В поисках дома

      Однажды днем Гарри вернулся после тренировки и обнаружил Сириуса в самом разгаре приготовления какой-то классной еды.       — Привет, детка, — сказал он. — Хорошо полетал?       — Да, было весело, — сказал Гарри. Ему все еще было трудно поверить, что его жизнь теперь выглядит так, что он может проводить дни, делая все, что захочет, и что Сириус и Ремус никогда не возражают. — Что делаешь?       — Готовлю одно из любимых блюд твоего папы. Так-то я научился готовить у твоей бабушки.       — Серьезно?       — У твоего отца не было терпения на готовку, но с того момента, как я начал жить с Поттерами, я понял, что мне это нравится. Меня это успокаивает, и твоя бабушка говорила, что у меня талант, — объяснил Сириус. — Я провел с ней много времени на кухне, пока твой отец помогал Флимонту в лаборатории.       Гарри никогда особо не думал о своих бабушке и дедушке в детстве. Они умерли, как и его родители, а тетя и дядя никогда о них не разговаривали. По логике вещей, Гарри знал, что они у него были, как и у других людей, но на этом все и закончилось. Они были для него просто концептом, но не более того. А теперь он знал их имена и даже видел их фотографии, а Сириус рассказывал ему истории о Флимонте и Юфимии, как и о Джеймсе с Лили. Гарри сохранял в памяти каждую детальку об истории семьи, которую он никогда не знал; для него это было дороже золота.       — Есть какой-то особый повод или…? — спросил Гарри, разглядывая все ингредиенты, которые Сириус разложил на столешнице. Ужины с Сириусом и Ремусом были хорошими, но не особо изысканными.       — Сегодня полнолуние, — сказал Сириус, кивнув в сторону другой комнаты, где Гарри увидел дремлющего на диване Лунатика. — Ремус ест только сырое мясо перед полнолунием, так что все это только для нас. Он терпеть не может ничего острого, так что я подумал, что, раз я готовлю только на нас двоих, мы могли бы съесть что-нибудь, чего он обычно не захочет.       — Я и забыл, что полнолуние сегодня. Вы уйдете куда-то? — Гарри хотел, чтобы вопрос звучал непринужденно, и не был уверен, что ему это удалось.       Сириус помотал головой.       — Нет, мы останемся здесь. Я сварил для Рема Вулфсбейн. Мы опробовали его в прошлом месяце, прямо перед тем, как забрать тебя, и все прошло хорошо. Волк и Бродяга возможно немного побегают по лесу, но Лунатик, скорее всего, просто свернется калачиком перед огнем и уснет.       — О, хорошо, — сказал Гарри, с необъяснимым облегчением от того, что Сириус и Ремус не оставят его одного, даже если это будет только на ночь. Он покраснел от осознания. Когда он успел так к ним привязаться? — Эм, тебе помочь не нужно?       — Обычно я бы сказал «нет», — через мгновение ответил Сириус, — потому что это не твоя работа — готовить для нас. Но это то, чем твоя бабушка поделилась со мной, и я хотел бы поделиться этим с тобой. Иди сюда.       Гарри приятно провел пару часов с Сириусом на кухне, готовя и слушая истории о своих бабушке и дедушке. В конце концов, Ремус проснулся и присоединился к ним. Он был одет в пижамные штаны с изображением метел и черный вязаный джемпер, который, как думал Гарри, на самом деле принадлежал Сириусу. Это был совершенно непривычный вид для «профессора Люпина», и Гарри не смог сдержать улыбку. Сириус, похоже, тоже позабавился.       — Хорошенько поспал, Лунатик? — спросил он. Он подошел к холодильнику и достал тарелку с нарезанным красным мясом, которую поставил перед Ремусом. — Сохатик помог мне с ужином.       Ремус хмыкнул, заталкивая в рот кусок мяса. Его глаза изменили цвет, как заметил Гарри, вместо обычного зеленого они стали более золотыми, а клыки стали острее и виднее.       — Одно из блюд Эффи?       — Думал попробовать приготовить, убедиться, что я не потерял хватку. А еще Гарри ни разу его не пробовал.       Ремус еще некоторое время оставался за столом, поедая кусочки сырого мяса один за другим, пока Гарри и Сириус болтали, но в итоге вернулся на диван.       — Луна уже утомляет его, Вулфсбейн с этим не поможет, — тихо сказал Сириус, когда они вдвоем сели есть. — Это хорошо, на самом деле. Лучше он проспит всю ночь, чем сделает что-то еще.       Ужин был восхитительным — Гарри никогда не ел ничего подобного, и ему это сразу понравилось. Сириус просиял от похвалы и сказал, что у него есть еще много рецептов от Юфимии, которые можно попробовать, и что он будет рад показать Гарри, как их приготовить.       Когда они закончили убираться на кухне, Сириус посмотрел на часы и скривился.       — До восхода луны осталось около получаса. Послушай, ты не мог бы подождать наверху в своей комнате, пока трансформация не закончится? Я знаю, ты видел, как это происходило раньше, но Ремусу не нравится, когда кто-то становится свидетелем этого, если возможно.       — Конечно, — сказал Гарри. — Но я могу спуститься после?       — Я позову тебя, когда все закончится.       У Гарри возникло ощущение, что Сириус наложил несколько заглушающих заклинаний стоило ему подняться наверх, потому что после этого он не слышал даже шепота, пока Сириус, наконец, не окликнул его:       — Все в порядке, Гарри. Можешь спускаться.       Рядом с камином сидел огромный серебристо-серый волк, радостно грызущий кость. На ковре были разбросаны и другие штуки: теннисные мячики, несколько канатиков, еще одна кость, — все явно предназначалось для волка.       Лунатик поднял голову, когда Гарри вошел в комнату, встал и подошел к нему. Он ткнул носом в его ладонь, и тот осторожно погладил его по морде.       — Привет, — поздоровался Гарри, улыбаясь.       С кухни трусцой выбежал Бродяга. Он залаял, низко поклонился, виляя хвостом, стараясь заставить Волка поиграть. Однако Луни это совершенно не интересовало, и он, казалось, был доволен тем, что Гарри просто гладил его. Бродяга с фырканьем превратился обратно в Сириуса.       — Ленивый дурачок, — ласково сказал он, и Лунатик одарил его волчьей ухмылкой. — Да-а, кровожадная ты зверюга. Ладно, не играй с Бродягой и посмотри, колышет ли меня.       Сириус подошел к дивану и плюхнулся на него. Гарри снова улыбнулся волку.       — Думаю, ты его расстроил, — прошептал он. Лунатик закатил глаза, а потом подбежал к дивану и вскочил на него.       — Ой! — Сириус протестовал, но смеялся. — Ты слишком большой для этого, ты же знаешь!       Лунатик был огромным и занимал весь диван. Когда он уселся, на коленях у Сириуса поместился только его бок. Совершенно не беспокоясь, он вытянул лапы и закрыл глаза, прижимая Сириуса к подушкам.       — Я думаю, ты застрял, — сказал Гарри, пытаясь перестать смеяться.       — Кажется, ты прав.       Некоторое время они смотрели телевизор, пока Лунатик не проснулся снова и, наконец, не слез с Сириуса. В этот момент тот снова превратился в Бродягу и успешно уломал Луни поиграть. Гарри рассмеялся, когда они вдвоем стали бороться за канат, катаясь по ковру. Он даже выпустил их на улицу, чтобы побросать мячики, и это было то еще зрелище: огромный волк и здоровенная черная собака мчались по лужайке за теннисным мячиком.       Наконец, около полуночи Гарри вернулся в дом. Прежде, чем подняться наверх, он остановился, чтобы погладить Бродягу по голове.       — Хороший пёс, — сказал он, сдерживая смех, и Бродяга радостно завилял хвостом. Лунатик подтолкнул его руку, и Гарри погладил его тоже. — Славный волк.       Он ожидал, что Сириус в конце концов тоже пойдет спать. Но когда он спустился утром незадолго до захода луны, то обнаружил, что Волк свернулся вокруг пса перед камином, и оба крепко спали.

***

      Когда первый месяц Гарри с ними в одном доме подошел к концу, Сириус позволил себе поверить, что неприятности позади. С помощью питательных зелий и вкусной еды Гарри быстро набирал вес. Ремус нашел терапевта, который оказался сквибом и, похоже, понравился Гарри. Он ходил к нему раз в неделю, и Сириус договорился с МакГонагалл, чтобы Гарри мог продолжать ходить на приемы во время учебного года. Конечно, дела обстояли не идеально — мальчик все еще делал запасы еды в комнате и иногда вздрагивал от внезапных звуков или движений, но по сравнению с месячной давностью это все равно было заметное улучшение.       Итак, впервые за это лето Сириус позволил себе обратить внимание на Ремуса.       Это было не очень уместно, когда в доме находился кто-то еще, и Гарри, конечно, был в приоритете. Но Сириус начал выкраивать время только для них двоих, обычно, когда ребенок делал домашнее задание или после того, как он ложился спать. Сириус выходил к Ремусу во двор, и они вдвоем занимались садом, или вместе шли в город за едой. К этому моменту он знал Ремуса больше половины своей жизни; но все равно было ощущение, будто он встречал его впервые снова и снова. Ремус прожил без него двенадцать лет, прожил целую жизнь, о которой Сириус не знал. Было странно ничего не знать о Ремусе. После того, как детьми они почти что жили друг у друга в карманах, — а затем жили вместе и любили друг друга после учебы, — было странно смотреть на своего друга и осознавать, что он построил целую жизнь без Сириуса.       — Расскажи мне про Мумбаи, — попросил Сириус однажды вечером, когда они вместе сидели на диване с бокалами вина.       Ранее в тот же день он листал один из фотоальбомов Ремуса — тот тщательно задокументировал свои путешествия за годы до работы в Хогвартсе, добросовестно описывая различные уголки мира, куда он отправился изучать волшебных тварей. Сириус также понял из их разговоров, что Рем выполнял внештатную работу, изгоняя темных существ из домов и деревень по всему миру.       Ремус рассмеялся.       — Ну, это та еще история. Помнишь Локхарта?       Сириус страдальчески застонал.       — Тот хаффлпафец на три года младше нас, который был влюблен в тебя?       — Он был влюблен в тебя, дорогой, — Ремус покраснел от случайной нежности и торопливо откашлялся, хотя сердце Сириуса подскочило. Дорогой. — В любом случае, меня позвали исправлять его провальную работу…       Так они и проводили ленивый вечер на диване: Ремус рассказывал истории о своих путешествиях, медленно сближаясь с Сириусом, пока их ноги и руки не соприкоснулись.       Бродяга предпочел верить, что это из-за вина он открыл рот и выпалил:       — Знаешь, ты прелесть.       Ремус зарделся и прочистил горло.       — Сириус, мы же говорили, что не собираемся торопиться.       — Я знаю, — быстро поправил себя Сириус. — Извини, Луни, я не пытаюсь на тебя давить, клянусь. Я не хотел этого говорить, если честно, но… Я не возьму свои слова обратно. Это чертовски несправедливо, знаешь ли, насколько красивым ты стал с возрастом.       Лицо Ремуса стало, если это было вообще возможно, еще краснее.       — Это едва ли правда. А ты, кстати, вообще видел себя? Ты… Мерлин, Бродяга, ты просто нечто.       Ободренный вином, Сириус протянул руку и обхватил лицо Ремуса одной рукой. Он провел большим пальцем по губам Ремуса, чувствуя трепет, когда губы Ремуса приоткрылись.       И в этот момент Гарри начал кричать.       Сириус вскочил с дивана и побежал вверх по лестнице, Ремус следовал за ним по пятам. Они ворвались в комнату Гарри, и Рем тут же начал искать нападающего, а Сириус поспешил к Гарри. Тот сидел в постели с широко раскрытыми глазами и паникой на лице, тяжело дыша. Одна его рука была зажата у лба.       — Больно, — воскликнул он. — Сириус, это… ах!       Гарри зажмурил глаза. Сириус беспомощно взглянул на Ремуса.       — Как его шрам вообще может болеть?       — Понятия не имею, — признался Ремус, выглядя встревоженным. — Я никогда раньше не слышал, чтобы шрам от проклятия болел.       — Гарри, что случилось? — спросил Сириус. — Ты проснулся уже с болью?       — Нет, — дрожащим голосом сказал Гарри. — У меня был… сон. Там был он, Сириус. Волан-де-Морт. Он… он кого-то убил. Старика. Я смотрел, как он это делает, и тогда мой шрам начал болеть. Я не мог… не мог остановить его.       Мерлин. У Гарри были видения? Это совсем нехорошо. Сириус обменялся беспокойным взглядом с Ремусом.       — Есть еще кое-что. — Гарри громко сглотнул. — Петтигрю тоже был там.       Сириус сделал резкий вдох.       — Мы должны сообщить об этом Дамблдору, — сказал он. Как бы он ни ненавидел его, он должен был это знать. Может быть, у него были ответы.       — Я пошлю ему Патронуса, — сказал Ремус и вышел из комнаты.       Сириус сел на кровать и обнял крестника.       — Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть, — пробормотал он, поглаживая Гарри по спине. Ему было всего четырнадцать — и да, Сириус был ненамного старше, когда впервые стал свидетелем убийства Пожирателя Смерти, но Гарри никогда не должен был увидеть что-то подобное. В этом и был весь смысл их участия в войне — чтобы их детям никогда не пришлось воевать.       Ремус вернулся в спальню совсем мрачным.       — От него уже пришел ответ? — напряженно спросил Сириус.       — Да, — сказал Ремус. — Он хочет, чтобы мы дали ему знать, если это произойдет снова, но в остальном говорит, чтобы мы просто забили. Он свяжется с нами, если наткнется на что-то, что нам поможет.       — А это значит, что он что-то знает, но не делится этим с нами.       — Возможно, — признал Ремус. — Как ты себя чувствуешь, Гарри?       — Болеть перестало, — сказал Гарри, но не двинулся с места, чтобы отстраниться от Сириуса.       — У нас внизу есть «Сон без сновидений». Я принесу его тебе, — сказал Ремус. — Нельзя принимать его каждый вечер, но один или два раза в неделю, пока ты не вернешься в школу, будет нормально.       Сириус сидел рядом с Гарри после того, как тот принял зелье, и гладил его по волосам, пока тот не заснул. Как только он убедился, что Гарри спокойно проспит всю ночь, он выскользнул из комнаты и встретил Ремуса в коридоре.       — Значит, Питер нашел Волан-де-Морта, — тихо сказал он. — Они работают вместе.       — Похоже на то, — тихо сказал Ремус. — Мерлин, Бродяга.       — Мне стоит забрать Гарри из Хогвартса в этом году?       Ремус провел рукой по его лицу.       — Ты его опекун. Имеешь полное право, — сказал он. — Мы оба спокойно можем обучить его дома. Но… я думаю, Хогвартс для него безопаснее всего, особенно с Дамблдором рядом. И еще тебе стоит знать, что в этом году Грозный Глаз будет преподавать защиту.       — Серьезно, он?       Ремус улыбнулся, ему было смешно.       — У меня была такая же реакция, но признай, что нет никого лучше для этой работы. Он не совсем, эм, обычный учитель, но он великолепен в защите. Он защитит и Гарри тоже, ты же знаешь.       — Да, хорошо, — Сириус потер переносицу. — Я отправлю его в школу, но я верну его при первых звоночках.       — Справедливо, — Ремус коснулся его локтя. — Пойдем спать, Бродяга. Гарри проспит до утра.       Сириус вздохнул. Казалось, что целую жизнь назад он был настолько близок к тому, чтобы поцеловать Ремуса, а теперь этот момент был безвозвратно упущен. Они никак не смогли бы вернуть прежний настрой, не с его бурным воображением и мыслями о Волан-де-Морте и Петтигрю.       — Конечно, конечно.