Солнце в руках

      Видя у ворот своего дома Хакуджи, Сенджуро первым делом замечает ссадину на чужой скуле. Примечает разбитые костяшки рук, но, раньше чем решит о чём-то спросить, старший машет рукой с зажатой в пальцах сигаретой.       — Не обращай внимания. Я в полном порядке. Ха-х, кстати, Юширо тоже.       — Он…       Видя моментально отразившуюся тревогу на лице младшего друга, соображая, как прозвучали его слова, парень виновато поднимает уже обе ладони.       — Не-не, он позже вышел. В полном порядке. Хотя… мне показалось, вы поругались.       Вздыхая, юноша глядит в припорошенный снегом асфальт.       — Я глупость сказал, да и сделал, похоже. Наверное, Юширо-сану просто страшно заводить друзей. А я ещё и ляпнул, что со мной что-то может случиться. И тогда он останется совсем один.       — Порой так проще. — Легко отвечая на взгляд младшего друга, Хакуджи чуть улыбается. — И знаешь, я удивлялся сначала, что он сблизился с тобой. Не то чтобы я знаю Юширо достаточно. Но он всегда держался в стороне. Не только он, конечно, но чаще ребята помладше после пережитых травм сбиваются в стайки. А он был из тех, кто наоборот старался отстраниться по максимуму. То, что в итоге он подпустил по крайней мере тебя, наверное, уже само по себе невероятно. Равно как то, что ты вообще можешь терпеть его скверный характер.       Вздыхая, Ренгоку прячет руки в карманы куртки, хмуро глядя в сторону.       — Не такой уж он и скверный. — Звучит не особо громко, и Сенджуро берёт себя в руки. Доказывать старшему, что Юширо на самом деле хороший было бы, пожалуй, странно. — Он сказал, что ему и меня достаточно, но это разве правильно?       — Считай это поводом беречь себя побольше. — Парень пожимает плечами, выбрасывая в урну неподалёку окурок. — Ради того, чтобы не оставить его в одиночестве. Правильно это или нет, пусть Юширо сам решает. А ты, как его друг, просто поддерживай и всё.       На самом деле, Хакуджи обычно не лез в личные дела других. Но то ли вечер оказался располагающим, то ли дело было именно в Сенджуро Ренгоку, но совсем не сказать ничего он просто не мог. Вздыхая, юноша достаёт из кармана зажигалку.       — Верни Юширо, как будет возможность. Он свалил, забыв о ней.       Глядя на протянутый предмет, Сенджуро удивлённо хлопает глазам, следом вовсе снова хмурясь. Очевидно, о том, что лучший друг закурил, он не знал. Но извиняться Аказа не планировал. Так у Сенджуро был хоть какой-то повод встретиться с ним самому, а не ждать, что сам Ямамото оттает.       Вернувшись домой, Ренгоку несколько раз порывается написать старшему хоть что-то. И всякий раз хмуро стирает сообщения, в итоге почти отчаявшись подобрать слова. Но перед сном всё-таки снова берёт в руки мобильник. Не давая себе написать ни о вреде курения для чужого слабого здоровья, ни о том, что сожалеет о сказанном.       [Несносный Небокрёб | Спасибо, что пошли сегодня со мной, Юширо-сан. Если вы не заняты, я могу зайти завтра ]       Он хотел написать «если не против», но просто побоялся получить в ответ именно пугавшее «против». Намеренно оставляя лазейку для отговорки, если лучший друг не захочет его видеть.       Юширо читает сообщение только утром, потому что сразу рухнул спать, вернувшись домой. Допуская, что младший тоже уже не спит и, вероятно, нервничает, не получив ответа, он пишет ему раньше, чем вообще задумывается о ситуации.       [Юширо-сан | Я не занят. Приходи, как сам освободишься. ]       Вообще-то, планы были. Следовало закончить достаточно трудоёмкую работу, выданную на каникулы. Время, конечно, ещё было, но и идея для воплощения получилась такая, что за пару дней стояния у холста не управиться. Пусть даже Сенджуро нравилось наблюдать за тем, как Юширо рисовал, и порой старший пользовался этим, чтобы совмещать работу с общением. Но в этот раз так сделать было нельзя. В идеале он хотел подарить получившуюся картину Сенджуро, когда закончит. Если, конечно, результат его удовлетворит. Но отменять планы было уже поздно, учитывая то, как они распрощались вчера.       Пожалуй, за свой побег Юширо было стыдно. В конце концов, он старше. Уж к двадцати годам можно было научиться держать себя в руках и не творить глупостей на эмоциях. Но его, действительно, слишком задело разом всё. И то, что Сенджуро, похоже, хотел провести время не просто с ним, а «подружив» старшего с кем-то. И то, как легко он заявил, что однажды может… исчезнуть. Об этом думать было страшно. Особенно при условии всё ярче проявлявшихся чувств. Осознать влюблённость в Тамаё Юширо успел лишь когда было уже несколько поздно. Кроме того, тогда он был попросту младше. Но Сенджуро… нет, он ведь не мог тоже уйти и оставить Юширо одного. Казалось, вообще-то, что тогда никакой надежды на лучшее уже просто не останется. Даже в одиночестве будет слишком больно.       Размышления о подобном не слишком способствовали хорошему настроению. Ещё и голова начала болеть, мешая толково сосредоточиться на том, чтобы позавтракать. Когда раздаётся звонок в дверь, Ямамото несколько удивляется, сверяясь с часами. От его сообщения прошло всего сорок минут. Успеть за это время добраться сюда Сенджуро мог разве что бегом. Даже общественный транспорт время не слишком экономил. Озадаченно потирая висок, парень добирается до двери, привычно через глазок убеждаясь, что там точно Ренгоку.       — Доброе утро, Юширо-сан.       Он улыбался, как обычно и, кажется, выглядел довольно спокойно. Может быть, просто гулял и добраться успел быстрее? И, возможно, не расстроился из-за вчерашнего? Это было бы куда лучше, чем если бы он принял всё слишком близко к сердцу.       Отходя с прохода, Юширо пускает друга в квартиру, кивая в знак приветствия и закрывая за ним дверь.       — Доброе. Ты ел? Я ещё не успел позавтракать.       — Ел. Хотите я вам приготовлю что-нибудь?       — А? Мгм… Я и сам справлюсь, зачем тебе напрягаться?       Вероятно, всё же вчера ситуация Сенджуро задела. Он мнётся, не пытаясь настаивать или предлагать снова, хотя за столько лет Юширо уже привык к нему достаточно, чтобы понимать, что друг хотел бы. А теперь они оба как-то неловко помалкивают, пока Сенджуро снимает верхнюю одежду и проходит следом за Юширо в кухню. Старший кратко хмурится, в итоге вздыхая.       — Можешь помочь, если хочешь.       — Конечно! Всё, что угодно.       Такие его яркие реакции и это «всё, что угодно» через раз вызывали смущение. Сейчас пока не вызывают из-за слишком острого ощущения границ в их общении. Они с Ренгоку только друзья. Не более.       Юширо молчит куда больше обычного. Выдаёт пару коротких заданий, порезать несколько помидоров да потереть кусок сыра. Готовит себе поесть, заваривает чай на двоих, даже не уточняя, будет ли Сенджуро, просто готовя и для него. Хотя парень и не был против чая, но это слишком тревожное молчание вынуждало нервно постукивать пальцами по столу, ощущая себя будто лишним. Он думает было отдать зажигалку прямо сейчас и уйти, но отметает эту идею. Тогда они ведь не поговорят.       Подняв взгляд на Ямамото, Сенджуро вздыхает тихонько. Вспоминает слова Хакуджи прошлым вечером, о том, что Юширо всегда был один. Это и в школе оставалось, так и сейчас, в институте. Он не заводит близкого общения ни с кем. Но только сейчас Сенджуро неожиданно осознаёт, что это делало его совершенно особенным. Ведь получалось, что даже в этом доме кроме него никто не бывает так часто. Никто не видел черновики рисунков Юширо, особенно до его поступления, когда он только начал собирать портфолио. Даже директор Убуяшики однажды увидел только часть из них. А Сенджуро даже может приходить сюда в отсутствие хозяина, как оказалось, не всегда спрашивая разрешения, пусть и сделал так только раз.       Оглядываясь немного невовремя, Юширо встречается с сосредоточенным взглядом янтарных глаз. И вот теперь это смущает. И тревожит. Сенджуро редко бывал настолько серьёзен. Наверное, так смотрят, когда хотят обсудить что-то важное. Стараясь не спешить, отворачиваясь снова, светловолосый неосознанно сильнее сжимает ручку заварочного чайника. Разумно было бы спросить, что не так, но он лишь выжидает. А Сенджуро сам смущается. Но лишь возникшей мысли, когда Юширо отвернулся.       Подойти бы и развернуть его обратно, к себе лицом. Чтобы увидеть все настоящие эмоции. Извиниться и про прошлое спросить больше, и отругать за курение. Последнее и отрезвляло. Ренгоку ни разу в жизни не ругал ни за что старшего друга. Даже повода особенного не было. А сейчас отчитывать его за вредную привычку? Может они и заменяли друг-другу семью в некоторых моментах, но ведь не настолько. В итоге юноша лишь для одного набирается смелости.       — Извините, Юширо-сан. Я вчера сказал глупость…       — Не бери в голову. Всё в порядке.       — Нет. Вы расстроились. А мне этого не хотелось. Даже волнуясь, я не должен был говорить такого и следовало узнать у вас больше. Раз вам хватает меня и вы не хотите искать других друзей – значит так это и оставим. Я больше не буду настаивать на подобных встречах, если вы сами не захотите пойти.       Успев за время его объяснений переложить еду на тарелку, Юширо относит за стол свой завтрак, чашку чая для друга. И смотрит ему в глаза, ощущая особую потребность коснуться Сенджуро именно сейчас. Он выглядел таким… «милым» лучше всего подходило. Немного растерянный, грустный, но всё равно старающийся улыбнуться. Вздыхая, Юширо садится за стол напротив гостя, вцепляясь в чашку с чаем обеими руками.       — Я не против ходить куда-то вместе с тобой, Сенджуро-кун. Эта встреча была даже познавательна порой. — Юширо не может сдержать усмешки говоря это. — Но мне никогда не хотелось иметь шумную компанию друзей. И, знаешь, мне же не сорок, а всего двадцать. Думаю, я успею найти ещё пару друзей.       Хихикнув в ответ на это уточнение о возрасте, Сенджуро делает глоток чая, уже вполне довольно улыбаясь. Успокоить его Ямамото мог всегда на удивление легко.       — Может быть, ещё через год-другой вы с Хакуджи-саном всё-таки поладите?       Решаясь, Сенджуро пододвигает по столу зажигалку. Глядя на ту, Юширо вздыхает, забирая и пряча в карман домашних брюк.       — Едва ли.       Это звучит негромко и, очевидно, недовольно. Понаблюдав за хмуростью друга, Ренгоку всё-таки заговаривает.       — Я, вообще-то, сначала разозлился. Но… думаю, это ваше дело. Только, пожалуйста, не вредите себе слишком сильно. — Он отводит взгляд, изучая кухонную плитку и решаясь сказать то, о чём подумал по пути к дому Ямамото. — Ведь Юширо-сан у меня только один.       У Юширо снова замирает сердце. Этот мальчишка… может быть понимал хоть каплю того, что делал и говорил, именно так, как понимал то же самое его друг?       — Хочешь брошу?       Поднимая взгляд к лицу ещё встревоженного собственными словами парня, Юширо не может сдержать усмешки. Ренгоку вскидывает голову, кажется, думая, что ему показалось и старший такого не говорил. Но именно насмешливое выражение чужого лица позволяет лучше всего взять себя в руки.       — Хочу. Я могу принести вам целую кучу карамелек, знаете? Говорят, это помогает избавиться от привычки.       — Лишь заменяет одну другой. Не волнуйся. Я курил только чтобы иметь повод выходить на улицу из универа. Сейчас всё равно уже холодно и надобность отпала.       Возвращаясь к еде, Юширо ещё наблюдает за задумавшимся другом. Тот хмыкает.       — Но ведь вы могли ходить на улицу пообедать. Со мной ведь ходили.       — Это получается слишком долго. И обед у нас немного позже, чем в школе.       Вообще-то Юширо надеется, что друг не поймёт причину больше, чем он уже описал. Но Сенджуро ещё какое-то время тихо попивает чай, прежде чем озадаченно глянуть на него.       — А вы ходили до обеда или после?       «До» Юширо произносит несколько глухо, уходя к мойке. И всё равно даже за шумом воды слыша воодушевлённое «О!» от младшего.       — Юширо-сан, вы что, заменили меня сигаретами? А я же предлагал перевестись в школу поближе.       Он дождался, когда Юширо закончит с посудой. И звучал ужасно весело. Старший, услышав это, снова торопливо открывает воду, боясь представить, как выглядит сейчас и оттого не оборачиваясь. По ощущениям даже уши краснеют. Что у Ренгоку сегодня был за день сводящих с ума вопросов? Или проблема была в том, как напугала до этого вероятность его потерять?       — Юширо-сан?       Слишком близко. Сенджуро, весело улыбаясь, уже подошёл к нему. Выключая воду, Юширо торопливо вытирает руки. Старательно глядит в другую сторону и делает шаг из чужого личного пространства.       — Что?       Оборачиваться очень не хочется. Но это и не нужно, потому что Сенджуро сам обходит его, как раз возвращаясь к столу. Избегать его взгляда ещё больше просто глупо. И, вероятно, излишне очевидно.       — Хотите я буду звонить вам в обед? Вместо перекура.       Поджимая губы, Ямамото глядит на друга исподлобья. Ну вот почему он такой умный и догадливый? Ведь звучало наиболее подходяще. Потому что перекуры Юширо затеял в том числе потому, что иначе слишком часто ощущал недостаток Сенджуро. Если же парень будет звонить ему — проблема с курением решится и он сам не будет волноваться лишний раз. Хотя, не выйдет ли это в итоге боком, Юширо был очень неуверен.       — Давай. Звучит вполне разумно. Это меня отвлечёт. — Достав зажигалку из кармана, он возвращает её другу. — Тогда она мне больше не понадобится. А сигареты можно будет Хакуджи отдать.       Довольно улыбаясь, Сенджуро сам тянется к чайнику, разливая им с Юширо новую порцию напитка.       — Хорошо. Кстати о нём… Что же такое вчера случилось? Хакуджи-сан давно не дрался вне соревнований.       Отвечать на этот вопрос, вообще-то, не слишком хотелось. Но Юширо понимал, что младший волнуется и за него тоже. Мысленно прокляв ещё раз Сасамару, Яхабу и, за одно, пожелав всего плохого явно не скрывавшему синяка Аказе, парень вздыхает.       — Я не слишком хотел бы посвящать тебя в известные мне детали. Тем более, что и сам знаю не так много. Но ладно. При одном условии, ты просто будешь иметь это ввиду, но не полезешь пытаться геройствовать, Сенджуро-кун, хорошо?       Помолчав немного, Сенджуро хмурится, становясь в разы серьёзнее, чем до этого. Кивает, произнося уверенное «обещаю». Этого хватает. Юширо верил слову юного друга.       — Приют, где мы находились, имеет теневые доходы. Незаконные, разумеется. И, чаще всего, в схемах были замешаны старшие воспитанники. Чем ты старше, тем меньше вероятность, что тебя заберут. В такие моменты проще всего подбить человека действовать «на благо» тех, кто о нём заботится. Я узнал лишь о крохотной части этого совершенно случайно и, как сейчас мне кажется, никто особо не догадывался, что я в курсе. Некоторые подозревали, конечно, как Хакуджи, например. Но я никогда не собирался пытаться что-то исправить. Слишком много риска. Именно зная эту небольшую часть секретной информации, я сразу согласился подписать все нужные документы и передать во владение приюта всё, что у меня оставалось от родителей.       — Но вам же было всего девять! Это не…       Сенджуро перебивает его неосознанно, сразу осекаясь. Вспоминая деталь о незаконности и прикусывая губу. Юширо лишь усмехается, пожимая плечами.       — Одиннадцать. Тогда я уже особенно часто болел и меня пытались обдурить, утверждая, что медицинские услуги стоят недёшево. Где-то через полгода я познакомился с госпожой Тамаё в больнице. К концу моего лечения она уже оформляла бумаги для опеки. Хакуджи тогда уже год как забрали. Но… это только моя теория, отчасти подтверждённая вчерашним визитом той парочки. Едва ли тех, кто уже попал в его систему, Мудзан отпустит так легко. Пока я находился в приюте, Аказа…мгм, Хакуджи. Но тогда его звали Аказой, казался весьма преданным и делал всё, что просили. Если его звали к директору, он мог хоть посреди ночи встать и пойти. Не знаю уж, что такого с ним случилось и в какой именно момент. Никогда не спрашивал и не интересовался. Но он, действительно, изменился с момента ухода оттуда. Утверждает, что возвращаться к Мудзану не собирается. Это, в общем, всё, что мне известно. И причина, по которой мне трудно с ним общаться. Если уж говорить предельно честно, он пугал меня всё время, пока я был в приюте.       Помолчав недолго, Сенджуро в итоге откидывается на спинку стула.       — Но вы, кажется, волнуетесь о нём? В смысле… вам важно, что Хакуджи-сан не вернётся к той жизни?       — Если он влезет в какую-то хрень, это может сказаться на тебе. — Парень едва не прикусывает язык, ляпнув это, но всё же смиряясь и заканчивая мысль. — Мне бы не хотелось, чтобы ты невольно влез в опасную ситуацию, пытаясь кому-то помочь.       Осознавая логику старшего друга, Сенджуро растерянно поднимает взгляд к его лицу. Юширо волновался не о Хакуджи, даже не о себе самом. Он опасался, что проблемы будут у Ренгоку.       — Я не стану в это лезть. Раз вы с Хакуджи-саном не хотите этого — лучше всего будет сделать вид, что я ничего не знаю.       — Перед ним необязательно. В какой-то мере, думаю, он даже порадуется, что я это рассказал. Почему-то Хакуджи считает, что я с тобой недостаточно честен.       — Почему? Вы же на все мои вопросы всегда отвечаете, Юширо-сан. И не врали никогда.       — Его спроси. — Парень фыркает, делая глоток чая. — Может полагает, что, если я не треплюсь бесконечно, как он — значит вру.       — А я так не думаю. — Сенджуро улыбается, глядя на него. — Уверен, вы, Юширо-сан, никогда меня не обманывали. Просто нужно уметь задавать вам правильные вопросы и вы всё-всё расскажете. И я тоже всегда с вами честен.       Глядя на него, Юширо ощущает уже почти привычно, как разбивается о рёбра сердце. Ну да, честен… Почти во всём, за исключением одной детали. У которой вечером того дня появляется дополнительная часть. Достаточно просто приступить к работе над учебным заданием, вспоминая этого потрясающего мальчишку, и становится куда жарче обычного. Какое-то время игнорировать это состояние удаётся, но чем больше образов и слов, особенно сегодняшних, всплывает в памяти, тем сложнее держать кисть в руках.       Приходится прервать работу и уйти в душ, в надежде спастись. Но холодная вода не помогает особо. Только холодно становится, но от этого мысли в голове не замерзают ни на миг. Хуже того, их больше от фантазии, что Сенджуро, вероятно, очень тёплый. Воспоминание о том, как друг оказался слишком близко после своих слов о замене сигаретами его присутствия, становится фатальным. Ведь всего пол шага назад и можно было бы прижаться к нему спиной. Соврать, что оступился…       Пожалуй, больше всего Юширо бесила сейчас именно эта необходимость врать. Равно как и вспомнившиеся слова Хакуджи. «Порой казалось, что взаимно». Да уж, ощущение, что мальчик бы не сбежал, а ответил тем же больше всего мешало конспирации. Но даже малая вероятность обратной реакции слишком пугала, чтобы признать вслух свою симпатию. Нет уж, пусть Сенджуро хоть школу окончит. Сейчас ему точно нужно думать об этом, а не разбираться в нелепой влюблённости лучшего друга. Пусть даже та и решила неожиданно развиться до нового уровня потребности в прикосновениях.