Fckboy

Чангюн не выигрывает три из трёх. Он едва ли выигрывает два из семи, и в полночь они выходят из бара совершенно трезвые. Чангюн снова начинает ныть, чем очень удивляет Хосока. — Ты специально поддался мне два раза, да? — говорит Чангюн, застёгивая молнию, пока они идут по ночной улице. — Не понимаю, о чём ты, — отвечает Хосок с ухмылкой и суёт руки в карманы джинсов. — Ну конечно, — прыскает Чангюн, но решает не давить, и Хосок почти чувствует себя виноватым. Он, конечно, несколько раз поддался, намеренно стреляя в числа так, чтобы раунд не закончился в его пользу, но Чангюн, этот невозможный милый пирожок, всё равно упустил свой шанс победить. Поэтому Хосок не виноват в том, что он не забрал желанную победу… — Это всё из-за тебя, — простонал Чангюн, бросив очередной дротик и промахнувшись по удваиванию очков. — Я из-за тебя нервничаю! — Чего? — захохотал Хосок, глядя, как он пытается правильно встать перед доской. — Я ничего не делаю. — Правда? Ты сидишь так на барном стуле не для того, чтобы меня отвлекать? — фыркнул Чангюн, покосившись на него, и снова сфокусировался на доске. — Не думаю, что если я сяду нормально, твои навыки улучшатся, — ухмыльнулся Хосок, и Чангюн опять повернулся к нему, но на этот раз глядел с подозрением. — Хочешь сказать, я плох в дартсе? — Я хочу сказать, что ты можешь быть хорош в чём-нибудь другом, — довольно ответил Хосок, и Чангюн повеселел. — Ты прав, — сказал он и вдруг зашагал к нему, остановившись, когда оказался у Хосока между ног. — Если хочешь, могу показать, в чём я хорош, — он медленно провёл руками по плечам Хосока и вернулся к шее — тот боролся с желанием закрыть глаза, когда пальцы вдруг забрались в волосы. Блять, он может и привыкнуть к этому. — Я не это имел ввиду, — усмехнулся он, продолжая смотреть в тёмные глаза Чангюна. — Но учту. — Если честно, у меня ощущение, что я не в твоём вкусе, — пробормотал Чангюн, поддразнивая, и Хосок чуть не простонал вслух. Эта милота его добивала. — Совсем наоборот, — прошептал он, положив пальцы на ремень Чангюна. Было так, чёрт возьми, сложно удержаться и не поцеловать, когда эти прикосновения казались неожиданно правильными. — Тогда как насчёт того, чтобы поменять условия? — спросил Чангюн, снова начав ухмыляться. — М? Что ты придумал? — Когда я выиграю последний раунд, мы начнём прямо здесь. Хосок хихикнул, заметив в глазах Чангюна пьяную искру. — Хорошо, — ответил он. — Попытай удачу. И Чангюн это сделал. Он и правда очень старался, но с меткостью и правда были проблемы — Хосок не понял, расстроился он или нет, когда уступал ему место у доски. И всё же, это его отрезвило. Потому что Хосок пока не сказал Чангюну, что их свидание будет чем-то не больше, чем прогулка после школы, в которой он поддастся ему в игре и заставит надеяться ещё больше. Поэтому Хосок без колебаний заканчивает последний раунд двумя стрелами. Единственная проблема заключалась в том, что Чангюн думал, что не интересует Хосока. Он заметно тушевался. — Значит, ты со статистики? — говорит Чангюн, шагая на некотором расстоянии от Хосока. — Ага — скучновато, да? — вздыхает Хосок, засовывая руки глубже в карманы, когда сдерживать желание обнять Чангюна становится совсем сложно. — Угу, — отвечает Чангюн немного отстранённо. — У вас это обязательный предмет? Я никогда не интересовался вашим направлением. — Мне для психологии нужно, — говорит Хосок — с ним немного странно обсуждать тему учёбы. — А ты? — Лингвистика. Я перевёлся и никого не предупредил, — усмехнулся он. — Да? Почему? Где ты раньше учился? — На экономике, но… — он замолк, пнув камушек с дороги. — Но потом я встретил Кихёна, и ну… подумал, что с ним учиться будет веселее, раз уж мне похуй где. Я учусь в университете, потому что так хотят мои родители. — Не хочешь это обсудить? — спрашивает Хосок. — Что? Кихёна? — Твоих родителей. — Зачем? Хочешь стать моим психиатром на ночь? — фыркает Чангюн, и Хосок немного думает прежде, чем ответить. — Я… хочу стать твоим другом. — О, ну да, — хмыкает Чангюн, снова пиная что-то на дороге. — Там нечего обсуждать. Они сложные люди — пока шлют деньги за хорошую учёбу, мне не о чем беспокоиться. — Они слишком заняты на работе? — Хер знает. Несколько лет назад я от них сбежал и ждал какой-то реакции, но они даже расстроиться не посчитали нужным, — Чангюн снижает тон, когда они приходят к мосту, и замедляется. — Может, поэтому и я решил на них наплевать. — Мне жаль, — говорит Хосок, кладя руки на ограду, и Чангюн становится рядом с ним. — Почему? — Потому что твои родители такие непонятные? — Хосок пытается улыбнуться. Он подходит ближе к Чангюну, пока их руки не касаются, и тот удивлённо смотрит на него. — Да уж, причём мне ни капельки не больно, — хмыкает он, переводя взгляд на ночной пейзаж перед собой, и Хосоку так хочется сжать его в руках и унести в тёплое безопасное место. В груди начинает болеть от того, что он вот так смирится с этой ситуацией. И всё же, Хосок поворачивается к горизонту города, отражающегося в чёрной реке — как уютно. На самом деле, детство без родителя ему знакомо, потому что его отец погиб, когда ему едва исполнилось десять. Но его мама давала ему всё, как могла старалась заполнить пустоту в душе, и он совсем не чувствовал себя одиноким — особенно рядом с Хёнвоном и Хёну. Поэтому он не может представить, через что пришлось пройти Чангюну. Теперь Хосок лучше понимает, насколько дорог ему может быть Кихён… Чангюн вздыхает и поворачивается. Он прислоняется спиной к ограде, засунув руки в карманы толстовки. — Не хочу врать, — говорит он. — Я не привык к таким свиданием. Обычно к этому времени я уже пьяный в говно и кого-нибудь раздеваю. — Прости, что разочаровал, — отзывается Хосок, пытаясь не звучать грустно, но всплывшие в голове слова Хёнвона заставляют его думать, что Чангюн, может, и правда жалеет, что пошёл на это свидание. — Нет, я… Я просто не знаю, что будет в итоге. Вдруг вообще ничего, понимаешь? — выдыхает Чангюн, ковыряя асфальт носком ботинка. И Хосок удивляется, потому что это просто нечестно — Чангюн не может вести себя настолько мило. — Ты до сих пор обижаешься за то, что я не дал тебе выиграть? — Очевидно же, — отвечает Чангюн смущённо, но на губах появляется дерзкая ухмылка. И Хосок знает, что это отличная минута для того, чтобы рассказать о себе, признаться в своей ориентации, но тушуется. Какого чёрта он не перестал интересовать Чангюна после того, как тот понял, что всё не идёт по привычному сценарию? И сколько Хосоку понадобится времени, чтобы забыть его? Он так одержим этим парнем, что с ума сойти можно. Почему они ещё не держатся за руки, глядя на такую потрясающую воду? Он и правда хочет с ним сблизиться во всех смыслах… Блять, Хёнвон будет его материть за это, но какая разница… — Иди сюда, — говорит Хосок, раскрывая руки и притягивая Чангюна за шнурок толстовки. — Забирай свой утешительный приз. — Чего? — усмехается Чангюн. — Ты не хочешь поцеловать меня? — Хосок улыбается. — Чт…? — Чангюн выглядит поражённым и не двигается. Его система дала сбой. «Ну точно щеночек», — усмехается Хосок про себя и отводит их от перил. Он стоит напротив Чангюна и вот-вот заключит его в объятия. — Просто скажи да или нет, — шепчет Хосок, их лица так близко, что не осталось воздуха, и Хосок на мгновение чувствует на себе дыхание Чангюна. И буквально за миг до того, как Хосок собирается прижаться к нему, Чангюн хватает рубашку у него на груди и притягивает к себе; Хосок усмехается ему в губы. Но Чангюн быстро раскрывает рот, проникая языком в рот Хосока с жадным стоном, с самого начала бросая ему вызов и призывая присмирить. Хосок осаждает его, добавив в свои движения резкости, и через мгновение раздаётся разочарованный стон — но когда Чангюн уже готов сдаться, он сбавляет темп, и поцелуй становится нежным и медленным; Хосока приятно покалывает от чувства привязанности, которым он хочет поделиться. И Чангюн тихо вздыхает, обвивая руками шею Хосока, пока тот водит руками по его спине, прижимает так близко, как только возможно, заставляя того простонать и углубить поцелуй — они узнают всё больше о вкусах друг друга. Хосоку мало. Он остался бы здесь на всю ночь, но Чангюн пытается выпутаться из его рук, поэтому Хосок берёт его лицо в руки и, поглаживая по щекам, разрывает поцелуй. — Это было неплохо, — мычит он, открывая глаза, и розоватые щёки Чангюна — лучшее, что он когда-либо видел. — Угу, — соглашается он, опуская руки. — Пошли ко мне, — говорит он, глядя на Хосока, и тот видит в его глазах отражение городских огней, хочет поцеловать снова. — Нет, — отвечает он вместо этого и с неохотой выпускает Чангюна из рук. — Почему? Хосок вздыхает, поглаживая его мягкую руку. — Знаешь, что такое асексуальный спектр? — Что? — Чангюн хлопает глазами. — Там находятся люди, которые где-то меж- — Я знаю, что это, — говорит он, отнимая от себя руки Хосока. — Я не понимаю, к чему ты это сейчас говоришь. — К тому, что я где-то в этом спектре, — объявляет Хосок и опускает руки. — Я типа асексуал. — Ебицкая сила, — стонет Чангюн, делая шаг назад. — Серьёзно?!