Мой дом — моя семья, мой долг — моя судьба

      После падения Донована Десмонда отношения между Востоком и Западом стремительно улучшались. Опасения по поводу старой тактики подковерных интриг, когда на словах обещалось одно, а в тени делалось противоположное, улеглись после того, как на посту председателя правящей партии его сменил новый, умеренный функционер. Дородный джентльмен с румяными щеками, ветеран войны с ярко выраженной хромотой, вскоре продемонстрировал свой талант к честной и взвешенной политике, что нашло отклик у большинства в парламенте. Даже самые радикальные силы в Остании решили, что лучше подождать и посмотреть, к чему все это приведет: скандал с Десмондом настолько подпортил их репутацию, что им было бы гораздо лучше зализывать раны и помалкивать.              Во время первой мирной конференции, состоявшейся в небольшом приграничном городке, обе страны согласились вновь открыть свои посольства, направив специального посланника по вопросам мира, который должен был проживать вместе с послами. Во время второй мирной конференции обе страны подписали меморандум о взаимопонимании. Это был всего лишь короткий документ, но, учитывая исторически сложившееся глубокое недоверие между двумя странами, он, тем не менее, был отмечен как огромный дипломатический успех. Целью предстоящей третьей конференции было подписание официального мирного договора. Взаимное разоружение, прекращение некоторых видов военных исследований и существенное ограничение деятельности внешней разведки были самыми спорными пунктами повестки дня, но посланники были оптимистично настроены на то, что соглашение возможно при равных уступках с обеих сторон.              Почти сразу же компании ухватились за возможность, предоставленную этой разрядкой, для создания новых рынков сбыта через границу. Доступный арахис марки «Супр Оишии» из Остании мгновенно стал хитом в Весталисе — раньше арахис был редким товаром, который стоил дороже молодого мяса. В свою очередь, Остания была без ума по шоколаду Весталиса — в результате несколько фермеров перестали выращивать зерновые и начали разводить коров, потому что спрос на молоко взлетел до безумных высот. Кроме того, железная дорога стала работать чаще, после того как богатый анонимный меценат вложил значительные средства в улучшение инфраструктуры, которая страдала от недостаточного использования. Он даже пообещал построить более скоростное сообщение между Берлинтом и столицей Весталиса и в настоящее время собирает деньги.              Это действительно было необычайно прекрасное время для жизни.              Ну. За исключением человека, когда-то известного как Сумрак. Потому что тот был в бегах.              Учитывая его огромный вклад в установление нового мира, можно было ожидать, что его ведомство отнесется к его бегству со службы снисходительно. Однако все произошло совсем наоборот: в истории разведывательной организации никогда не было более жестокой охоты на человека.              Если кто-то в ВАЙЗи задавал вопросы по этому поводу — лишь очень немногие, например Фрэнки Франклин, но он был всего лишь мелким информатором, и его быстро заставили замолчать под угрозой сокращения штата, — они так и не получили ответов. Все было так, как было, и с этим покончили, пожав плечами: у секретных организаций были свои причины, и все это знали. Более того, учитывая, что новые политические обстоятельства делали сокращение бюджета более чем вероятным и, что еще хуже, ставили под сомнение саму цель агентства, была поставлена четкая, достижимая цель, такая как поимка агента-нарушителя «живым или мертвым». Эту цель с энтузиазмом поддержали сотни оперативников, которые столкнулись с серьезной неопределенностью в работе и чувствовали, что это возможность доказать свою полезность.              Официально агент Лунный свет погиб при исполнении служебных обязанностей, собирая улики, которые позволили отправить Донована Десмонда в тюрьму и начать мирный период. Агент Сумрак, напротив, был предателем, персоной нон грата, извергом, который пытался помешать агенту Лунному свету получить улики, убив его.              Эта история не имела смысла, если знать Сумрака, но сомнения были подобны яду: что, если он был настолько хорош и годами обманывал всех относительно своего истинного характера? Кроме того, тех, кто обнаружил тело агента Лунный свет и видел, как он был убит, было немного, и вскоре после подписания меморандума о взаимопонимании между Останией и Весталисом его вывезли из страны.              Агент Полночь возглавила розыск. Внезапно лишившись многолетнего надежного напарника (а некоторые шептались, что и любовника), она проявила небывалую жестокость, преследуя Сумрака. Возможно, ей тоже было что доказывать, осмеливались предположить некоторые остряки, ведь было хорошо известно, что Полночь слишком любила молодого агента, что заставляло Лунного света изнывать от ревности — или, может быть, ее ярость подпитывалась шпионским эквивалентом разочарования матери в сыне, предавшем их семейные узы?       В первые несколько недель преследования Сумрак пытался поговорить с агентом Полночь. Из всех людей в ВАЙЗ она могла хотя бы попытаться выслушать его. Он хотел предупредить ее, что ВАЙЗ — не то, чем себя выдает, что некоторые — если не все — высшие чины используют незаконные средства для получения результатов, которые они предпочитают демократическим путем. Но в тот единственный раз, когда они встретились лицом к лицу, она чуть не убила его, оставив большую рану на левой руке, на которую пришлось накладывать швы.              — Это был не я, — пытался оправдаться он. — Ты же знаешь, Полночь. Полночь! Послушай!              На ее лице застыла маска ярости, и она снова атаковала его своими длинными ножами, на этот раз целясь в горло. Одного этого раза хватило, чтобы понять, что он не может причинить ей вреда даже ради спасения собственной жизни. Сердце не позволяло поступить по-другому.              После этого Сумрак изменил тактику. Поскольку именно Полночь проводила его психологические обследования, она знала о нем все, даже больше, чем он сам. Это ставило его в крайне невыгодное положение. Однако у него не было времени сомневаться в своих силах — это могло спасти ему жизнь. Иногда он поступал прямо противоположно тому, что сделал бы по здравому размышлению, и это творило чудеса: Полночи и ее приспешникам требовалось все больше времени, чтобы догнать его. Один день, два дня… Передышки, которые вернули ему уверенность в том, что он сможет выжить.              В первые недели страданий он часто размышлял о том, что сказал Йор и Ане. Он не хотел, чтобы они думали, что он был предателем. Убийцей. Последним поддонком. Он мучился от мысли, что они подумают о таком человеке, как он, который бросил их, не ответив ни на один вопрос, не сказав ни слова правды. Движимый чувством вины и тоски, он оставлял двусмысленные сообщения в газете, адресованные «Йортисии» и подписываемые как «Лойдман». Ответа так и не последовало. Тем не менее Сумрак цеплялся за надежду, что после заключения Донована они хотя бы в безопасности, что Юрий позаботится об их комфорте, а Йор передаст Ане и Бонду любовь и заботу. В конце концов, именно это имело значение: пусть они забудут его и обретут новое счастье.              Если долго врать самому себе, разве это не становится чем-то похожим на правду?              Сидя в одной из своих пещер в дикой природе, живя за счет земли, как животное, чтобы сбить преследователей со следа, усердно делая вид, что не оплакивает потерю своей маленькой семьи настолько, что конец собственной жизни кажется благословением, он мечтал о тех днях, которые они провели вместе в своей маленькой квартирке в Берлинте. Ему снилось, как он готовит для них, как их улыбающиеся лица озаряются, когда он ставит на стол тарелки; как в животе у него появляется тепло при взгляде на них. И теперь он понимает, что это за тепло, эта истинная глубина его привязанности, его любви к ним. Его желание защитить их. Его глубокая потребность в семье. Именно в этой семье. Он скучал по ним с такой силой, что сердце болело сильнее, чем все остальное тело, даже когда все становилось совсем плохо.              Эта постоянная боль и осознание того, что их забрали у него несправедливо, разжигали в нем гнев, который помогал ему выжить даже с наступлением зимы, особенно холодной в этом году. Это гнев, помогающий ему сосредоточиться и сохранить рассудок во время острого голода. Через лихорадку, которая чуть не убила его. Через темные и одинокие дни, которые грозили положить конец его человечности.              Когда человек, некогда известный как Сумрак, спустился с гор, его решимость была сильнее, чем когда-либо. Он был человеком с сотней лиц. Когда-то он был лучшим шпионом, которого когда-либо знал мир. Им лучше бояться. Очень бояться.              Ему надоело убегать.              Берлинт так изменился за месяцы его отсутствия, что шаги Лойда Форджера на мгновение замедлились, когда он вышел из станции метро рядом с больницей. Разноцветные вымпелы развевались на приятном ветерке. Может, это было из-за тепла этого весеннего дня, а может, из-за мира, который вызвал улыбки на лицах всех присутствующих. Даже голуби, казалось, прыгали вокруг с большим удовольствием, чем он помнил.              Сколько времени потребуется Полуночи, чтобы найти его на этот раз? После того как он столько недель не видел своих преследователей, он был готов к последней битве; мертвый или живой — это касалось каждого.              Лойд Форджер сел на зеленую скамейку, его лицо было скрыто темной шляпой и воротником бежевого плаща. Наблюдая за входом в госпиталь, он быстро просмотрел газету в своих руках: она была полна статей о мирном договоре. Все это казалось ему нереальным, словно это была уловка, чтобы усыпить его бдительность. И все же тяжесть пистолета в кармане заставляла его чувствовать себя не в своей тарелке: орудие насилия в мире, который он едва узнавал. Казалось, что он отсутствовал не шесть месяцев, а годы.              В течение нескольких часов Лойд Форджер сидел на скамейке в парке и наблюдал за тем, что происходит в больнице. Он заметил группу медсестер, которые вышли на короткий перерыв.              Двое его коллег-врачей прокрались в тень, чтобы поцеловаться. Слишком очевидно, неужели они хотели, чтобы их поймали? Это почти заставило его улыбнуться.              К обеду Полночь и ее дружки все еще не явились, чтобы застрелить его. Возможно, потому, что это было публичное место. ВАЙЗ любил действовать в тени. Отлично.              Лойд Форджер встал, потянулся так, что хрустнули суставы, затем купил себе хот-дог у продавца у фонтана, с большим количеством кетчупа, горчицы и жареного лука сверху. Именно такой, как любила Аня, с болью в сердце осознал он. Думая о ней, ноги сами привели его к их прежней квартире, но он уже знал, что их там не будет: сокрушительное разочарование, которое он испытал, когда на двери действительно оказалось другое имя, было совершенно иррациональным.              Он вернулся на трамвае в центр города, пересек большую пустую площадь, где находилась штаб-квартира СГБ. Там было кафе с ужасно дорогим кофе — он устроился снаружи в тени зонтика и наблюдал за громоздким высоким зданием на другой стороне. Никакой активности. Ни на него, ни на здание СГБ. Очень подозрительно.              — Тихо здесь, когда они ушли, — улыбнулась ему официантка, ставя перед ним чашку кофе с молоком. — Верно?              «Ушли? Что она имеет в виду?»              — Надеюсь, деньги действительно пойдут на больницы и школы, — продолжала она болтать с тоской в глазах. — Даже если это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.              «Она что, хочет сказать, что их закрыли?! Это невозможно!!!»              — Наслаждайтесь кофе, — она повернулась к двум новым посетителям и поспешила прочь.              Оставив ей щедрые чаевые, Лойд просматривал старые газеты в публичной библиотеке, пока не нашел нужную информацию. СГБ больше не существовало — с подписанием мирного договора Остания закрыла свою тайную полицию, выразив доверие заверениям Весталиса в том, что она также прекратит свою шпионскую деятельность.              «Чт… Что. Черт».              Лойд проверил дату сегодняшней газеты, чтобы убедиться в этом. Как мог мир так сильно измениться всего за полгода?              Вернувшись в больницу перед самым окончанием приемных часов, Лойд вошел внутрь. Молодая секретарша ожидающе улыбнулась ему. Она была новенькой, он никогда не видел ее раньше.              — Добрый день, — тепло улыбнулся он.              Сидя в пещере, он каждый день тренировал свой голос, чтобы не потерять способность говорить совсем, но звук все равно был для него странным и чуждым.              — Здравствуйте, — улыбнулась она в ответ, ее веки слегка дрогнули. Хорошо. Это означало, что он выглядит презентабельно, что он оставил позади затравленный вид беглеца в этом маленьком горном городке, где он готовил следующий этап своего плана.              — Я ищу Фиону Фрост. — Лойд слегка наклонился вперед, ослепляя ее своей улыбкой.              — Фиона Фрост… — Она нахмурилась.              — Она была здесь ассистентом… доктора Лойда Форджера. Психиатра.              — О!              Совершенно неожиданно молодая секретарша покраснела. А потом она рассказала о кончине Лойда Форджера, о том, что их с Фионой тела нашли у подножия горы, о том, что люди в больнице были вдвойне потрясены его безвременной смертью и тем, что, судя по всему, любимый всеми доктор изменял своей очаровательной жене с ассистенткой.              Что ж. Это был ВАЙЗ. Если они играли нечестно, то играли по-настоящему грязно.              ###              — И не мешкай по дороге на работу!              — Не буду, сестренка, не волнуйся!              Юрий, широко улыбаясь, ударил ногами в нечто, напоминающее военное приветствие, и широко улыбнулся. Смеясь над его выходкой, Йор слегка наклонила голову в сторону, чтобы проверить его внешний вид, и опытным глазом заметила, что его черный галстук слегка перекошен. А вот свежепостриженные волосы, после многократного мытья, расчесывания и нескольких порций геля для волос, были приведены в порядок.              — Вот так, — она поправила узел черного галстука в правильное положение и для верности расправила его поверх белой рубашки.              — Сегодня я заставлю тебя гордиться мной, сестренка!              Солнечная улыбка Юрия всегда напоминала ей о том времени, когда они были только друг у друга. Она согревала ее сердце… а потом пронзительная боль заставила вспомнить, что оно разбито, разбито на тысячу несокрушимых осколков.              Йор тяжело вздохнула, борясь со слезами, которые так и норовили хлынуть из глаз. Может быть, ей стоит проверить их на наличие воды, это не может быть нормальным!              — Тебе больно? — Юрий схватил ее за плечи, его глаза затуманились от беспокойства. — Ты должна лечь!              — Нет, нет, не волнуйся, — быстро заверила она его, с усилием сглатывая комок в горле. Он выглядел неубежденным, поэтому она выбрала первое, что пришло ей в голову: — Юрий, надеюсь, ты больше не встретишься с этой женщиной!              — Так вот что тебя беспокоит, сестренка? — Юрий посмотрел на свое отражение в зеркале, и выражение его лица слегка помрачнело. — Не беспокойся. Мы встречаемся только тогда, когда этого требует моя работа.              — Дядя все время ищет эту женщину, мама, — пропищала Аня. — Он лжет.              Юрий злобно зашипел на Аню, и она с воплем прыгнула за ноги Йор.              — Юрий? — Упрекнула брата Йор. — Это правда?              — Я… — пробормотал он, отпрянув в сторону. — Ну, я… нет. Просто нам часто приходится встречаться, есть много деталей, которые посольство должно обсудить с Министерством иностранных дел, клянусь!              — Хорошо, — вздохнула Йор. У нее не было сил ругать его за это.              На самом деле, она должна была радоваться, что Юрий освоился, она очень беспокоилась о его способности адаптироваться к их новому окружению. Возможно, женщина, которая смотрела на Лоида жадными глазами, помогла ему в этом — в конце концов, она была одной из немногих, кого они здесь знали. Встретившись как-то с ней на улице, женщина, которая что-то сделала со своей внешностью, приказала Йор впредь называть ее другим именем: Виола Вельвет. Причина, по которой она это сделала (задание под прикрытием изучить поведение людей за пределами больницы?!), и само имя были нелепыми. В любом случае, Йор упорно отказывалась называть ее иначе, чем «эта женщина». Тем не менее, если Юрий был счастлив, когда ему удавалось поговорить с ней, — прекрасно. Главное, чтобы он не приводил эту женщину домой…              — Он думал о том, чтобы привести ее домой, мама, — заявила Аня из-за ноги Йор. — Очень много! Но он боялся тебе сказать.              — Ч-что…?              — Мне нужно идти! — Лицо Юрия сильно покраснело: — Я не могу опоздать! Пока!              Он вылетел за дверь так, будто от этого зависела его жизнь, но успел бросить убийственный взгляд на бедную Аню и тихо произнести: «Ты очень пожалеешь об этом».       — Что это на него нашло в последнее время? — Вздохнула Йор, потирая виски. Голова болела с самого пробуждения, что не способствовало хорошему настроению.              — Пора, — серьезно заявила Аня, — это весенняя пора.              — А, — кивнула Йор. Какими бы ни была эта весенняя пара, они не годились для Юрия.              — Гав, — Бонд подошел к двери и начал скрестись в нее.              — Анечка, — Йор бросила тревожный взгляд на часы на серванте, — нам нужно торопиться. Твой школьный автобус отправляется через десять минут!              — Но я не хочу идти, — сокрушалась Аня. — У меня от школы голова болит!              — Дети должны ходить в школу, — строго сказала Йор, проверяя внешний вид Ани, как и положено хорошей матери. Школьная форма выглядела чистой и аккуратной, все пуговицы были застегнуты ровно, а лицо Ани блестело от хорошего умывания.              — Альба говорит неправду.              — Потому что мама воспитывает ее дома, — объяснила Йор, снимая с крючка собачий поводок и бежевое пальто из верблюжьей шерсти. Погода с каждым днем становится все теплее, и вскоре ей придется покупать другое, более легкое. — Некоторые люди так делают.              — Мама, ты не можешь меня тоже обучать дома? — надулась Аня.              — Мне нужно зарабатывать деньги, Аня, — вздохнула Йор.              Зарплата на двух работах плюс зарплата Юрия составляли приличный доход, но она всегда так уставала, что беспокоилась о том, что делает недостаточно. Что произойдет, если один или оба работодателя будут недовольны ее работой? Уволят?              Все казалось ненадежным. Она была удивлена и, честно говоря, очень расстроена, когда Лавочник сообщил ей, что местом ее работы больше не является Берлинт. Переезд сулил столько проблем! Уйти с работы в мэрии оказалось на удивление легко, она ничего не упустила, но вот познакомиться с людьми на новом месте работы оказалось не так-то просто. Она была так рада, что ее взяли в непосредственное подчинение к Мэтью Макмахону, который тоже перевелся! Одно знакомое, внушающее доверие лицо многого стоило, тем более что ее новые коллеги склонны были шептаться за ее спиной о ее положении.              Вдова. Вдова, приехавшая оттуда.              « — Они лгут, мама, — кричала Аня, когда серьезный джентльмен сообщил ей ужасную новость о смерти Лойда. — Они лгут нам! Он жив!»              « — Гав! Гав! — Бонд лаял громче, чем когда-либо прежде.»              Йор часто мечтала снова стать ребенком, не принимающим реальность, как Аня. Но она не могла им быть. Сейчас на нее было возложено слишком многое, как никогда прежде. Ей пришлось собрать вещи, продать их мебель. Она должна была прочитать все доступные книги о месте, куда они переезжали. Она очень боялась — в них было полно ужасных историй. Люди там ели белых котят на удачу! Они пили детскую кровь, чтобы их кожа не старела! Они молились очень странным богам, которые требовали принесения в жертву незнакомцев!              Она не стала рассказывать обо всем этом Ане, потому что та и так плакала горькими слезами, узнав, что ей придется перевестись из колледжа Эдем. Не потому, что ей там нравилось, а потому, что она не могла забрать с собой свою звезду «Стеллу». Неизвестно, есть ли какие звезды в новой школе, и это заставляло Аню плакать еще сильнее. Но Йор утешила ее: раз уж в будущем это будет «Сестринская школа» с официальной программой обмена, то Звезда Стеллы просто обязана что-то значить! Кроме того, ее друг Дэмиан Десмонд тоже, наверное, собирается перевестись, разве это не повод для радости?       — Ух, тот мальчишка не сможет так быстро завести новых друзей, как Аня, — заявила Аня с самодовольным выражением лица. — Я буду его боссом!              Когда они встретились перед их отъездом (это была сдержанная и немного неловкая встреча), Мелинда выразила зависть по поводу уезда Йор и сказала, что тоже собирается надолго уехать из Берлинта, «чтобы забыть обо всем». Поскольку ее муж проведет немалое количество времени в тюрьме, Мелинда могла делать все, что хотела! И она была так богата, что ей не нужно было заботиться о работе, как Йор.              — Пошли, Анечка, — Йор полезла в сумочку за кошельком и ключами. Если честно, она не была уверена, что хочет видеть здесь Мелинду. Если Лойд вернулся, как считала Аня… Она не хотела, чтобы рядом с ним находился кто-то, кто будет пялиться на него, как на закуску.              — Что у нас будет на ужин, мама? — спросила Аня, встав на цыпочки, чтобы открыть входную дверь.              — Может, купим что-нибудь в том месте, где много пирогов?              — Да! — обрадовалась Аня, осторожно положив руку на округлый (округлившийся?) живот Йор.              — Сладкоежке они тоже нравятся, правда?              — Да, — Йор положила свою руку поверх руки Ани, вспомнив, как ее пинали всю ночь, когда они ели пироги в последний раз. — Определенно.              ###              Сердцебиение Лойда Форджера слишком громко отдавалось в ушах, когда он крался по пустым коридорам штаб-квартиры ВАЙЗ. Никто не счел нужным менять коды доступа — словно в насмешку над ним. Держа пистолет наготове в вытянутой руке, Лойд бесшумно перебегал от укрытия к укрытию в тусклом свете аварийного освещения, не издавая ни звука, все время ожидая, что за следующим поворотом, лестницей, коридором, сработает ловушка.              Этого не произошло. Здесь никого не было, чтобы схватить или убить его. Здесь вообще никого не было — здание было по-настоящему безлюдным. Честно говоря, он начал чувствовать себя немного оскорбленным: неужели ВАЙЗ забыл о нем?              Когда он добрался до комнаты, в которой Сильвия Шервуд принимала его, от ее цветочных духов остался лишь слабый след. Лойд включил свет — в комнате не было никакой техники, осталось только ее кресло для отдыха «алмазный стул». На нем лежал конверт с изящным почерком. Он был адресован Сумраку. К счастью, на нем были перчатки — он был готов к тому, что может быть отравлен при контакте. Приподняв плотный шарф на нос, чтобы предотвратить слишком легкое попадание яда в дыхательные пути, он подошел чуть ближе. Теоретически он мог поискать противогаз, но так он потратит слишком много времени — те хранились в шкафу снаружи — или рискнуть.              Он решил рискнуть. Все это медленно, но верно выводило его из себя.       

      Сумерак, — говорилось в письме. — Поздравляю, ты победил. Меня переводят в глухомань на северо-востоке, и я больше не буду твоим куратором. Я должна была знать, что ты действительно лучший из лучших! Наступил мир, и мы все должны простить друг друга. «Гончие» спущены с твоего следа, твое имя очищено — ты волен идти куда хочешь, пока правительству снова не понадобятся твои услуги. Также тебе прилагаются новые документы. Уверена, у тебя много вопросов, так что прости, что я не отвечу ни на один из них. Все, что я хочу сказать, это: будь здоров. Я всегда очень ценила тебя. Поверь мне, в этом письме не было ничего личного.

      

      С уважением, Сильвия Шервуд

      

      P.S. Это письмо не отравлено. Ты искал противогаз? Надеюсь, нет. Неприятный сюрприз.

      

      P.P.S. Если ты снова столкнешься с моим бывшим мужем, скажи ему, что со временем я и его тоже прощу.

             Лойд опустил руки и глубоко вздохнул. Ушла. Переведена. ВАЙЗ, как и СГБ, больше нет?              Она хотела убить Десмонда? Все это… за жизнь этого человека?              Тот, кем он был раньше, не понял бы этого. А вот тот, кем он был сейчас, прекрасно понимал. Он тоже пошел бы против закона, он убил бы любого, кто причинил вред его семье. Сильвия Шервуд потеряла дочь во время войны, и Лойд знал, кто в этом виноват.              У него было много вопросов. Но в прошлом он также понял, что жизнь не играет по правилам и не заботится о том, есть в ней смысл или нет. Сильвия, вероятно, надеялась использовать газ/духи, чтобы заставить его убить Десмонда, как только он получит к нему доступ. Когда это не удалось, она перешла к плану Б — использовать Лунный свет, чтобы установить и взорвать бомбу, а затем использовать Лойда, чтобы убить Лунный свет, «крота».              Вот только Лунный свет не стал подыгрывать ей до самого конца.              В своем уединении в горах Лойд иногда задумывался, не предназначались ли острые кинжалы для его горла. Та женщина-убийца из сада… Не убила ли она не того человека? Смертоносная точность, с которой она пронзила яремную вену и воздуховод Лунного света, не позволяла думать иначе. Но как она смогла различить двух мужчин на крыше?              Сколько Лойд ни пытался вспомнить, было ли достаточно лунного сияния, чтобы ясно видеть в тот момент, когда она бросилась убивать, он не мог.              А может, это и не имело значения.              Он вынул из конверта новый паспорт и открыл его на первой странице.              Там было указано его настоящее имя. Его новое имя… теперь оно было его настоящим.              ###              Может, Лойду следовало ожидать, что беловолосый мужчина с темными пронзительными глазами будет ждать его где-нибудь. Но, честно говоря, он был слишком занят, чтобы обращать внимание на происходящее вокруг. Если бы Полночь все еще шла по его следу, он, скорее всего, погиб бы. Но все было так, как было — человек не мог вынести многого. Его мир был разбит на куски. Как начать собирать все обратно?              — Кто ты? — выпалил Лойд при виде безошибочно узнаваемой фигуры.              — Просто садовник, — ответил ему мужчина, выходя из тени и попадая под лучи полуденного солнца. Он не улыбался, но выражение его лица было неожиданно теплым. На нем действительно была одежда, подобающая садовнику, включая тяжелые сапоги, заляпанные грязью.              — Ты знаешь, где Йор? Йор Брайар?              — Возможно? — Теперь была улыбка.              — Я хочу ее увидеть. Ее и Аню.              Лойд почувствовал влагу в глазах. Как неловко. Его ноги тоже задрожали. Он чувствовал себя хрупким и уязвимым: он оставил пистолет и патроны в том ящике, из которого они изначально были взяты. Мужчина поднял руки в знак примирения.              — Расслабься. Я пришел не для того, чтобы причинить тебе вред. Я здесь, чтобы сказать тебе, что они оба в Весталисе.              Что?!              — Почему ты помогаешь нам? — спросил Лойд.              — Разве? — Мужчина в возрасте насмешливо приподнял брови. — Может, я просто забочусь о хороших людях.              — Ты как-то связан с Брайарами? — с вызовом спросил Лойд. Его не одурачить, этот человек не был гражданским. Он видел это по тому, как тот двигался, как держался.              — В некотором роде, — сказал седовласый мужчина, — но для тебя будет лучше, если ты не будешь задавать слишком много вопросов. Вот. Адрес.              Он протянул Лойду конверт. В нем было два листа бумаги. На одном был адрес в столице Весталиса, на другом — документ правительства Остании с грифом «совершенно секретно».              — Хм, — Лойд быстро осмотрел его. — Так ты из разведки?              — Не совсем, — натянуто улыбнулся пожилой мужчина. — Но я попрошу тебя об одолжении. Возьми этот документ с собой через границу. Вот и все.              — Хм, — хмыкнул Лойд. Его правительство не будет возражать против этого документа, он был в этом уверен. Рычаг давления. На случай, если с этим «миром» что-то пойдет не так. Вот только что насчет самого Лойда? Не мешало бы прибыть в Весталис, имея кое-что в рукаве.              — Начал понимать, почему она всегда была о тебе такого высокого мнения, — улыбка мужчины стала шире, заполнив все его лицо.              — Она написала, что со временем простит тебя, — ответил Лойд, следуя интуиции. Бывший муж, да?              — Теперь простит, — усмехнулся мужчина. — Я рад это слышать. До свидания и удачи.              Таинственный мужчина исчез прежде, чем Лойд успел моргнуть. Теперь он понимал, за каким садом ухаживает этот садовник. И что иногда бугимен — вовсе не враг.              ###              Йор устала. У нее болела спина, грудь, ноги. Ей хотелось лечь и поспать. Только сон становился все более неуловимым, прерываясь то частыми позывами в туалет, то пинками, когда она переворачивалась на правый бок, то странными снами, после которых у нее учащенно билось сердце и она не помнила, что заставило ее проснуться.              — Мамааа!              Радостный голос Ани и стук ее ботинок по тротуару заставили ее забыть о своих мыслях. Она обернулась и улыбнулась, увидев, что ее дочь тащит за собой Бонд, который так нетерпеливо вилял хвостом, что грозился сбить Аню с ног.              — Где Юрий? — спросила Йор, взъерошив волосы Ани и шерсть Бонда, когда они столкнулись с ее ногами.              — Я обещала не говорить, — Аня сделала невинное лицо, — он все еще в парке, кое с кем разговаривает.              Йор вздохнула. Должно быть, снова эта пора.              — Мама, папа сегодня возвращается домой!              Йор почувствовала внезапное головокружение и схватилась за плечо Ани. Вот что было в ее снах! Воссоединение. Поцелуи. Сладкие, мягкие губы Лойда. Его руки, гладящие ее живот. Лойд. Лойд живой. Лойд здесь. С ними.              Она повернулась вокруг своей оси, оглядывая улицу.              Она такая глупышка.              Конечно же, его тут нет.              — Пойдем наверх, — храбро улыбнулась она, — ты сделала домашнее задание?              — Хм, да, — сморщила нос Аня, — почти.              Они вместе поднялись по лестнице. Вскоре Йор запыхалась и немного отстала от Ани.              — Папа! — закричала Аня. — Паапочка!              И вот он уже ждал их перед дверью. Похудевший и более загорелый. Шляпа выпала у него из рук, когда он поднял Аню и прижал к груди; его глаза встретились с Йор поверх детского плеча. При виде ее живота его глаза стали большими и растерянными.              — Й… Йор, — заикаясь, произнес он. — Я… я.              — О, Лойд! — закричала Йор и бросилась к нему, чтобы нежно обнять его и Аню; Бонд взобрался на ногу Лойда с другой стороны. — Лойд. Лойд, ты вернулся к нам!              — Да, — сказал он срывающимся от волнения голосом. — Я здесь. Я вернулся. Йор, ты все еще хочешь выйти за меня замуж?              — Да, Лойд, — вдохнула она его знакомый запах, — да, хочу.              — Завтра, — Лойд еще крепче прижал ее к себе свободной рукой. — Ты мой дом, моя семья, мое все.