С чистого листа

Гермиона волновалась: так долго ожидаемый день принятия зелья настал. На слонихе и паре обезьян, не говоря уже о крысах и кроликах, оно показало отличные результаты. Да, это не люди, но как раз для того, чтобы понять, как отреагирует человеческий организм, она и стала испытуемым номер один. Гермиона кинула взгляд в окно. Уже стемнело, ветер клонил ветки к земле, носил по переулку мусор и бился в окно. Она порадовалась, что у нее был портключ прямиком в гостиную Забини, и ей не придется выходить в это погодное безумие. Он позвал ее к ужину, чтобы потом перед сном дать зелье. Гермиона проверила содержимое сумочки с заклятьем незримого расширения — ночевать она должна была остаться у него в гостевой спальне, поэтому нужно взять комфортную приличную домашнюю одежду. Не то, чтобы она планировала щеголять перед Блейзом в кружевной сорочке, но все же… Близился час ужина, а Гермиона не могла найти себе места. От волнения она нарезала круги по гостиной. Читать она уже не могла: от переживаний книжные строчки, по которым она водила глазами, совершенно не цепляли разум. Еще десять минут. Если она появится чуть раньше — это же не страшно? Гермиона больше не могла выносить в одиночестве нервное напряжение. Решительно открыв крышку медальона, она появилась в светлой уютной пустой гостиной. Будем надеяться, что Блейз ее простит за ранее вторжение. — …И ты не задумывался, почему она вьется вокруг вас? — мужской глубокий хорошо поставленный голос нового министра магии Норвегии она узнала бы где угодно. Что он здесь делает? Гермиона похолодела, примерзая к пушистому ковру. Сегодня она надела только изящные домашние туфельки, потому что не планировала выходить на улицу. Гермиона не видела мужчин, но отлично слышала их разговор. По-видимому, они были в кабинете Блейза. — И почему же, по-твоему? — язвительно — саркастичный тон голоса Забини не оставлял сомнений в скептичном отношении обладателя к теме разговора. — Потому что Вы мои друзья, — раздраженный непонятливостью друга, заявил Малфой. — Она хочет быть ближе ко мне. — Зачем ей это? — фыркнул итальянец. — Надеюсь, ты не будешь звать ее на наши дружеские посиделки, Блейз, — холодно процедил молодой министр. — Я не хочу натыкаться на ее умоляющий взгляд. Глубокий смех Забини раскатисто прогремел в коридоре. — Малфой, ты, конечно, неотразим и все такое, но тебе не приходило в голову, что я ей могу быть интересен сам по себе? — Слышно было, что Блейз откровенно веселился. — Разве не ты ей сказал жить дальше? Ну, так она живет. А что до меня — нас свел Тео, когда мы сидели в «Дырявом котле». Она остроумная и красивая женщина, яркая, душевная и открытая. Привлекательная. И нам с ней вместе превосходно. — Я просто не хочу, чтобы она разбила тебе сердце, — пробормотал явно сконфуженный министр. — Если окажется… — Не окажется, — перебил его Блейз, становясь серьезным. — Драко, я ценю твою заботу, но я большой мальчик, сам разберусь со своей личной жизнью. А теперь, позволь проводить тебя к двери — с минуты на минуту она появится в гостиной, ты же не хочешь с ней столкнуться? У нас сегодня романтический ужин. Малфой что-то булькнул и пробубнил: — Главное, чтобы не было посягательств… — Ты серьезно думаешь, что умнейшая ведьма своего поколения, гордая гриффиндорка, героиня войны и прочая будет бегать за тобой? — мягким, обволакивающим голосом спросил Забини. — Даже ты не можешь быть о себе настолько высокого мнения, — в сексуальном баритоне послышалась насмешка. — Право, Драко, я думал ты ее лучше знаешь, вы все-таки встречались. — Но что я должен был думать, когда увидел вас в твоем ресторане? — нервно заметил Малфой. — Что у нас взаимная симпатия и порадоваться за друга? — немного обиженно поинтересовался Блейз. — Я понял. Что ж, хорошо, не буду тебя задерживать. — Советую аппарировать на улице, если не хочешь в камине столкнуться с Гермионой, — голос Блейза был полон заботы и участия. Гермиона услышала мужские шаги в коридоре и поспешила на негнущихся ногах к креслу у камина, где ее не будет видно из дверного проема. Малфой подозревает, что она как какой-то сталкер будет теперь его преследовать? Узнать об этом было унизительно, мерзко и казалось, что такие подозрения вообще недостойны Малфоя. У нее на самом деле была гордость, и гоняться за отвергнувшим ее мужчиной действительно было не в ее стиле. От несправедливости обвинений ей хотелось заплакать. Кто же виноват, что Забини был мастером зелий? И почему она не могла подружиться с Теодором, своим коллегой и просто умным мужчиной? Просто потому что он со Слизерина? Она давно уже не позволяла глупой школьной вражде факультетов влиять на ее восприятие человека. Теплые руки легли на плечи. Она вздрогнула от неожиданности. Гермиона так глубоко погрузилась в свои размышления, что не услышала, как подошел Блейз. — Ты, наверное, услышала. Прости, — казалось, он искренне сожалеет, что она была невольным свидетелем разговора друзей, — я не ждал его сегодня. Он пришел без предупреждения. Волшебница покачала головой: — Это я раньше пришла, тебе не нужно извиняться. Я слишком нервничала и не могла больше ждать одна. Сильные пальцы слегка помассировали ее плечи, прогоняя напряжение. — Все пройдет хорошо, — его глубокий голос действовал успокаивающе. — Может, даже и лучшему, что ты его услышала, эффект будет сильнее. Он горько усмехнулась: — Прямо противоположные чувства? — Не думаю, что так радикально, — его рука скользнула по рукаву ее легкого ажурного свитера и сжала кисть, когда он присел на корточки рядом с ней. — Блейз, мне так стыдно, — закрывая глаза, простонала она. — Гермиона, нет ничего постыдного в чувствах, — его пальцы успокаивающе погладили ее запястье. — Ты не сделала ничего предосудительного и пытаешься жить дальше, — он сжал ее ладонь, заглядывая в ее глаза, — к тому же, даже спасая себя, пытаешься помочь другим. Это вызывает восхищение. Гермиона неожиданно смутилась от пристального взгляда и слов похвалы. — Если бы я с этим не столкнулась, вряд ли задумалась бы о том, что кому-то может понадобиться такого рода помощь. Блейз улыбнулся, поднялся на ноги и потянул ее за руку: — Ужин уже готов, я голоден как волк. Она встала, уткнувшись взглядом в его широкую грудь, подняла глаза на него и тихо поинтересовалась: — Ты сказал, что мы с тобой… Что у нас романтический ужин… — А что мне нужно было ему сказать? — Блейз равнодушно пожал плечами. — Что мы испытываем зелье, уничтожающее твою привязанность к нему? Ты, конечно, двигаешься дальше, но не думаю, что ему нужно знать подробности, верно? — Да, но ты мог сказать, что мы с тобой сотрудничаем… По работе, — она закусила губу. — Извини, это было первое, что пришло мне в голову, — он мягко приобнял ее за талию свободной рукой и развернул к выходу. — А теперь, если ты не хочешь, чтобы я поужинал тобой, нам срочно нужно попасть в столовую. Она фыркнула и подчинилась. Стало снова уютно и тепло. За ужином по устоявшейся привычке они не говорили об общем деле. Зато обсудили отличие в системе образования магического и магловского миров. У Забини была возможность сравнить, и он вдохновенно вещал о необходимости создания магических университетов для дальнейшего овладения специальностями. — Несправедливо, что зельевары, например, обязательно должны найти себе учителя или стажироваться где-то в Мунго, если они достаточно талантливы. Будет лучше, чтобы все, кто хочет связать свой путь с зельями, например, могли получить систематизированные знания в одном месте, в том числе и с учетом магловских открытий. — Думаешь, что чистокровные роды так легко смогут расстаться со своими секретами? — Не обязательно смотреть как там у чистокровных, — горячо убеждал Блейз. — Это единичные, не спорю, довольно хорошие открытия, каждый зельевар вправе хранить свои секреты и наработки, но основной принцип составления рецепта зелья и характеристик ингредиентов можно преподать. — На самом деле, я с тобой согласна. Должны быть какие-то университеты для волшебников и ведьм, — она улыбнулась. — Просто я удивлена, что об этом заговорил представитель чистокровного рода и аристократ. Вы же свои секреты охраняете лучше, чем гоблины подвалы «Гринготтс». Он лукаво улыбнулся: — Это верно. И будем охранять. Скажу честно — я ужасный собственник. Но преподавать по тем учебникам, что уже написаны, никто не мешает. Может, ещё показать парочку зелий из Запретной секции и противоядий. — Любитель нарушать правила, слизеринец Блейз Забини, — представила его воображаемым слушателям Гермиона. Тот погрозил ей пальцем: — Я знаю, какие черти водятся в омутах твоего тихого гриффиндорского сердца. — Ты серьезно? — распахнула изумленно глаза Грейнджер. — Тихого? Блейз рассмеялся. — Верно, тихоней тебя точно не назовешь. Часы пробили девять раз. Странно, она никогда не слышала бой часов у него. — Будильник, — пояснил Блейз, вставая. — Пойдем, я покажу тебе твою комнату. Гостевая спальня оказалась такой же уютной и светлой, как все то, что она видела в его доме. Кремовый толстый ковер на полу, бежевые стены, несколько нежных акварельных пейзажей на них, светлые занавески закрывающие тьму за окном, светлая мебель: кровать, туалетный столик, шкаф, дверь в ванную. Камина не было, но было тепло. — Готовься ко сну, я приду минут через сорок, принесу зелье. И скрылся за дверью, оставив Гермиону обживаться. Она почистила зубы, приняла душ, переоделась в шелковую кружевную сорочку и забралась под одеяло. Было немного страшно — все же зелье экспериментальное. Но влачить такое жалкое депрессивное существование как последние месяцы она не могла. В конце концов, она — смелая гриффиндорка. Пока она так себя уговаривала, пришел гостеприимный хозяин с подносом, на котором стояла кружка и небольшой флакон с нежно-розовым прозрачным зельем. — Готова? — его глаза цвета теплого шоколада ласково улыбались. Она кивнула, решительно протянула руку и осушила флакон невероятно горькой жидкости. Ее перекосило, она схватила кружку с водой и залпом выпила. Горечь прошла, оставаясь отголосками в рецепторах языка. — Ну как? — Ужасно горькое. — Надо подумать, чем можно смягчить вкус без потери эффективности, — задумчиво проговорил зельевар, поставил поднос на столик и подоткнул девушке одеяло. — А ты спи. Чтобы связи перестроились и зелье эффективно подействовало, нужно не меньше восьми часов хорошего сна с десяти вечера по циркадным ритмам. Некоторые ингредиенты тут имеют снотворный эффект, так что сейчас заснешь. Увидимся завтра. Он подошел к двери, взмахом палочки погасил свет светильников люстры и вышел. Гермиона почувствовала, как сознание уплывает и провалилась в сон. Всю ночь ей снился Малфой, его ухаживания, их совместная жизнь, последний разговор. Но как ни странно, она не чувствовала ничего, будто смотрела фильм о чьей-то жизни. Гермионе было жаль ту себя — девушку, которая через это прошла. Но во сне казалось, что это уже не имеет к ней никакого отношения. Сухие страницы чьей-то биографии.