Прятки с тенью

Топкапы. Покои Хюррем султан. Утро, 17 августа. Она так и не сомкнула глаз в ту ночь. Вертелась из стороны в сторону и, в конечном итоге, ушла к себе в покои, велев передать султану, что неважно чувствует себя. Под утро голова просто раскалывалась. Никакие травы или кофе не помогли, а массаж служанки еще и на нервы подействовал. От чего Хюррем резко вскочила с места и потребовала всем убраться прочь. Она расхаживала по комнате, раздраженно поправляя волосы каждые две секунды, и постоянно щипала себя за руку, словно пытаясь убедиться в ее сохранности. Ей срочно нужно было увидеться с ним. Нужно было поговорить… В своих раздумьях Хюррем совсем забыла о том, что сегодня похороны Шах султан. Эта мысль промелькнула в голове как раз в тот момент, когда Сюмбюль ага зашел в покои, держа в руках ее платье. «Долг зовет, Хюррем султан. И совсем неважно, что творится внутри твоей души, не имеет значение, что ты уже мертва. В этом дворце ты обрела власть, о которой можно только мечтать, но вместе с тем отдала взамен самое дорогое — свободу. Элементарные слезы для тебя под запретом, ведь Хасеки султана не имеет права быть слабой…» Вновь сковав себя несокрушимыми цепями, Хюррем зашагала навстречу неминуемого. Платье, что было сшито по заказу госпожи, отражало весь ее внутренний хаос и в то же время стойкость характера. Черная ткань, вышитая золотыми нитками по краям, прекрасно подчеркивала ее статус. — Сколько раз я его надевала, Сюмбюль? Особый наряд для особого случая. Похороны врагов — идеальный вариант. — Эм… я не считал, госпожа моя, но если хотите… — Нет, не надо. Мертвым нет места в моей голове, хочу забыть о всех, кто причинил мне боль. Я должна научиться отпускать… Слова шли от самого сердца. За долгое время ей словно впервые удалось раскрыть глаза и взглянуть на жизнь по-другому. — У меня совсем нет времени, Сюмбюль. Дорогим мне людям грозит опасность, я должна быть рядом, даже если они этого не хотят. Ага понимающе кивнул. — Ты передал Мерджану, что я хочу поговорить с ним? — Госпожа, я как раз хотел сказать вам. Мне не удалось его отыскать. Словно сквозь землю провалился, шайтан! Хюррем нахмурила брови и озадаченно посмотрела на Сюмбюля. — Это очень плохо… еще одна нить оборвана, — она разочарованно поджала губы, — надо поговорить тогда с Раной хатун. Прикажи ей приехать во дворец, только осторожно. Нельзя, чтобы Хатидже, и уж тем более Ибрагим, заподозрили ее. — Как прикажете, госпожа моя, — он покорно склонил голову и удалился. Хюррем поспешила надеть платье и, подойдя к зеркалу, украсила голову любимой короной. Волосы она собрала в легкий пучок, откуда выпадали несколько рыжих прядей, словно языки пламени спускаясь на чёрный как уголь шёлк. — Пора…

***

Топкапы. Гарем. Шах султан всегда была примером истинной госпожи, в которой течет благородная кровь: гордая, разумная, стойкая… Только вот в жизни бывает так, что лишь одна маленькая ошибка может стать последней. Кто-то любил ее, кто-то ненавидел, но абсолютно каждый в этом гареме уважал султаншу. Даже Хасеки Хюррем не могла не признать того, что эта женщина была единственной достойной соперницей из числа сестер султана. Во время прощания с госпожой Хюррем стояла как безмолвная статуя и никак не могла оторвать свой изучающий взгляд от тела Шах. Она искала хоть какие-то зацепки, что могли бы помочь с раскрытием дела. Совсем скоро жертву предадут земле, и тогда вместе с ней сгинет и тайна, так болезненно укоренившаяся в голове Хюррем. Под плачем Эсмахан султан гроб ее матери вынесли из гарема. Мертвенная тишина и лишь изредка всхлипы девушек доносились до ушей Хюррем. Она так и стояла бы посреди зала, если бы не рука Михримах султан, осторожно опустившаяся на ее плечо. — Матушка, вы в порядке? — тихо спросила дочь. Хюррем отвлеклась от мыслей всего на долю секунды и слегка улыбнулась, чтобы не расстраивать дочь. — Да, дорогая, мне нужно поговорить с твоим отцом. Она развернулась и зашагала прочь. Ее бледное лицо говорило само за себя: она совсем не в порядке. И идёт она не к султану, а к его дорогому паргали.

***

Топкапы. Золотой путь. Их излюбленное место встречи. Стены этого коридора знали об их отношениях больше, чем они сами. И вот, по счастливой случайности, Хюррем наткнулась на него в момент, когда он только вышел из покоев султана. — Госпожа, — кивнул паргали, — как поживаете? Странное ощущение возникло у Хюррем в тот момент. Ей казалось, что они не виделись много месяцев. Его голос звучал настолько чужим, будто все, что произошло между ними, было лишь фантазией. По ее спине несколько раз пробежался холодок, заставив ее снова вспомнить тот кошмар. — Паша, — она наконец сглотнула мешающий ком в горле и поприветствовала его, — мне нужно поговорить с вами. Они никогда не прятали своих глаз друг от друга, и эта встреча не стала исключением. Он смотрел на изумруды, переливающиеся в свете солнца, а она в черные омуты, скрытые в тени. — У меня не так много времени, госпожа. Он хотел сбежать от нее. Его слова были обрывистыми, поспешными, словно ему было сложно говорить. Он проскочил мимо нее, чтобы поскорее скрыться от навязчивых чувств, однако голос Хюррем, то ли властный, то ли молящий, остановил его. — Почему ты избегаешь меня, Ибрагим?! Что ты скрываешь? — она повернулась к нему, продолжая тараторить. — Это связано с Шах султан? Неужто ты меня намерен обвинить? В последней фразе скрывались злоба, обида, ненависть, недопонимание… Он лишь усмехнулся. Оба прекрасно понимали, это невозможно. — На ее шее были следы от удушья, — после недолгого молчания, она решила хоть как-то привлечь его внимание, — зачем кому-то наносить столько ударов ножом, если она уже была мертва? Не находишь это странным? Ее признание и вправду привлекло его, только вот реакция была совсем неожиданной. Ибрагим резко подошёл к ней и, схватив за плечи, прижал к стене. — Вам лучше не вмешиваться, госпожа, — пригрозил паргали едва ли не шёпотом, — вы и так натворили много дел, которые мне предстоит разгребать! — Никто тебя не… — Замолчи! Не смей вмешиваться, я сказал! Он выпустил ее из рук и, кинув яростный взгляд, ринулся прочь.