Butterfly: история вторая. Ураганы

      В тот день оба остались дома, попросив Намджуна и Сокджина прикрыть их в агентстве. Парням, конечно, в общих чертах пришлось объяснить ситуацию, но Юнги сделал это сам, не позволяя никому грузить Чимина совершенно ненужными ему сейчас вопросами. Юнги, конечно, не верил в такие совпадения, и поэтому, когда Чимин в следующий раз спросил его о переезде, ответил утвердительно. — Я уже думал об этом, — медленно проговорил он, проводя по губам указательным пальцем. — И думаю, что ты прав. Но если честно, то даже не могу предположить, куда мы с тобой можем отправиться. С нашим бюджетом… — Эту квартиру мы точно не продадим, — подтвердил Чимин. — Но если честно, я готов сейчас сорваться куда угодно просто пешком. — Перебор, — слабо улыбнувшись, Юнги покачал головой. — Думать перед тем, как идти на поводу у собственных нервов, ещё никому не повредило. — А мы можем… — Чимин на секунду запнулся, а потом выпалил так быстро, словно боялся, что передумает. — Мы можем хоть ненадолго навестить твоих родителей? Просто в гости. Это даст хоть небольшую передышку, и немного времени. Сколько ты уже с ними не виделся?       Юнги взглянул слегка раздражённо, но промолчал, подумав про себя, что не видел бы отца с матерью ещё столько же. Они не удосужились поддержать его даже в выборе профессии. А в том, что они не одобрят Чимина, несмотря на всё его природное очарование, он уж точно нисколько не сомневался. — Мы спрячем тебя, — всё же пообещал он. — Не волнуйся.       Намджуна не пришлось долго уговаривать, и вот уже неделю Чимин жил у него. Юнги скучал по нему, стараясь проводить больше времени с ним вместе на работе, и приглашал на запись вокальных партий по возможности исключительно его, но это всё равно было совершено не то. Безумно хотелось снова остаться с Чимином наедине, но безопасность сейчас была в значительно большем приоритете.       Каждое утро Юнги начиналось с поиска новых меток, надписей или странных намёков, но ничего не находилось, однако уже на следующих выходных ночную тишину прервал звонок Намджуна, заставляя Юнги вскочить и поднять трубку так быстро, словно от этого зависела вся его жизнь. — Долго думал, стоит ли тебе это рассказывать, хён, и если да, то как именно, — голос Джуна был тихим, и Юнги понял, что скорее всего, Чимин сейчас спит. — В чём дело, говори проще, — подтолкнул друга Юнги, протирая сонные глаза свободной рукой. — Чимин в порядке? — Спит, — откликнулся Намджун, подтверждая его догадки. — Но когда мы возвращались с ним домой сегодня, возле моего подъезда тёрся какой-то тип лет шестидесяти или старше. — И? — резко поторопил Юнги. Он не мог избавиться от внезапного чувства тревоги. — И мне показалось, он напугал Чимина, — закончил Намджун. — Мне пришлось подмешать ему немного снотворного в чай, а то я боялся, что он сегодня не уснёт. Тот мужик, кстати, сразу смылся, стоило только ему заметить, что мы подходим, и я еле уговорил Чимина подняться в квартиру после этого. Ты знаешь, что это может быть?       А Юнги не знал. Он мог только догадываться. И если его догадки были верны, то Чимина надо было срочно увозить отсюда. Куда угодно: к родителям, к чёрту, на край света — не важно. Важным был только ставший вконец неконтролируемым ужас осознания, что Чимина у него могут забрать. — Знаешь, Джун, — медленно проговорил Юнги. — Мы должны скрыться. Мы должны уехать. Сейчас же. — Хён, что случилось? — строго спросил друг на том конце провода. — Ты понимаешь, что я не могу выгораживать вас бесконечно? Ты даже ничего не объясняешь. Я, конечно, ваш друг, но неужели это означает, что я обязан каждый раз помогать, даже не зная, в чём дело? Во что вы, чёрт возьми, влипли?       Юнги потратил на свой рассказ больше часа, умолчав только о происхождении Чимина, и слегка изменив даты. Сейчас его мало заботило, поверит ему Намджун или нет, все его мысли занимал план предстоящего отъезда. Пока что Юнги не знал, откуда именно исходит опасность, и им нужно было выиграть время. Спрятаться, пока не появится возможность нанести удар по угрозе. — Я помогу, — Намджун тяжело вздохнул. — Не гарантирую, что смогу сохранить вам работу, но если это действительно так опасно, как ты говоришь, то к чёрту её. Мы переговорим с отцом Чонгука и постараемся что-нибудь предпринять. — Он не поможет, — отмахнулся Юнги. — Ты и сам говоришь, что невозможно что-либо найти, если не знаешь, что искать. Мужика в лицо знает только Чимин, но у него не будет времени давать вам показания. — Вы собираетесь ехать… На самом деле прямо сейчас? — непривычно озадаченно спросил Намджун. — Думаю, через пару часов, — подтвердил Юнги. — Куда? — голос Джуна был всё таким же тихим, но напряжённым. — Я не могу сказать тебе, — заявил Юнги, кусая губы. — Лучше если никто не будет знать, куда мы направляемся. Безопаснее. Для тебя в том числе. Разбуди Чимина. Скажи ему, что я скоро буду.

***

      Автобус выехал за город, и они снова вышли на улицу. Чимин много молчал, и только виновато перебирал пальцы, а Юнги ловил себя на мысли, что впервые путешествует автостопом. Он делал это чисто из соображений безопасности, и только потому, что так их будет труднее отследить, но не мог не признать, что в глубине души ему такой авантюрный способ передвижения нравился. Он, возможно, немного дольше, но и немного надёжнее. — С тобой мне кажется, — тихо говорил Чимин на заднем сиденье большого белого фургона. — Что я снова теряю контроль над своей жизнью.       Юнги посмотрел вопросительно. — Ты говорил о зависимости, — задумчиво пояснил Чимин. — И ты был прав. Но я сомневаюсь, что ты имел в виду именно это. Ты решаешь, что я должен делать. Ты управляешь моими действиями. И думаешь за меня фактически тоже ты. — Прости? — вопросительно откликнулся Юнги. — Просто мне тоже может быть страшно. И я тоже могу переживать. Может, из-за этого я как-то неосознанно ограничиваю твою свободу. — Дело не в тебе, — отрицательно покачал головой Чимин. — Дело в нём. Всегда, когда он появлялся в моей жизни, я терял право на собственные решения и собственный выбор. Я пока не знаю, что с этим делать. Но мне нравится, что я могу доверить тебе свои решения и свою жизнь. Спасибо.       Когда они добрались до родительского дома в Дэгу, на улице был поздний вечер. Дорога заняла гораздо больше времени, чем можно было предположить, но это было на руку. Юнги не был здесь так долго… И честно говоря, врываться вот так без приглашения было страшновато. Но оставить Чимина на виду у его прошлого было ещё страшнее, поэтому он решительно нажал на кнопку дверного звонка. Он должен был попытаться. — Юнги-ши, — отец прервал долгое молчание сухим кивком. — Какими судьбами? — Папа, — Юнги поклонился. — Мама.       Женщина в домашнем халате выглядывала из-за плеча своего мужа, переводя любопытствующий, но полный надежды взгляд с Юнги на Чимина и обратно. — Мне нужна ваша помощь, — через силу выдавил Юнги. — Вы позволите войти?       Немного подумав, отец, подчиняясь умоляюще дёргающей его за рукав матери, отошёл в сторону, пропуская сына. И Юнги тяжело перешагнул через порог отцовского дома, словно через собственную гордость. — Ты хочешь сказать, что тебе негде жить? — мужчине не удалось скрыть злорадство в голосе, и Юнги, проглотив в горле огромный, горький ком, сдержанно скрипнул зубами. — Нет, — ответил он ровно. — Я хочу сказать, что сейчас мы не можем там находиться. — Мы? — скептически уточнил отец, переводя на до сих пор молчавшего Чимина уничижительно-пренебрежительный взгляд. — Ты имеешь в виду, тебя и… Его? — Моего друга зовут Чимин, — настойчиво уточнил Юнги. — И да, я имею в виду, что нам двоим нужно временное место, где мы можем побыть вдали от Сеула. Так на вас можно рассчитывать?       Родители немного помолчали, обменявшись долгими взглядами. — Мы продали квартиру, что тебе покупали, практически сразу после твоего отъезда, — несколько виновато сообщила мама. — У нас… — У нас вы двое, — перебил отец, с нескрываемой неприязнью выделив голосом слово «двое». — Ни за что не останетесь.       Чимин быстро и незаметно успокаивающе сжал пальцы Юнги. Это на самом деле помогло парню не вскочить и не покинуть этот дом сейчас же и навсегда. Это напомнило ему, ради чего он продолжает пытаться. Хотя как он мог прожить с этими людьми столько лет под одной крышей раньше, он всё ещё решительно не понимал. — Но у нас есть дачный домик, который сейчас свободен, — стальным тоном сказала мама. — Вы можете немного пожить там. Я принесу ключи.       Юнги буквально физически почувствовал, как Чимин проводил тоскливым взглядом выходящую из комнаты невысокую женщину. Кажется, его отец совсем не внушал парнишке ощущения безопасности… Юнги так же осторожно сжал пальцы Чимина, сразу отпуская.       Войдя в слегка заброшенный уединённый домик, находящийся почти за городом, парни, наконец, смогли облегчённо выдохнуть. Несмотря на откровенно недружелюбный настрой отца семейства Мин, он, скорее всего, по настоянию матушки, всё же соизволил довезти их ночью до места, и уехал сразу же после того, как парни достали свои вещи из багажника. — Nevermind, — усмехнувшись, подмигнул Чимину Юнги. — Надо включить камин. Здесь ночью холодно. — Ты уверен, что это нормально? — тихо спросил Чимин, грея над электрическими углями слегка замёрзшие руки. — Так стеснять твоих родителей. — Они этим домом почти не пользуются, — неприязненно откликнулся Юнги. — Так что да, я думаю, что это абсолютно нормально. — Это из-за меня, да? — Чимин слегка прикусил губу. — Из-за меня они не хотели с тобой разговаривать. — Ты ни при чём, — успокоил его Юнги. — Я сам совершенно не тот сын, о котором они мечтали. Мы плохо расстались с ними больше года назад. Так что их недовольство вполне объяснимо. Но если тебя это успокоит, я думаю, что ты каким-то чудесным образом умудрился понравиться моей маме. Она долго смотрела на тебя, прежде чем решить определить нас в этот домик.       Чимин ухмыльнулся, дерзко и немного самодовольно. — Естественно, — вздохнул он. — Я просто солнышко. Я не мог не понравиться. — Замёрз, солнышко? — чуть язвительно улыбнулся Юнги, замечая, что парень с немного растрёпанными рыжими волосами мелко дрожит. — Солнышки не умеют согревать сами себя, — тихо вздохнул Чимин, очаровательно надувая губы и позволяя Юнги укутать себя в принесённый им ранее с верхнего этажа плед. — К тому же мне всё ещё немного не по себе. — Тебе надо поспать, — серьёзно сказал Юнги, подвигая многочисленные подушки ближе к камину. — Сейчас будет тепло и спокойно. Ты же не один. — Иногда я думаю, что никогда больше не смогу спать, — покачал головой Чимин. — Я видел его, хён. Понимаешь? Видел, как тебя сейчас. Он был сильно старше, чем я запомнил, но это точно был он.       Юнги крепко обнял Чимина, оставляя лёгкий поцелуй на его макушке. — Пусть найдёт сначала, — усмехнулся он, быстро скользнув пальцами под синее худи Чимина и очертив кубики идеального пресса. — На его месте лично мне было бы очень лень забираться в такую жопу мира.       Чимин внезапно звонко рассмеялся, по обыкновению прикрывая ладошкой рот. Его взгляд наконец сделался расслабленным и каким-то… Игривым. — Даже ради меня? — соблазнительно улыбнувшись и слегка облизав губы, хитро уточнил он. — Смотря как себя вести будешь, — ухмыльнулся Юнги, с трудом сдерживаясь, чтобы не уронить его на подушки прямо сейчас. — Ужасно! — абсолютно серьёзно пообещал Чимин, сам опрокидывая Юнги спиной на подушки, и мягко целуя слегка потрескавшиеся на ночной прохладе губы.

***

      Уснуть не получалось. Несмотря на то, что дьявольски прекрасный рыжеволосый ангел, утомившись за день, уютно сопел под боком, Юнги тревожило непонятное нехорошее предчувствие. Словно стоит лишь ему на мгновение закрыть глаза — и Чимин исчезнет. Это было вполне знакомое ему чувство, преследовавшее его с самого первого дня, когда они познакомились, но никогда раньше оно не было настолько всепоглощающим и безнадёжным. Возможно, у Юнги развивалась паранойя, но он теперь боялся спать почти так же, как совсем недавно этого боялся сам Чимин.       Изредка парни связывались с Намджуном, используя VPN и никогда не называя свои координаты, и узнавали о том, что происходит в агентстве или как идёт следствие, но новостей было, на самом деле, крайне мало.       Ли Чонсок отсидел двадцать пять лет по вменяемым ему обвинениям, а после со спокойной совестью вышел на свободу, и где он с тех пор шляется, не известно никому. На его имя не зарегистрирована никакая недвижимость, он не владеет никакими средствами передвижения и больше не занимается никаким бизнесом. По крайней мере, официально. Его ориентировки и поиск в Сеуле пока ничего не давали, особенно если учесть, что он не совершил с момента освобождения ничего такого, за что его действительно стоило бы искать, и Намджун призывал списать ту встречу у подъезда на случайность, но Юнги чувствовал, что расслабляться рано.       Шестое чувство не обмануло. В очередной раз тоскливо просматривая комментарии на Ютуб-канале из-за неимения возможности записывать и выкладывать новые ролики, Чимин заметил в общем потоке восхищения и редкой критики строки их песни под тем самым, решающим видео.       «Бабочка. Как бабочка. Словно как бабочка…»       На первый взгляд, в повторении строк песни не было ничего ужасного или мистического, но… Аккаунт, оставивший комментарий, был абсолютно чист, не считая огромной активности исключительно на канале Чимина, и создан был, казалось, только ради этого. Чимин нервно удалил комментарий, а Юнги долго психовал. Какого чёрта этой твари не живётся на свободе спокойно?! Зачем ему Чимин? Он ведь не может знать, что Чимин действительно жив, и что он тот самый, а не просто похожий? С точки зрения нормального человека это было просто невозможно. Прошло тридцать лет, в конце концов. — Не лезь в интернет больше, — запретил Юнги, пока Чимин нервно обнимал себя руками, сверля ноутбук пустым взглядом. — Во-первых, себе нервы мотаешь, во-вторых — мне, а в третьих — ему даёшь повод порадоваться! — Я не могу, — почти жалобно откликнулся Чимин. — Я должен смотреть за каналом. Я должен знать, что обо мне помнят. Мне нужно видеть своё имя в комментариях. У меня последний шанс знать тебя, быть с тобой, жить в этом мире, я хочу верить, что наконец-то попал в нужное время. Это мой последний шанс быть услышанным. Неужели ты не понимаешь?       Закрыв лицо руками, рыжеволосый мальчишка мелко дрожал, но Юнги слишком злился, чтобы его успокаивать. — Тебе не достаточно, что я могу тебя касаться? — строго прошипел он. — Слышать тебя? Говорить с тобой? Ты действительно думаешь, что я готов жертвовать всем ради галлюцинации?       Чимин посмотрел на него с грустной улыбкой, а Юнги осёкся, понимая, что да. Готов. Вспомнил, как впервые решил, что пойдёт за Чимином куда угодно, хоть в пропасть, хоть к дьяволу, хоть к богу. И что тогда Чимин даже не был его воспоминанием в полной мере. — Прости, — нехотя произнёс он, садясь рядом с Чимином и соприкасаясь с ним плечами. — Но просто послушай меня. Не надо лезть на сайт, чтобы знать, что ты незабываемый. Пожалуйста, береги себя. Держи в голове, что я готов был спрыгнуть за тобой с крыши, только бы иметь возможность хоть на секунду тебя касаться.       Чимин улыбнулся шире, внимательно прищурившись и глядя на Юнги с ярко плещущимся в глазах весельем, а потом громко расхохотался, падая на хёна всем телом. — Ты чего? — нахмурился Юнги, слегка отодвигаясь. — Да нет, ты ни при чём, — отсмеявшись, миролюбиво сказал Чимин, опасаясь, что хён может обидеться. — Просто вспомнил присказку одной нашей воспитательницы в детдоме, когда мальчишки курили. Она им: «Какого чёрта гробите своё здоровье?» А они такие: «Да ладно Вам, аджума, у меня все друзья курят, и ничего!» И она дальше: «А если все твои друзья пойдут с крыши прыгать, ты тоже спрыгнешь?»       Парни замерли и быстро переглянулись, а потом оба попадали на пол в истерическом смехе. — Блин, представляю, что бы твоя воспитательница обо мне сказала, если бы это увидела, — потирая лоб, сквозь смех пробормотал Юнги. — Сложно понять человека, когда он может спрыгнуть с крыши не только за своими друзьями, но и за своим воспоминанием. — Даже мне это до сих пор кажется странным решением, — ярко улыбаясь, покачал головой Чимин. — Не понимаю, зачем ты это сделал. — Страх никогда тебя не почувствовать как-то в тот момент оказался сильнее страха смерти, — объяснил старший. — Мне просто хотелось понять, какой ты на ощупь. Ощутить хоть что-нибудь.       Чимин смотрел на Юнги со странной смесью осуждения, восхищения и беспокойства. Хён лежал на полу, глядя на рыжеволосого парня снизу вверх и будто чего-то ожидая. Одобрения? Благодарности? Упрёка? Чимин странно усмехнулся. — Ну раз тебе так до смерти нравится, ощути ещё и это, — ласково промурлыкал он, медленно наклоняясь к Юнги и нежно целуя его в губы.       Парни снова перестали нормально спать, спасибо, что хоть иногда приезжала мама, привозя какие-никакие продукты и не позволяя им голодать. Но беспокоясь, что от нервов и недосыпа Чимин снова стал похожим на тень, Юнги всё же по примеру Намджуна стал изредка тайком подмешивать ему снотворное, которое тоже с большим трудом выпросил у мамы…       Собственное состояние его волновало мало. Он от души наслаждался временем, проведённым с Чимином, и думал о том, что мог бы остаться с ним здесь, вдали от всех, без преувеличения навсегда. Он любил смотреть, как он спит. Любил, когда он ел или изредка слабо улыбался, и если честно, он был очень ему признателен за каждую улыбку. У самого Юнги на это больше не хватало сил.       Чимин, несмотря на недовольство Юнги, продолжал следить за каналом, а комментарии от того самого странного аккаунта изредка продолжали появляться под одним и тем же видео, и в конце концов не выдержав, Чимин заблокировал этот аккаунт. Это подарило им три безмятежных, спокойных дня. Они стали засыпать без снотворного. — Ты не думал, сколько это может продолжаться? — однажды за ужином спросил Чимин, лениво перемешивая рамён палочками. — Мы ведь не можем прятаться бесконечно.       Юнги отложил палочки и задумчиво потёр лоб. — Конечно, не можем, — серьёзно сказал он. — Намджун сказал, что если мы не вернёмся через месяц, то нас уволят. По этому чёрту пока информации мало, но нам ведь нужно только немного времени. Информация появится и мы вернёмся, когда тебе перестанет угрожать опасность. Всё будет в порядке. Он не достанет тебя. Он больше тебя не тронет. Я обещаю. Просто сиди на своей великолепной заднице ровно и не отходи от меня. — Хён, остановись, — устало вздохнул Чимин. — Ведь это не твои проблемы. Ты рискуешь работой, отношениями с родителями и друзьями, своей жизнью из-за меня. Ты можешь пострадать, если вмешаешься, понимаешь? Для чего ты всегда пытаешься забрать хотя бы часть моих проблем, если мне от этого всё равно очень сомнительное облегчение? — Угроза тебе — моя личная, самая большая проблема, — хмуро ответил Юнги. — И я буду пытаться защищать то, что мне дорого. У тебя есть другие предложения? К тому же я уже влез в это, и ты ничего не можешь с этим сделать.       Чимин промолчал, задумавшись и сразу как-то поникая. — Посмотрим… — практически неслышно прошептал он после небольшой паузы. — Что? — подозрительно переспросил Юнги. — Ничего. Просто, наверное, было бы лучше, если бы такой проблемы, как я, не было в твоей жизни, — не глядя на него, сказал младший. — Ты можешь жить нормально, и ты должен жить нормально. Иногда я об этом думаю.       Юнги бросил еду и поспешно отвернулся к камину, едва сдерживая приступ неконтролируемой ярости. Он боялся, что ещё мгновение — и он ударит Чимина. Кажется, рыжеволосый упрямец даже не подозревал, какую боль причиняет Юнги своими словами. Больше не было сил что-либо объяснять.       Юнги почувствовал, а не услышал, как Чимин медленно подполз к нему сзади и обнял, укладывая подбородок на его плечо. — Прости, — тихо выдохнул он, сжимая Юнги чуть сильнее. — Я больше не буду заставлять тебя волноваться.       Старший сидел неподвижно, и думал о том, что даже если ему всю жизнь придётся защищать этого упрямого и совершенно невыносимого мальчишку, терпя сумасшедшую боль от его сопротивления, он будет это делать. Неожиданно он плечом почувствовал тёплую влагу через футболку, и только тогда быстро обернулся назад. — Господи, Чимин… — глухо пробормотал он, крепко обнимая мальчишку. — Перестань. Всё хорошо. Хватит.       Он осторожно стирал слёзы с его глаз, щёк, носа и подбородка, сам не замечая, как стал пить тёплую, солёную влагу, с мягких, дрожащих губ. Чимин ответил на поцелуй машинально и как-то механически, но по мере того, как уверенность и настойчивость Юнги возрастала, парнишка становился податливее в его руках, тепло и плотно прижимаясь к нему всем телом. Юнги целовал его губы и щёки, постепенно спускаясь на шею и ключицы, а Чимин осторожно опустился на подушки спиной, медленно с поцелуем утягивая за собой и Юнги…       Где-то в закоулках подсознания из стороны в сторону бешено носилось удивление. Кажется, Юнги никогда не привыкнет к тому, с какой лёгкостью этот парень может заставить его вспыхнуть — и уже через секунду погасить жаркий пожар любой, даже самой сильной, ярости…       Примерно через пару дней после того самого разговора Юнги проснулся от оглушающего чувства неестественной тишины. Он понимал, как можно заснуть или проснуться от чужого дыхания рядом с собой, но абсолютная тишина будила его впервые. Чимина рядом не было, и уже один этот факт заставлял все внутренности сжиматься от дикого, липкого и холодного ужаса.       Всё было так же, как и в момент, когда они засыпали. Рядом согревал включенный камин, разливая по комнате уютный приглушённый свет, смешивающийся с первыми рассветными лучами рыжего солнца. Тот же воздух с запахом свежести и чего-то цветочного. Всё так же открытый ноутбук на столике, который сейчас крепко спал. Те же тарелки с остатками кимчи, что не были сдвинуты ни на миллиметр. Всё, как обычно. И только Чимина рядом больше не было.       Юнги резко вскочил, переворачивая плед и множество подушек. Запинаясь об их импровизированное гнездо, он носился по домику, заглядывая в каждый угол, и без остановки повторяя имя такого родного и дорогого ему человека, но тишина глумливо молчала, отравляя тошнотой и безысходностью. Только заставив себя немного успокоиться и остановиться, он заметил у ноутбука тот самый лист с текстом про бабочку, который всегда носил в обложке своего блокнота.       Осторожно перевернув лист и медленно поднеся его к тусклому ночному свету камина, Юнги с ужасом уставился в написанные на пожелтевшей бумаге карандашные буквы.       «Не ищи.»       Неверяще отпустив лист старенького самодельного блокнота, Юнги схватился за собственные бледно-зелёные волосы, испытывая непреодолимое желание снять с себя скальп. Злые жгучие слёзы бесконтрольно покатились по бледным щекам, и он медленно, словно в одно мгновение утратив все свои силы, опустился на разбросанные по комнате подушки. — ДА ТЫ ОХУЕЛ ЧТО ЛИ, ПАК ЧИМИН?! — разрезал издевательскую ночную тишину громкий, отчаянный вопль.       Кулак резко встретился с полом, поранив кожу, но Юнги не обратил на это ни малейшего внимания. Его душа сейчас кровоточила и умирала намного ощутимее.