Все, что нам дорого

Ибо какое-то время открыто пялился на него, будто пытался запомнить черты его лица. Сяо Чжань смутился под его взглядом, чувствуя, как лицо покрывает румянец, но изо всех сил сопротивлялся желанию отвести взгляд. — Почему ты так меня разглядываешь? — спросил он с робкой улыбкой. Ибо покачал головой, продолжая внимательно изучать его лицо. — Ты выглядишь старше, чем я запомнил, — наконец произнес Ибо. Сяо Чжань кашлянул и на секунду отвел взгляд. Когда он снова посмотрел на Ибо, лицо того явно покраснело. — То есть, я хочу сказать… извини… я не хочу сказать, что ты старый. Я… Сяо Чжань не смог сдержать широкую улыбку в ответ на это. — Раньше ты никогда не извинялся за то, что называл меня старым. Ибо выглядел потрясенным. — Я называл тебя старым? Сяо Чжань вздохнул и усмехнулся. — Много раз. Ибо нахмурился, будто осуждая самого себя за свои действия в прошлом, но в то же время на его лице отразилось замешательство. Сяо Чжань внезапно понял, что он только что сделал то, что ему посоветовали не делать. — Прости, — сказали они одновременно. Сяо Чжань склонился вперед и не раздумывая, взял руку Ибо в свою. — Не извиняйся. Ты можешь сколько угодно называть меня старым, — сказал он, встретившись с Ибо взглядом. — Извини, я не хотел тебя расстраивать. — Сяо Чжань крепко сжал его руку. Ибо мягко покачал головой и улыбнулся. — Ты меня не расстроил. Все нормально. Моя мама ходит вокруг меня на цыпочках, с тех пор как я проснулся. Поэтому мне приятно, когда со мной говорят прямо. Если ты не слишком занят работой и мы снова увидимся, я бы хотел, чтобы ты продолжал быть честным со мной. Ибо проговорил все это, опустив взгляд вниз, будто в любой момент ожидая, что его просьбу отклонят. Сяо Чжань почувствовал резкую боль в груди. Почему тетушка Ван не рассказала Ибо о причине его пребывания в Корее? Еще до того, как Ибо проснулся, она хотела, чтобы он был рядом с ее сыном. Она много раз называла его «гэ». Неужели все так быстро изменилось? — Ты думаешь, я здесь из-за работы? — спросил он. — А разве нет? — в свою очередь спросил Ибо, встретившись с ним взглядом. Сяо Чжань на мгновение задержался взглядом на его глазах. В них отражался солнечный свет из окна и можно было легко разглядеть мельчайшие детали радужки. Если бы он не был так осторожен, подумал он, он легко бы мог пропасть в этих глазах. Но сейчас было не время для этого. Поэтому он откашлялся. — Ибо. Я… я не знаю, что тебе сказала твоя мама, но… Но что? Сяо Чжань на мгновение задумался над тем, сколько он должен или может рассказать Ибо. В конце концов, он пообещал самому себе не пытаться влиять на него собственными чувствами. Но разве такая беспристрастность была вообще возможна? Чтобы он ни сказал, его слова всегда будут предвзятыми. И понимая, что неловкость от того, что он остановился на середине предложения только возрастает, он решил озвучить самую простую и правдивую причину. — Причина, по которой я нахожусь в Корее, — это ты. Ибо нахмурил брови и на его лице снова появилось то выражение разочарования, когда он не мог понять смысл происходящего. Сяо Чжань также был озадачен тем, как быстро он позволил Ибо ввести себя в опасную эмоциональную зону. Куда подевался весь его самоконтроль? Но теперь, когда они оказались в этой ситуации, ему нужно было безопасно из нее выйти. — Мы были настолько близки? Надежда и неуверенность в голосе Ибо заставили сердце Сяо Чжаня сжаться. Больше, чем когда-либо, он хотел рассказать ему все. Но вместо этого только кивнул, давая самому себе время, чтобы собраться с мыслями. — Мы были достаточно… близки, — наконец смог сказать он. — У меня здесь есть работа, но мой менеджер нашла мне ее только для того, чтобы у меня была официальная причина оставаться здесь. «И чтобы не давать повода фанатам распространять сплетни». Он решил не говорить это вслух, чувствуя, что эта информация может только еще больше смутить и запутать Ибо. — Основная причина, по которой я здесь, — это ты. К тому же, обычно в это время года у меня мало работы, поэтому я могу найти время, чтобы побыть с тобой. Сяо Чжань подумал, не сказал ли он слишком много. Он чуть ли не косвенно признался Ибо в своих чувствах. — Извини, что тебе приходится пожертвовать отпуском из-за меня, — тихо сказал Ибо, неожиданно зацепившись за его последние слова. — Нет! — воскликнул Сяо Чжань, вставая на ноги. Его внезапная вспышка напугала Ибо, который взволнованно посмотрел на него. — Извини. Я не хотел повышать голос. Я… Почему их разговор принял такой странный оборот? — Я здесь, потому что хочу быть здесь. Действительно хочу. И я не против того, чтобы поработать, поверь мне. Сяо Чжань ухватился за поручень кровати свободной рукой и придвинулся ближе к Ибо. — Я не хочу, чтобы ты беспокоился обо мне. Я хочу, чтобы ты сосредоточился на себе, на том, чтобы поправиться. Все остальное оставь мне. Ты можешь это сделать? Ибо уставился на него с неким замешательством во взгляде, а потом согласно кивнул. — Хорошо. — сказал Сяо Чжань. Поняв, что вторгается в личное пространство Ибо, он снова сел. В комнате повисла неловкая тишина, пока они оба отвернулись друг от друга. Наконец, Ибо прочистил горло. — Ты можешь отпустить мою руку? — спросил он. Тепло руки Ибо было таким успокаивающим и естественным, что Сяо Чжань забыл, что все это время держал ее. Он отпустил руку Ибо и внезапно своя собственная рука показалась ему совершенно чужой и не зная, куда ее деть, он неловко положил ее себе на колени. — У тебя такие маленькие руки, — сказал Ибо после минутного молчания. Сяо Чжань снова посмотрел на Ибо. Тот сжимал и разжимал ладонь, словно пытаясь восстановить кровообращение в пальцах. Неужели он так крепко сжимал его ладонь? — У меня маленькие руки и я старый. Хочешь еще что-нибудь добавить? — спросил Сяо Чжань, приподняв брови. Ибо взглянул на него, и поняв, что он совсем не обижается, — ухмыльнулся. — Не сейчас. Но я обязательно что-нибудь придумаю. После этого их разговор потек более свободно. Ибо, верный себе, болтал без умолку. Он рассказал Сяо Чжаню, как скучно ему было все это время, когда у него не было других способов отвлечься, кроме разговоров с матерью и медсестрами. Он даже признался, что взял у матери телефон, чтобы посмотреть видео, после чего у него началась сильная мигрень и тошнота, которые не проходили несколько часов. Затем он рассказал, как он был рад, когда его навестили ребята из UNIQ, привнеся небольшое разнообразие в однообразную рутину больничной жизни, а также принеся ему кучу вкусняшек. Особенно ему запомнился визит Ким Сонджу, который специально взял небольшой отпуск от армии, чтобы подбодрить его. Сяо Чжань не мог не завидовать их отношениям. Но он также понимал, что единственная причина, по которой он так реагировал, была в том, что он тоже хотел, чтобы Ибо вспоминал его с любовью. Пока он говорил, Сяо Чжань заметил, что Ибо обходит стороной тему своего здоровья, как физического, так и психического. Если он и упоминал о каких-то негативных моментах, то делал это вскользь и не заостряя на них внимания, словно стараясь преуменьшить серьезность происходящего, делая вид, что в этом нет ничего страшного. Ибо, конечно, не мог знать, что Сяо Чжань, проведший рядом с ним последние несколько лет, легко мог видеть сквозь этот напускной фасад. Однако он предположил, что это могло быть попыткой Ибо справиться с ситуацией, поэтому он ничего не сказал. Вместо этого он спросил о его самочувствии. — Я заметил, что с твоей руки уже сняли гипс, — сказал он, воспользовавшись паузой в разговоре. — А что насчет твоей ноги? На долю секунды лицо Ибо помрачнело и если бы Сяо Чжань не смотрел на него, то ничего бы не заметил. — Она все еще в гипсе. Ибо попытался поднять одеяло, чтобы показать Сяо Чжаню, но оно за что-то зацепилось. Раздраженно выдохнув, он наклонился вперед, попытавшись освободить одеяло двумя руками, но у него ничего не получилось. Видя, что Ибо теряет терпение, Сяо Чжань быстро поднялся и обошел кровать. Он уже было протянул руки, чтобы схватить руки Ибо, но вспомнив, что он сделал ранее, усилием воли остановил себя. — Позволь мне сделать это. Ибо откинулся назад, выглядя раздраженным. Сяо Чжань никогда не видел, чтобы он так быстро терял терпение. Он и раньше бывал нетерпеливым, но сейчас он побил свой собственный рекорд. Сяо Чжань сдвинул одеяло так высоко, как только мог, осторожно освобождая его от спиц, за которые оно зацепилось. Гипс на ноге выглядел так же, как и в последний раз, когда он видел ногу Ибо, подвешенную на растяжке. Большинство синяков на бедре уже исчезли, а те, что еще оставались, были такими бледными, что тоже должны были пройти в ближайшие несколько дней. Он уже собирался спросить Ибо, когда уберут спицы из его ноги, но заметил, что верхняя часть его правой голени была обмотана несколькими слоями бинтов. — Что случилось? — спросил он, указывая на бинты. Ибо, который намеренно отвернул голову в сторону, чтобы не смотреть на свои раны, повернулся к нему. — А… это… я неудачно пошевелился, когда спал, и спицы расцарапали мне ногу. Это просто для защиты моей кожи, — объяснил он. И хотя Ибо смотрел ему прямо в глаза, пока говорил, Сяо Чжань с трудом понимал его слова. Ибо был не из тех людей, кто легко мог солгать, поэтому если он так говорил, то он считал это правдой. Но что-то тут явно было не так. Ибо обычно спал как убитый. Когда он засыпал, можно было уложить его конечности так, как хотелось, и спустя несколько часов он просыпался точно в той же позиции, в какой его оставили. Раньше Сяо Чжань часто так забавлялся, когда они спали вместе на одной кровати. Он задумался над тем, могла ли авария повлиять на то, как он спит. Это было единственное объяснение, которое он мог придумать, и если оно было правильным, то он не собирался делать очередную ошибку и признаваться Ибо, что знает, как он обычно спит. Он снова натянул одеяло на ноги Ибо. — Почему бы тогда не оставить ногу на перевязи? — Потому что моя нога постоянно немела. И мерзла. Мы можем поговорить о чем-нибудь другом, кроме моей ноги? Это не самая интересная тема. Сяо Чжань, который уже вернулся к своему стулу, собирался было ответить, что ему действительно не все равно, когда в дверь постучали. Он повернулся к Ибо, чтобы убедиться, что можно открыть, так как предполагал, что медсестра или другой медицинский персонал просто вошли бы без стука. Он ожидал, что Ибо просто кивнет, и был удивлен, увидев выражение искренней паники на его лице. Как только он заметил, что Сяо Чжань смотрит на него, он придал своему лицу более нейтральное выражение, и наконец, согласно кивнул. Сяо Чжань обошел кровать и подойдя к двери, открыл ее. И был очень удивлен, увидев Чию, одетую в зимнее пальто. — Я думал, мы встретимся в ресторане за ужином? — выпалил он. — Кое-что случилось. Он осмотрел ее с головы до ног. — Ты избавилась от длинных волос, — сказал он, не двигаясь с места. Она посмотрела ему в лицо. — С ними было очень неудобно. Но спасибо. Приятно, что ты заметил. Могу я войти и поздороваться, или ты так и будешь стоять на пути, пока его не выпишут? Сяо Чжань отошел в сторону и впустил Чию. Она прошла мимо него и остановилась на небольшом расстоянии от кровати. На лице Ибо при этом все еще оставалось выражение некоторой неуверенности. — Ты выглядишь намного лучше, чем когда я видела тебя в последний раз, — сказала она, вероятно, израсходовав свой месячный запас любезностей. — Спасибо, — нерешительно ответил Ибо. В палате повисла неловкая тишина, во время которой Сяо Чжаню хотелось взять разговор под свой контроль, но он решил, что будет лучше, если Ибо попрактикуется в общении с людьми, которые знали его, но которых он не помнил. В конце концов, когда он вернется домой, это станет обычным явлением. Тем не менее, Сяо Чжаню было больно наблюдать за сменой различных выражений на его лице, пока он пытался вспомнить, кто она такая, но потом сдался. — Извините. Я не хочу показаться грубым, но, хотя вы, кажется, знаете меня, я вас не помню. — Оу! Конечно! Прости, я должна была догадаться. Я его менеджер, — сказала она, небрежно махнув рукой в сторону Сяо Чжаня. — Можешь звать меня Чию. — Чию… — повторил Ибо, словно пытаясь припомнить его, но у него ничего не получилось. — Я рад вас видеть… снова. Последнее слово он добавил с заметной нерешительностью, и это не могло не огорчить Сяо Чжаня. Несомненно, это была хорошая практика для Ибо, но смотреть на это все равно было очень больно. — Мне тоже приятно познакомиться. На самом деле, мы никогда не встречались официально. Я видела тебя на съемочной площадке несколько раз, но гораздо чаще я тебя видела, пока ты был в коме. Так что не нужно пытаться вспомнить меня. Сяо Чжаню хотелось закричать в голос. Как она могла так небрежно относиться ко всему этому? Но к его удивлению, лицо Ибо расслабилось, и он улыбнулся. — Ты не возражаешь, если я украду его на несколько минут? — спросила она. — Пожалуйста. Не стоит прерывать свои дела ради меня, — сказал Ибо. Он сказал это так официально, что на мгновение Сяо Чжаню показалось, что они вернулись в те времена, когда были едва знакомы, и Ибо обращался к нему подобным образом. — Я скоро вернусь, — наконец сказал Сяо Чжань, возвращаясь в реальность из своих мыслей. — Не торопись, — ответил Ибо. Сяо Чжань вышел из комнаты вслед за Чию, отойдя немного в сторону, вне пределов слышимости. — Что такого срочного случилось, что тебе пришлось лично явиться сюда, чтобы сказать мне об этом? — спросил он, желая поскорее вернуться к Ибо. — Задержали дядю Ибо.