Реквием должен играться ночью

Единственное место, куда мог спрятаться Шамиль от своих "друзей", была библиотека - небольшая комната со старыми шкафами и книгами, обложки которых кто-то скрепил скотчем. Убирали здесь раз в месяц, поэтому толстым слоем пыли была покрыта вся мебель. Библиотекарь, а, по совместительству, и главный воспитатель, Елена Александровна, заходила сюда лишь утром, но ключи прятала за большую кадку с декоративным деревом около дверей. И Шамиль частенько пользовался этим. Дима, Вася и Олег издевались над ним больше, чем над другими. Шамиль являлся для них, кем-то вроде козла отпущения, на которого можно выместить свой гнев, или просто попинать от скуки. Хорошо, что они с Сафроновым жили в разных комнатах, а то и ночью ему не было бы покоя. А в библиотеку эти придурки никогда не зайдут по доброй воле, да даже через силу их еле как затащить - удерут в лес и дело с концом. Шамиль сидел в стареньком полосамом кресле, со времен советского союза, и читал такую же старую книгу про Месопотамию, Шумерию. Больше всего парню понравилась глава про мифологию и Гильгамеша, царя царей, царя древнего города Урука, который после смерти стал повелителем загробного мира. Шамиль вообще любил читать, главное - чтобы было интересно. Учебник физики или биологии, где куча непонятных формул и терминов, он даже в руки брал неохотно. То ли дело история или литература. Современных авторов в библиотеке детского дома не было, посему приходилось довольствоваться классиками: Гоголь, Дойль, Акутагава, Твен и многие другие. Всегда было приятно погрузиться в новую книгу, как в новый мир, придуманный кем-то — чувствуешь себя отдельным персонажем истории, что проходит все испытания вместе с главным героем. Хотел бы и Шамиль написать книгу, но, к сожалению, таланта к этому у него было немного. Сочинения по русскому языку или литературе он писал хорошо, его хвалили, но на этом всё, максимум. Оторвавшись от чтения, Шамиль взглянул на часы. 12:26. Скоро будет обед. Судя по запаху, разносящемуся из столовой, сегодня подают макароны с котлетой и борщ. Уже третий день подряд. Перень вздохнул и отложил книгу на подлокотник кресла. Нужно идти, пока его не хватились. Приоткрыв дверь, парень проверил, не идёт ли кто-нибудь, и только после этого вышел в коридор и закрыл дверь. Ключ аккуратно положил за кадку с деревом. Детский дом состоял из нескольких общарпанных строений, соединённых узкими коридорчиками. Самыми высокими были школа и спальное крыло, все остальные имели лишь один этаж. Обширная территория вплотную примыкала к лесу, не переходя в него благодаря железному забору, в котором было множество ходов. Детям это было на руку, а взрослые закрывали глаза на похождения воспитанников и не делали ровным счётом ничего. За окном уже стоял ноябрь. Значит, скоро должен выпасть снег. Шамиль не любил холода лишь из-за того, что куртки, что жертвовали детскому дому совсем не грели. Чтобы хоть как-то задержать тепло, Сафронов надевал на себя все свои кофты и только потом куртку. Тогда получалось немного согреться. В остальном, зима ему очень нравится. Лес, укрытый шапками снега, хруст снежинок под ногами, да даже дешёвые подарки и конфеты на новый год приносили радость. Но до нового года ещё почти два месяца. Завернув за угол, Шамиль нос к носу столкнулся с Димой, главным задирой детского дома. Его кривое лицо и так вызывало противоречивые чувства, а характер ещё и заставлял обходить парня стороной, словно тень. И не дай бог у парня будет плохое настроение — на девочек он орал и оскорблял их всеми цензурными и не очень словами, мальчишки же ощущали на себе весь гнев его кулаков и ног, потому что Дима больше предпочитал пинать свою жертву, чем просто бить. За его спиной, точно свита, вышагивали Олег и Вася, такие же кривые и задиристые. — О, а вот и наш лучший друг! — воскликнул Дима, осклабившись. Зубы у него были ещё кривее, чем лицо. — Шамиль, мы тебя уже обыскались, где ты был? — ухмыльнулся Вася, хрустнув костяшками пальцев. — Просраться не мог? — предположил Олег, и все трое заржали лихими конями. Шамиль попытался сбежать, обогнув их широкой дугой, и притворился, что вообще их не знает. — Эй, ты куда?! — схватил его за плечо Дима, больно сжав. — Не вежливо вот так вот уходить, ничего не сказав. — Тем более от своих друзей! — поддакнул Олег, уже предвкушавший, как его кулак разобьёт Шамилю нос. — Придется преподать тебе урок вежливости, Шамиль, — продолжил Дима, отталкивая Сафронова, отчего тот шлепнулся на пол. — Может быть после этого начнёшь уважать друзей. Первый удар, по традиции, принадлежал Дмитрию. Точнее пинок — носок обуви прилетел в левый бок Шамиля, прямо в ребра. Потом Шамиль уже не осознавал, кто его бьёт. Сжавшись в комок, парень молился, чтобы это поскорее закончилось. Руки приняли на себя большинство ударов, так как прикрывали и грудь, и шею, и голову. Из носа и разбитой губы текла горячая кровь, заливая подбородок, футболку и пол. Такое происходило каждую неделю. Такое происходило всегда, сколько Шамиль себя помнил. О том, чтобы дать отпор не было и речи — тут главное защитить все жизненнонеобходимые органы, ведь если что-то случится, в больницу его вряд ли повезут. Если Шамиль пытался отбиться словами, то получал в несколько раз больше. Слова только злили троицу задир. Сколько времени уже прошло? Сказать точно было нельзя. Но когда Дима схватил Шамиля за волосы и поднял голову, Сафронов уже мало что чувствовал, кроме боли. — Ну что, Шамиль, — заглянул он в затравленные зелёные глаза. —Будешь разговаривать с нами, со своими лучшими друзьями? — Д-да... А что он ещё мог сказать? Ответ "нет" просто не принимался. — Вот и хорошо, — ухмыльнулся Дима. —Тогда можно мы тебя ещё немного побьём? До обеда осталось 10 минут. Нужно скорее дойти до своего коридора, а иначе проблем не оберешься. И желательно ещё успеть остановить кровь. Шамиль зажал нос оторванным рукавом футболки, чтобы не заляпать пол. — Что с лицом? Неожиданный вопрос застал Шамиля врасплох. Елена Александровна представляла из себя высокую женщину с короткими рыжими волосами и жёсткими чертами лица. Она обладала не менее скверным характером, чем Дима, только за исключением рукоприкладства. Женщина стояла возле информационной доски с несколькими листами бумаги в руках. — Упал с лестницы, — отстраненно ответил Шамиль, не поднимая головы, отчего отросшие каштановые волосы закрывали глаза. Женщина оценила его холодным взглядом голубых, словно лёд, глаз. — Подстрегись, а то уже и ног собственных не видишь. — Хорошо, — коротко кивнул Шамиль и побежал дальше. Умыв лицо от крови и переодев футболку, Шамиль занял в очереди воспитанников его группы последнее место. Нос и губа опухла, стоило бы как можно быстрее приложить что-нибудь холодное. "Надо попросить в столовой ложку", — подумал парень, пока воспитатель считала детей. Кивнув, она повела их в столовую, что находилась на первом этаже второго крыла. Макароны были слипшимся комком теста, котлета - слишком жирной, а борщ пресным и холодным. Наверное, повара совсем не думали о вкусе еды, главное чтобы дети не умерли с голоду. Интересно, своей семье они также готовят? В столовой стоял жуткий галдеж, а воспитатели спокойненько беседовали где-то за дальним столом и не обращали внимания на то, что происходит вокруг. Поэтому Шамилю не составило труда улизнуть на кухню. Обед он через силу, конечно же, съел — ходить голодным до самого вечера не очень хотелось. Взяв пустые тарелки, парень отнес их на мойку, но за стол не вернулся, а прошел в соседнее помещение. На плитах стояли большие кастрюли, и в них что-то кипело. А возле них стояли повара, выполняющие свои обязанности. Кто-то резал морковь, кто-то курицу, кто-то делал салат на ужин. — Извините... Одна из поварих, очень грузной наружности, взглянула на него из-под толстых стекол очков. — Чего тебе? — спросила она резким и тяжёлым голосом. — Можете дать ложку? Или что-нибудь холодное. Повариха несколько секунд разглядывала опухший нос Шамиля, а потом повернулась к кастрюле, в которой варились яйца. — Возьми там, — махнула женщина рукой в сторону шкафов в углу кухни. — Спасибо. Шамиль открыл дверцы одного шкафа и тут же увидел лотки, полные столовых приборов: вилок, ложек и ножей. Взяв большую ложку, Шамиль опустил глаза на ножи. Острые. Мысли о смерти гложили его уже полгода. Умереть было страшно, но ещё страшнее жить здесь, не зная убьют ли тебя завтра или просто изобьют до потери сознания. А ведь Дима, Олег или Вася вполне могли пойти на такое. Долго думать не пришлось — пальцы сжали один из небольших ножей и быстро спрятали под футболку. Шамиль встал у окна, прикладывая то к носу, то к губе холодную сталь ложки. На улице всё было спокойно, лишь слабый ветер был хозяином да холод. Младшие группы вышли на прогулку, поэтому со стороны игровой площадки были слышны смех и крики детей. В детстве Шамиль чаще всего сидел на покосившейся скамейке под высокой берёзой. Играть его звали редко, поэтому мальчик стал брать с собой книгу, чтобы скрасить те два часа прогулки. Нож холодил бок, в который бил Дмитрий. Кажется, он что-то повредил Сафронову. Как же Шамилю хотелось отомстить этой троице за все их действия в отношении него и других ребят. Если бы он был более сильным, более жестоким, то... Он бы убил их. Да, убил бы. — Лучше? — спросила повариха. — Да, спасибо, — кивнул Шамиль, отдавая ей ложку. — Это как ты так? — указала женщина на нос парня. — С лестницы упал, — повторил он тоже слова, что сказал и Елене Александровне. Сразу после этого Шамиль направился в библиотеку. Хотелось дочитать книгу да того как...он умрет. На лице появилась слабая улыбка. Он будет скучать по книгам, старому креслу и слоям пыли. Сколько часов он провел в этой библиотеке, прячась от Димы и его свиты? От Елены Александровны? Нельзя сказать точно... Последняя страница была перевёрнута через три часа чтения, которые пролетели, как три минуты. Вздохнув, Шамиль положил книгу на подлокотник и вышел из библиотеки, в дверях послав прощальный взгляд. На ужин дали тушеную картошку и салат. Последний ужин в его жизни был очень вкусный. Счастливая улыбка тут же появилась на лице парня, от чего некоторые странно покосились на него. После ужина всех потащили умываться или делать уроки. Столов на всех не хватало, поэтому Шамиль всегда делал домашку на своей кровати. На удивление сегодня ее было не так много. Уравнения по алгебре, несколько предложений по английскому, две задачи по химии и параграф по истории. Последний Сафронов решил не читать, а вот всё остальное постарался сделать идеально. Чтобы умыться пришлось отстоять уже привычную очередь, которая всегда заканчивается в коридоре. Но сегодня она двигалась быстро, или так просто казалось Шамилю. Спать он лег в одежде, чтобы потом ненароком никого не разбудить. Хотя в холода всегда приходилось спать в теплых одеждах, чтобы не замёрзнуть и потом не заболеть. А кто-то ночью обязательно приоткроет окно, так как духота к утру стояла невыносимая. Поэтому никто из соседей парня не задавал лишних вопросов Когда воспитательница проверила наличие ребят в постелях, Шамиль начал ждать, пока все уснут. Час ночи. Сафронов аккуратно откинул одеяло и опустил ноги в ботинки, стоящие у изголовья, накинул куртку и вытащил из-под подушки украденный нож. Идти через весь дет.дом было опасно — кто-то может его заметить, — поэтому Шамиль как можно тише открыл окно и выпрыгнул на улицу. Перемахнув через забор, парень скрылся во мраке леса. Он часто спотыкался об коряги и корни деревьев, царапал лицо об хлесткие ветки деревьев и кустов. Главное — уйти как можно дальше, так что он продолжал идти. Шамиль остановился лишь на какой-то поляне, окружённой плотным кольцом деревьев. Ветер яростно качал верхушки деревьев, явно намереваясь оторвать их от стволов. Парень вытащил из кармана куртки нож, лезвие блеснуло сталью в холодном свете луны. Взгляд долго прожигал нож, а мысли шумным роем выли в голове. Жизнь его была дрянью, гнилым кошмаром, от которого он никак не мог проснуться. Шамиль был одинок. Нет ни семьи, ни друзей, ни тех, кто бы мог хотя бы выслушать его. Что будет через год, когда он отправится в "свободную" жизнь? Как он будет жить? Сопьётся безработным мужиком? Станет наркоманом или преступником? Его не учили жить, его учили выживать. Поступит ли он в институт? А на кого? Сможет ли найти работу? Даже если и сможет, гнилые люди всегда будут рядом, а Шамиль уже устал от них. Он слабый. Он не сможет им противостоять. Он хочет спокойствия. Он хочет умереть. Лезвие ножа резко остановилось около шеи. Рука дрожала, а сердце бешено билось в груди. Это не так то и просто - покончить с жизнью. Глубоко вздохнув, Шамиль опустил руку. И из шеи хлынула алая кровь. — Шамиль! Шамиль! — тряс его за плечи Джордж. — А, что? — повернул голову парень. — Чай готов, — сказал канадец. —Ты уснул, что ли? — Задумался просто. — О жизни, небось? — усмехнулся Джордж. — Поздно; таким, как мы, туда нельзя вернуться. По крайней мере, пока срок договора не истечет, — он закинул руку на плечо Сафронова и повел его в общую комнату.— Ладно, идём, я печенье раздобыл! Вкусное! — А сколько длится этот договор? — поинтересовался Шамиль, сев за стол. — Не знаю, — пожал плечами канадец.— Но Жан-Жак сказал, что скоро должен прийти наш наставник. — С него и будем требовать ответы! — Син Жду закинул в рот очередную печеньку. — Наставник..— повторил Шамиль. Чтож..хоть не придется переживать, что и в этим мире его все бросят, и Шамиль, как слепой котенок, будет ошибаться и наступать на грабли, пока его не выгонят из Министерства. Немного подумав, он спросил.— Извините, это может показаться бестактно, но когда вы... — Три дня назад,— сказал кореец с набитым ртом.— Жан-Жак - пять, а Джордж вчера пришёл. Ты последний, тебя только и ждали! — улыбнулся он в конце. — Понятно, — Шамиль сделал глоток чая и посмотрел на Жан-Жака.— Спасибо за чай, очень вкусный. Парень легко улыбнулся. — На здоровье.

Я не тот, кого мысли о смерти гнетут, Сомневаюсь, чтоб там будет хуже чем тут. Эту жизнь я вернуть своевременно должен, Ну а там вместо времени — вечность дадут. — Омар Хайям —