Все, что нам дорого

Сяо Чжаня в очередной раз обвели вокруг пальца. Поскольку аптека находилась на первом этаже, медсестра Чан решила, что это отличная возможность отправить его в гостиницу, чтобы он немного отдохнул. Он попытался запротестовать, ссылаясь на холод на улице и отсутствие на нем куртки, но она все предусмотрела и распорядилась, чтобы его вещи принесли вниз, пока он ожидал приготовления предписанного ему лекарства. Ему не осталось ничего другого, как достать очки из сумки, и тащиться в отель. Несмотря на то, что отель находился в соседнем квартале, его ботинки, слишком легкие для зимы, быстро промокли от выпавшего за ночь тающего снега. Он быстро зарегистрировался в отеле, где, благодаря усилиям Чию, его уже ожидал номер, и теперь поднимался на лифте. Выйдя из лифта на своем этаже, он прошел мимо пары в одинаковых красных, зимних куртках. Они остановились, уставившись на него, и стали перешептываться. Но так как он был уверен, что в его внешнем виде нет ничего особенного, то решил, что это были фанаты. Немного сгорбившись, он поднял воротник куртки и ускорил шаги. Номер, который Чию забронировала для него, был просторным, и довольно просто обставленным. Половину внешней стены занимали большие окна с видом на город. Здесь была мини-кухня, которой он вряд ли будет пользоваться, и большой холодильник. Спальня находилась в отдельной комнате, и отделялась от гостиной дверью, приглушающей шум отеля. Его менеджер точно знала, что ему может понадобиться сон в любое время суток. Он заметил, что его чемодан стоял в гостиной, возле дивана. Закончив осматривать номер, он решил принять душ, и попытаться поспать. Он долго пролежал в кровати с закрытыми глазами. С дороги, находившейся далеко внизу доносился шум машин, отправляющихся на работу людей. Потом послышались приглушенные звуки уходящих постояльцев отеля. Отчаявшись заснуть, Сяо Чжань открыл глаза и уставился в потолок, виднеющийся в тусклом свете. Но его гладкая, белая поверхность никак не помогла ему отвлечься от своих мыслей. Вскоре до его ушей донеслась болтовня уборщиц, и звук включаемых время от времени пылесосов. Все это время он пытался отрешиться от своих мыслей, чтобы дать мозгу отдохнуть, но не преуспел в этом. Подобно пчелам, собирающим нектар, его мысли перескакивали с одного на другое. Иногда он останавливался и пытался понять, как его мысль пришла в пункт А из пункта Б, но терял нить размышления, и начинал думать о чем-то другом. К тому времени, когда он, наконец, сбросил с себя одеяло, среди всего прочего, о размышлял о том, какая вера была у того ребенка из интенсивной терапии; о том, действительно ли он предчувствовал аварию, когда она случилась, и о здоровье Ибо (и возможной смерти); а также о возможности того, что доктор Пак и медсестра Чан были в отношениях. Как бы то ни было, от всех этих раздумий он утомился еще больше, чем был до того, как он лег. Пройдя в гостиную, он постоял так пару минут, давая глазам привыкнуть к свету, и пытаясь решить, что ему делать. Он знал, что если вернется в больницу до наступления темноты, медсестра Чан развернет его обратно, как только увидит. И она, конечно, будет права. Ему тоже нужно было отдохнуть. Громкое урчание в животе заставило его вспомнить о том, что он толком ничего не ел с тех пор, как покинул Пекин. Он заказал обслуживание в номер, и усевшись, разблокировал свой телефон. Его сердце екнуло, когда он заметил пять пропущенных звонков от матери. Он немедленно перезвонил ей, и она сразу подняла трубку. — А-Чжань, ты где? Я целый час прождала тебя в ресторане! Он мысленно застонал. Еще находясь в Таиланде, он договорился с ней встретиться за обедом после пресс-конференции. И совсем позабыл об этом. — Извини, мама. У меня появилась кое-какая работа. Мне пришлось в спешке уехать. Я в Сеуле. — Работа? Я думала, что у тебя будет небольшой отпуск. Ты ведь сам мне говорил! На заднем плане послышался лай ее собаки. Она изо всех сил старалась ее успокоить, но у нее это плохо получалось, и Сяо Чжаню пришлось какое-то время выслушивать эту какофонию. — Куай стал таким вредным стех пор, как заболел, — пояснила она. — В любом случае, ты сказал, что ты в отпуске! — Я должен был быть в отпуске, но возникла эта работа. Прости. Мы встретимся в другой раз, обещаю. — Какая работа? Что это за работа? Ты ведь обычно не работаешь в Корее, — подозрительно сказала она. Не будучи готовым ответить на этот вопрос, Сяо Чжань замялся, но, к счастью, его спас звонок в дверь. — Моя еда здесь. Я сейчас вернусь. К тому времени, как он поставил кимчи-ччигэ на стол, и снова поднял телефон, он уже придумал правдоподобную ложь. Но его мать была далеко не глупой женщиной, и все его усилия пропали даром. — Извини, я снова тут. Итак, эта работа… — Это из-за того мальчика, да? — спросила она. — Ван Ибо. Я видела новости. Не было смысла отрицать это. — Мама, он не мальчик. Она проигнорировала его слова. — Ты ведь сказал, что больше не общаешься с ним. Да, было дело. В отличие от матери Ибо, его мать не была рада видеть его партнера по съемках в своем доме. Скорее наоборот, она часто отговаривала Сяо Чжаня от встреч с ним, и просила не упоминать его в разговорах. Помимо того, как это могло повлиять на их карьеры, его мать была основной причиной того, что он так параноидально относился к любой утечке информации об их отношениях. После того, как Неукротимый вышел в эфир, она так сильно переживала из-за каждой сплетни, распространяемой в интернете, что ему приходилось лгать ей, чтобы сохранить ее душевное спокойствие. И справедливости ради, чтобы и самому наслаждаться спокойствием. — Ты не можешь рисковать тем, что люди подумают, что ты гей. Сколько раз я тебе это говорила? — Мама… — Не мамкай мне. Ты знаешь, что я права. Я понимаю, что вы двое были близкими друзьями, и я рада, что у вас хорошие профессиональные отношения, но ты же знаешь, как это работает? Если люди подумают, что ты какой-то извращенец, какие у тебя будут шансы когда-либо снова найти работу? Хотя он понимал, что она говорила так, потому что любила и боялась за него, ее слова все же глубоко ранили его. Она выросла в бедной семье, и он знал, что она беспокоилась о потере комфортной жизни, которую Сяо Чжань теперь мог обеспечить своим родителям. Тем не менее, тот факт, что, что бы ни случилось, он никогда не сможет довериться ей, и рассказать, кем он является на самом деле, причинял ему боль. — Твой менеджер знает, где ты находишься? Теперь уже он проигнорировал ее вопрос. — Мама… он… Он тяжело сглотнул, когда попытался высказать вслух свой самый большой страх. — Он может не выжить. Его мать на мгновение замолчала. Даже собака, казалось бы, поняла важность момента, и не издавала ни звука. — Я понимаю. Сяо Чжань почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он закрыл их и сделал долгий, тихий вдох. Он не мог позволить себе риск дать матери заметить всю глубину своих чувств. — Я здесь, чтобы поддержать тетушку Ван. Она совсем одна, — объяснил он, восстановив контроль над дыханием. Она тут же вернулась к прежнему возмущенному тону. — Разве ее муж не может этого сделать? Или у Ванов нет других членов семьи? Почему это должен быть ты? Сяо Чжань был просто ошеломлен черствостью своей матери. На какое-то мгновение, она напомнила ему медсестру Чан. — Мама! — в ужасе воскликнул он. На этот раз, до нее, наконец, дошло, что она, возможно, зашла слишком далеко, поэтому она решила исправить впечатление от своих последних слов. — Я просто думаю о тебе, А-Чжань. Ты так много работал. Нельзя так изнурять себя. Пообещай мне, что скоро вернешься домой. Мы с твоим отцом очень по тебе скучаем. Мы должны поужинать все вместе, как одна семья. Она сделала особое ударение на последних словах. Сяо Чжань сжал пальцами переносицу. В обычной ситуации, он попытался бы успокоить ее, но сейчас это была битва, в которой не смог бы победить. И даже если бы он попытался это сделать, количество энергии, которую ему пришлось бы потратить, чтобы победить, сделало бы эту победу пирровой. — Моя еда остывает. Я позвоню тебе позже. Люблю тебя, мама. Не дожидаясь ее ответа, он сбросил вызов. Сяо Чжань просидел несколько минут, тупо глядя на телефон в своих руках. Он ожидал, что она перезвонит, но этого не случилось. Он понимал, что она так просто не оставит его в покое, но это было проблемой для его будущего «я». Схватив палочки для еды, он потянулся к рису, и тут же обжегся о раскаленный, металлический контейнер. «Ты должен пользоваться ложкой, ты такой придурок», — услышал он голос Ибо у себя в голове. Он не мог не улыбнуться при этой мысли, и схватив ложку, принялся есть. Впервые за долгое время Сяо Чжань чувствовал, что ест, как нормальный человек. Он съел так много, что вряд ли мог вернуться в постель с полным желудком. Тем не менее, прибрав за собой, он вернулся в постель, и соорудив себе уютное гнездышко из одеял и подушек, около часа просто играл в игру на телефоне. Сначала он думал написать тетушке Ван, но потом передумал. Он все равно не мог ничем помочь в данный момент, и если бы что-нибудь изменилось в состоянии Ибо, она бы связалась с ним. Вместо этого он проинформировал Чию о ситуации, написал нескольким друзьям, и проверил, что нового на Weibo. Он обнаружил, что ему трудно сосредоточиться на чем-либо. Он пытался читать и смотреть видео, но быстро отвлекался. Он попытался написать сообщение для своих поклонников, но не смог придумать ничего хорошего. Легкомысленность в сообщении была слишком неуместной в нынешней ситуации. Около двух часов дня он уже не знал, чем ему еще заняться, но возвращаться в больницу было еще слишком рано. Он мог бы попытаться вздремнуть, но желудок снова напомнил о себе недовольным урчанием. По правде говоря, хотя он и чувствовал себя виноватым из-за этого, ему просто было скучно. Фильмы и драмы, действие которых происходит в больницах, не показывали того, что пребывание у постели любимого человека сопряжено с долгим бездельем. Он также очень боялся оставаться наедине со своими мыслями дольше, чем ему уже пришлось это делать. Выглянув в окно, он решил пойти прогуляться, надеясь, что это поможет его пищеварению, поможет скоротать время, и отвлечет от навязчивых мыслей. Он оделся, нашел пару сухих ботинок, и надев солнцезащитные очки и маску, вышел из номера. На улице заметно потеплело по сравнению с прошлой ночью, и было безветренно. Если не считать небольших участков в тени, большая часть снега уже растаяла, и тепла от солнца было достаточно, чтобы расстегнуть куртку. Сначала он бродил по окрестностям больничного городка, улочки которого то поднимались, то спускались с многочисленных холмов, так характерных для Сеула, но все здания которого были построены будто под копирку. Он выбрал одну улочку наугад, решив посмотреть, куда она его заведет. Через некоторое время больничные корпуса исчезли, и вместо них появились многоквартирные дома, первые этажи которых занимали небольшие бизнесы и магазинчики. Он остановился перед окном агентства по недвижимости, просматривая различные варианты сдаваемых в аренду квартир. Просмотрев их все, он остановился на одной. Он, конечно, не собирался снимать жилье, так как не рассчитывал оставаться в Сеуле настолько долго, чтобы нуждаться в жилье. Он пошел дальше, время от времени делая мысленные пометки о ресторанах, которые его заинтересовали, и куда он мог бы привести Ибо и тетушку Ван. Затем он купил хотток у уличного торговца, и осторожно засунул его в карман куртки, чтобы съесть позже. Вскоре многоэтажки закончились, и он оказался в старом районе с крутыми, извилистыми улочками и узкими переулками. Ему то и дело попадались дети в школьной форме, с криками разбегающиеся по этому, явно знакомому им лабиринту улочек. Он провожал их глазами, надеясь, что дома их ожидали тепло и вкусная еда. Он постоянно натыкался на согбенных от старости женщин, которые несли пакеты с продуктами в одной руке, а другой рукой тащили за собой малышей. Иногда он замечал кошек, лениво греющихся на послеполуденном солнце. Некоторые из них даже были настолько любезны, что позволили ему погладить их, прежде чем он продолжил свой путь. Хотя вокруг было много людей, Сяо Чжань в конце концов заметил, что он был единственным взрослым мужчиной в окрестностях. И тем не менее, никто не удостоил его даже взглядом. На самом деле, никто не обращал на него ни малейшего внимания. Обрадованный и ободренный неожиданной анонимностью, он снял маску, подставляя лицо под солнечный свет. Солнце уже стало клониться к горизонту, когда он, наконец, вышел из этого района, и оказался перед высоким, покрытым травой обширным холмом. Он заинтригованно перешел улицу, подходя поближе. И вскоре наткнулся на табличку, поясняющую, что это остатки какого-то древнего земляного укрепления. Он быстро взобрался на насыпь, и прошел по самому верху, наслаждаясь открывшимся видом. Рассматривая город, лежащий перед ним, он обратил внимание на то, что ни о чем не думал все время, пока бродил по улицам. Но вполне ожидаемо, как только он это осознал, беспокойство обрушилось на него, как приливная волна. Волнуясь, он достал свой телефон, все это время лежащий у него в кармане. Он беспокоился, что мог пропустить важный звонок или сообщение. Но с облегчением вздохнув, когда увидел отсутствие новых уведомлений. Тем не менее, время уже приближалось к шести, и он решил, что уже можно вернуться в больницу. Спускаясь с холма, он поскользнулся на небольшом участке подтаявшего снега, и упал. Когда он поднялся, вся задняя часть и низ его штанов были мокрыми. Ругаясь себе под нос, он вышел на обочину дороги, и попытался поймать такси. Но либо из-за того, что таксисты видели состояние его брюк, либо потому, что считали, что поездка будет слишком короткой, чтобы тратить на нее усилия, те несколько машин, которые ему удалось остановить, отказывались его везти. Когда ему, наконец, удалось сесть в такси, они застряли в пробке, поэтому Чжань добрался до больницы только ближе к семи часам. Медсестра Чан, одетая в куртку и с макияжем на лице, стояла возле медсестринского поста, и болтала со старшей медсестрой Ли. Она сразу заметила его, как только он переступил порог отделения интенсивной терапии. — Господин Сяо! Где вы были? — спросила она обвиняюще. Он недоумевающе посмотрел на нее, когда она подошла к нему. «Разве не вы сами меня прогнали?!» Она осмотрела его с ног до головы, и прищелкнула языком. — Вы хотя бы отдохнули? Выглядите измученным. Почему ваши штаны мокрые? И продолжила говорить прежде, чем он успел ответить. — Вы нужны тетушке Ван. Что-то случилось. Она ухватила его за локоть, и Чжань замер в шоке от ее слов и неожиданного физического контакта. — Что-то случилось с Ибо? Она покачала головой, но он все еще оставался насторожен. — Я не знаю, что случилось, но она очень расстроена. Она встретилась с менеджером господина Вана. И она была очень расстроена после того, как он ушел. Идите к ней. Быстрее. И независимо от того, что произошло, пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы она отдохнула. — Хорошо. Спасибо, что предупредили меня. Она махнула ему, поторапливая идти, а затем посмотрела на свой телефон, и вздохнула. — Из-за вас я теперь опаздываю, — сказала она недовольным тоном, которого он прежде от нее не слышал. — Тогда в следующий раз просто оставьте мне сообщение, —сказал он. Она раздраженно посмотрела на него. — И кто, скажите мне, пожалуйста, смог бы вам его передать? Недолго думая, он выхватил у нее телефон и начал вводить свой номер. — Эй, верните мой телефон! Мне нужно идти, — сказала она, оглядываясь вокруг. Он вернул ей телефон, и она не глядя на экран, засунула его в сумочку. — У вас есть мой номер телефона. Пожалуйста, пользуйтесь им только при необходимости, — сказал он, внезапно осознав, что то, что он только что сделал, было очень безответственно. — Ну да. Ладно. Мне пора идти! Она быстро побежала прочь от него. Сяо Чжань заметил ее явное волнение, что было нехарактерно для нее. Он был уверен, что это не из-за того, что случилось с тетушкой Ван. Но не успела она отбежать на пару шагов от него, как вдруг ответ на вопрос Сяо Чжаня, одетый в смокинг, небрежно появился в конце коридора и, улыбаясь, помахал ей рукой. Медсестра Чан сразу остановилась, как вкопанная. — Черт.