Цена жизни- точно такая же жизнь

Сегодня был прекрасный, солнечный и тёплый день. Обычно такие дни и наблюдал Ямайка всю свою жизнь. Сейчас, сидя у каменного подножия основного из трёх городских храмов, мальчик гладил белоснежную кошку, которая спокойно лежала и посапывала у него на коленях. При взгляде на город в голове появлялись самые разные мысли, но в основном — гордость и счастье, что он живёт в таком прекрасном месте и с такими прекрасными людьми. Он искренне любил всё это. Население, архитектуру, обычаи, и цветущую, полную жизни и силы природу. От этих приятных мыслей Ямайку отвлёк быстро приближающийся к нему силуэт. — Ямайка, тебя зовёт твой отец. — Сказал Ацтек, подходя к молодому наследнику престола. Он был приближённым нынешнего правителя и занимался в основном воспитанием мальчика. — Хорошо, уже иду. Он ведь сейчас дома? — Ямайка, подняв кошку с колен на руки, а после поставив на землю, встал со ступенек и подошёл ближе к Ацтеку, вглядываясь в его загорелое от солнца и ветра, строгое, но доброе лицо. — Нет, он в первом храме. Иди-иди, у отца к тебе важный разговор. — Проведя рукой по длинным волосам своего воспитанника, которые были заплетены в многочисленные маленькие косички, мужчина не преминул одарить того суровым взглядом. Кивнув, мальчик пошёл вперед по пустым и оттого просторным дорогам. В основном всё, на что падал взгляд, было каменным: дома, дороги, храмы; но и растений, например, пальм и пышных кустарников было немало, особенно возле обителей божеств. Людей на улицах не было, что было ожидаемо, ведь сегодня не праздник, а рабочий день. Это значит, что все заняты своими делами. Обычно люди выходили на улицы по вечерам, начиная свои прогулки с закатного красного неба и заканчивая тёмной, прохладной ночью. Именно тогда улицы полны жизни и веселья, они безмятежны и приветливы для каждого, кто захочет присоединиться к их яркой жизни. Подойдя к первому храму, что стоял на востоке от второго такого же сооружения, где пару минут назад Ямайка бездельничал, он, по обычаю, поклонился и стал подниматься по каменной лестнице. Всего ступенек было 365, столько же, сколько и дней в году. При постройке, а возможно еще со времени конструирования, это продумали Ануны, однако... не учли того, что их творенья будут меньше, чем их создатели и соответственно подниматься к этому храму им будет гораздо сложнее. Преодолев злополучные ступеньки, мальчик посмотрел на город с высоты. С этого ракурса виднелся не только весь город, пляж и пристань, но и далёкие горы, окруженные густым и высоким тропическим лесом, который, увы, просто кишит не самыми доброжелательными животными. Ямайка повернулся к дверям храма. Он волновался. Ему было очень страшно — страшно и одновременно любопытно... Для чего его мог позвать отец? Для какого «серьёзного разговора», о котором говорил его воспитатель? Всё это казалось странным, но, раз ему сказали идти, значит надо идти. Выдохнув тяжело осевший в легких воздух, «дитя божеств» (как ласково и величаво называли мальчика добрые служанки, всегда с улыбкой смотревшие на его проказы), вошёл в помещение храма и как полагается сложил руки вместе и опустил голову на пару секунд, что являлось жестом уважения и почёта. Сразу после этого он вернулся в своё естественное положение. Пробежав глазами по обители богов, он с довольством подметил, что всё, как и раньше, сияло в золоте, а мраморный пол блестел от ярких и жарких лучей солнца, попадавших на него сквозь множество резных окон. Ничего не изменилось с последнего прихода — даже рисунок, который когда-то давно нарисовал Ямайка, всё так же висел на стене в деревянной рамочке. Примерно в десяти шагах от него стоял отец Ямайки и... Анунак, величественно и с достоинством державшийся немного позади. Посмотрев на своего сына, правитель улыбнулся, а Анун приветливо кивнул головой, подзывая мальчишку подойти поближе. Медленно перебирая ногами, тот подошёл к ним, слегка склонив голову в знак уважения. Положив руку на плечо ребёнка, прародитель улыбнулся. — Мой милый и любимый ребёнок! — промолвило божество тихим, необыкновенно ласковым и добрым голосом, который, на удивление, обладал эмоциями, а вовсе не был по-диктаторски чётким и властным. — Уже совсем скоро тебе исполнится десять лет. Это ничтожно мало по сравнению с нашей жизнью, ведь ты будешь жить еще более многих тысяч лет, но даже сейчас я вижу, что ты внимательно внимаешь всем моим учения и наставлениям, соблюдаешь правила морали и внешние законы. Ты всегда готов прийти на помощь своему народу и чувствуешь праведный, справедливый путь. Я искренне горжусь тобой. Да и не только я, но и все твои окружающие. Продолжай в том же духе! Так вот, к чему я веду... Несмотря на твой юный возраст, уже сейчас ты должен стать правителем. Причины столь неожиданной новости и твои новые обязанности, которые появятся у тебя вместе с престолом, мы обговорим позднее. Ямайка стоял рядом и изумленно молчал. Происходящее казалось таким нереальным, что он находился в состоянии шока и не мог поверить, что то, что он сейчас услышал — не сон, а явь. — Ты же справишься? — С надеждой произнёс Анунак, возвращая его из роящихся в голове смешавшихся мыслей в реальность. Ямайка глубже вздохнул, собираясь с силами, и произнес, торжественно и благоговенно, смотря ему прямо в глаза: — Да. Я справлюсь!