоположностью того, кто с нежностью смотрит на представленную перед ним картину: спящий Кавех пускающий слюнки на его кровать, так еще обнявший его так, что Аль-Хайтам даже толком не мог никуда податься не разбудив при этом спящего.       Это заставило его улыбнуться.       Не смотря на глубокие раны от когтей, клыков, ссадин от изобильного применения нечеловеческой силы, этот момент был один из немногих на памяти, что он навсегда запомнит.       Находясь в просторной белоснежной рубашке соседа, будто бы наперед желавший скрыть болезненные следы соития.       Полностью окутанный запахом заботы.       Эта песнь.       Этот аккорд.       Сломал стену о которой спящий даже и не догадывался…