Гори!

      Пламя недавно разведенного костра бросало отсветы на лица и отражалось на воде бликами. Мы с Лиаром устроились у огня, а девчонки — в наспех разложенной палатке чуть в стороне. Венди спала, погруженная в магический сон, рядом с ней дежурила Брандиш, которая приближаться к доктору не стремилась и вообще после сегодняшней демонстрации силы откровенно его опасалась.       — Тебе не стоит меня бояться.       На это заявление доктора я еле сдержал скептический хмык. То чувство, которое у меня возникло, когда я заслонил собой Венди… Он бы смел меня как песчинку, но по какой-то причине не стал этого делать. Что его остановило?       — Почему ты не убил меня? — я решился озвучить назревший вопрос, от ответа на который зависело очень многое.       — Я бы мог ограничиться одним ответом, но на самом деле причин несколько, — медленно проговорил он и, немного помолчав, добавил: — И я даже озвучу их все, чтобы избежать некоторых… недоразумений в будущем.       По Лиару было видно, как старательно он подбирает подходящие слова.       — Не думаю, что тебе об этом говорили, Нацу, но ты действительно уникален: такая живучая и агрессивная ко всему чужеродному химера… Уничтожить такое творение, как ты, было бы для меня, как разбирающемуся в этом вопросе специалисту, настоящим кощунством. Уж поверь моему опыту, я повидал достаточно, чтобы с полным основанием говорить об этом. Это работа мастера, — я молча кивнул, принимая этот аргумент, но следующие слова заставили меня вскинуться: — Узнаю почерк Зерефа…       Услышав о своем чокнутом родственничке, я уже открыл было рот, чтобы спросить, но усилием воли задавил этот порыв, внимательно слушая и запоминая те крупицы информации, о которых мне никогда бы не рассказал сам Зереф.       — …и признаю, каким бы сумасшедшим он ни был, у него получилось сотворить шедевр. Когда я обследовал тебя, то обнаружил, что твое тело каким-то образом поглотило привнесенные позднее, — это он, видимо, про магию Убийцы драконов и душу Игнила, — части, подстроив их под себя. Это было слишком знакомо, такое встречалось только у одного существа… — я настороженно вслушивался, как Лиар, кажется, даже сам не заметив, перешел на чисто медицинские термины и принялся описывать свои выводы о проведенной операции. Похоже, ушел в свою стихию с головой.       Часть его повествования была мне непонятна, но я сделал себе пометку, как доберусь до приличной библиотеки, восполнить пробелы в знаниях. По усилившемуся напряжении в голосе я уловил, что сейчас будет что-то еще, что-то важное (для него — так точно): иначе с чего бы ему так фонтанировать столь противоречивыми чувствами?       — Как оказалось, величайшее творение Зерефа Драгнила, легендарный демон ЭНД, которого никто никогда не видел, в отличие от всех остальных, оказался создан самым очевидным способом. Дальнейшие исследования только подтвердили мои подозрения…       — К-какие подозрения? — нервно поинтересовался я: чужие эмоции не могли оставить меня равнодушным.       — Как он это провернул, я точно не знаю, но предполагаю, — увильнул доктор от прямого ответа и усмехнулся: губы искривила недобрая улыбка, от которой меня передернуло. Лиар какое-то время молчал, о чем-то размышляя, и вскоре с не меньшим ядом в голосе продолжил: — Знаешь, я не ожидал, что генетическим материалом послужит мое ДНК, так что биологически… ты являешься моим ребенком. Как и Венди.       Что?!       Я сидел и остекленевшим взглядом пялился на него. Нет, я знал откуда появляются дети, но как же те все гигантские колбы, где содержались менее удачные результаты, они же дефектные версии моего тела. Сколько же их там было? Пять? Или шесть, включая меня? Что стало с ними? И Венди? Почему тогда Система?.. Впрочем, догадка поразила меня. За все прошедшее время я даже и не думал задаваться этим вопросом почему Система так легко приняла «сестринство». Стоило хотя бы задуматься, что полученная мной в награду «Красная нить» будет искать родственников по крови… наверное. И кто тогда моя мать? А ее? Ведь я всегда думал, что был выращен «из пробирки». Лиар, похоже, приняв мое замешательство на свой счет, забавлялся. И решил добить окончательно:       — Наверное, мне стоит представиться еще раз, только уже другим, более известным широкой публике именем, которое ты наверняка слышал. Акнология, — и он чуть склонил голову в приветствии.       — А-э-э?.. — из горла вырвался неконтролируемый вздох удивления, и я во все глаза уставился на сидящего рядом со мной… человека?..       Да, вот теперь все точно встало на свои места. Ну, если воспринимать это через призму безумного разума Зерефа. Использовать ДНК существа, которое, по мнению братца, сможет его уничтожить. Да-а-а… это было в стиле моего чокнутого родственничка. Как и сплавить потом «удачный результат» дракону — для усиления, так сказать, генетической предрасположенности и пробуждения «родового» дара. Интересно, а знал ли Игнил, кого он обучает? Кому передает Магию Убийцы драконов? Знал ли Зереф, что Игнил запечатает в меня, как в сосуд. Или… Или, что вероятнее всего, они оба использовали друг друга втемную? С другой стороны…       — Про меня то понятно… ты обследовал меня еще в больнице и успел разобраться, чтобы точно понять что я такое, но Венди? — пробормотал я уже вслух.       — Кровь же. И способность к поглощению. Без этого даже твое воззвание к богине не помогло бы. А уже на твоем примере зная, что стоит искать, понять было не сложно, — объяснил он, и уже тише добавить, — а вот принять…       Объяснение, как я смог «переварить» запечатанную во мне душу, свалив все на доставшиеся по наследству способности папочки, так и просилось на язык. Похоже, если бы не это, то фиг бы я даже с помощью Системы поглотил бы книги и душу Игнила. Упоминание дракона даже мысленно заставило меня поморщиться и украдкой взглянуть на собеседника. Точнее, не так: вряд ли бы мне, без приложения каких либо усилий с моей стороны, так легко доставались способности «ветки» поглощения. И знаний в частности. А ведь до сих пор я это списывал на этакий чит Системы, а вот, значит, откуда ноги растут…       — Знаешь, я отказываюсь воспринимать такое на трезвую голову… — выдавил я и неловким движением вытянул ополовиненную бутылку демонического пойла из своего пространственного кармана.       Приложившись к горлышку и сделав пару глубоких глотков, я уставился на танцующие языки пламени, исподтишка бросая взгляды на Лиара. Обжигающий напиток покатился по пищеводу и ухнул в желудок, даря приятное тепло, а мир стал восприниматься несколько проще. На дракона апокалипсиса сидящий рядом мужчина не походил никак. Я сделал еще глоток и, под требовательным взглядом, протянул бутылку… отцу. Отцу! Твою же мать! И одновременно вроде как опаснейшему чудовищу в мире. Тот от предложенного отказываться не стал и в несколько глотков допил то, что еще оставалось в таре.       Мысли в голове неслись вскачь, но сосредоточиться, выбрать и задать один из сотен так и лезущих на язык вопросов никак не получалось. Лиар, видимо, решив, что тратить время на молчание — бездарно, заговорил сам:       — Я не убиваю людей. Я не убиваю детей, — не сказанное «без веской на то причины» и «тем более своих» буквально повисло в воздухе. — Я не маньяк и не мясник, что бы тебе раньше ни говорил твой дракон.       — Игнил, — машинально поправил я.       Имя заставило болезненно скривиться. Ящер, который был мне добрым другом и который при этом не гнушался использовать меня в своих планах, выживание в которых мне даже не гарантировалось. Точнее, сводилось к нулю, ведь, передав человеческому ребенку невиданную силу, дракон собирался возродиться, используя мое тело как сосуд и одновременно — мощнейший накопитель магии.       С учетом пережитого опыта прошлых жизней, осознавать себя всего лишь беспомощной игрушкой или разменной монетой в руках Зерефа, Игнила, Анны (мотивы которой, кстати, мне не ясны до сих пор) и, возможно, самого Лиара — зачем-то же он рассказывает мне все это? — было неприятно. Семь лет, проведенных в этом времени, я жил без цели и без забот… Ну, кроме тех, что сваливались на меня в гильдии, хотя по сравнению с нынешними открытиями они кажутся мелкими и несущественными. Короче, плыл по течению, не имея собственных устремлений. Мне достаточно было просто жить в размеренном темпе, неспешно, в свое удовольствие. Что ж, похоже, придется сильно удивить всех затеявших эту игру и из фигуры превратиться в игрока.       А пока имеет смысл вытянуть всю возможную информацию, чтобы как можно лучше подготовиться. Но аккуратно и по возможности незаметно. Кто знает, что взбредет в голову такому существу, как Акнология? В его словах про биологического отца, я, конечно, не сомневался (смысл про такое врать? да и похожи мы внешне, чего уж… это Брандиш верно подметила), вот только за ними ничего не кроется: никаких привязанностей и воспоминаний. Он не растил никого из нас, не учил и вообще узнал обо мне каких-то пару недель назад (а про Венди и вовсе сейчас! Когда не дал ей погибнуть при трансформации) — для него я всего лишь интересный результат эксперимента.       — Я думал, что… — и замолк, не зная, как сформулировать.       Черный дракон, как его описывали хроники, многотонный монстр, мифическое чудовище, пожирающее магию и желающее уничтожить весь мир. Допускаю, что при его силе это возможно, но раз мир все еще существует… последнее не соответствует действительности. Точнее, с сидящим рядом со мной, пусть и чертовски сильным человеком, это не ассоциировалось. Видя мое замешательство, Лиар насмешливо спросил:       — «Дракон погибели, что несет смерть всему живому?» — я осторожно кивнул, вызвав тихий смех у собеседника. — Пф-ф… — фыркнул он и, смеясь, покачал головой. — Серьезно, я не убиваю людей, (даже твоего чокнутого братца!), только драконов, желающих уничтожить человечество.       Помню, Игнил говорил прямо противоположное: именно Акнология повинен в уничтожении его расы (тогда же я пришел к выводу, что натравить нас, Убийц драконов, хотят именно на дракона погибели), но раз сейчас драконов воспринимают как сказку, а род человеческий живет и здравствует поныне, то напрашивается закономерный вопрос: «А как так получилось?» — который я и озвучу… но чуть позже, а сейчас…       — А ты пытался его убить? — переспросил я.       Пообщавшись (если это так можно назвать) с Зерефом, не мог не отметить некоторой зацикленности братца на персоне Акнологии, и сейчас у меня была возможность услышать из первых уст, что же для этого послужило поводом.       — Нет. Хотя он сам просил об этом, пока еще окончательно не сошел с ума, — Лиар помрачнел и уставился в костер.       Его ответ меня порядком удивил, а в голове мелькнула противная мыслишка, что зря он не выполнил просьбу Зерефа: все бы было проще — для меня во всяком случае.       — Почему?       — Вмешаться в Божественную Кару? Нет, я не идиот… и не безумец, как думают многие, — посмотрев вдаль, наконец ответил он, — впрочем, даже если бы я согласился и у меня получилось, это было бы слишком легким избавлением для того, кто изобрел магию Убийц драконов, что ввергла наш мир в хаос и поставила человечество на грань уничтожения.       Н-да… Не могу не согласиться: быть пленником собственного разума — существование хуже смерти. Однако менее опасным он от этого не стал, скорее, даже более, и кто знает, какие еще идеи, кроме «войны на уничтожение», забредают в пораженную безумием голову? Подавив вспышку раздражения и вспомнив поставленный мне на острове Небесного Волка ультиматум, я осторожно спросил:       — Можешь рассказать о нем? Каким он был, ну… Когда был более вменяемым, а то я встречал его недавно и впечатление… — я поколебался, не зная, как поточнее выразиться, и замолчал, не находя подходящих слов и надеясь, что собеседник не поскупится на сведения.       Мне сейчас любая информация будет кстати. Да и от помощи не отказался бы… Но буду реалистом — это вряд ли. Лиар сразу же обозначил, что возня людей его не волнует. И то, что в этот раз все затеял Зереф, думаю, его волнует ничуть не больше. Война — она и есть война… Даже не берусь сосчитать, сколько он их повидал за свою жизнь. Впрочем, я не стал заострять на этом внимание, а приготовился слушать — тем более, что Лиар, кажется, пребывал в созерцательном настроении и ничего не имел против того, чтобы поделиться своей историей. Он задумчиво посмотрел вдаль, собираясь с мыслями, и начал свой рассказ:       — Когда я познакомился с Зерефом, он был молодым напыщенным индюком. Придворным ученым королевства Дрангов. Это он участвовал в создании первых Убийц драконов. Можно сказать, именно ему и драконам обязан тем, кем стал…       Ого. Такого я не ожидал. Нет, понятно, что сила и могущество само по себе не снизошло на Лиара, но знать, что к этому приложил руки мой чокнутый братец, совсем другое дело.       — Что же до того, почему он сошел с ума, то его прокляли.       — Э-э, серьезно?! Да кто мог проклясть сильнейшего в мире темного мага?! — неподдельно изумился я.       — Бог, — серьезно, без тени насмешки ответил Лиар и, видя мое недоверие, пояснил: — Насколько я слышал, Зереф был одержим секретами жизни и смерти, и в своих поисках он пришел в храм Анкселама, — поймав мой непонимающий взгляд, он закатил глаза, но все-таки снизошел до объяснений: — Раньше был такой культ бога смерти. Так вот, возжелав найти ответы на свои вопросы и раскрыть секрет бессмертия, он посягнул на жрецов бога, за что разгневанный Анкселам его довольно изощренно и проклял.       Я судорожно осмысливал сказанное и понимал, что все действительно могло быть так. В принципе, логично: боги, как существа другого плана, не могут лично влиять на этот мир, только лишь опосредованно  — через свое учение, аватаров, алтарь и жрецов… Зереф же, приобщившись к сокровенному знанию, похоже, сам того не осознавая как бы принял учение Анкселама и тем самым дал над собой божеству толику власти. И прецеденты в истории бывали: если боги хотят наказать — они лишают разума. Довольно жестокое наказание для того, кто не может умереть. Главное, не путать с вечной жизнью — это две большие разницы.       — Безумие, да? — озвучил я догадку, в ответ на которую Лиар только кивнул, и чувствуя, что меня уже несет на волне способности «целителя душ», что особенно ярко проявлялась при употреблении горячительных напитков, сказал: — Убийцы драконов, можешь рассказать мне о них?       Это казалось важным. Я хотел понять, зачем Венди и других детей превратили в оружие. Только ли для того, чтобы возродиться в их телах и напасть на Акнологию, или же было что-то еще? Способность работала вовсю, потому как Лиар начал говорить. Делаю вывод, что целитель душ — плюшка поимбовее демонического огня. И если она сработала так, значит, он и сам хотел выговориться, поделиться наболевшим.       — Первым драконоборцем стала Ирен — тогдашняя правительница королевства Дрангов. Именно Зереф убедил ее, что она обретет силу, сравнимую с драконьей, и сможет защитить от других, сумасшедших драконов, страну, если поместит в себя драконье семя. Даже нашелся дракон, который согласился пойти на подобный эксперимент в обмен на помощь в случае успеха. Бельсерион, так его звали…       И он погрузился в воспоминания, рассказывая о том, как все начиналось. Уверен, что такого я бы не прочитал ни в одном архиве — подобное можно узнать только от очевидца событий. У меня не возникало ни малейших сомнений в подлинности его слов ни тогда, когда он представился Акнологией, ни сейчас, когда он рассказывал о временах, проведенных на исконной земле драконов. Эмпатический дар говорил, что он не лжет, как и мелкие подробности, про которые не мог знать никто, кроме тех, кто провел долгое время в обществе дракона. И не в качестве добычи.       Неожиданнее всего было узнать, что до всех тех событий, произошедших в королевстве Дрангов, Лиар тоже был доктором и занимался лечением — но только не людей, а драконов. Драконов, что жили в обществе людей и которым поклонялись как богам. Холили, лелеяли, искали защиты и покровительства. Огромные ящеры со снисхождением принимали заботу от более слабых и многочисленных разумных, оберегая их владения — точнее, собственную территорию — от налетов других драконов, с которыми люди, насколько бы сильными магами они не были, справиться не могли.       Далеко не все драконы были так миролюбиво настроены по отношению к людям. Некоторые гнали их со своих угодий и выжигали селения. Выжившим ничего другого не оставалось, кроме как искать себе новое место для жизни. Лиару же повезло, их бог-покровитель и заступник был достаточно мирным существом и не уничтожал селящихся рядом людей, принимая заботу как данность.       Для Лиара и его народа все изменилось в одночасье*, когда их бог-покровитель узнал, что на западном континенте появилась опасная магия, грозящая разрушить сложившееся положение дел, — Нирвана. Бог-покровитель не стал ждать, когда измененные столь опасной магией существа придут в его дом, он своими глазами захотел убедиться в реальности угрозы, и отправился туда.       — Прошло какое-то время, и Акнология вернулся… Вернулся, чтобы погубить нас всех и разрушить тот самый мир, о котором так радел, — сдавленно проговорил Лиар. Видимо, вспоминать события прошлого для него было тяжело. — Мы, люди, ничего не могли противопоставить разъяренному ящеру. Выжить тогда посчастливилось немногим… среди которых был и я. А вот моей семье — нет. От моего дома остались одни руины, и тогда я, да и остальные выжившие, решили отправиться на запад и самим обрести силу, что так напугала дракона, силу, способную уничтожить этих созданий.       Он надолго замолчал, глядя в пламя костра и больше напоминая причудливую статую, чем живого человека. Лиар не стал вдаваться в подробности и рассказывать о действии Нирваны, а я старался не выдать своего знания, а потому не задавал вопросов.       — Вы получили силу, но что было потом? — спросил я, когда стало казаться, что Лиар спит с открытыми глазами.       — Получили… правда, не ту, что искали. Нирвану запечатал последний оставшийся в живых представитель расы Нирвитов, мы же встретили Зерефа и его изобретение — Магию Убийц Драконов, — со злой усмешкой ответил он. — Другим ящерам это не понравилось. Они, как и Акнология, видели опасность для себя в том, что люди получили подобную мощь и всеми силами старались уничтожить как драконоборцев, так и открывшего им тайное знание дракона. Все больше и больше людей, потерявших в этом противостоянии все, горели жаждой мести и алкали** крови драконов и силы, что заключена в ней. От чуждой и могущественной магии с людьми, принявшими в себя семя дракона, начали происходить необратимые изменения, постепенно превращая воинов в агрессивных и неконтролируемых чудовищ. Это были уже не разумные и способные поддерживать диалог существа, а потерявшие человеческий разум кровожадные монстры в облике драконов, крушащие все на своем пути. Тогда-то уж и те драконы, что не воспринимали человечество как угрозу, обеспокоились… — он горько усмехнулся, а я поежился: даже представлять не хотелось, что тогда творилось в Земном Краю. — Они захотели уничтожить ставших неконтролируемо опасными драконоборцев. Ну а те, сам понимаешь, так просто сдаваться и умирать не собирались… Так началась война на уничтожение между драконами и человечеством.       Да-а-а… Алкоголя для таких подробностей былого оказалось маловато, поэтому я с чистой совестью достал из пространственного кармана бутылку с виски и честно конфискованные из Эдоласской сокровищницы фужеры и протянул один из них… ну, пусть будет отцу.       — Ну, за историю… — алкоголь из закромов другого мира оказался достаточно крепким, так что, когда в голове зашумело, захотелось выразить то, что у меня на душе. Подходящих слов не находилось, и я запел. Сначала тихо, потом голос окреп, и окрестности огласила печальная эльфийская баллада. Отражаясь от стен каверны, звук создавал причудливое эхо, наполняя песню каким-то потусторонним очарованием.       — А ты хорошо пел, — сказал Акнология, которого, похоже, тоже пробрало, пусть он и не понимал слов. Наверное, только поэтому он и сказал, разбивая хрустальную тишину:       — Ты кажешься неплохим парнем, Нацу, так что дам тебе совет, — медленно проговорил он и припечатал: — Увидишь настоящего живого дракона — беги. И лучше звоните Солу*** свяжись со мной.       Сказав это он вложил мне в ладонь небольшую, в такой даже лицо собеседника не увидишь, связную лакриму.       Я кивнул и уже открыл рот, чтобы спросить, но… промолчал. Понимание, что это и был возможный мотив Лиара для всех откровений сегодняшнего вечера, навалилось внезапно. Память прошлого подсказывала, что он пытается меня перевербовать. Я едва заметно усмехнулся и прикрыл глаза, постаравшись ничем не выдать своих мыслей. У него, похоже, получилось. Если его целью было сделать из меня добровольного — и лояльно настроенного к нему — информатора, то это сработало. Даже такая причина откровений у меня отторжения не вызывала. Думаю, у него таких агентов, ищущих драконов и любую достоверную информацию о них, должно быть предостаточно, ведь не сам же Лиар всех выслеживает? Как по мне, это непосильная задача для одного человека.       Что имеем в итоге? Столкнувшись с драконом, если смогу использовать «поглощение», чтобы прокачаться, — хорошо, не смогу — позову папочку… Принятое решение странно успокоило, а появившаяся цель, да еще такая, придавала всему смысл. И она была гораздо лучше ультиматума Зерефа, просто поставившего меня перед фактом, что нужно стать тупо сильнее за неопределенное время, чтобы выполнить свою почетную миссию или сдохнуть в процессе.       Какое-то время мы сидели в тишине, допивая оставшийся виски прямо из горла. Затем я проверил девчонок. Венди все также спала неестественным сном, а Брандиш сидя дремала вполглаза, вскинувшись, едва я приблизился к ним. Я успокаивающе махнул ей и вернулся к костру.       — Ну, а ты? Как так получилось, что ты оказался здесь? — лениво спросил Лиар, искоса с любопытством поглядывая на меня. — Чем ты вообще занимался все это время?       — Ну, все началось с одного старика, который однажды пригласил меня в свою гильдию…       Остаток вечера мы провели, болтая ни о чем. Чувствовалось, что Лиар впервые за долгое время говорит с кем-то предельно откровенно и что ему этого не хватало. Мне тоже, если честно, было приятно поболтать с кем-то, кто не знал меня прежде, с кем-то, кто не будет осуждать и просто выслушает.       Не верилось, что жизнь выкинула такое. Как говорили в одном из миров, где мне довелось пожить, — мексиканский сериал, да и только. И, пожалуй, впервые я так остро прочувствовал на себе такие выкрутасы затейницы Судьбы.       Уже смыкая глаза не в силах бороться с навалившейся усталостью, я смотрел на удаляющийся силуэт, четко выделяющийся на фоне тлеющего костра. Не знаю, встретимся ли мы с ним еще раз, но я теперь могу быть спокоен — Акнология мне не враг.