Все, что нам дорого

Сяо Чжань вскочил на ноги и лихорадочно нажал кнопку вызова медсестры. Несмотря на то, что ему хотелось прикоснуться к Ибо, он схватил свои очки, отодвинул стулья в сторону, и бросился к занавеске. Но прежде чем он успел дотронуться до нее, она была отдернута снаружи, и перед ним предстали медсестра Чан и доктор Пак, все еще нарядно одетые. Они не обратили на него никакого внимания, когда он прижался к стене, а потом боком вышел из кабинки. Он остановился возле пустой кровати напротив, и словно во сне, стал наблюдать за разворачивающейся перед ним сценой. В палату вбежали еще несколько медсестер, заполнив небольшое пространство вокруг кровати. Их движения казались идеально скоординированными, словно они не просто выполняли команды доктора Пака, а предвосхищали их. Чжань смотрел, как они начали вывозить кровать Ибо в коридор, изо всех сил стараясь удерживать его все еще бьющееся в судорогах тело. Внезапно он напрягся и обмяк. После чего раздался громкий писк медицинского монитора. Взгляд Сяо Чжаня упал на плоский экран монитора сердечной деятельности, и время словно замедлилось. Доктор Пак выкрикивал какие-то приказы. Так как они остановили кровать прямо перед Сяо Чжанем, ему прекрасно было видно, как медсестра разорвала больничную рубашку Ибо и начала выполнять непрямой массаж сердца. Он проследил глазами за медсестрой Чан, она подбежала к шкафу, схватила инъектор, ловко срывая с него упаковку и передала его доктору Паку, который сразу ввел его в верхнюю часть грудной клетки Ибо. Внезапно все тело Ибо пронзила дрожь, и сердечный монитор возобновил свою работу, издавая неустойчивый, но ритмичный сигнал. Время снова ускорилось, и кровать была вывезена из палаты, сопровождаемая пристальным взглядом и указаниями доктора Пака. Сяо Чжань все еще пытался привести в порядок свое дыхание, у него внезапно ослабели ноги, и он позволил себе соскользнуть на пол. Плитка, которая покрывала пол, была твердой и холодной, и он вскоре задрожал в своей промокшей от пота одежде. Он уставился на пустую кабинку перед собой, на полу которой остались лежать обертки от медикаментов, которые только что были использованы для Ибо. — С вами все в порядке? Механический голос робота чуть не заставил его подпрыгнуть на месте. Он поднял глаза и увидел, что рядом с ним стоит госпожа Мин, держа в руке телефон, направленный в его сторону. До него не сразу дошло, что это не она сказала, а приложение в ее телефоне. Поджав губы, он неуверенно кивнул. Она что-то еще сказала в телефон, и приложение снова перевело это для него. — Помощь нужна, чтобы встать? В любой другой ситуации он, вероятно, рассмеялся бы над неуклюжим построением предложения, но сейчас он только покачал головой. Она кивнула и вздохнула, ее глаза были полны сострадания и жалости к нему. Затем она вернулась к постели мужа. Опираясь все еще дрожащими руками о стену, Сяо Чжань поднялся на ноги, и доковылял до кабинки Ибо. Он сел на один из стульев, и достал телефон. Со спокойствием, которое он сам не мог себе объяснить, он позвонил тетушке Ван. Но звонок переключился на голосовую почту. Попытавшись дозвониться еще несколько раз, он сдался, отложил телефон, и невидящими глазами уставился в пространство перед собой. Он понятия не имел, как долго он так просидел. Его разум был совершенно пуст. Любая попытка мыслить, приводила к статическому шуму в голове. В конце концов, почувствовав потребность чем-то себя занять, он встал, и начал собирать мусор, оставленный медсестрами. — Вам не обязательно это делать, — раздался мягкий женский голос, когда он потянулся рукой за обрывком пластика. Он выпрямился и оказался лицом к лицу с медсестрой Чан. Она выглядела растрепанной, а макияж вокруг глаз был слегка размазан. Она уже переоделась в униформу, вечернее платье и высокие каблуки исчезли, будто их и не было. Она протянула к нему руку ладонью вверх, и он непонимающе посмотрел на нее. — Дайте это мне, — сказала она, осторожно забирая у него обрывки пластиковых упаковок. Он позволил ей это сделать. Она быстро засунула упаковку в свой карман, и взяла его за запястье. — Вы должны пойти со мной, — сказала она. Он покачал головой, и высвободил руку, так как прикосновение ее пальцев обжигало ее, как раскаленные головни. Ему не нравилась эта добрая версия медсестры Чан. Ее забота слишком ошеломляла его. Это было неправильно. Нет. Это означало, что что-то не так. И это пугало больше, чем ее гнев. — Я должен остаться здесь. Тетушка Ван… — Она уже здесь. Я позвонила ей. Идемте, — сказала она ему, как маленькому ребенку. Она положила руку ему на поясницу и слегка подтолкнула вперед. Если бы его спросили, как далеко, или как долго он шел, Сяо Чжань не смог бы ответить. Он все еще пребывал в оцепенении, когда они достигли маленькой комнаты без окон, обставленной удобными креслами и диваном, на котором заламывая руки, сидела тетушка Ван. Она встала, как только увидела его. — Сяо Чжань! Она бросилась к нему, хватая его за руки. По ее лицу текли слезы. — Ты в порядке? Он не успел ответить, как она продолжила говорить. — Прости. Прости меня, Сяо Чжань! Я должна была остаться. Прости меня. Я знала. Я должна была остаться… я должна была сказать тебе… Ее бессвязные слова перешли в рыдания. Она встряхнула его, до боли сжимая его руки. — Тетушка… — только и мог он сказать. Он попытался высвободиться, чтобы если не обнять ее, то хотя бы попытаться успокоить ее, но она не отпускала его. — Я должна была тебе сказать, — рыдала она. — Бобо… Бобо… Медсестра Чан, которая до сих пор держалась на расстоянии, подошла ближе, положив руки поверх сцепленных рук тетушки Ван и Сяо Чжаня. — Тетушка. Посмотрите на меня. Тетушка, — сказала она спокойным голосом. Женщина последовала ее просьбе, хотя слезы все еще непрерывно текли по ее щекам. — Мы должны успокоиться, хорошо? Сначала мы отпустим руки господина Сяо, хорошо? — Но я должна… — запротестовала она. Медсестра Чан покачала головой. — Я расскажу ему все, что ему нужно знать. Хорошо? Давайте успокоимся и сядем. Тетушка Ван посмотрела девушке в глаза, и кивнула, всхлипывая. Она медленно отпустила Сяо Чжаня. Как только она это сделала, медсестра Чан заняла его место и взяла ее руки в свои. — Хорошо, а теперь давайте присядем. Позвольте мне помочь вам. Медсестра помогла тетушке Ван сесть обратно. Та сразу спрятала лицо в воротнике своего свитера и начала неудержимо рыдать. Медсестра Чан села рядом с ней, и стала поглаживать ее по спине. Сяо Чжань наблюдал за всем происходящим, как будто он находился вне своего тела. Он не мог примириться с тем что уже случилось, и что происходило в данный момент. Все это не могло происходить с ним. Это все было понарошку. Скоро кто-нибудь закричит: «Снято!», и реальная жизнь пойдет своим чередом. Так и должно было быть. — Мне пора идти, — услышал он собственный голос. Побуждаемый необъяснимым желанием двигаться, он отвернулся от них и вышел из комнаты. У него не было никакой особой цели, он просто шел. Медсестра Чан немедленно догнала его и схватила за запястье. На этот раз ее хватка была гораздо крепче. — Господин Сяо, куда вы идете? Он посмотрел на нее с высоты своего роста. — Я… — он попытался придумать что-нибудь, но его мысли словно уперлись в стену. Куда он шел? — Не знаю, — наконец, сказал он, глядя ей в глаза. — Идите сюда. Она подвела его к одному из стульев, стоящих вдоль тускло освещенного коридора. Он сел, дрожа всем телом. А она присела перед ним, наблюдая за его глазами. Затем она взяла его за запястье, и глядя н настенные часы, проверила пульс. Внезапно вся эта ситуация показалась ему забавной. — Мои меридианы в порядке, шизун? Потеряю ли я свою жизненную силу? — спросил он, неловко рассмеявшись. Она только вздохнула, переводя взгляд с часов на его глаза. — Вы в шоке. Оставайтесь здесь. Как только она встала, он тоже поднялся. Но она решительно толкнула его обратно на стул. — Оставайтесь здесь, — повторила она властным голосом, более похожим на тот, к которому он уже привык. На этот раз он послушался. Она отсутствовала ровно столько времени, сколько было нужно, чтобы позвать другую медсестру к тетушке Ван, и подошла к нему с одеялом и стаканом с теплым чаем. Когда она подошла к Сяо Чжаню, он сидел в таком же положении, в котором она его оставила. Сунув ему в руки бумажный стаканчик, она накрыла его одеялом. Сев рядом с ним, она заметила, что он просто держит стаканчик в руке, и заставила его выпить. Затем она забрала стакан из его дрожащих рук и поставила на пол. Некоторое время они сидели молча, единственным звуком, нарушающим тишину были рыдания тетушки Ван, но и они вскоре стихли. Спустя какое-то время дрожь в теле Сяо Чжаня утихла, оставив после себя опустошение и усталость, но позволив его разуму медленно проясниться и начать осознавать происходящее вокруг. — Что она имела в виду под «я должна была тебе сказать», — спросил он, не сводя глаз со стены напротив. — Я могу только предположить, что она имела в виду, что должна была рассказать вам о рисках, которые мог повлечь за собой препарат, которое сегодня утром начали вводить господину Вану. Он повернулся к ней. — Что за риски? Она посмотрела ему прямо в лицо. — Я не знаю, в курсе ли вы, что господин Ван болел миокардитом в прошлом. Сяо Чжань кивнул. Ибо не любил говорить об этом, потому что это вызывало у него болезненные воспоминания, но и не скрывал этого. — Препарат, который ему ввели сегодня утром, очень эффективен, но также может иметь негативные побочные эффекты у пациентов с сердечными заболеваниями. Риск был минимален, так как сердце господина Вана сейчас в хорошем состоянии, и мы считали, что он излечился от миокардита. Но как бы ни была развита медицина, всегда есть риск непредвиденных обстоятельств. Мы проинформировали госпожу Ван о низкой вероятности побочных реакций, и она осознанно согласилась на это лечение. Однако она попросила нас не говорить вам. Она не хотела вас беспокоить. Сяо Чжань потерял дар речи, не в силах справиться со смесью сложных эмоций, которые у него вызвали ее слова. Он только и мог, что спросить ее, что произошло ранее. — Там, в палате. Это было его сердце… Он зажмурился, но быстро снова собрался с мыслями. А медсестра кивнула, и положила руку ему на предплечье. — У него остановилось сердце. Но доктор Пак снова запустил его. Прежде чем Сяо Чжань успел среагировать, к ним подошла медсестра и что-то сказала медсестре Чан. Та кивнула и поднялась со стула. — У доктора Пака есть новости. Идемте. Зайдя в маленькую комнату, Сяо Чжань обнаружил, что доктор Пак разговаривает с тетушкой Ван, которую все еще поддерживала медсестра. По ее лицу снова текли слезы, а губы были плотно сжаты. В тот момент, как он увидел ее, он испугался худшего. У него на долю секунды потемнело в глазах, и ему пришлось опереться на медсестру Чан, чтобы не упасть на пол. Она помогла ему сесть на ближайший стул, и снова заставила опустить голову между колен. Но на этот раз она и не думала шутить. Когда Сяо Чжань, наконец, пришел в себя, доктор Пак откашлялся. Под глазами у него были темные круги, и на лице не хватало его обычной бодрости. Он начал говорить, иногда запинаясь, слишком уставший, чтобы подбирать слова на китайском. Наконец, он сдался, и обратился к ним по-корейски, а медсестра Чан стала переводить. — Нам удалось стабилизировать господина Вана. Однако он все еще в опасности. У него была кратковременная остановка сердца, и хотя мы приняли меры, чтобы свести к минимуму риск повторения этого, до тех пор, пока препарат не будет полностью выведен из его организма, остается вероятность повторной остановки сердца. Также я должен вам сказать, что эпинефрин, который мы использовали, чтобы запустить его сердце, хоть и в очень малой дозе, может привести к необратимому нарушению когнитивных функций. Это маловероятно по разным причинам, в которые я не буду сейчас вдаваться. Однако, поскольку когнитивные способности господина Вана до введения ему адреналина, были нам неизвестны, из-за травмы головы и его нынешнего коматозного состояния будет сложно установить причину, если необратимые последствия произойдут. Мы будем держать его под наблюдением до конца ночи. Медсестра Чан или я сообщим вам, если будут какие-либо изменения. А пока что я рекомендую вам отдохнуть. С этими словами доктор Пак дал медсестрам несколько указаний и вышел из палаты. С каждым словом, слетавшим с губ медсестры Чан, тетушка Ван становилась все спокойнее и сдержаннее. Как будто точное понимание происходящего позволило ей успокоить свой разум и увидеть ситуацию такой, какой она была на самом деле. Однако на Сяо Чжаня слова доктора произвели противоположный эффект. Его бросило в жар, и он стал обильно потеть. Более того, боль в желудке снова вернулась в полную силу, отчего он почувствовал себя так, будто ему в спину воткнули раскаленную кочергу. Его затошнило, и все, о чем он мог думать, это то, что если Ибо не умрет сегодня ночью, он может проснуться совершенно другим человеком, и его умственные способности могут значительно ослабнуть. Эта мысль привела его в замешательство. Сяо Чжань встал, тяжело дыша. Ему нужно было выбраться из этой маленькой комнаты, стены которой, казалось бы, медленно смыкались. Когда медсестра Чан на мгновение вышла, следуя за доктором Паком и другой медсестрой, которая заботилась о тетушке Ван, он беспрепятственно сбежал. Снова не зная, куда он идет. Он только был уверен, что ему нужно было найти уборную. Больницы обычно проектировали с учетом потребностей больных, поэтому у него не заняло много времени, чтобы найти туалет и запереться в нем. Затем, будто почувствовав, что он вдали от посторонних глаз, его жестоко вырвало. Когда он, наконец, посмотрел на себя в зеркало, он был потрясен, увидев, насколько он был бледен, а его губы были покрыты кровью.