Записки на полях

      Пустота. Тьма, господствующая без власти времени, постепенно обволакивает ярко-золотое одеяние самого Царя Обезьян, Мудреца, равному небу. И, кажется, он будто постепенно утопает в бескрайней пучине безмолвия, бездействия, где никакие чувства его не достанут, словно заходящее за горизонт солнце, передающее свои обязанности нарастающей луне. Но пустота ли это на самом деле?       Тут он чувствует как нечто холодное, неприятно липкое, как смола, начало ползти по ноге. Раскрыв глаза, тут же встречается со тьмой, которая собирается его то ли поглотить, то ли, наоборот, вытолкнуть. Опустив взгляд на место, откуда исходило неприятное липкое ощущение, он тут же замечает неясную темную, как и все здесь, субстанцию. Она почему-то очень походит на руку…       И за долю секунды чуть выше этой «руки» появляются два огромных ярко-фиолетовых глаза. Точнее сказать, глаз и своеобразный крест, который вряд ли даст возможность хоть когда-либо раскрыть навсегда закрывшееся веко. «Оно» мгновенно потянуло Укуна за собой, сопровождая его мерзким, скрипучим эхом «ТЫ!» Звук был на столько противным, будто острым кончиком лезвия проходят по стеклянной бутылке.       Испугавшись своих догадок, Укун стал судорожно вырывать свою ногу, но жижа даже не думала его отпускать, лишь сильнее тянула его за собой вниз. За пару секунд возле глаз этого нечто, поочередно распускались, как лепестки лотоса, шесть ушек, которые попарно загорались своим собственным цветом, а чуть ниже расплылась неприятная зубастая пасть, которая была открыта, как бы собираясь что-то сказать… — ТЫ БРОСИЛ МЕНЯЯЯ!!! — прошипела тень и резко потянула ничего не понимающего Царя ниже. — НЕТ! — от такой неожиданности тот зажмурился. — Я НЕ-…       Укун встретился с чем-то твердым под собой и больше не ощущал невесомость. А вместо недавней давящей тишины в ушах послышался знакомый гул ветра и поющих птиц. Он раскрыл глаза и стал разглядывать местность, в которой он оказался: редкие персиковые деревья (некоторые были повалены), та самая густая растительность и бегущая маленькая речонка… Он был рядом с горой Цветов и Плодов… Что это за воспоминание?       Ответ не заставил себя долго ждать.       Послышался душераздирающий крик. Вовсе не искаженный и не искривлённый, настолько чистый и звонкий, будто буквально за его спиной это произошло. И как только Укун обернулся, тут же видит следующую сцену: он, сам Царь Обезьян, со своим легендарным окровавленным посохом стоит над трясущимся черным комочком — Макаком. Он был на столько маленьким, что не помещался во всю его тень. — Прошу! Не надо, Укун! — несмотря на слова Шестиухого, тот начал медленно поднимать свой посох над головой. — Нет… НЕТ!!! — НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО!!! — прокричал настоящий Укун, вскочив со своего места, и побежал к месту событий.       Вытянув руку перед собой, он быстро схватил за плечо «ложного» Царя, но вместо его лица показалась та самая гримаса из начала. «Оно» пнуло коленом в живот Укуна, из-за чего тот не смог удержаться и упал на колени. Приподняв голову, он замечает как сам оказалась в той самой тени. Такой холодной… Непроглядной… Которая образовалась им же самим… И прежде чем он полностью поднял свои глаза, он узрел лишь смеющееся лицо некого, кто притворяется его другом, пока настоящий (на данный момент) неподвижно лежит, окрашивая траву и неподалеку распускающиеся цветы к алую краску. — УБИЙЦА ДЕМОНОВ!!! — все, что смог выдавить из себя самозванец своим отвратительным и мерзким голосом, заново поднимая чужой посох над головой.       Укун же, вопреки всему страху, хотел встать и навсегда втереть того в землю, но его тело неожиданно ослабло, стало ватным, а, взглянув на руки, он видит их окрашенными в тот же алый цвет, а ближе к локтям в бордовый, напоминавшую спелую вишню. Тем временем становилось холоднее, вызывая дрожь у Укуна (хотя это была не единственная причина), а паника не заставила себя долго ждать. Взявшись за голову своими окровавленными руками, он пытался заглушить нарастающий шум в ушах, который все равно не смог перебить. И ему лишь оставалось раз за разом слушать надоедаливые, отдающиеся колокольным звоном «ПОКАЙСЯ!» и «ТЫ НЕ МОЖЕШЬ БЕГАТЬ ВЕЧНО ОТ СУДЬБЫ!».       Но все закончилось все также быстро, как и началось.       Раскрыв глаза, Укун замечает, что он весь в холодном поту и успел скрутиться калачиком, немного сжав рукой кусок одеяла, аккуратно оберегавшей того все это время. А также он один. Стоп…       «ГДЕ МАКАК? МНЕ ВСЕ ЕЩЁ СНИТСЯ СОН?» — после этих мыслей он ущипнул себя.       Последовала неприятная боль. Отлично, он не во сне, тогда куда он делся?       Осмотрев комнату, он заметил открытое нараспашку окно. Такого точно здесь не было. Хвост, спокойно лежащий до этого времени, выполз из-под одеяла и стал своим мягким кончиком вилять из стороны в сторону, изредка делая остановки. Укун искренне пытался понять спросонья, что происходит. Но, бросив взгляд на стол, стоящий недалеко от окна, он разглядел спокойно лежащий дневник, который недавно видел на кухне. Макак же без него никуда не ходит. Может, он куда-то отошёл.       Ему хотел в это поверить и, раскрыв свои янтарные глаза в ярко-белом свечении, воспользовался золотым ви́деньем. Встав с кровати, он осмотрел дом вдоль и поперек, но так ничего и не нашел, даже каких-либо намеков на магию не было. Значит ли это, что он втихую, ничего не сказав, убежал? Но куда и зачем?       Ответ же он мог узнать только из одного места…              Подойдя к столу, он аккуратно провел своими пальцами по корешку уже давно растрёпанной тетради. «Надо будет ему прикупить новый в качестве… Извинений?» — неуверенно подметила про себя обезьяна. Снова пролистывая уже знакомые листы с различными пометками, он доходит до той страницы со своим оставленным текстом, который владелец так и не решился прочитать. Перелестнув на следующую страницу, его глаза тут же встречают маленькую и небрежную зарисовку: в углу страницы был нарисован круг, часть которого была закрашена и напоминала полумесяц. А ведь в действительности была глубокая ночь, и, приподняв свою голову, Укун встречается с мягкими лучами луны, которая не спешила передвигаться по усыпанному многочисленными мелкими точками, подобных ей, небу. Сбоку был изображен… Укун? Чуть левее полумесяца, была нарисована фигура золотой обезьяны, стоящей в гордой позе (одно колено было приподнято, а одна из кистей сжата в кулак и вытянута перед собой, как бы говоря «Я герой!»). А чуть ниже запись: «Лунный свет не так украшает его, как солнечный Почему я до сих пор им восхищаюсь?» — У меня такой же вопрос… — Укуну точно не нравилось быть объектом обожания либо же восхищения.       Ему нравилось, когда он спокойно и свободно мог разговаривать со своим другом, но не быть тем ужасом, что упоминала тень в его кошмаре.       Ещё немного рассмотрев зарисовку, он наконец обращает внимание на достаточно объемный текст, бережно написанный чужой дружеской рукой.       «Я знаю, что ты будешь читать это, так как ты волнуешься любишь читать чужие записки рыться не в своих делах, так ещё и оставлять комментарии рядом с ними. Когда-нибудь мне придется сжечь этот дневник от лишних глаз Во всяком случае, я оставляю это для себя. Несмотря на всю ситуацию, я не могу сидеть сложа руки, особенно когда где-то в этом про́клятом лесу ходят она. Я просто не могу допустить того, чтобы ее глупый план по уничтожению нашего и созданию нового мира был осуществлен. Почему я не догадался раньше, что она рано или поздно найдет способ выбраться и без ключа И даже если ты читаешь конечно, он это прочтет, даже не думай идти за мной! Это мои проблемы! А если я не могу с ними справиться, то и никто не сможет! Даже ты, хотя, зная тебя, ты пойдешь за мной, надо бы закругляться По крайней мере, ясно одно: мне нужно вернуть свою лампу и попытаться остановить ее. P.s. Укун снова не спал несколько месяцев и отрубился при первой возможности он не учится на своих ошибках… Наверное, его снова мучают кошмары, так как его мелкие подёргивания и бесконечные переворачивания мне уже надоели. Может я могу чем-то помочь? Это не мои проблемы.»       Больше записей не было. Закрыв дневник, Укун ещё пару минут переваривал в своей голове прочитанное. — Он реально уверен, что я за ним не пойду? Хах, — прошептав себе под нос, он повернулся в сторону окна, — ты слишком меня недолюбливаешь.       Собравшись с силами, он выпрыгнул через окно, параллельно создав свое верное облако. Плюхнувшись прямо в него, Укун грозно посмотрел на черный, как смоль, лес, прятавший в своих глубинах опасность и его друга, который может ненароком наткнуться на проблемы. — Я не позволю ему творить такие глупости в мою смену! — и с этими словами его облако рванула с огромной скоростью, что ударной волной заставило все в комнате почувствовать настолько резкий порыв воздуха, будто начался ураган.       Ветер коснулся и дневника, заставив раскрыться на определенных страницах. И когда последний лист, как пух, мягко упал, открылась ещё одна маленькая запись его владельца. «Этот день будет, наверное, моим последним. Жаль, что я пробыл с ним так мало… Я не заслуживаю после все быть с ним И потому, после прочтения твоего «письма», хочу также сказать я люблю был рад быть твоим близким человеком.»       Дневник аккуратно закрывает рыжая рука Царя. Рука клона Царя. Тот самый клон, который давно кинул на глазах у Шестиухого персик, после с громкими словами улетел.       Интересно, что он тут делает?