«Она же не дура» или Другие приключения добавки к рамену

Близилось пятнадцать часов, а значит, самое время обеда. Седьмая команда, без Наруто, конечно, полола грядки у пожилой госпожи Кабураси. Сакура уже вся взмокла под палящими лучами солнца — никто не говорил розоволосой куноичи, что жизнь шиноби может быть вот такой. Скоро она будет похожа на чернокожую рабыню с хлопковых плантаций! Про них Харуно вычитала в одной старой иностранной книге, с красивыми рукописными картинками. Но она же шиноби! Молодая куноичи, в конце концов! Так вот! Саске-кун конечно был хорош, очень хорош. Но, между прочим, мог бы и поработать вдвоем с Какаши-сенсеем. Или ту же Наруто приплести. Она всё равно практически шоколадная от загара, даром что вообще девчонка! Каждая приличная особа женского пола знала, что нужно всеми силами избегать загара и белить кожу, даже если она и так была достаточно светлой. Любая девочка так поступала! Но да, из Наруто такая же девочка, как из самой Сакуры опустившийся алкоголик. Настолько странного и антиженственного существа ещё поискать надо было. Вечно эта дурочка, а по другому её Сакура назвать не могла, выглядела растрепанной, чумазой или одетой в какие-то жуткие лохмотья. Если честно, Сакура даже не рассматривала как вариант такую ситуации, где милейший Саске-кун мог бы заинтересоваться таким чудищем как Узумаки — это было просто смешно! Наруто была беспризорницей, в ней не было никакого присущего девушкам изящества или врожденной грации — она всё время носилась с мальчишками, когда была совсем маленькой или ходила за ручку с Анбу. А как подросла — стала достаточно нелюдимой, но всё ещё громкой и проказничающей, только Ирука-сенсей мог с ней справиться. Она вечно куда-то влезала, спала на последних партах рядом с Шикамару, игнорировала занятия или требования их классного руководителя. А ещё выглядела на редкость странно. Саске-куну, отпрыску такого благородного и великого клана как Учиха, такие недотёпы и дурочки просто не могли нравиться! К тому же, и вела себя Наруто как вредный мальчик-отщепенец: могла поскидывать свои вещи на футон, начать переодеваться при людях, материться как взрослый шиноби, попавший впросак, а ещё кричать, переругиваться со взрослыми, носить жуткую одежду с дырами или заплатками, и совершенно не заботится о своем внешнем виде и репутации! Ино хоть и была задавакой, но всегда говорила, что Саске-кун — благородных кровей! Поэтому, на какую-то замарашку даже смотреть не будет, это уж как пить дать. Девушка и невеста последнего члена клана Учиха должна быть прелестной аристократкой до мозга костей, желательно с родословной в тысячу лет и манерами, как у самого Ками-сама. Никакой Наруто! Тем более, однажды Узумаки с ним подралась. Ещё когда они учились в Академии. Сакура отчетливо помнила этот момент, который почему-то холодил ей сердце и умерял пыл её любви и обожания к последнему Учиха. День тот был самый обыкновенный. Прошло два месяца с момента резни в клане Учиха. Узумаки и последний представитель проклятого клана вновь схлестнулись в словесном поединке. Но в этот раз Саске-кун ответил что-то такое взбалмошной Узумаки, что она кинулась на него с голыми руками, не став размениваться на мелочи! На них тут же обратил внимание весь класс, покидав свои занятия и внимательно наблюдая за развязавшимся столкновением. Тем более, дело происходило в перерыве, на природе. Саске-кун даже растерялся, когда понял, что девочка схватила его за воротник рубашки с клановыми знаками. А вот Узумаки ждать не стала, с размаху двинула ему в челюсть. Мальчишки перестали кричать, а девочки наоборот, испуганно зароптали. На лице их кумира на долю секунды отразился испуг и капелька крови, выступившая на губе от неожиданного удара. Никто их разнимать не собирался, потому что девочку все побаивались и недолюбливали, а Саске-кун был лучшим учеником на потоке и мог расправиться с любым соперником. Однако, Узумаки видимо решила оспорить его титул «самого сильного». Она крепко сцепила тот кулак, которым саданула черноволосому мальчику по подбородку и выжидающе уставилась на него. Вид у неё был страшный: лицо застыло, словно маска, рыже-русые волосы растрепались ещё больше и застилали щеки, кулаки сжимались с такой силой, как будто полоумная девчонка собиралась переубивать здесь всех. Учиха же пошатнулся и посмотрел на Наруто исподлобья, а затем с размаху ударил её ногой в живот. Та коротко вскрикнула, от неожиданности не успев даже напрячь пресс и закашлялась, отойдя на несколько шагов назад. Кто-то из мальчиков закричал, чтобы Саске остановился, но Учиха и думать забыл об отступлении. Он настороженно смотрел на свою соперницу. Узумаки закашлялась и отошла на несколько шагов назад, низко опустив голову. Почему она всё ещё на ногах? После такого удара она должна была упасть и сбить дыхание, а не просто кашлянуть два раза. — Ты! — прохрипела Наруто, вскинув голову с рыжими космами и злобно посмотрев на него, — получай, тупица, даттебайо! От неё повеяло чудовищным количеством чакры и слепой яростью. Она несколько раз ударила его кулаками, очевидно, заехав неудачливому сопернику по скуле, за которую тот непроизвольно схватился. Саске пытался было отбиться, даже ухватился за её футболку, но быстро потерял своё преимущество. От Узумаки «фонило» чакрой, а её быстрые и невероятно сильные удары становилось всё труднее сдерживать. В конце концов, после быстрой борьбы, изловчившись, она схватила рукава короткой синей рубашки и с легкостью подсекла Учиху. Тот, как мешок с говном, рухнул на землю. Все, кто наблюдал за этим избиением младенца, в роли которого сегодня выступил последний Учиха, потрясенно молчали. Саске Учиха, сын великих обладателей проклятого додзюцу, маленький гений и лучший ученик потока, не проигрывающий ни единого тренировочного боя, был повержен сумасшедшей неумёхой Узумаки. В это же время, рыча от натуги, Наруто молниеносно придавила коленом руку Саске и запрыгнула на него сверху, нанося удары прямо по лицу и яростно отмахиваясь от его второй руки. — Я стану Хокаге и тебе придется заткнуться и засунуть свои слова куда подальше! Я не слабачка и не дура! — сквозь зубы, по слогам выкрикивала Наруто, будто бы ещё сильнее заводясь. При этом она не переставала лупить вконец охреневшего Учиху, у которого уже кровь из разбитого носа пошла и появилась внушительная красная отметина на щеке. Пока народ ошарашенно молчал, глядя на этот мордобой, который устроила разозленная Узумаки, кто-то завопил: — Я за Ирукой-сенсеем! Этот крик как будто разбудил всех остальных, поэтому пацаны быстренько подгреблись поближе и Шикамару, как самый спокойный и лояльный по отношению к Наруто, аккуратно выступил вперед. Он подошёл к дерущимся одноклассникам, аккуратно взял девочку за руку, которой она вновь замахнулась на Учиху и так же осторожно сжал. — Че тебе надо? — невежливо отозвалась Узумаки, но позволила удерживать себя. — Спокойнее, Наруто, воду мутишь лишнюю, — постарался как можно более мягко сказать Шикамару, нервно продумывая пути отступления, — вставай, а то сейчас Ирука-сенсей придет и заругает! Это будет очень проблематично. — Плевать я на него хотела! — взвилась Наруто и скинула руку Нары, — а теперь горбатый учихнутый! Саске всеми силами держал морду кирпичом. Последовал ещё один удар, но Учиха продолжал расфокусированно глядеть куда угодно, но не в лицо Наруто. — Я сказала учихнутый! — ещё раз громко произнесла Узумаки, и вцепилась пальцами в высокий ворот рубашки соперника, — я тебя убью, если ты ещё раз так меня назовешь! Меня не остановят ни Шика, ни сенсей Ирука, ни старик Третий! Понятно, даттебайо? — Наруто! — послышался полуистеричный крик их учителя, Ируки-сенсея, — Наруто, быстро слезь с Саске! Немедленно ко мне в кабинет! Вдвоем! Но Узумаки будто бы не слышала слов учителя, продолжала крепко удерживать Учиху на земле и не давала ему встать. Мальчик еле зашевелился и попытался утереть кровавые сопли рукой, за что был ещё раз ударен. В этот раз по руке. Отцепить взбесившуюся Узумаки от Саске получилось лишь самому подошедшему Ируке-сенсею, который за шкирку поднял набедокурившую девочку и собирался дать ей профилактический подзатыльник. С тех пор Учиха не разговаривал и не дрался с Узумаки, а сама Наруто намеренно избегала общества Саске, но не упускала момента поспорить с ним и позубоскалить всласть. Никто, кстати, так и не узнал, что же Саске сказал Наруто. А ведь именно из-за этого и случился такой вот «бой века». Сакуре это воспоминание ой как не нравилось — Саске-кун в нём был не героем, а поверженным пустоголовым мальчишкой, который дорвался до гнева «чудища» Узумаки — в деревне её и так не любили, а тут ещё и такой громкий скандал, гремевший ещё неделю на всю Академию. Как сейчас Харуно помнила, как все дети, учащиеся в разных классах Академии ниндзя вели разговоры только о полоумной Узумаки. О том, как она избила чуть ли не до смерти наследника клана Учиха, и что некому защитить бедного осиротевшего мальчика. Сама Наруто выступала в этом повествовании исключительно отрицательным героем, хотя и находились смельчаки, которые утверждали что «рыжая пигалица мало наподдала выскочке Учихе». Но таких было меньшинство, и это были, в основном, старшие ребята. Вообще, Сакуре было до лампочки, чем там занимается дурная Узумаки, которая раздражала её своим поведением, стилем речи и манерой одеваться. Ей бы призвать сейчас её на эти проклятые грядки — почему только она и Саске-кун пашут под палящим солнцем? Какаши-сенсей вообще сидит в теньке и читает. Ах, как несправедлива жизнь! Однако, спустя пятнадцать минут на огороде появилась и сама Узумаки. Сакура ужасно обрадовалась и хотела было наплевать на все приличия и заставить сокомандницу работать вместе с ними, но не тут то было! — Какаши-сенсей, — непривычно высоким голосом обратила на себя внимание Узумаки, — можно с вами поговорить? Какаши-сенсей медленно убрал свою книгу в рыжей обложке и приподнялся, чем тут же воспользовалась Наруто, схватив долговязого джоунина за локоть и увлекая подальше от любопытных ушей. Сакуре оставалось только догадываться, что джинчурики хочет от учителя и по какому вопросу она вернулась. Саске-кун, не поднимая головы, продолжал рыхлить землю. Сакура вздохнула и лениво принялась месить комья грязи. Неблагодарная работёнка. Какаши-сенсей и Наруто вновь появились на глазах у Сакуры и Саске спустя полчаса. Наруто выглядела какой-то неестественной, а Хатаке хмурил единственно-видимый глаз. — Саске, подойди сюда, — позвал Копирующий Учиху. Тот, кинув лопату, послушно подошёл. — Будь добр, сопроводи Наруто в инвентарную комнату, что недалеко от восточного архива, нужно взять ещё несколько лопат, грабли, ведра и другие приспособления. Вместе донесёте. — Чего? — удивилась Сакура и посмотрела на Наруто. Та всё ещё выглядела страннее обычного. — Исполнять, — кинул ученику Хатаке. — Есть. Затем сенсей внимательно проводил взглядом удаляющиеся фигуры Узумаки и Учихи. — Сенсей, а почему же вы раньше не пошли за инструментами? Или нас бы с Саске-куном послали. Почему вы так поступили? — спросила подозрительная Харуно, заподозрив интерес к её возлюбленному со стороны красноволосой девочки. — Сакура, — вдруг устало вздохнул Какаши-сенсей, — будешь много знать — скоро состаришься. И едва заметно улыбнулся. * — Какаши-сенсей, — позвала Наруто. Они уже прилично отошли от места проведения миссии ранга D и теперь их вряд ли кто-то услышит, кроме ветра, вольных птиц и полевых трав. — Что случилось? — Понимаете, — замялась на мгновение Наруто. Хатаке удивленно посмотрел на неё и шаринганом, на всякий случай, проверил, точно ли Наруто перед ним. — Тут такое дело, даттебайо… — Что-то серьезное? — не выдержал Копирующий её паузы. — Для меня — да. — присела под дерево Наруто и задрала голову, наблюдая за сенсеем и его реакцией. — Помогите мне, пожалуйста. — М? — Так получилось, что кое-кто охренел вконец и решил, что ему всё дозволенно. Что все, конечно, равны, но кое-кто всех равнее. Что кое-кому закон не писан, а простые нормы не обязательны к соблюдению. Что воровство — не наказуемо… Даттебайо, Какаши-сенсей, раньше за воровство в стране Огня вешали, а за мелкий размах преступления отрубали руку. Конечно, это всё пережитки прошлого, сурового и беспощадного. Но что делать мне? Какаши-сенсей, — тут Наруто всамделишно заикнулась, словно пыталась сдержать слезы и Хатаке вновь чуть не присел. — что делать мне? Никто не будет защищать демона. Особенно, если у него конфликт с кое-кем из благородной, по всем правилам защищенной и подзащитной фамилии. Я бы не стала вам досаждать, если бы не обстоятельства и переход всех границ дозволенного. Я никогда никого сама не обижала и не оскорбляла, всегда старалась держать себя в руках, хотя порой это очень сложно, даттебайо, и я- — Не надо, Наруто. Я тебя понял. Это связано с твоими печатями? Девочка молча кивнула. Какаши внутренне поразился разительным переменам в её поведении. Но дочь сенсея сейчас была так на него похожа, что становилось страшно и хотелось во что бы то ни стало помочь ей, маленькой, обиженной и надеющейся на него. — М-м, хорошо. Будь спокойна. Доказательства есть? — Сакура и мой призыв свидетели. — Твой призыв? — Да, Таджан-химе всегда следит за мной. Какаши-сенсей, — тут снова она показалась такой потерянной и крошечной, словно её несправедливо осудили и ведут на казнь, — пожалуйста, можно я сама поговорю с кое-кем, кто считает, что ему не писан закон и он выше их? — М-ма, а ты считаешь, это хорошая идея? — нахмурился джоунин. — Другой у меня нет, даттебайо, — просто ответила Узумаки. — Не убивай его, ладно? — Только ради вас, сенсей. * — Куда ты меня ведёшь? — неприязненно взглянув на свою вынужденную сопровождающую Учиха. Наруто тащила его совсем не по направлению к старому хламу, который использовали ещё при Втором Хокаге. Саске даже стало чуть-чуть интересно, куда эта взбалмошная дура его приведёт. Он с самого начала знал, что никаких лопат и грабель не придется тащить к этому проклятому огороду и внутренне был очень рад. Однако, то, с какой решимостью эта полоумная куда-то тащила его, настораживало. Не могла же она узнать про печать? — Всему свою время, — с нарочитой пафосностью изрекла Узумаки, будто бы вновь дурачилась. Саске против воли сжал фуин в кулак. Неприятно, но тихо скрипнула чакропроводящая бумага. Наконец, Наруто остановилась около старого квартала. Невдалеке тускло сверкала на солнце крыша её дома. Затем внимательно пробежалась глазами по сторонам, что не укрылось от мнительного Учихи, который начал что-то подозревать. Почему-то взгляд ни за что не мог зацепиться, а глаза видели всё хуже и хуже, будто бы пленка какая-то застилала обзор. Учихе стало не по себе, но отважится развернуться и уйти он не мог. Узумаки же совсем не волновалась, чем вызвала новый прилив злобы и раздражения у последнего отпрыска проклятого клана. — Дай руку мне, мой друг, — издевательски произнесла Наруто, заметив напряжение Саске и действительно протянула ему свою загорелую ладошку. — Нет. — Да что ж ты! Дай руку! — Отстань. Нет, — прошипел ей в ответ сокомандник, на всякий случай убрав ладонь за спину. На самом деле его покоробила такая настойчивость. Что она задумала? Думает, можно издеваться над ним и не получить кунаем меж глаз? — Давай руку, Саске-чан, — все ещё насмешливо прощебетала девочка, выставив руку, и когда Учиха проигнорировал её, извернулась, и ухватила горделивого мальчишку за ладонь. — Дура! — только и успел практически завизжать Саске, прежде чем всё померкло перед глазами. * — Сакура? — позвал Какаши-сенсей. — Да? — отозвалась девочка, отвлекаясь от копания в грязи. — Скажи, произошло ли что нибудь в то утро, когда я опоздал всего на пятнадцать минут? — Э? — удивилась Харуно, — ничего такого, Какаши-сенсей. Я пришла после Наруто, потом подошёл Саске-кун. Мы сидели около дерева, ждали вас и всё. — А поподробнее? — прищурил правый глаз Хатаке. — Ну, ничего такого не было, честно, Какаши-сенсей! Саске-кун и Наруто даже не разговаривали, я тоже. Я всё это время сидела под деревом. Наруто сидела ближе к воротам, но рядом с ней зачем-то сел Саске-кун. Он обычно такой скрытный, и садится всегда в отдалении. Но ничего не происходило. Наруто, кажется, медитировала, а Саске-кун сидел рядом. Всё. А зачем вам, Какаши-сенсей? — М-м-м, узнать, как вы проводите своё время, ожидая меня, — тут же нашёлся джоунин. — Ничего не произошло, будьте спокойны, Какаши-сенсей, — по своему всё поняла Сакура и улыбнулась. Хатаке чуть улыбнулся в ответ. Наруто не лгала. * Эта девчонка! Она всё-таки умудрилась поймать его! Значит ли это, что Какаши с ней заодно? Он как раз и санкционировал его, Саске Учиха, отход вместе с этой чокнутой! А вдруг она его убьет? Нет, это всего лишь Узумаки, чего он так распереживался-то? Глупая, слабая бестолочь Узумаки, которая и экзамен-то с первого раза сдать не смогла. Она точно не сможет победить его, отпрыска славного рода Учиха! — Достаточно накрутился? — спросил язвительный мужской голос. Темнота перед глазами начала рассеиваться и Саске кое-как разглядел очертания окружающего его пространства. На всякий случай встал в стойку и одну руку положил на подсумок с сюрикенами и кунаями, хоть внутренне и догадываясь, что если на него нападут, то будет поздно. Пространство оказалось… так себе. Это буквально было ничто. Вокруг ничего не было: ни стен, ни дверей, ни потолков. Значит, это была не техника перемещения. Уже хорошо. Но кто с ним разговаривал? И где же он всё-таки находился? И где эта… Узумаки? У неё никогда не было способностей к гендзюцу, она точно не смогла бы наложить на него такую сильную технику. Саске медленно досчитал до десяти и не найдя рядом никого, перезапустил ток чакры. Закрыл глаза и ещё раз пустил чакру. Открыл глаза. Ничего не поменялось. Гребанная Узумаки! — Бесишься, сучонок? — вновь обратился к нему тот же голос. — Я не хочу тратить на тебя своё время, — постарался звучать как можно более равнодушно и отрешенно Учиха, выражая своему противнику толику раздражения и насмешки. Разговор на едва различимых, но таких разных полутонах — вот настоящее додзюцу проклятого клана, которым обучали перво-наперво всех новорожденных. Любая собака в клане Учиха прекрасно улавливала настроение своего хозяина буквально через одно сказанное им слово. Даже Саске, который последние годы жил без своего клана, превосходно им владел, не говоря уж об остальных его ныне почивших родственников. — Ох ты, храни меня Рикудо, какие грозные слова! Ах, как страшно, напугал, ха-ха-ха! Ты такой же ублюдочный, как и все твои родственнички, которых уже нет, — протянул голос с явной издевкой. — Но не будем об этом! Что нам судачить о мертвых, правда, последний член клана Учиха Ичизоку? Саске пробила дрожь от этого тона и от этих слов. Да, он последний. Если сейчас его убьют — клан погибнет. Итачи всё равно вскоре сложит свою буйную голову, если ещё не сделал этого. А отец всегда говорил — клан превыше всего, и что у Итачи, и у него, маленького Саске, будет жена и, по крайней мере, двое детей. Клан будет жить. А сейчас, если он, тринадцатилетний мальчишка, погибнет, отец и мать, дед и прадед проклянут его! Этого никак нельзя было допустить! — Так-то лучший, — довольно произнёс голос, не услышав ответа от Саске. — Однако, я всё ж таки отвлекся. Ну, я думаю ты, сучёныш, простишь мне эту маленькую промашку. Скажи, отрок из проклятого клана, рассказывали ли тебе твои мать и отец, когда ещё были живы, о пользе добра и зла? — Да? — почти что растерянно выдал Саске, совсем не понимая, что же от него хотят. Ещё и манера речи голоса такая странная и архаичная. Таким высоким слогом ещё до Первого Хокаге выражались — в старых клановых книгах, писанных рукой Инасу Учихи, деда Мадары, был схожий стиль повествования. Саске правда слабо помнил, что он там описывал и в чём заключалась суть, но не будем об этом. — А о том, что за каждым преступлением следует наказание? — невозмутимо спросил голос, разрушив мысли. — Да. — Что ж, отрок Учиха, ты совершил преступление, — пауза. — и за него тебе стоит понести наказание. Чего? Преступление? То, что он подглядывал за Наруто в её доме, а ещё периодически следил за ней, и дрался с ней в Академии не должно быть наказуемо! Бред какой-то! — А я не про это, идиот, — вдруг расхохотался голос. Учиха аж весь сжался: хохот прокатился по всему пространству, ударив по барабанным перепонкам и грозясь оставить его глухим. — Ты украл то, что принадлежит клану Узумаки в независимости от того, какого пола этот Узумаки и насколько он Узумаки по крови. Скажи на милость, ублюдок, — тут Саске ощутимо придавило ки. Очень тяжелой, похожей на ки Шукаку, в которого едва не превратился тот сумасшедший джинчурики из Суны: — Что бывало за воровство в твоём же клане? — Отрубали палец, — холодно, как ему самому показалось, произнёс Учиха, внутренне обмерев от страха и думая, что же всё-таки с ним сделают за печать, нагло спизженную прямо из кармана Узумаки. Выходит, это какой-то могущественный шиноби вступился за Наруто и теперь отчихвостит его? Быть может, это тот самый красноволосый мужчина, так похожий на саму Узумаки? Он тоже Узумаки? Этот дядька был словно соткан из чакры — да ещё и в таких нарядах, словно родной брат Императора. Плохо дело. Нужно срочно делать ноги отсюда. И Саске развернулся и пустив чакру через ноги, побежал. — Куда же ты, порождение Мадары?! — закричал ему вслед голос и вдруг снова громоподобно захохотал. — Куда, куда, куда! А Саске бежал всё дальше и дальше, по ровной белой поверхности в такую же белую пустоту, которая всё никак не кончалась. Он уже на бегу попытался перезапустить ток чакры, но обратно так и не вернулся. Ничего не менялось, но он всё бежал и бежал, словно на что-то надеясь или рассчитывая. А голос всё надрывался, не на секунду не отпуская Учиху и преследуя его на каждом шагу. Сама ловушка чем-то напоминала одну из клановых техник для продвинутого шарингана — уровня Мангёкье, не меньше. Названия Саске отчего-то не приходило в голову, зато принцип, в целом, был понятен. Но на это жуткое ниндзюцу эта техника не была похожа, ведь рядом было всё такое пустое белое пространство, без каких-то предметов, людей и даже запаха. И голос… как будто гендзюцу! Но Саске превосходно умел их сбрасывать и не справился разве что с гендзюцу какого-нибудь мощного Учихи, вроде легендарного прапрадеда Мадары. — Гнида казематная, куда же ты! — захлебывался от хохота голос позади и сверху него, — пальцев жалко стало, ха-ха-ха? Так ведь и мы не клан мудаков с красными глазами! Не боись, мы сопливых мальчишек-ворюг не четвертуем! — и снова смеялся как сумасшедший. Наконец, Саске решил попробовать ударить чидори — мало ли, вдруг что-нибудь получится? Ничего не получилось. Лишь зря чакру потратил. Голос продолжал смеяться, но уже без былого задора, словно его это начинало раздражать. Саске, честно говоря, был в ужасе. Чакра утекала из-под пальцев, даже если он бежал без её использования или просто стоял на месте. А вокруг ничего не менялось. Проклятая Узумаки! Это её рук дело. За какие грехи… Наконец, голос затих, а после и вовсе пропал. Саске практически успокоился, оставшись один на один с оглушительной пустотой и тишиной. Ни намека на хоть капельку чужой чакры не было. Это должно было лишь сильнее нервировать, но Учиха непроизвольно расслабился и позволил себе устало вздохнуть. Эта сумасбродная девчонка поймала его в какую-то странную технику, пытается напугать довольно сильным гендзюцу и вытягивает чакру. Когда она этому научилась? Что это за техника? Кто научил её этому? Почему он не может выбраться и на чем всё-таки основывается это дзюцу? Как бесталанная Узумаки вообще освоила свои возможности? Почему он этого не заметил? И виноват ли в этом тот огромный красноволосый мужчина, потенциальный Узумаки?.. — Боги плачут, глядя на тебя. — разлился мелодичный, но полный стали женский голос. — Ты совершил ошибку, Саске Учиха из клана Учиха. А свои ошибки нужно смывать кровью, — вновь проговорил спустя какое-то время тот же мелодичный голос и новая волна ки обрушилась на последнего члена клана проклятых глаз. Стало тяжело дышать, чакра уходила из-под пальцев, словно кто-то начал экстренно и очень резко вытягивать её прям так. В глазах отчего-то потемнело, как бывает при сильной кровопотере. Учиха почувствовал, как силы покидают его и внезапно понял. Принцесса! Рыжеволосая принцесса. Это был её голос. Она стала карающим мечом и существом, что погубит его. А в том, что он умрет, Учиха вообще больше не сомневался. Не после таких представлений. Затем всё вновь померкло. Саске в глубине души сильно пожалел, что полез к Узумаки и задним числом, тихонечко, про себя, проклял весь её род до седьмого колена. * — Ку-курама-а! Аха-ха-ха-хах-ха! Я тебя обожаю! — ржала как молодая кобылица Наруто, держась руками за живот и сотрясаясь от хохота. — Всё ради печатей и того, чтобы имя Учих кануло в Лету, — хитро подмигнул ей Кьюби, чрезвычайно довольный реакцией своей хранительницы, которой особенно понравился момент с приговором для её дражайшего сокомандника. — Я обязана испечь пироги для тебя, Таджан-чан и Лисокота! Я вас всех обожаю, вы лучшие, — смахнула выступившие от хохота слёзы джинчурики, — а как красиво ты задвинул про Узумаки! А Таджан-химе ещё про ошибки, искупающиеся кровью затирала, я вообще где стояла там и упала! Я не могу, жалко это нельзя сделать достоянием общественности. — Дала бы ты мне его прихлопнуть, я был бы счастлив побольше твоего, — с жесткой ухмылкой на лице вдруг выдал лис. — Не-не-не, — тут же отмахнулась Узумаки, придержав его за плечо, — мы без рукоприкладства. Всё таки, убить я его ещё успею, да и кровь его может сгодиться. Толкну где-нибудь в стране Медведя, Лисокот рассказывал, там такое любят. — Что любят в стране Медведя? — послышался голос из окна. Наруто ахнула и чуть было не грохнулась, запнувшись о табуретку. Курама практически злобно захихикал. В окне вниз головой висел Тензо, с самой страшной рожей, какую он только смог изобразить. Курама басовито прыснул. — Смотри, человек, в могилу это недоразумение сведешь, она и выйти из деревни не успеет, — насмешливо сказал Кьюби. Лисокот запрыгнул внутрь и покаянно склонил голову — ему не хотелось расстраивать Наруто (и её биджу, если честно). — В стране Медведя любят контрабанду! Кровь Учих отлично подойдет, — довольно ответила Узумаки, забыв о том, что должна быть рассержена на бывшего члена Корня. — Но ещё лучше подойдет шаринган! — Тогда сподобнее вырвать шаринган у Хатаке-сана, — задумчиво и серьезно потёр закрытый тканью подбородок Тензо, — у него он более развитый — больше денег дадут. Наруто не выдержала и вновь звонко расхохоталась — шутки Лисокота день ото дня становились всё лучше, и вот он уже не стесняясь стебет своего семпая. Сам Лисокот улыбнулся, оставшись вполне удовлетворенным реакцией джинчурики на свой юмор. Курама довольно хмыкнул. — Где же Таджан-химе? — заинтересованно спросил Тензо, присев за черный столик на стул и выложив перед собой румяные яблочки. — Развлекается с Саске-чаном в мире иллюзий! Пусть помучается чуточку, мудачина высокомерная! — Но она уже довольно долго держит его там, — осторожно возразил Лисокот, — ему не станет слишком плохо? Зная мастерство Таджан-химе, я бы очень побеспокоился за здоровье Учихи-куна. — Да что этому убогому сделается, — махнула рукой Наруто, и с силой вгрызлась в яблоко, принесенное её другом. — Он же Учиха, в конце концов! Да и если сделается, — Кьюби на эти слова выдал какую-то странную гримасу и… фыркнул? — кто подумает, а главное, предъявит это нам? Какаши-сенсей согласился со мной — он сказал, что это покажет Учихе, что бывает с шиноби, которые крадут клановые и неклановые вещички у других ниндзя! А никто другой заложить не сможет — не побежит же Учиха жаловаться на свою сокомандницу, демона Узумаки! Лисокот понял — это Кьюби от удовольствия щурился. — Не дрейфь, человек, — протянул тот, словно услышав его мысли, — призыв Наруто не убьет последнего шаринганистого ублюдка. Кровь для продажи в стране Медведя всё-таки нужна не свернутой… Здесь они рассмеялись все вместе. Наруто прижалась к своим друзьям и радостно улыбнулась. Вот что бывает, когда всякие красноглазые ублюдки крадут у Узумаки их печати! * — Саске-кун, что с тобой? — аккуратно пристроившись рядом спросила Сакура. Они собрались всей седьмой командой через два дня, после прополки того злополучного огорода у госпожи Кабураси. Сегодня после трех часов дня их ждала миссия в соседнем селе, таком маленьком, что даже поселения оно не образовывало, но было достаточно далеко расположено на восток от Конохи. Вот и решили собраться незадолго до миссии, в миленьком кафе, которое очень нравилось Сакуре — здесь были чудесные десерты. Какаши-сенсей как обычно читал и редко, незаинтересованно поглядывал на команду генинов. Саске, прежде чем до него докопалась Сакура, пил зеленый чай и практически подавился, когда она подвинулась ближе. Наруто же сидела рядышком с Хатаке и прямо на столе, рядом с миской тушеных овощей — единственного несладкого блюда, которое подавалось в этой до блевоты милой кафешке — рисовала какие-то закорючки на желтоватой бумаге, от усердия забыв о десерте и дополнительной порции чая, которым их щедро угощал Какаши-сенсей. Саске и впрямь выглядел странно — у него под глазами залегли лиловые синяки и кожа вместо белоснежной стала как бумага, на которой сейчас рисовала Наруто — такая же сухая и желтая. А ещё у него изредка дергался левый глаз и едва уловимо тряслись пальцы — Сакура разглядела это только спустя полчаса, проведенные в непосредственной близости с прекрасным Учихой. Рядом с правым глазом же можно было увидеть несколько маленьких красных полосочек — то ли небольших царапин, то ли лопнувших капилляров. Поэтому пиалочку член клана проклятых глаз держал не как благовоспитанный молодой господин, а как ребенок — двумя крепко сжатыми ладошками, сцепив их между собой. На вопрос Харуно Саске не отреагировал, а как-то несдержанно поднял пиалочку с чаем повыше и крупными глотками принялся вливать в себя оставшееся. — Ма-а-а, Сакура права, — подал голос Какаши, заставив саму Сакуру чуть не подпрыгнуть от неожиданности, — с тобой что-то случилось, Саске. Поделись с нами, мы ведь практически одна семья. — Да-да, Саске-чан! И невежливо игнорировать вопрос, уж тем более твоей сокомандницы и просто хорошей девушки, — вдруг вклинилась в разговор Наруто и шутливо погрозила Учихе маленьким пальчиком. У отпрыска некогда славного живого клана позеленело лицо и он почти выронил эту треклятую пиалочку, крупно вздрогнув. Внимательные синие глаза Наруто и большой серый глаз сенсея смотрели ему прямо в душу, отчего его замутило и почти обуяла неконтролируемая дрожь. Сакура улыбнулась, ничего не заметив, и продолжила как ни в чем не бывало: — Они правы, Саске-кун. Расскажи, что тебя гложет, или, может быть, ты нездоров? — Не-ет, Сакура, — выговорил чуть погодя Учиха и вновь поймал на себе взгляд Узумаки, который словно наживую его препарировал. Сглотнул вязкую слюну и продолжил: — Со мной все хорошо. Переутомился. — Твоё рвение похвально, — «улыбнулся» единственным видимым глазом сенсей, — но твои жесткие упражнения с гендзюцу могут довести тебя до больничной койки! Не переусердствуй, Саске, иначе это плохо закончится! Здесь, если бы Саске был в более адекватном состоянии, он бы понял, что Какаши-сенсей уже всё знает, с интересом послушав вольный пересказ его злоключений от Узумаки. Но Саске вот уже третий день не спал, а потому больше опасался Наруто, и лишь внутренне содрогнулся от высказанного сенсеем, такого прежде желанного слова «гендзюцу». Хатаке знал, что в свободное время последний член клана проклятых глаз только тренируется и медитирует, он лишь предположил. — Вот-вот, Саске-чан, — вновь включилась Узумаки, видимо, дорисовав всё что ей было нужно и глядя прямо в глаза измученному Учихе, — Быть может, чтобы не напрягаться ещё сильней, ты мог бы дать нам с Сакурой пару уроков иллюзий? Какаши-сенсей сказал, что у тебя, как у природного Учихи, они выходят проще и естественней, так что лучше обращаться к тебе. — Саске-кун, пожалуйста, научи нас иллюзиям! — хлопнула от радости в ладоши Харуно, готовая расцеловать Узумаки за такое чудесное предложение — в присутствии Какаши-сенсея Саске не откажет им! — Да, Саске-чан, мы все во внимании! — Девочки, — едва слышно рассмеялся Хатаке, видя полуобморочное состояние Учихи и внутренне поражаясь силе призыва Наруто. «Чертовски сильная девочка, такие мощные животные не согласились бы работать с безвольной слабачкой и дурочкой. Так мастерски разыгрывает святую невинность. Как же она напоминает Минато-сенсея и Кушину-сан» — подумалось ему. — Не смущайте вашего сокомандника! Я думаю, Саске не откажет вам, давайте подождем до вечера, чтобы он успел восстановиться. А пока, нужно собираться и отправляться в путь! Вы поели? — Да, сенсей! — в один голос сказали Харуно и Узумаки, неожиданно оказавшиеся по одну сторону и едва не вышедшие из кафе за ручки. Учиха едва мог поверить глазам. Чтобы эти две дуры, которые терпеть друг друга не могут и готовы переубивать друг друга в любой подходящий и не очень момент, так внезапно спелись? Что ещё придумала эта коварная и непредсказуемая Узумаки? Освоит в идеале контроль чакры? Станет лучшей подругой Сакуры? Помирится с Пятой Хокаге? Пробудит шаринган? Откажется от рамена и станет носить платья? Что произойдет в их следующую встречу? Что она предприняла по завоеванию доверия Сакуры, которая готова была заобнимать Узумаки? Что Вообще Происходит ? Какаши-сенсей вновь незаметно хихикнул, что можно было по незнанию принять за бормотание. Затем поднялся из-за стола и, оставив несколько купюр, обратился к Саске: — М, не задерживайся, мы выходим через пятнадцать минут через Северные ворота. Сакура и Наруто надеются на тебя. И ушел вслед за девочками. Как только кафе опустело, Учиха уронил голову на стол и тихонько завыл. Проклятая Наруто Узумаки! Она одним фактом своего существования уже оскорбила последнего Учиху и заставила признать поражение! Он во что бы то ни стало победит эту выскочку и придумает что-то более весомое, чем эти жуткие иллюзии! Или поймает её в такие же, только ещё хуже, чтоб неповадно было! Да, даже Итачи такие кошмары не снились, какие он, Саске Учиха, собирался создать для чокнутой сокомандницы, непредсказуемой шиноби Наруто Узумаки!