«Она же не дура» или Другие приключения добавки к рамену

После того, как было начато следствие по делу Джирайи, Наруто все-таки под бдительным оком Какаши-сенсея продолжила тренироваться. Лисокота ей не выдали, поэтому приходилось терпеть общество Сакуры и Саске. В один из дней, Хатаке таки заметил, как сильно Наруто тяготится работой бок о бок с Учихой и Харуно, потому предложил девочке все-таки заключить контракт с призывными животными (как оказалось, всего лишь в шутку!). Не долго размышляя и не слушая воплей беспокойного Курамы, Узумаки, игнорируя все договоренности, совершила обратный призыв, хотя была на пороге подписания соглашений с горой Мьебоку. Учиха и Харуно на этой же тренировке собирались всего лишь «размять косточки». Таким образом Какаши-сенсей вполне себе мог поседеть, если бы и так не был седым, а Пятая — заработать страшную головную боль и даже вполне быть изгнанной с поста Хокаге, погуби она одну-единственную на всю страну Огня джинчурики. Но Наруто вернулась, хоть и спустя пару часов. Вся потрепанная, штаны разорваны, ляпистая футболка испачкана, всё лицо исцарапано, будто бы на бедовую джинчурики накинулись все кошки мира. Сакура где стояла, там и села. Саске, абсолютно не скрываясь, пялился. — Что ж за призыв у тебя такой, Наруто? — едва проговорил охреневший сенсей, вернув способность разговаривать. — Самый лучший! — радостно разулыбалась Узумаки и принялась раскрасневшимися руками выжимать насквозь мокрую косынку. — Они настолько опасные? — серьезным тихим голосом спросила Сакура. Ей в тот же миг расхотелось заключать контракт с призывными животными. — Очень, — также серьезно кивнула Наруто, едва сдерживая рвущийся наружу хохот и повязала косынку вокруг ремешка от рюкзака, который сегодня притащила с собой. Теперь, для команды номер семь настоящей тайной за семью печатями стал контракт Наруто. Никто его не видел, но и Какаши-сенсей, и Сакура с Саске были уверены, что он есть и работает. Хатаке даже пробовал поспрашивать у Тензо, который теперь уже был Ямато, но тот не раскололся. Бывший член Корня утверждал, что ничего не знает про контракт джинчурики и только поинтересовался, цела ли Наруто и ладит ли со своими зверьми. — Я думаю, это лисы, — сказала Сакура в очередной раз, когда покоцанная Наруто в хорошем настроении проскочила мимо них. Та вот уже неделю посещала призывной мир и большую часть времени проводила где-то в глубине леса или в собственной квартире. — Почему? — спросил у неё Какаши-сенсей. — Ну, Наруто сама как лиса, — неловко ответила Харуно. Обычно она только ругала сокомандницу и препиралась с ней, слышать от неё какие-то не ругательные слова по отношению к Узумаки было странно: — Да и в ней, эм, девятихвостый, а он тоже — лис. Кто-нибудь из ваших знакомых владеет контрактом с лисами? — Нет, Сакура, но я владею нинкенами. Они родственны лисам, — как обычно немногословно высказался их сенсей. Саске недовольно хмыкнул. Повисшее в воздухе «Сенсей, ну ради нас, вы же спросите?..» осталось несказанным. Отчего-то эта тайна Узумаки глодала всех членов команды номер семь. Не обошло сие явление даже и гениального Учиху. Через какое-то время Саске возвращался из соседнего поселения, совершенно случайно проходя мимо домика, где вроде как харчевалась Наруто. А что такого? Любопытство — не порок. И что с того, что оно сгубило кошку! Последний выживший Учиха (не считая Итачи, конечно) это вам не какая-то задохлая ободранная животинка! Он выше. Намного выше. Гасивший в себе до этого момента любопытство, Саске всё-таки решил посмотреть, что же Узумаки там делает (и узнать что-нибудь о её призывных животных, конечно!). Постаравшись максимально скрыть чакру и натянув повыше ворот, Учиха проскользнул по стене рядом с предположительным окном Узумаки. Поверхность неприятно холодила кожу спины даже сквозь ткань, заставляя невольно дышать чаще, но Саске решительно подавил в себе эти малодушные порывы и продвинулся чуть ближе к застекленной раме. Аккуратно заглянув в дом, даже с активированными шаринганами, Учиха ничегошеньки не увидел. Это была какая-то другая квартира, или Наруто не было дома — свет не горел, тепла от печки тоже не чувствовалось, да и не выглядела эта аскетичная кухонька вотчиной второй девочки в их команде. Узумаки была шумной, могла поскидывать свои шмотки на футон и не убрать тарелку за собой, так что эта комната точно не принадлежала ей. Внезапно, когда Учиха уже собирался уходить, оставшись с носом, послышался хохот. Только бестолочь Узумаки могла так неприлично ржать, стремясь, видимо, перебудить всю Коноху своими орами в столь поздний час. Едва дыша, Саске прислушался и понял, что звук идёт на этаж выше. Наруто говорила, что живёт на третьем этаже, что же она забыла на четвёртом? Задрав голову, Саске увидел льющийся в ночной мрак свет из правого окна выше. Тщательно сконцентрировав чакру, он оказался прямо напротив и, задержав дыхание, немного склонился вперед, ближе к окну, которое было задёрнуто тонкой тюлью. Это было какое-то подобие столовой, во всяком случае, здесь стоял небольшой вытянутый столик, диван и два стула. Дальше шел коридор и какая-то темная комнатка. Вообще, обстановка сразу указывала на малый достаток хозяина, явив собой сбоку от дивана потрескавшуюся краску на стене и ободранную обоину с противоположной стороны, как раз ближе к Саске. На чёрной поверхности стола одиноко стоял чайничек и четыре пиалочки вокруг. Справа — вазочка с орехами, с другой стороны — пустая миска из-под рамена. Сомнений не оставалось. Во главе стола, конечно же, восседала Наруто — с мокрыми тёмно-красными волосами, в одной длинной истрепанной футболке и голыми ногами, которые она закинула на сидящего рядом мужчину, тоже расположившегося на стуле. Она была полностью поглощена разговором, дергалась и периодически пинала соседа пяткой, едва не задирая футболку до ушей. Нормальное, в принципе, для неё состояние. Учиха тщательно поборол желание протереть глаза — мужчина был очень похож на саму Узумаки, только роста слишком уж большого, почти под два метра. Родственник? Но кто? Дядя, брат, исчезнувший отец, который погиб тринадцать лет назад? Он не выглядит посторонним. Из всех присутствующих, он полноправно мог считаться хозяином вечера и вообще походил на человека, позабывшего, какая на дворе эпоха. На нём, в отличие от трепья Узумаки, была традиционная юката белоснежного цвета с чёрными вышивками на рукавах. На руках у этого господина Саске разглядел многочисленные тонкие браслеты, чем-то похожие на украшения священнослужителей, а его лоб был увенчан чем-то вроде фероньерки из сверкающих камней и серебра. Мужчина тоже был красноволосым, даже с более яркими волосами чем Наруто, с резкими чертами лица и абсолютно ровной светлой кожей. Лет ему было за двадцать пять, но на лице кроме как морщин на лбу ничего не было. Кроме того, молодой человек стойчески терпел удары пяткой от Узумаки и вид имел более чем ехидный, едко ухмыляясь и сверкая накрашенными глазами с густыми чёрными ресницами. Это напрягало. Что-то в этом человеке отталкивало Саске, хоть он и не понимал, что конкретно. И вообще, разве эта бестолочь не круглая сирота? Откуда этот дядька здесь? Знает ли о нём Цунаде или Какаши? А вдруг, всё-таки брат? От всего этого кавардака и ситуации в целом пухла голова. А если гендзюцу? Да не может быть, он бы сразу, как носитель шарингана почувствовал. Но проверить все же стоит. А рядом, на стареньком, но вполне себе приличном диване коричневого цвета уселся тот самый АНБУшник, которого Узумаки вытащила из горячих источников на свой день рождения. Настоящий подарок, ха-ха. Он был одет в ничем не примечательную тёмную водолазку и чёрные штаны, полагающиеся всем чинам выше генина. Правда, жизни в нём было побольше и волосы у него были подлиннее с их последней встречи. Учиха знал, что они с Наруто давно знакомы, потому та столько времени проводит рядом с ним. А ещё он владеет генами Первого, поэтому у этой девчонки всё под окнами засажено орешником, будь он не ладен. Ещё и в свиток его запечатала вместе с этим уродом, тупица. Нет, всё-таки не иллюзия. АНБУ мягко улыбался своим большим ртом, когда смотрел на Наруто, настороженно пялил свои чернющие глаза на мужчину в официальных одеждах и бросал восхищенные взгляды на рядом сидящую принцессу. Около дядьки с мокутоном сидела настоящая принцесса — молодая девушка лет семнадцати, от одного взгляда на которую Саске невольно покраснел. Он, Учиха, покраснел! Но та воистину была очень уж красивой. Она была почти такой же нереальной, как и красноволосый сородич Узумаки — со строгой традиционной древней причёской, сплетённой из ярко-рыжих волос со множеством кандзаши разных цветов и размеров. Лицо у неё будто бы было набелено, но на деле девушка была самый светлокожей в компании, о чём говорили её тонкие белые пальчики на пиалочке, которую она держала в руках. Обернута красавица была в практически такой же церемониальный наряд, что и родственник его сокомандницы — длинное кимоно нежного песочного цвета с голубыми вставками и вышивкой в виде капелек воды. Какая красивая… Её торжественный и вместе с тем очень привлекательный вид буквально лишали воли Саске, которому вдруг захотелось сесть на этот обтрепанный диван рядом с настоящей принцессой и мастером мокутона, попить горячего чая из крохотной пиалочки и задушевно поболтать с Наруто. Почувствовать себя частью этой компании, будто бы они были его… кланом? семьей? друзьями? — Ну, Лиско-о-о-от, — услышал вдруг Учиха голос Узумаки, невольно вздрагивая от неожиданности и кляня эту полудурошную на чём свет стоит, — ну даттебайо! — Оставь в покое этого, — неопределенно махнул рукой красноволосый мужчина и браслеты в такт его движению тихонько звякнули. — Хошиака, — мелодичным голосом вдруг заговорила принцесса, обращаясь к Наруто, — милая, не стоит утруждать нашего друга, — и вдруг посмотрела прямо туда, где сейчас находился Саске. У Учихи вся жизнь перед глазами пронеслась. В этой девушке тоже чувствовалась чакра, но также странно, как и в двухметровом дядьке. Будто бы она была не внутри, а снаружи. Стало дурно. Что происходит? Это всё-таки было гендзюцу? Происки бестолочи Наруто? Врагов шарингана Конохи? — Я закрою окно, — услышал Саске краем затуманенного разума. Он не запомнил, как добрался до дома. * Через еще неделю Наруто должна была работать вместе со всей командой номер семь. Саске, плохо спавший всю ночь, смотрел на пришедшую девочку как на врага народа — Узумаки выглядела до мерзости отдохнувшей, весёлой и довольной жизнью. Сакура же теперь настороженно относилась к сокоманднице и лишний раз старалась не оскорблять её, потому сидела под деревом и рассеянно смотрела на ворота полигона. Какаши-сенсей опоздал всего на десять минут, что Учиха счёл дурным знаком. Правда, пока Узумаки крутилась во все стороны, Саске не мог оторвать взгляда от её карманов и чехлов, которые были впихнуты и расшиты по всей одежде. Особенно, его внимание привлек карман на рукаве футболки — из него торчал кусок писчего листка. Интересно… — Какаши-сенсей! — тут же обратилась к сенсею сияющая Наруто, обычно активно его игнорирующая. Саске едва подавил в себе желание сжаться от неожиданности и громкого голоса Узумаки. — М-ма? — выдал удивленный Хатаке. — Я обязана показать вам одну вещь! Таджан-химе очень просила вас взглянуть! — и отволокла учителя в глубь леса, которым обрывался полигон. Саске переглянулся с Сакурой, которая практически не краснела, глядя на него и уселся под дерево напротив, тренируя контроль чакры. Таджан-химе значит… Сенсей вернулся через полчаса, удивленный и старающийся всеми силами это скрыть. Наруто с ним не было. — Сенсей, она показала вам свой призыв? — тоненьким голоском спросила Сакура. — Нет, но её, кхм, призыв передал мне очень важную… разработку, — и машинально потёр карман на джоунинском жилете. Сакура посмурнела и молча стала ждать распоряжений Хатаке. Саске был ещё более хмур. Какаши-сенсей только диву давался, как сильно отсутствие и тайны третьего члена седьмой команды не дают покоя остальным. Наруто тем временем быстро напялила бандану и, высыпав все деньги из копилки, пустилась рысью к пекарю, не забыв отвести внимание от своих полосочек на щеках. Тот, не узнав в ней джинчурики, улыбчиво выслушал её, тут же принёс муку, дрожжи и сушенные водоросли, сделав ей хорошую скидку. Затем Наруто купила у Теучи-сана молодых ростков сои и свежую ламинарию, только привезенную из Отафуку, и стрелой помчалась домой. Печь пироги её научил Лисокот, который сам совсем недавно решил осваивать тонкое искусство кулинарии, а сейчас она ещё и рецепт изменила! Лисокот показывал ей, как печь пироги с вишней и сливами, а она собралась делать пирог из водорослей и сои. В конце концов, в надежде на лучшее, Наруто засунула готовое сырое тесто в духовку. Главное не сжечь его! Шла на место встречи Наруто в приподнятом настроении. Пирог не сгорел и был готов даже чуть раньше, чем обычно. Запечатав его в печать, она прогулочным шагом рассекала по Листу. Но внезапно, пока она ловко маневрировала сквозь толпу недалеко от центра, послышался девчачий вскрик и звуки борьбы. Заинтересованная, джинчурики свернула в переулок, где судя по всему происходила драка. — Сволочь! Две девушки-чунины и несколько гражданских зевак столпились вокруг кого-то в центре. Наруто запрыгнула на крышу, приготовив на всякий случай печати и кунаи, поглубже запрятала фуин, созданный буквально двадцать минут назад. По центру стояла девочка с поднятыми руками, примерно её возраста, в розовом жилете — тоже шиноби. Выражение её лица было ошарашенным, старательно скрывающим ужас и обиду — чунины продолжали выкрикивать ей оскорбления. Дело происходило рядом с оружейным магазином, одним из немногих, что вообще был в Конохе. — Воровка! Ты — воровка, признай это! Если ты не скажешь, мы отведем тебя к джоунинам, а если придётся, то даже к АНБУ! Они быстро тебя расколят, идиотка! — обвиняюще тыкала пальцем чунин, что была повыше. — Но я ничего не крала! — видно, не в первый раз повторила девочка, умоляюще бегая глазами от гражданских до девушек-шиноби, одна из которых, на секундочку, держала кунай и готова была кинуться на неё. Никто не стремился за нее заступится. Наруто прищурилась. — Врёшь! — взвилась та, что с оружием. Она была ещё более злой, чем её напарница. — Ты украла два сюрикена со стола в лавке моего дяди! Плати, сволота! — Это мои сюрикены и я ничего не крала! — ещё раз решительно сказала генин и посмотрела в глаза чунинов. Наруто тоже внимательно вгляделась в потенциальную «воровку». Ложь, поняла она: — Отстаньте от меня! — Ах, ты..! — и девушка с кунаем всё-таки кинулась на безоружную девочку тринадцати лет. Наруто моментально схватила печать, и влив капельку чакры швырнула её вместе с сюрикеном в землю, у ног двух чунинов. Послышался женский визг. Зажмурившаяся девочка в розовом машинально отошла на несколько шагов, всё ещё прикрываясь руками. — Эй, — хватанула её за плечо Наруто, — я тут кажется немножко перестаралась, даттебайо. Нужно делать ноги, пока люлей не вставили. — А? — отняла руки от лица девочка и тут же совсем как не-шиноби вытаращилась на открывшуюся картину. Узумаки, воспользовавшись её секундным замешательством, тут же потянула за собой. Две девушки-шиноби стояли на том же месте, будто бы прикованные к нему и… орали благим матом! Все гражданские тут же попрятались, потому что Наруто была бы не Наруто, если бы у неё получилось всё так просто! Она попала по касательной сюрикеном чунину повыше, прямо по голой левой голени. Хотя, изначально, целилась в деревяшку, валющуюся под ногами этих ниндзя. Печать, вкусившая кровь «жертвы», полностью заблокировала ноги безоружной девушки, заставив ее буквально согнуться пополам, и конечно же, парализовала все остальное в радиусе двух метров. Сам же фуин, прикрепленный к сюрикену, отображал кандзи «На месте» и самостоятельно его ликвидировать не автору было бы весьма проблематично. А тут ещё и кровь. Ками-сама… — Малолетние уродки! Только попадитесь мне! Шира, ори громче! Сейчас все чунины и джонины округи будут здесь! — Дура, если бы не ты! Суки-и-и-и! — бросали им в спину проклятия чунины, и Наруто против воли ускорилась и вдруг захохотала как сумасшедшая, всё ещё держа спасенную ровесницу за короткий рукав розового жилета и буквально волоча как козу на веревочке. Наконец, девочка, которую джинчурики девятихвостого так упорно тащила за собой остановилась как вкопанная. Своим резким торможением она спровоцировала падение Наруто прямо на глинистую, но плодородную почву родного леска около Конохи. Наруто, отважно пропахав носом несколько метров рыжеватой земли, в конце концов грохнулась около дерева и тут же села, не переставая хихикать. Затем, привстав, оглушительно чихнула и, заметив большое пятно, принялась ещё сильнее растирать грязь на футболке ободранными руками, видимо пытаясь привести оную в надлежащий вид. Девочка-генин изумленно смотрела на свою невольную спасительницу, которая убивала своими поступками её всё больше и больше. Кто же её спас? Она даже сначала не поняла, что это — девочка. Да и какая это была девочка! — Будь спокойна, за нами точно не пойдут. Ловко мы оторвались от этих куриц, а? — обратилась к ней Наруто, словно прочитав мысли, поднимаясь и подходя поближе. Девочка в розовом жилете молчала, видимо, пытаясь осознать услышанное. — Эй, — поводила перед её лицом окровавленной и грязной ладонью Узумаки, — ты в порядке? Тебя не ранили? — Что? — отмерла таки спасенная, — нет, что ты! Спасибо тебе за помощь! — Да чего там, — отмахнулась Наруто, заставив генина ещё раз удивиться, — я знаю, что ты не воровка, чего бы эти дуры не говорили. По тебе видно, что ты хорошая. Я Наруто кстати, а ты? — Тен-Тен, — всё ещё удивленно тараща глаза на новую знакомую выдала девочка в розовом и тут же протянула ладонь. Узумаки моментально еë схватила и разодранными руками пожала: — Спасибо за помощь! Я и в правду ничего не крала! Это всё Хаюри. — Хаюри? — Да. Та шиноби, которая с кунаем, — мотнула Тен-Тен головой в сторону, откуда они прибежали. — Её дядя отобрал лавку у нас. Этот оружейный магазин раньше принадлежал моей семье, в нем работал мой дедушка. Когда-то туда нанимался работать дядя Хаюри, когда был ещё юнцом. Кажется, они с моим дедушкой поссорились, но это было так давно, что ещё был жив Четвертый. Дедушка недавно умер, а дядя Хаюри быстренько прибрал его себе. Он подкупил судей в городе, и они присудили управление магазином и вообще весь магазин ему! В душе не чаю, как же так вышло, ведь им владели только Такахаши, в смысле, мои родственники. Я совсем не знаю, что делать, к тому же, теперь я осталась совсем одна. Лицо у неё при этом было таким грустным, что Наруто полностью прочувствовала всю ситуацию. — А алкоголичка что? Или это еще при старике Третьем произошло? — тут же поинтересовалась Узумаки, врубаясь в тему. — Уже при Пятой, — практически плачущим голосом ответила Тен-Тен, — я подавала ей прошение, и не одно, но уже больше месяца ни ответа, ни привета. — Ты ведь шиноби? Генин? — Тен-Тен кивнула, — сенсей никак не может тебе помочь? После этого вопроса лицо новой знакомой Наруто и вовсе омрачилось какой-то зловещей тенью. — Я из команды Майто Гая. Он слабо использует ниндзюцу и гендзюцу, и не владеет ничем другим. Нас он заставляет лишь делать силовые упражнения, от которых лично мне даже вреда больше, — здесь Тен-Тен грустно улыбнулась. — В нашей команде есть двоюродный брат наследницы клана Хьюга — Неджи и Рок Ли, полная копия Гай-сенсея. Неджи слишком задиристый и высокомерный, он тренируется по клановым стандартам и планам, а Ли полностью посвящен сенсею — он совсем не владеет чакрой, поэтому также упражняется в тайдзюцу. Я испробовала все, что только можно, но мне совсем ничего не подходит. Похоже, я так и останусь генином на всю жизнь и не построю карьеры достойного шиноби. Вот что-что, а тоску, вперемешку с депрессией и общими упадническими настроениями вечно жизнерадостная Наруто на дух не переносила. Это состояние остальных и саму Узумаки погружало в некий коматоз, от которого ей делалось невыносимо плохо. А потому, Наруто с большим энтузиазмом принялась утешать свою новую знакомую, о которой теперь столько всего узнала: — Не волнуйся! Гай-сенсей не так уж и плох, судя по твоим рассказам. Вот наш сенсей просто ужасен! Ваш хотя бы старается, что-то делает, видимо, следит за вами и стремится дать хоть какие-то знания, — принялась бойко тараторить Наруто, идя с Тен-Тен в ногу и все дальше уходя в лес, — наш постоянно опаздывает. Ленится. Отмахивается от наших проблем и вопросов. За всë то время, пока этот джонин-сан был нашим командиром, нашу команду он только научил скрывать чакру. А, ну и Учиху чидори. А Сакуре поручил научиться лучше контролировать чакру. А мне вообще никаких советов или рекомендаций не дал, извращенец! Короче, дурак дураком, а не учитель. А еще говорят — Какаши Хатаке, легендарный шиноби, Копирующий ниндзя! — здесь Наруто буквально пищала, дабы высмеять незадачливого сенсея седьмой команды, — Вот вам ваш великий и могучий — вечноопаздывающий, пофигистически настроенный мужик с кашей вместо мозгов и пустым пространством, вместо здравого смысла. Еще и маска эта глупая, со всеми его дурацкими правилами, тьфу! Тен-Тен не могла долго хмуриться и попыталась «мягко» рассмеяться, чтобы, если что, случайно не обидеть свою спасительницу. Наруто рассказывала так нарочито серьезно и быстро, что не веселиться этому было нельзя. Наруто, уловив ей настроение, захохотала в ответ, а после принялась пересказывать отрывки своих историй и похождений. Так они дошли до какой-то небольшой полянки, скрытой в противоположном от Леса Смерти направлении. — Ой, у меня же с собой пирог есть! — хлопнула себя по лбу Наруто и принялась рыскать по карманам. — Пирог? — удивилась Тен-Тен. — Ага. Я сама испекла! Осталось только найти нужную печатку, — роясь в ворохе фуинов бодренько проговорила Наруто. Наконец, спустя минуту нужный листок с кандзи был найден, и пирог приготовления Узумаки оказался перед двумя девочками ровнёхонько на пеньке, где и остановились новые знакомые. — Так вкусно пахнет! — повела носом по воздуху Тен-Тен, насмешив этим красноволосую джинчурики, которая тут же захихикала: — А с чем он? — Сегодня без мяса: с водорослями и соей! — Мой любимый! Наруто так стремительно развернулась, что едва не потеряла равновесие. Тен-Тен схватилась за имеющийся у нее в наличие кунай. Рядом стояла рыжеволосая красавица в кимоно, чей традиционно-торжественный вид тут же заставил Такахаши похолодеть. Она таких девушек только на картинках видела. В книжках про императоров и дайме. К тому же, не было ни одной души рядом с ними, пока Коноха всё отдалялась и отдалялась. Тен-Тен едва заставила себя схватить покрепче кунай и напрячься всеми силами, дабы, если что, отразить вражескую атаку. Тут же встала в стойку шиноби. Но Наруто как обычно была бы не Наруто, если бы оставалась в таком же положении, что и её новая знакомая. — О, святые цацки Курамы! — проверещала Узумаки, присев около пенька и повинно склонив голову, — Таджан-чан, даттебайо, прости-и-и-и!.. — Что же у тебя случилось на этот раз, Хошиака? — мелодичным голосом спросила загадочная Таджан-чан, совсем приблизившись к двум девочкам. Тен-Тен заметила, что незнакомка довольно молодая, ей не больше двадцати, но такие изысканные украшения носит так, словно всю жизнь только это и делала. И почему она обращается к Наруто «Хошиака»? — Я шла к тебе на встречу, хвостами Курамы божусь, — чуть печальным голосом затянула Узумаки, — но потом наткнулась на Тен-Тен. Её окружили две неадекватные девушки-ниндзя, семья одной из которых отобрала магазин её семьи. Одна из двух чунинов угрожала ей кунаем, голословно обвиняя в воровстве, — тут, видимо, у Наруто закончилось терпение и силы себя сдерживать, поэтому она продолжила намного громче и развязнее: — Одна из двух конченных замахнулась на Тен-Тен железякой! Кишки ей, сука такая, выпустить хотела, чтоб её Джуби дрючил! А ты ж меня знаешь, Таджан-чан, я стоять в стороне не стану! Ну я им ка-а-ак вставила пиздюлей! И сюда! Я совсем забыла, что должна с тобой встретиться, прости пожалуйста, даттебайо! — Ах, ну разве что только ради этого прекрасного дитя, — ласково улыбнулась Таджан-чан, почему-то с радостью смотря на Тен-Тен. Та покраснела. Таджан-чан прикрыла глаза и протянула ей свою тоненькую ручку. — Тен-Тен, верно? — Да, госпожа, — неловко, но аккуратно пожала ладонь красавицы смутившаяся девочка, задним числом подумав, что может, ручку надо было поцеловать, — вы сестра Наруто? — Что ты! — рассмеялась она, — я её наставница. Меня зовут Таджан-химе, я пришла из другого мира, и Хошиака задолжала мне тренировку и посещение реки, — и сверкнула глазами в сторону ковыряющей носком землю Наруто. Тен-Тен против воли усмехнулась, но задумалась над словами красавицы. — Извиняй, Таджан-чан и возьми пирог! — звонко заявила Наруто, — я приду вечером! Не могу же я бросить здесь Тен-Тен, а ты сама учила меня вежливости. Так что, до вечера! Таджан-химе всё-таки взяла пирог, смерила взглядом свою нерадивую ученицу, вновь нежно улыбнулась Тен-Тен и исчезла в порыве ветра, словно и не было её. — Кто она такая? — севшим голосом спросила Такахаши. На её памяти даже АНБУ и Хокаге, которого они сопровождали, так эффектно не уходили и ничего подобного в принципе не практиковали. От этой девушки исходила ощутимая аура, не глубокая и тяжелая, но определенно запоминающая и заполняющая всё пространство своим присутствием. — Моя наставница и мой контракт, — пожала плечами Узумаки, — компаньон, если хочешь. Но Таджан-чан не любит, когда её так называют, она всё-таки принцесса. — То есть, она — призывное животное? — разинула рот Тен-Тен. Здесь резко настигло осознание, что по сути, сейчас она общалась с чем-то очень потусторонним и мощным. — Ага. — Она и в правду принцесса? — Конечно! Она наследует своему отцу, а он — грозный воин и сильное существо, — доверительно сообщила Наруто, а сама погрузилась в воспоминания. Таджан-химе и в правду являлась принцессой своего мира и по иерархии была вторым созданием после своего отца — Райо-сама. Он был таким же статным и прекрасным, как и его любимая дочь, уж Наруто могла поклясться в этом. Курама хохотал до слёз, когда узнал, с кем всё-таки заключила контракт его джинчурики. Таджан-химе в жизни была его добычей. Лисы всегда охотились на птиц, не правда ли? Но правда заключалась в том, что Курама не был настоящим лисом, а Таджан не была простой птицей. Наруто модернизировала очередную печать, вписав в неё такие символы и кандзи, которые и Кьюби в своё время дали возможность приобретать человеческий облик. С Таджан-чан было сложнее. Она и её семья были призывными животными, а потому являли собой уникальный генофонд и лакомый кусочек для таких энтузиастов как Второй Хокаге или тот же ублюдок Орочимару. К тому же, королевская кровь, а значит, преимущества перед сородичами и остальными птицами. Высокий интеллект, например. Наруто знала о призывах лишь то, что у Какаши-сенсея более менее разумный призыв — Паккун вечно ворчал и рычал, когда Хатаке призывал его и давал задание. Ни слизни Цунаде, ни змеи Орочимару или жабы Эро-Санинна не вызывали хоть какого-нибудь доверия, заставляя Наруто думать, что все призывные животные — чуть умнее своих собратьев, но разница, в целом, не велика. Наруто было очень интересно общаться с Таджан — та действительно была достаточно молодой, перспективной и очень целеустремленной девушкой. Ну, теперь девушкой. Благодаря печати, конечно. Так-то она представляла собой забавную птицу, размером с среднюю собаку Какаши-сенсея с невероятно завораживающим голосом и смешным клювом. Но вообще-то и до встречи с Наруто, будущим мастером фуиндзюцу, она умела обращаться в девушку — но только в качестве иллюзий. Как только Узумаки смогла дать ей (и её отцу, к слову) возможность принять человеческий облик, Таджан на людях появлялась исключительно в нём — он пришёлся заморской царевне по вкусу. Как и сложные прически, украшения, наряды и церемониал. Курама всё ещё смеялся, ведь у его джинчурики, хранительнице демона-лиса, появилась наставница-курица! Но Наруто решила их познакомить, откровенно задолбавшись слушать все стебные и не очень высказывания рыжего, который как только не изгалялся над несчастной Таджан. Встреча эта вошла бы в анналы истории, если бы хоть кто-то, кроме Наруто, о ней знал. Курама, вновь превратившись в высокого красноволосого мужчину с ехидным лицом и подведенными глазами увидел свою полную противоположность. Таджан имела насыщенные рыжие волосы, но не переходящие в алый, как, например, у Наруто, убранные в замысловатую прическу с кучей заколок и палочек, украшенную настоящими цветами. На её лице не было ни грамма косметики, но глаза всё равно были достаточно большими, а губы — красными. Одежда была той, которую ей выдала Наруто — огромная футболка и спортивные штаны с новыми сандалями. — Вы — мастер Курама? — певучим голосом спросила она, стоя ровненько, вытянувшись по струнке. Кьюби, в своей расхлябанной позе и натянутом на голое тело хаори с хакама даже постеснялся, если бы мог и имел вообще в себе такое свойство. — Честь имею, — насмешливо и довольно спешно чуть склонил голову девятихвостый лис, — лет-то тебе сколько, деточка? — Достаточно, мастер Курама, — с таким же официозом ответила девушка, глубоко согнувшись в поклоне. Чем-то эта соплячка неуловимо напоминала Наруто: быть может, огромной копной волос и непропорционально тонкой шеей, общим худощавым телосложением и некоей аморфностью всего образа в целом. Где ж это видано, чтобы с такой прической ходили на тренировки, да ещё и в растянутых футболках с вытертыми спортивками? Бедная деточка, она лишь недавно примерила на себя лик человеческий, а уже рвется в бой. Не иначе работа Узумаки по промыванию мозгов, вот же настырная малолетка! — Когда можно начинать? — выдернула его из мыслей девчонка. — Да прям сейчас и начинай, — ехидно улыбнулся Кьюби, обнажив острые клыки и сверкнув алыми глазами. Потом поднял руку, будто бы останавливая её: — А звать-то тебя как, курочка? — Таджан. И я не курица, — холодно ответила эта соплячка, что была чуть старше самой Наруто, но с таким гонором, как если бы была разозлившийся Мататаби. У той всегда ярость была холодной и нисколечки не похожей на эмоции остальных братьев. Девчонка, наконец, быстро поклонившись, встала в оборонительную позицию, пристально наблюдая за ним. Только сейчас демон-лис заметил, что у неё глаза какого-то неестественного тёмно-зеленого цвета, что и впрямь указывало на то, что новая подружка бедовой Наруто — не курица. — Нападай первая, я займу защитную позицию — резервы мои благодаря Узумаки сильно ограничены. — сказал ей Курама, смотря на напряженное личико девушки и мысленно удивляясь её сосредоточенности. — Благодарю вас, мастер Курама, — благодарно склонила рыжую голову Таджан и вдруг выронила кунай. Кьюби поднял красную бровь, смотря как «профессиональная убийца» и «призыв-компаньон» так неловко обращается с оружием. Мда, такой себе из нее специалист. Но она ведь ещё соплячка, чего он ждал? Не старше Наруто, всё-таки, хоть и птица какая-то важная. Таджан в это время осторожно присела и подняла кунай, неуверенно метнув его в сторону девятихвостого. Лис даже уклоняться не стал, стоя с закрытыми глазами. Промах. Девчонка кинула ещё парочку кунаев и два сюрикена, но ни один из них не достиг цели. Курама и глаз не открывал, уже представляя, как будет стебать эту придурочную пташку, которая и себя-то защитить не может, не то что Наруто. Однако, девочка не стала расстраиваться и как-то зажиматься, лишь подошла поближе, заставляя Кьюби приоткрыть глаза, а тонкие губы искривиться в ядовитой ухмылке. — Прям невеста на выданье, — протянул он, глядя как Таджан поправляет прическу и просто стоит перед ним, — ты закончила? — Секунду, мастер Курама, — так же почтительно отозвалась девчонка. И пока Курама медитировал, вместо соплячки на месте оказался… Мадара Учиха! Этот напыщенный красноглазый мерзкий уродец, ненавидимый девятихвостым больше всех Учих вместе взятых! Тот был таким же, каким помнил его Кьюби: с нечесаными космами черных волос, презрительным выражением неприятного лица и огромными глазами-шаринганами. Все существо лиса хотело выплеснуть накопленную боль и ненависть, которую он чувствовал по отношению к этому ублюдку. Но тут выяснилось, что Курама с трудом и лапой пошевелить может, не то что прибить обладателя додзюцу. — Как тебе моё гендзюцу, демон? — выплюнул Учиха, при этом глаза его загорелись ещё ярче, — не правда ли, я настоящий мастер? Выдумал такую душещипательную историю, а ты и поверил! Нянчить сопливую дуру из клана красноволосых демонов, вздор! — мелкие черты его физиономии искривились в подобии желчной улыбки, — ничего-ничего, зверушка, в клетке у Хаширамы тебе будет хорошо. Возможно. Если будешь покорно себя вести и исполнять все команды. Но от тебя многое и не потребуется, все-таки, разум не тот, скотинка, — Учиха даже будто бы сочувственно вздохнул. Кураму с головы до пят трясло, он словно потерял контроль и больше не ощущал привычной легкости остаточной чакры в виде человеческого облика, вполне материального и такого привычного. Ненавистный Мадара Учиха провёл его, Кьюби Но Йоко, главного из демонов, девятихвостого лиса! Сучий сын подчинил разум своими проклятыми глазами, кровавыми шаринганами! Выколоть, выколоть, выколоть их! Проклясть этот уже проклятый род! Разорвать самого Учиху на куски, что стоит и презрительно оглядывает звериное тело, чакру и сущность Курамы своими мерзкими гляделками! Внезапно, перед Учихой появился какой-то человек. Тоже черноволосый, остальное со спины было не разглядеть. Курама попытался дернуться, но так и остался на месте. — Изуна, — прошептал потрясенный Мадара, сходу растеряв всё свое напускное равнодушное презрение, — брат… — Я проклинаю наш род снова, Мадара! Ты не справился с данной тебе миссией! Позор! Не достоин! — мрачным и сильным голосом ответил ему названный Изуной, а затем резко ударил ребром ладони прямо по животу Учихи. Постояв ещё пару секунд перед Мадарой, убийца испарился. Тот, последний раз взглянув на свет божий, начал заваливаться, держась за окровавленные одежды и что-то тихо бормоча. Курама не мог понять, что происходит. К гендзюцу он имел особую слабость — из-за огромных количеств чакры, много больше чем у того же Шукаку, он не мог перезапустить её ток полностью и развеивание иллюзий было ему неподвластно. Но здесь было что-то другое, он чувствовал это всеми девятью хвостами. Вдруг, прямо перед тушей Учихи появилась Кушина — вторая джинчурики Курамы и мать Наруто. Выглядела она жутко. Во-первых, ей здесь было чуть больше двенадцати — как раз в то время, когда Кураму заключили в еë тело; во-вторых, она была очень странно одета — в какую-то чрезвычайно открытую одежду, едва прикрывавшую ее небольшие плечи и грудь, волосы были убраны в какую-то страшно затейливую прическу, с двумя косами по обе стороны шеи; а в третьих — Кушина плакала и тянула к нему свои руки. — Папочка! Папочка, дорогой папочка, ведь ты не предатель! — давилась она слезами и продолжала тянуть синие тощие руки в сторону Курамы, который буквально язык проглотил от этого зрелища. — Не бойся, милая, — прошептал вкрадчивый голос откуда-то сбоку, — я буду милосерден к нему. — Пожалуйста, пожалуйста пощадите его! — размазывала слезы по красным щекам Узумаки, содрогаясь всем телом и вгоняя своими эмоциями и действиями Кураму в ещë больший ступор. — Я добрый, — послышался самодовольный голос, — его пощадой будет… смерть! Кушина округлила заплаканные глаза, замолкнув от ужаса. Курама услышал какой-то хруст и звон стали. Он догадывался, что это было. Пошевелится вновь не было никакой возможности. Кушина завыла, как раненый зверь и кинулась вперед, прямо в руки Кьюби. Внезапно, появившиеся из воздуха цепи сковали ее по рукам и ногам, крепко удерживая и за пояс, не давая несчастной девочке подбежать к…кхм… к месту казни отца? Стоп, отца? Что происходит? — Успокойся, — вырвалось из горла лиса, — это все выдумка, твой отец жив! — Папа! — вновь вскрикнула Кушина и вдруг, появившийся рядом человек в странной маске ударил еë по лицу. Маленькая Кушина дернулась и завалилась на бок, рукой держа горящую щеку. Курама окончательно потерял нить происходящего. Все было похоже на какой-то едкий дурман, плохой сон или действие галлюциногенов. Вдруг, рядышком с поверженной Кушиной появился ещё один Учиха — мелкий мудачонок Саске, вечно задирающий его джинчурики и бесящий всех своим существованием. — Ах, милая Наруто-чан, — протянул красноглазый, стоя, почему-то в платье второй девочки в седьмой команде, кажется, её звали в честь вишневого дерева, — позволь мне быть тебе парнем, твоей опорой и защитой? — и встал на одно колено, сверкая чёрными глазами и быстро оправляя букет роз. — Саске-кун! — неожиданно услышал Курама голос своей джинчурики, а после и саму Узумаки, в глупом платье и почему-то с блондинистыми хвостами на голове, — ты это мне? Учиха расплылся в нежной улыбке и потянул руки прямо к Наруто. — Тебе. Та радостно покраснела. — Я согласна! Курама заорал что было сил. Это было невыносимо. В это же время бездыханная тушка Кьюби лежала прямо на траве, теперь пуская слюни на футболку Наруто, которая нашла его в таком состоянии. — Таджан, че ты с ним сделала? Как тебе не стыдно, он ведь уже старый, — почти с настоящей укоризной проворчала Узумаки, зная, какой отходняк у демона-лиса бывает после гендзюцу — тот сам ей рассказывал. Морда лица биджу в это время была искаженна то ли ужасом, то ли практически нескрываемой меланхолией — легендарный демон-лис болезненно стонал, заламывал тонкие красные брови и крутился под успокаивающими руками своей хранительницы. Наруто, увидев его невменяемое состояние, прям там и села, перетащив тяжелую голову с густой гривой на свои разбитые коленки. Вспомнив Лисокота и саму себя, она принялась перебирать его волосы и мягко поглаживать по щекам, в надежде что Кьюби успокоится и тихонечко отойдет в мир снов, каким-то образом вынырнув из иллюзий организованных Таджан-химе. Помогало слабо. Как потом выяснила Наруто у чуть смущенной, но не подающей вида принцессе, она была первой в роду, кто пошел своим путем, а не развивал так популярный в мире Таджан ирьендзюцу, техники, схожие с техниками клана Яманака и стихийность. Юная принцесса (а Таджан и впрямь была очень молода — по меркам своих, чуть старше Наруто) научилась плести такое гендзюцу, которое не каждый Учиха или другой обладатель додзюцу скинуть сумеет. Она конечно ещё училась, но результат был аховый. На девятихвостого подействовало безотказно — рыжеволосая красотка просканировала его лежащие на поверхности воспоминания и создала настоящую какофонию из них. Она ведь даже не догадывалась, что у мастера Курамы в принципе непереносимость иллюзий ни в каком виде! А уж встречи с представителями клана шаринганов вообще выбили почву из-под ног такого ехидного и весьма закаленного боями Кьюби Но Йоко! С тех самых пор Курама держался отстраненно-вежливо по отношению к новой спутнице Наруто, стараясь лишний раз не вступать с ней в какие бы то ни было отношения — мало ли, вздорная девица снова наложит на него гендзюцу, даже и без легендарных проклятых глаз. Таджан-химе же, сначала порывающаяся объясниться перед лисом, тушевалась и не находила в себе сил на это. Как только она пыталась заговорить с гордым существом с алыми локонами, тот что-то бурчал и тут же переводил тему или просто исчезал, чакрой перетекая поближе к Узумаки. Один Тензо не знал, как себя вести с этими потусторонними существами, но в любом случае, всех их связывало одно — а точнее одна — Наруто Узумаки. — Ну вот и пришли! — весело провозгласила Наруто, когда они с Тен-Тен вышли к Конохе с южной стороны. — Ты так хорошо знаешь окрестности, — удивленно протянула Тен-Тен. — Спасибо тебе! — Да не за что, даттебайо! Обращайся! Ты можешь найти меня в старой части города, около квартала деревянных домов. Там отдельно ото всех стоит мой домик — старое общежитие и табличка такая потрепанная на нём «улица Первого Хокаге, 10». Заходи, если что! — разулыбалась Наруто, тряся руку Тен-Тен в дружеском пожатии. — Ага, спасибо, — растерянно улыбнулась в ответ Такахаши. — А я живу над оружейным магазином. Ты тоже заходи, да. — Забились! — сверкнула глазами радостная Наруто, — До встречи! Только когда Тен-Тен скрылась за поворотом, Узумаки устремилась в свою квартирку. И только после того, как Наруто пришла домой, поняла, что не может найти вторую часть печати. Печати, которая помогала обретать Кураме человеческое тело и поддерживать его всеми силами. Печать она никому не показывала, лишь передала копию Какаши-сенсею, которой тот не сможет просто так воспользоваться. Только Учиха на неё косился постоянно, ходил с мордой лица ещё более всратой, чем обычно. Запор у него что ли? — Чего ты там бурчишь? — послышался, как назло, голос Кьюби. — У нас проблемы, — не стала откладывать решение на потом Наруто. Кроме того, было только два часа дня, все было возможно исправить вот прям сейчас! — Че такое? — тут же оказавшись в подсознании перед Курамой, который лениво обмахивался тремя хвостами услышала Наруто. — Тут такое дело, я, кажется, потеряла вторую часть твоей печати. — Моей? — вытаращил свои дикие глаза на неё гигантский лис. — Твоей. Ну, даттебайо, которую я изменила ещё! Благодаря ей ты можешь обретать человеческое тело, хоть и из чаркы. — Потеряла, говоришь? — нехорошо прищурился Кьюби. — Или стырили, — тут же отбрила Наруто, зная, какой Курама бывает душный, когда дело заходит об её ответственности и собственной безопасности. А Наруто последнее время упражнялась в печатях добровольно, редко нуждаясь в понуканиях биджу и его исправлениях. Там могло и вылезти что-нибудь… эдакое. — Так потеряла или стырили? — нахмурился ещё сильнее лис, по щелчку пальцев перевоплотившись в человека в темном кимоно, который теперь буквально нависал над ней. Наруто помолчала, а потом сказала: — Нет, все-таки стырили. Ума не приложу, кто бы это мог быть. Тен-Тен даже не знает, что я умею делать фуины, это точно не она. Лис наблюдал за ней со всей пристальностью своих раскосых глаз и внимательностью мудрого существа. — Значит, — продолжала Наруто, совсем не замечая напряжения Кьюби, ведь сама была немало напряжена, — печать пропала до этого. Но до этого из шиноби я пересекалась лишь с Какаши-сенсеем, Сакурой и… ебанный Учиха! — Учиха? — тут же резво дернулся Курама, словно пес, который взял след. — Сопляк Учиха, заноза в твоей заднице? — Ублюдок! — взвилась разозленная Узумаки, вспомнив соседство с Саске перед встречей с Какаши-сенсеем. На взгляд Курамы, она была сейчас очень похожа на свою мать — разве только длинных развивающихся алых волос не было — зато был дергающийся глаз и желание стесать свои кулачки о морду обидчика. — Че ты стоишь? — подтолкнул джинчурики Кьюби, подуспокоившись и предвидя настоящий цирк. — Дуй за печатями. А то этот утырок ещё донесет на тебя, не приведи Рикудо, вышлют в какие-нибудь ебеня, за то, что со мной трешься. — Учиха — конченный, — категорично покачала головой все ещё злая, но уже не взбешенная Наруто. — Он скорее постарается использовать печать и дискредитировать меня. — Дискредитировать? — выпучил подведенные глаза Курама. — Ты что, с деревом нашим переобщалась? — И ничего он не дерево! — запальчиво воскликнула Узумаки. — Он Лисокот! И вообще, придумай лучше план отмщения, пока я буду избивать красноглазого идиота. — Ой ли! — притворно вскинул руки Кьюби, хлопая глазами с узкими зрачками. — Не ты ли хотела подружиться со всеми людишками, начав со своей команды? — Учихи — не люди, — кинула напоследок всё ещё обозленная джинчурики, растрепав свои волосы и моментально испаряясь из своего подсознания. Второй Хокаге и Кьюби Но Йоко снова давали несколько очков в пользу девчонки из клана красноволосых дьяволов. Курама, ехидно улыбнувшись самому себе, уже знал, как наказать сосунка из клана проклятых глаз. Он отправит малолетку к Таджан. Пускай развлекается, потомок Мадары!