Новогодний подарок

Минхо просыпается один, не находя рядом Хана, с которым в итоге уснул в одной постели. Солнце из незакрытого шторами окна ярко слепит и заставляет проснуться окончательно. Спускаясь по лестнице на первый этаж, чтобы найти хоть кого-нибудь из друзей, Хо находит лишь одиноко сидящего Джисона на кухне, который прикладывал к своей голове какой-то пакет и низко склонился над столешницей. Ли сильно испугался, увидев такую картину, поэтому сорвался с места и побежал к «больному». — Сони, тебе плохо? Как ты себя чувствуешь? Что болит? — тараторит Минхо, пытаясь потрогать лоб сидящего. — Как ты меня назвал? — спрашивает Хан старшего, не обращая внимания на вопросы. — Ты не очень хорошо выглядишь, — пытается сменить тему Ли. — Тебе ли не насрать? Иди куда шел, отвали от меня, — грубит Джи. Эти слова больно режут сердце и бьют под дых, лишая кислорода. Оскорбленный и хмурый Минхо сейчас смотрел в след удаляющейся фигуре и в который раз винил себя в произошедшем. Он стоит в замешательстве, колеблется — подбежать и обнять со спины, поговорить и помириться, начать все с начала. Сможет ли Джисон все забыть и простить Минхо? Ли так и остался стоять на месте, думая все больше и больше, начиная даже накручивать. За этим он не услышал приближающиеся шаги: это был Чан, от голоса которого Хо дернулся и немного испугался. После Бана на кухню подтянулись все остальные: сонные, потрепанные, но такие уютные и комфортные. Признаться честно, Мин скучал по совместному проживанию с ребятами. Все три с половиной года, что он жил в Калифорнии, давались ему крайне тяжело: было сложно привыкнуть к тишине в квартире и что никто постоянно не просит о помощи. Сейчас Хо оглядывал ребят, суету, которую они создали и вслушивался в чужой смех, что отдавался теплом в душе и яркой улыбкой внутри. Однако сердце все равно болело и не переставало трескаться, как хрупкое стекло: разногласия и недопонимания с Джисоном в день, когда они увиделись в Сеуле спустя долгое время после расставания, сильно ударили по обоим. И если Минхо старался вести себя подобающе и не лезть лишний раз к бывшему, то Ханом было принято решение забыться в алкоголе и сигаретах — хотя бы на те дни, которые он проведет в одном доме с Ли. — Ты не держи зла на Феликса за такую выходку, — подает голос Чанбин, нарушая идиллию одиночества Джи на балконе. — Зачем он вообще сюда приехал? — резко кидает Хан, даже не поворачивая голову в сторону Со. — Это ты можешь узнать только у Минхо. — Я не хочу с ним разговаривать. — Вам нужно поговорить. — Ты сейчас серьезно, Бин? О чем? О его пассии, с которой он мне изменил? О его счастливой жизни? О его бизнесе в чертовом Сан-Франциско? — не выдерживает младший и срывается на крик, роняя сигарету себе на стопу и обжигаясь. — С меня довольно, я домой, спасибо за приглашение, вечеринка — отпад. Джисон начинает бегать по дому, параллельно смахивая жгучие и горькие слезы с глаз. Казалось, он разбит сейчас больше, чем когда Минхо его бросил. Хотелось кричать, что-нибудь сломать, разбить, кожу с себя содрать, волосы вырвать — все, лишь бы стало легче. Найдя наконец свои вещи, Хан пытается надеть джинсы, которые его энтузиазм не разделяют и все никак не поддаются. Молодой человек в них путается, застревает, но в итоге оказывается в них, а дальше одеться не может — боль слишком сильная на душе — он оседает на пол рядом с кроватью и зарывается лицом в свои ладони, пытаясь плакать как можно тише. — Сони, что случилось? Что болит? — обеспокоенно спрашивает Хо, оказываясь на корточках возле Джи. Слишком родной голос Джисон его слишком сильно любит Он не смог отпустить Он не смог пережить — Сони? Джисон? Его любимое «Сони» всегда успокаивало Его «Сони» было светом во тьме — Джисон, ответь мне! — не дождавшись реакции от сидящего, Минхо повышает голос и слегка трясет фигуру напротив. — Почему ты ушел? Зачем ты так поступил? — задает вопросы Хан, ответы на которые не хочет услышать. — Потому что я хотел лучшего будущего для тебя. А работать на складе за мизерную зарплату, которой даже на коммуналку не хватает, и от которой мой уровень злости зашкаливает, я не хочу, — тихо говорит Ли, медленно поглаживая Джи за одно плечо. — Что? О чем ты? Причем тут работа? Ты изменил мне, идиот! — вскакивает с места Джисон и пытается кричать, но из-за слез слышен лишь негромкий хрип. — Я не изменял, не собирался и никогда не поступлю так с тобой. Минхо будто смеялся над Ханом. Это все звучало до банального бредово. Какие-то тупые отмазки, попытка расположить к себе, заставляя забыть о всей боли, которую причинил старший. — Я знаю, что это звучит очень глупо и в это сложно поверить, особенно, когда прошло так много времени. Но я тебя прошу, Сони, я не мог не приехать и не попытаться объясниться. — Сейчас я прошу тебя оставить меня в покое, мне нужно побыть одному. Я еду домой, заезжай вечером, адрес узнаешь у Хенджина, — говорит Джисон и вытирает засохшие слезы с щек, после чего выходит из комнаты и громко хлопает дверью.