The Darkest Hour is Just Before the Dawn Part II: Navigating Uncharted Waters

Тони в очередной раз провел рукой по спутанным волосам Питера. Ему было невыносимо видеть Питера таким. Он ненавидел, когда ему было больно. Это сводило его с ума. Он хотел сделать все, что было в его силах, чтобы такого больше никогда не повторилось. Даже если для этого придется завернуть Питера в пузырчатую пленку и никогда больше не спускать с него глаз. Ведь его сын не должен страдать. Он ощущал, что как отец он не смог защитить его. Уберечь его. Когда Тони увидел Питера на руках у Стива, у него скрутило живот. Единственным утешением для него было то, что Питер, по крайней мере, был со Стивом, и если он и доверял кому-то, так это Стиву. Когда он, наконец, доставил Питера в безопасное место, снял маску и увидел лицо ребенка в крови, он был готов поклясться, что его сердце пропустило удар. А когда Питер начал кашлять кровью, он запаниковал. Полнейшая катастрофа. Слава Богу, Брюс был там. Из всех Мстителей он отличался самым спокойным характером, и он быстро сумел привести его в чувства. Тем не менее, Тони знал, что в ближайшее время ему не удастся выкинуть из головы образ Питера, кашляющего кровью. Вероятно, эта сцена будет сниться ему в кошмарах. — Мы здесь, — голос Брюса прервал его мысли. Тони поднял глаза и увидел Брюса, стоявшего напротив кровати Питера, где он изучал Старкпад с биометрическими данными Питера и результатами сканирования Пятницы. Брюс подошел и нажал кнопку на стене Квинджета, которая опустила трап. Как только трап опустился, туда поспешила медицинская команда. Брюс подвел их к Питеру, и только тогда они замешкались. — Тони, ты должен отойти в сторону, — сказал Брюс, взяв его за бицепс и потянув. — Им нужно место для работы, чтобы мы могли затащить его внутрь и помочь ему. Ему было почти физически больно разлучаться с Питером, когда он был в таком уязвимом состоянии, но он знал, что эти люди — лучшие, поэтому позволил Брюсу оттащить себя на несколько футов. Он все еще следил за ними, как ястреб, пока они осторожно перекладывали ребенка с кровати Квинджета на каталку. Он держался в стороне, готовый вскочить, если Питер очнется от боли, но ребенок оставался в беспамятстве. Как только команда уложила Питера, они отправились в медблок. Они выбрали комплекс, а не Башню, потому что в комплексе была полная медицинская бригада, которая всегда была на связи и располагала всеми необходимыми ресурсами. Башня подходила для решения элементарных проблем и реабилитации, в ней был свой небольшой медблок, но без необходимого персонала. Брюс мог справиться с большинством мелких вещей сам, как бы он на это ни жаловался, но для более серьезных травм, как эта, Мстители все равно отправлялись в комплекс. Вместо того чтобы следовать за ними, Тони сделал несколько быстрых шагов вперед и обогнул каталку, встав рядом с головой Питера, чтобы быть в поле зрения, если парень очнется. Брюс бодро шагал по другую сторону от Питера, и им потребовалось всего около минуты, чтобы добраться до места назначения. Медотсек находился в непосредственной близости от главного корпуса, чтобы сократить время транспортировки пациентов в случае экстренной медицинской помощи. Тони смотрел, как команда медиков перекладывает Питера на кровать в одном из травматологических отсеков. Это было первое место, куда доставляли любого Мстителя, пострадавшего на задании, чтобы оценить его состояние и при необходимости стабилизировать. Тони сам бывал там несколько раз, и это всегда было неприятным опытом, но наблюдать за тем, как голова его сына безвольно покачивается, когда его укладывают на травматологическую кушетку, было гораздо хуже. Команда работала как отлаженный механизм, расставляя и подключая мониторы, пока Брюс и врач-травматолог тихо переговаривались в углу и просматривали результаты сканирования Пятницы. Тони хотел знать, о чем они говорят, но не хотел отходить от Питера. Как только Питера разместили, Брюс и врач-травматолог, которого Тони теперь знал как доктора Мерфи, подошли к Питеру и осмотрели его вместе со всеми новыми данными и снимками. Затем они снова отошли в угол комнаты, чтобы поговорить, и Тони нахмурился. Если бы он ничего не знал, то подумал бы, что они специально держат его в неведении. Тони пытался прислушаться, но уловил лишь несколько слов, которые не смог разобрать: сатурация, гемоторакс, повреждение селезенки третьей степени и кровоизлияние в брюшную полость. Когда они закончили обсуждение, доктор Мерфи начал мыть руки в раковине в конце комнаты, и Брюс подошел к нему. Тони не понравилось мрачное выражение лица его друга. — Тони, — Брюс остановился перед ним и водрузил очки на нос — у него был нервный тик. — Давай поговорим на улице. — Я никуда не пойду, — резко запротестовал он. — Я останусь здесь со своим сыном. Скомканная бумага отвлекла его, и Тони увидел, как медсестра открывает поднос с хирургическими инструментами. К подносу подошел доктор Мерфи в перчатках. Он снова перевел нервный взгляд на Брюса. — Что происходит? — Пойдем. Мы поговорим снаружи, — Брюс схватил его за плечо и попытался развернуть, но тот сопротивлялся. — Нет. Я не хочу идти на улицу. Я просто останусь здесь. Никто из присутствующих не подал вида, что слышал спор, хотя пропустить его было невозможно. Они просто проявляли тактичность. Доктор Мерфи начал красить боковую часть груди Питера какой-то красноватой жидкостью. — Брюс… — Тони произнес имя своего друга почти как мольбу. Скажи же, что происходит. Скажи что все в порядке. Скажи, что с Питером все будет хорошо. — Пойдем. Не стоит тебе оставаться здесь, — Брюс потянул его к себе сильнее. — Оставим их делать свою работу. Когда доктор Мерфи взял с подноса голубую салфетку и накрыл ею грудь Питера, Тони наконец согласился и позволил Брюсу вывести его через двери травматологического отделения в коридор. — Что… что происходит? Что они делают? — в панике спросил Тони, как только они оказались в коридоре. Он попытался повернуться, чтобы посмотреть на дверь, через которую они только что прошли, но Брюс крепко держал его и не позволил. — У Питера кровь скопилась в левом легком. Вот почему у него была такая одышка. Джон собирается установить трубку, чтобы откачать кровь, перед операцией, — спокойно объяснил Брюс. — Операция? — сердце Тони забилось, и это слово, казалось, снова и снова повторялось в его голове. — Но ты… ты сказал, что с ним все будет в порядке. — Так и будет, — твердо сказал Брюс. — Но ему нужна операция. От мысли о том, что Питер будет в отключке, пока кто-то будет его оперировать, у него перехватило дыхание. Кто-то собирался разрезать его ребенка. Боже, боже, боже. Как это могло произойти? Он думал, что у Питера есть какие-то порезы и ушибы, может быть, сломанная кость или сотрясение мозга, но не это. Не то, что требует хирургического вмешательства. Насколько сильно он пострадал? — Как… — он не мог отдышаться, чтобы озвучить вопрос. — Тони, — Брюс наклонился ближе. — Тони. Дыши. Тебе нужно сделать вдох. Он пытался слушать Брюса. Он знал, что не приносит Питеру никакой пользы, психуя, но ничего не мог с собой поделать. Мир начал кружиться, а его колени ослабли. Брюс быстро прыгнул вперед, чтобы помочь опустить его на землю, прижав спиной к стене. — Вот, — Брюс присел перед ним и мягко надавил на его голову. — Опусти голову. Просто попытайся дышать. Тони уперся лбом в колени и попытался взять себя в руки. — Послушай меня, Тони. С Питером все будет хорошо, — пробормотал Брюс, успокаивая его, а его рука продолжала гладить волосы на его затылке. — Ты знаешь, что я не стал бы тебе врать. Ему удалось кивнуть. Конечно, он знал это. Брюс никогда бы не солгал ему о здоровье Питера. Он ухватился за это осознание, пытаясь успокоиться. Брюс не стал бы лгать. С Питером все будет хорошо. Прошло несколько минут, прежде чем он успокоился настолько, что смог поднять голову. Рука Брюса отстранилась от него. — Что с ним? — спросил он, почти боясь узнать. — Ты имеешь в виду, почему ему нужна операция? — уточнил Брюс. Тони кивнул. Брюс вздохнул и снял очки, чтобы протереть глаза, а затем снова надел их на лицо. — У него разрыв селезенки, — начал Брюс, и Тони не смог сдержать тревожного возгласа, который вырвался у него. — Это не всегда требует операции, — поспешил продолжить Брюс. — Но в случае с Питером все очень серьезно. Для большинства людей без усиления это означало бы спленэктоми… удаление селезенки. Но в случае Питера, он обладает усиленной регенерацией, и заживление пройдет быстро, все в его пользу, так что это не то, что принято делать, но Джон хочет попытаться восстановить ее, чтобы он не потерял селезенку. Джон питает надежды, но гарантий нет. Если все пойдет плохо или будет казаться, что ничего не получится, ему все равно, возможно, придется ее удалить. Тони почувствовал себя плохо. Питер может потерять селезенку. Его сын может потерять целый орган. — О Боже, — прошептал он, прижимая пятки ладоней к глазам. — Эй, эй. Тони, — Брюс пытался успокоить его. — Послушай меня. Я знаю, что это звучит ужасно, но на самом деле это совсем не так. То есть это не идеал, но ты можешь жить без селезенки. Если Джону придется ее удалить, чтобы остановить кровотечение… — Кровотечение? — Тони не хотел перебивать, но его мысли застряли на этом слове. Он поднял глаза на своего друга. — Да, — сказал Брюс, глаза его были полны беспокойства. — Селезенка — высокососудистый орган, поэтому при ее повреждении можно очень быстро потерять много крови. — У него не было крови, — хмуро пробормотал Тони. Он знал, что должен быть в состоянии разобраться во всем этом, но его мозг, казалось, был на грани. — Я имею в виду, что его лицо выглядело ужасно, но я исправил это, и у него… у него не было крови. — Это потому, что у него не было кровотечения там, где его можно увидеть, — медленно объяснил Брюс. Обычно Тони ненавидел, когда с ним разговаривали как с идиотом, но сейчас он был слишком растерян. — Потому что у него повреждена селезенка. У него внутреннее кровотечение. В брюшной полости. Там есть несколько синяков, но это все, что можно увидеть. У Питера было внутреннее кровотечение, и он мог потерять селезенку. Тони казалось, что весь его мир рушится. Его дыхание снова участилось. — Ты хочешь услышать остальное или мне остановиться? — спросил Брюс. — Есть еще что-то? — спросил Тони придушенным голосом. Брюс кивнул. — Просто… просто расскажи быстрее. Как сдирают пластырь, — умолял он. Он не хотел знать, но в то же время ему было необходимо это узнать. Ему нужно было знать о каждом порезе и синяке, которые он позволил получить ребенку, которого должен был защищать. Ему нужно было знать о каждом результате его неспособности обеспечить безопасность сына. Брюс переместился так, что сидел рядом с ним плечом к плечу, а не скрючился перед ним. — Хорошо, — сказал Брюс и вздохнул, прежде чем продолжить. — Помимо того, о чем мы уже говорили, у него сломаны пять ребер с левой стороны, он сломал обе кости в правом запястье, у него ушиб левой почки, сломана левая лодыжка, сломан нос и серьезное сотрясение мозга. — Боже, — задыхался Тони. Это было так много. Слишком много. Он едва мог это осознать. Двери в травматологический отсек захлопнулись, и Тони смотрел, как доктор Мерфи и остальные члены медицинской бригады катили его сына прямо мимо него, направляясь в операционную. Питер выглядел таким маленьким и бледным. Часть его левой груди закрывала повязка, из которой торчала прозрачная пластиковая трубка, соединенная с емкостью, подвешенной к койке. Она была полна крови. Боже, эта штука была в его ребенке. В его груди. И теперь его собирались везти в операционную, чтобы разрезать, что означало бы еще больше крови и боли. Тони смотрел, как они свернули за угол коридора и через секунду исчезли. Он едва успел продержаться еще секунду, прежде чем разразился глубокими душераздирающими рыданиями. Он зарылся лицом в свои руки, пока Брюс не протянул к нему руку и не заключил его в полуобъятия. — Все хорошо, Тони. Все будет хорошо. С ним все будет хорошо, — успокаивал Брюс, поглаживая его по спине. Он не знал точно, сколько времени просидел на полу с Брюсом, то и дело плача, но достаточно долго, чтобы его спина начала ныть, а зад онемел. И, очевидно, настолько долго, что команда вернулась. — О боже, — опустошенный голос Стива прорвался сквозь страдания Тони. Он фыркнул и поднял голову, чтобы посмотреть на Стива. Тот стоял в коридоре с абсолютно потрясенным видом, а остальные члены команды за его спиной выглядели не менее опустошенными. — Питер, он… — Стив запнулся, даже не сумев сформулировать вопрос. Тони нахмурился. Он не понимал, о чем спрашивает Стив. К счастью, Брюс был более понятливым. — Он жив, — быстро ответил Брюс. Тони наблюдал за облегчением, которое отразилось на их лицах. — Он в операционной, — продолжил Брюс. — Все плохо? — нервно спросил Клинт. — Нет. С ним все будет в порядке, — с уверенностью сказал Брюс. Тони провел рукой по лицу, пытаясь вытереть слезы, чтобы не выглядеть таким жалким перед командой. Он заметил, что они наблюдают за ним, вероятно, пытаясь понять, почему он в таком состоянии, если с Питером все будет в порядке. — Он очень сильно ранен, — объяснил ему Брюс. — Было сложновато на это смотреть. — Ох, — сказал Кэп. — Мы можем что-нибудь сделать? — предложил Сэм. Брюс покачал головой. — Эта штука мертва? — Тони попытался вложить в вопрос гнев, но он вышел усталым и побежденным. — Можно сказать и так, — сказал Клинт. — И что это значит? — Тони огрызнулся, не в настроении играть в игры. — Он самоуничтожился, прежде чем мы смогли его привезти, — ответил Роуди. — От него ничего не осталось, чтобы взять с собой. Тони вздохнул и снова провел рукой по лицу, на этот раз от разочарования: — Значит, мы понятия не имеем, откуда взялась эта штука, и не можем попытаться это выяснить? Тишина была вполне подходящим ответом. Отлично. Значит, нет никаких зацепок относительно того, кто или что создало эту штуку, которая, кстати, пыталась убить ребенка. — Мы займемся этим, — сказала Нат. — А ты сейчас думай о Питере. Тони усмехнулся. Как будто он мог что-то сделать, кроме как беспокоиться о Питере. Сын сейчас в операционной, его оперируют, возможно, он потеряет какой-нибудь орган. Он снова опустил голову на руки и попытался сделать несколько глубоких успокаивающих вдохов. — Давай, Тони, пойдем подождем в палате Питера, — пробормотал Брюс ему на ухо, сжимая его плечо в знак утешения. — Я знаю, куда они собираются отвезти его после операционной. — Да, хорошо, — согласился Тони и выпрямился. Когда он отбросил помутнение в глазах, он заметил, что Стив протягивает ему руку. Он взял ее, и Кэп притянул его к себе, а затем сразу же обнял. Обычно Тони не любил открытую физическую близость, но в этот раз он с благодарностью прильнул к нему. Он поднял руки вверх и крепко сжал своего друга, на глаза снова навернулись непрошеные слезы. Он не смог сдержать несколько тихих всхлипов, зарывшись лицом в грудь Стива. Стив ничего не сказал. Он только крепче обнял его. Тони позволил себе утешиться еще на минуту, прежде чем отстраниться. — Спасибо, Кэп, — его голос ломался, но он не мог найти в себе силы, чтобы заботиться. — За все. За то, что был рядом с ним. За то, что был рядом с Питером. За то, что уберег его сына. Стив кивнул и подарил ему маленькую, грустную улыбку: — Дай нам знать, когда закончится операция. Тони кивнул в ответ. — Готов? — спросил Брюс со своей стороны. — Да, — ответил он, а затем обернулся и от души помахал рукой остальным Мстителям. Никто из них, к счастью, не выглядел хуже, чем обычно. Сэм держал руку немного скованно, Скотт облокотился на плечо Роуди, а его правая нога была поднята над землей, но никто не выглядел серьезно пострадавшим. Брюс снова обхватил Тони за плечи и повел его в комнату Питера. Еще одной приятной особенностью медблока в комплексе было то, что все отдельные комнаты были огромными люксами. Брюс направил его к дивану под огромным витражным окном. Тони не сопротивлялся, когда мужчина заставил его лечь. — Отдыхай, пока можешь. Я знаю, что ты не будешь этого делать, когда он будет здесь, — приказал Брюс. Это было правдой. Он не станет. — Я сбегаю и принесу тебе поесть. Ты справишься один? — Да, — пробормотал Тони. Он не ребенок. Он мог остаться один на несколько минут. — Хорошо, я сейчас вернусь. Попроси Пятницу позвать меня, если я тебе понадоблюсь. — Я в порядке, — возразил он, но не был уверен, почему его это беспокоит. Они оба знали, что он далеко не в порядке. Брюс бросил на него скептический взгляд и вышел за дверь, оставив его одного. Тони перевернулся на бок и уставился на пустую кровать с чистыми белыми простынями рядом с ним. Там, где скоро будет лежать Питер. Он закрыл глаза. Все, что он мог видеть, это ребенок, истекающий кровью, хнычущий, израненный. Что случилось? Он слышал, что сказал Кэп, но Кэп приехал только после того, как Питер позвал на помощь. Что произошло до этого? Как его сын так пострадал? Боже, неужели он был так напуган? Он резко сел и достал из нагрудного кармана костюма свои очки со встроенной Пятницей. Он надел их. — Пятница, поставь мне запись с видеоняни Человека-паука, — приказал он. — С какого момента, босс? — спросила Пятница. — С того момента, как он надел костюм сегодня, — ответил Тони. — Да, босс. Воспроизвожу. Тони озабоченно провел рукой по волосам и наблюдал, как Питер выбрался из окна школьного туалета, прежде чем привлечь к себе внимание робота. Он смотрел, как робот атакует его сына. Наблюдал, как Питер понял, что попал в беду. Как он звал на помощь. Он хотел сначала позвать его, но Стив был его вторым кандидатом. Молодец. Он смотрел, как робот снова и снова ранит мальчика. Питер лежал беззащитный, не в силах пошевелиться, когда робот нацелил на него свою перчатку, чтобы прикончить… а Стив успел как раз вовремя, чтобы его спасти. Он понял, как близок к смерти был Питер сегодня. Если бы Стив опоздал хоть на секунду… Он сбросил очки и помчался в ванную, где сразу же расстался со своим обедом.