Все, что нам дорого

У Сяо Чжаня не возникло никаких проблем с тем, чтобы незаметно попасть на подземную парковку дома, в котором жил Ибо. Хотя на самом деле он был впечатлен уровнем безопасности, намного превосходящим тот, который с недавних пор появился и в его доме. Он сделал себе мысленную заметку, обратить на это внимание, если вдруг в будущем решит переехать и будет искать новое жилье. У Ибо было два парковочных места, но они были заняты его машиной и несколькими мотоциклами, поэтому Сяо Чжаню пришлось воспользоваться парковкой для посетителей, что было даже к лучшему, так как она находилась ближе к лифту. Он принял все меры предосторожности: надел маску, темные очки и кепку, но к своему величайшему удивлению, не встретил никого ни на парковке, ни в лифте. Когда на двадцать восьмом этаже двери лифта открылись, Сяо Чжань вышел и оказался в небольшом коридоре без окон, с двумя дверьми с каждой стороны. Подойдя к двери квартиры Ибо он обратил внимание, что на ней отсутствовала ручка, вместо нее была небольшая панель с кнопками. Это сильно отличалось от его дома. Быстро коснувшись картой панели, он ввел код, после чего раздался жужжащий звук и дверь автоматически открылась. Хотя он понимал, что внутри никого нет, он с большой осторожностью толкнул дверь, тут же застыв на пороге, потрясенный открывшимся зрелищем. Сквозь большое окно во всю стену просторную гостиную заливал свет послеполуденного зимнего солнца, открывая впечатляющий вид на раскинувшийся внизу город. Пространство было оформлено в современном и минималистическом стиле, отчего у Сяо Чжаня сложилось впечатление, что Ибо вряд ли принимал участие в оформлении квартиры. Все вокруг выглядело настолько как картинка из журнала по дизайну, что Сяо Чжань не удивился бы, если бы так оно и было. Пока Сяо Чжань разувался, входная дверь позади него закрылась, щелкнув замком. Это действительно очень отличалось от его дома. И он не мог не задуматься над тем, а не потому ли Ибо никогда не приглашал его к себе, что не хотел, чтобы Сяо Чжань стеснялся своей маленькой — по сравнению с этим местом — квартиры. Справа от гостиной он обнаружил полностью оборудованную кухню, которая выглядела просто безупречно, если не считать несколько одноразовых стаканчиков от кофе, оставленных на столешнице. На некоторых кухонных приборах до сих пор была защитная пленка, которую Ибо обязательно снял бы, если бы хоть раз воспользовался ими. Сбоку, напротив кухни Сяо Чжань заметил две закрытые двери. И сразу прошел к ним. Открыв одну из дверей, Сяо Чжань обнаружил за ней ванную комнату. И хотя это была очевидно изысканно отделанная комната, эта иллюзия развеивалась беспорядком, царящим здесь. Помещение не было грязным, но почти по всем доступным поверхностям, кроме пола, была разбросана одежда. На столешнице возле раковины была эклектичная смесь из различных средств по уходу за волосами и кожей, некоторые из которых так и остались открытыми после использования. Это определенно больше походило на жизненное пространство Ибо, и помогло Сяо Чжаню справиться с неясным чувством вторжения в незнакомый дом, которое он ощущал с тех пор, как вошел сюда. Достав телефон он быстро просмотрел краткий список, который ему прислала тетушка Ван. За исключением нескольких вполне конкретных предметов одежды и нескольких косметических средств, все остальное было не совсем определенным, как например, «толстовка с капюшоном» и «носки». Сяо Чжань предположил, что Ибо, находящийся так далеко от дома и изолированный от привычных вещей, просто хотел носить что-то знакомое. Хотя у Сяо Чжаня и проскользнула мысль о том, что все это может быть напрасно, потому что Ибо, вероятно, еще не скоро сможет надеть собственную одежду. Конечно, всегда существовала возможность того, что пока Сяо Чжань отсутствует, ситуация может сильно измениться. Тем не менее, он был счастлив, что у него была возможность хоть что-то сделать для него. Порывшись в средствах ухода, он нашел то, что просил Ибо. А потом нашел и одежду, которая была указана в списке, хотя было непонятно, чистая она или ношеная. Держа все найденное в руке он открыл другую дверь, которая оказалась дверью в спальню. Шторы в комнате были задвинуты, но даже в полумраке был виден творящийся вокруг хаос. Он включил свет. Сяо Чжань не был готов к открывшемуся ему зрелищу. Все вокруг было настолько захламленным, что по сравнению с этим в ванной был лишь легкий беспорядок. Одежда была разбросана по неубранной кровати и по полу. Двери в гардеробную были распахнуты настежь, открывая вид на множество коробок с Лего. На столе у окна находилось еще несколько наборов Лего в разной степени готовности. Большой письменный стол у одной из стен, был завален бумагами, одеждой и просто случайными предметами. Единственным положительным моментом в царившем в комнате беспорядке было то, что тут не было остатков еды. Сяо Чжань какое-то время просто ошеломленно смотрел на хаос перед ним. Он знал, что Ибо был совершенно неорганизованным, но только теперь понял, что всякий раз, когда он жаловался Ибо на беспорядок, который тот оставлял в его доме, и он говорил, что «прилагает усилия, чтобы быть аккуратнее», он действительно имел это в виду. Это было за пределами того, что он мог себе даже представить. Обескураженный увиденным, Сяо Чжань пришел к выводу, что попытки найти что-либо в этом хаосе займут целую вечность. Поэтому он решил, что для начала ему придется немного прибраться. — Ван Ибо, мы еще поговорим об этом позже, — пробормотал он, поднимая с пола футболку. Быстро осмотревшись вокруг, первым делом он решил заняться одеждой. Поскольку он не мог сказать, что из одежды уже было ношеным, а что нет, он решил, что нужно стирать все. Ему потребовалось около часа, чтобы перенести все вещи в гостиную и разделить их на то, что можно было постирать дома, и то, что требовало специальной чистки. Хотя он старался быть продуктивным, многие предметы одежды вызывали у него воспоминания о времени, проведенном вместе, и он постоянно останавливался, предаваясь воспоминаниям. Несмотря на трогательный характер большинства из них, они только подпитывали его тревогу насчет потери памяти Ибо. И хотя поплакав в машине накануне, ему удалось немного унять испытываемое им эмоциональное давление, после того, как его рыдания были прерваны, он собрался с силами и отправился в аэропорт, не проронив ни единой слезинки. Этой эмоциональной вспышки просто не было достаточно, чтобы дать ему почувствовать значительное облегчение и придать силы, чтобы начать все сначала. Поэтому с каждым новым приятным воспоминанием, он лишь усугублял свои страдания. Когда, он наконец, закончил разбирать одежду, перед ним оказалась небольшая горка того, что нужно было отнести в химчистку, и огромная куча грязного белья. Изначально он планировал взять то, что ему было нужно и постирать это у себя, а все остальное оставить как есть. Но совесть просто не позволила ему сделать это, поэтому он решил заняться стиркой у Ибо дома, решив, что на данный момент, ему все равно, где стирать. Пройдясь по квартире и обнаружив, где находится стиральная машина, он вернулся в гостиную и перегнулся через спинку дивана, чтобы схватить часть одежды из большой кучи. И тут же ему в нос ударил запах Ибо. Возможно, раньше он был слишком занят, чтобы обратить на это внимание, но когда он поднес одежду ближе к лицу, смесь запаха стирального средства, одеколона и естественного запаха Ибо заставила его прикрыть глаза и глубоко вдохнуть. Сяо Чжань не виделся с Ибо какое-то время перед аварией, и пребывая в больнице, привык к запаху дезинфекции и отсутствию каких-либо духов. Он почти позабыл, как сильно ему нравился запах Ибо. Не в силах справиться с самим собой, он схватил футболку и уткнулся в нее носом. — Боже, как я соскучился, — приглушенно произнес он. Его колени ослабели и он словно пьяный, осел на пол, прислонившись спиной к дивану, на котором лежала куча одежды. Несколько предметов одежды упали на пол рядом с ним. Сяо Чжань продолжал теребить в руках футболку, но запах вскоре ослабел и он быстро поднял с пола еще одну, уткнувшись в нее лицом. Эта футболка пахла сильнее и словно воспламенила все его чувства. У него возникло внезапное желание крепко обнять Ибо. Но за неимением реального объекта для объятий он схватил с дивана ближайшую подушку, и зажав ее между согнутыми коленями и грудью, прижал к себе одной рукой, носом все еще утыкаясь в футболку Ибо. Он громко выдохнул. Его мысли наполнились невысказанными фантазиями и он почувствовал, что возбуждается. Немного разведя колени в стороны, чтобы удобнее было сидеть, он случайно провел углом подушки по затвердевшему члену, отчего по всему телу прошла теплая волна удовольствия. Он бессознательно раздвинул колени шире, отведя руку с зажатой в ней футболкой в сторону. Откинув голову на подлокотник дивана, он тихо застонал, ослабевшей рукой прижимая подушку к своей эрекции. Не в силах думать ни о чем другом, кроме своего возбуждения, он быстро отбросил подушку в сторону и торопливо расстегнул ремень. Он уже почти расстегнул молнию на штанах, рука уже была готова скользнуть под пояс его боксеров, когда лежащий на кофейном столике телефон вдруг зажужжал, и этот звук эхом разнесся по всей комнате. Словно очнувшись ото сна, Сяо Чжань посмотрел на свою промежность, и когда до него дошло происходящее, он тут же вскочил на ноги. — Что, черт возьми, я делаю? Он тут же залился краской от стыда и смущения. Быстро приведя одежду в порядок, он занялся стиркой, стараясь забыть о том, что он только что собирался сделать. Но несмотря на все усилия, направленные на то, чтобы занять разум другими мыслями, ему потребовалось некоторое время, чтобы так внезапно вспыхнувшее желание утихло. Бледное зимнее солнце уже давно скрылось за горизонтом, когда Сяо Чжань, наконец, закончил убирать большую часть квартиры Ибо. Он решил не трогать его рабочий стол, так как боялся, что увидит там какие-то личные документы или что-то в этом роде. Поэтому он прибрал только одежду и оставил все остальное нетронутым. Во время уборки он нашел спортивную сумку и сложил в нее большую часть обычных вещей из списка тетушки Ван. Многое из чего ему сначала пришлось постирать и высушить. Что же касается конкретных предметов одежды, то, несмотря на тщательные поиски, ему удалось найти только одну из толстовок с капюшоном. Он никогда не видел ее на Ибо, и то, что она находилась в самом дальнем углу гардероба, заставило Сяо Чжаня осознать, что, скорее всего Ибо помнил предметы одежды, которые он носил несколько лет назад. Эта мысль была очень удручающей, поскольку подтверждала то, что он подозревал все это время: Ибо потерял память и забыл о том времени, которое они провели вместе. Он долго простоял посреди гардероба с толстовкой в руках, задумавшись о том, а стоит ли это все затраченных усилий. Он обещал сделать все, чтобы помочь Ибо пройти через это испытание, но если тот даже не помнил, кто он такой и что у них было общего, был ли он все еще обязан следовать своему обещанию? Ведь человек, которому он поклялся помочь, исчез и существовал только в его голове. Не проще ли было сдаться и просто жить дальше? И хотя одна только мысль об этом причиняла ему почти физическую боль, если бы Чию не нашла для него работу в Корее, он был на грани того, чтобы сдаться прямо здесь и сейчас. Прибрав все, Сяо Чжань приступил к выполнению последней задачи, которую он поставил перед собой: заправить постель Ибо. Пока он прибирался, мысль о том, что простыни, возможно, давно не меняли, не давала ему покоя. Сначала он пытался убедить самого себя, что в этом нет необходимости и это выходит за рамки того, о чем его просили. Более того, он опасался, что при смене простыней, запах Ибо может снова спровоцировать еще один смущающий эпизод. Однако по мере того, как он убирался в комнате, развороченная кровать все больше привлекала его внимание. До такой степени, что ему наконец, пришлось найти оправдание для самого себя, почему ему просто необходимо позаботиться об этом. В конце концов, после всей той уборки, что он уже проделал, было бы просто некрасиво оставить все как есть. Когда он заправлял простыню в узком месте между матрасом и тумбочкой, его пальцы наткнулись на что-то твердое. Убрав руку, он посмотрел в узкое пространство, различив только темные очертания какого-то тонкого предмета. Было слишком темно, чтобы ясно разглядеть, что это такое, поэтому он включил ночник. И хотя это не сильно добавило света в комнате, этого было достаточно, чтобы разглядеть что-то похожее на маленькую черную книгу. Она находилась в щели между стеной и изголовьем кровати, лишь немного выступая наружу. Решив, что она могла случайно туда упасть, Сяо Чжань отодвинул тумбочку и вытащил книгу. Это оказался блокнот темно-синего цвета в кожаном переплете с тисненым золотом словом «дневник» на обложке. Судя по тому, что пыли на блокноте почти не было, Сяо Чжань решил, что скорее всего он не был случайно потерян и забыт. Вероятно, Ибо, специально прятал его в этом месте. Не желая подглядывать, он решил положить его обратно туда, где нашел. Вытянув руку он ударился локтем об угол тумбочки, с ругательством уронив дневник на пол. Вздрогнув, он ухватился за локоть, при этом его взгляд упал на блокнот, который упал на корешок и раскрылся, показав кремовые страницы. Прежде чем он успел отвести взгляд, Сяо Чжань заметил свое имя. Одно дело было игнорировать свое имя в интернете или газетах. Но игнорировать его в дневнике Ибо, было совсем другое дело, и он просто не мог устоять перед искушением заглянуть в него. При мысли о том, что он делает что-то, что явно не следовало делать, кровь гулко застучала у него в ушах, а сердце забилось сильнее. Он осторожно поднял дневник, при этом его страницы перелистнулись, позволив Сяо Чжаню увидеть еще больше. Хотя страницы были разлинованы, Ибо не особо стремился писать ровно. У него был наклонный почерк и некоторые страницы содержали всего несколько строк, а другие были исписаны от края до края. В основном он писал горизонтально, но местами Сяо Чжань натыкался на вертикальный текст. Только на этих страницах символы всегда располагались по центру и имели правильную форму, будто Ибо специально упражнялся в каллиграфии. Дат нигде не было, и некоторые страницы оставались пустыми. Весь текст был написан синими чернилами, которые обычно встречались в дешевых ручках от рекламодателей. На первый взгляд, в дневнике не было заметно никакой конкретной системы или цели. Некоторые записи оказались просто идеями, записанными посреди ночи. Другие были просто потоком сознания, в котором смешивались тексты песен, мысли, внезапно пришедшие в голову, или чувства. Единственным постоянно встречающимся словом было имя Чжань с суффиксом «гэ». Иногда оно было написано маленькими символами в углу страницы, казалось бы, без всякой связи с текстом на этой странице. Или оно было частью записи о чем-то, что они делали вместе. У Сяо Чжаня все больше появлялось чувство, что он делает что-то весьма сомнительное. Он копался в личных мыслях Ибо и возненавидел бы саму идею об этом, если бы ситуация была обратной. Однако, учитывая нынешнюю ситуацию и неопределенность их отношений до аварии, он не мог не продолжить попытки найти хоть что-то, что подтвердило бы, что Ибо чувствовал к нему нечто большее, чем просто дружбу. По мере того, как он пролистывал страницы, он заметил некую закономерность. Слова «скажи ему» постоянно повторялись и часто даже подчеркивались. Иногда слова были явно яростно перечеркнуты, а затем следовала вариация на тему «к черту, я не могу». Его имя было повсюду на этих страницах, нацарапанное в явной спешке и раздражении. «Что он хотел мне сказать?» Сяо Чжань задумался, чувствуя, что он точно знает ответ. Но в то же время он не смел надеяться. Теперь, когда он понял, что может обнаружить, что то, чего он всегда хотел, может оказаться правдой, он больше не хотел этого. Это было бы слишком трагично. Пока он дрожащими пальцами перелистывал страницы, добираясь до последних двух записей, нервный узел у него в животе, казалось, затягивался все сильнее. Он изо всех сил пытался удержаться от того, чтобы прочитать следующие строки. Я пытался это сказать. Снова. Я просто не смог. Я просто, черт возьми, не смог. Я не знаю, почему это так трудно. Всего три гребаных слова. Между этой и следующей записью был большой промежуток. Сяо Чжань нервно сглотнул. Я вру. Я знаю, почему это трудно. Я просто не знаю, что он чувствует. Я не знаю и поэтому боюсь. Сяо Чжань затаил дыхание, когда его взгляд переместился на последнюю строку, написанную на следующей странице ровным вертикальным шрифтом. Я больше не буду здесь ничего писать, пока не соберусь с силами и не скажу ему: Чжань-гэ, я люблю тебя.