Хрупкость жизни

На следующий день, после того как я очнулся пришел Сос. Было видно, как он рад меня видеть. – Говорить можешь? – Немного… – Бля, ну и напугал же ты нас… Я как вспомню, что ты резко ушел под пол, и как на тебя валились горящие куски бетона и арматуры… Мы все ломанулись этажом ниже, благо ты упал на какую-то кучу мешков и коробок… Везучий ты жучара! Вроде ты выкарабкался, так она говорит, медсестра. -…Лона,-лениво двигая языком произношу я. -Что? -Она – Илона. – Да, я знаю… Ну, ты ж уже не умрешь, я в этом смысле. Поваляешься, сколько надо, и все дела. -Как… мама? - на этих словах у меня сжалось сердце. -О, ей лучше! Я позвонил твоему отцу, рассказал, что ты вышел из комы. Он как раз был с твоей мамой, когда я звонил. На этих словах в палату вошла Илона, она улыбнулась нам (и это немного укололо мне сердце, она же и Сосу улыбнулась), взяла какие-то бумаги со стола и вышла. – А сестрички-то миленькие? – Да. – Уже неплохо, верно? -Да. Уже неплохо… Вспомнилось её лицо, улыбка и глаза… Кажется, я покраснел… - За Хаджиме не волнуйся, я стараюсь вести дела в норме. Фанаты уже начали сбор средств тебе на реабилитацию. В фан-группах пишут, что собрать средств намерены не меньше, чем Арнелле,- с легкой улыбкой говорит друг. - Спасибо тебе… … Моя дикция улучшается день ото дня. Челюсть не сломана, только гематомы, но они постепенно рассасываются, да и призрак трубки в горле в конце концов улетучился. Я заполучил расписание Илоны. Она сама подкрасила желтым маркером те дни, когда были ее смены, и повесила лист напротив моей кровати. Символично. В те дни, когда она работала, мне казалось, что солнце светило ярче и теплее… Созерцание графика помогает мне продержаться в те смены, где менее приятные медсестры или ужасные санитарки. А бывают и такие. Илона всегда держится со мной очень доброжелательно. Она умеет находить нужные слова, те, которые успокаивают и дают силы. Когда с тобой случается нечто подобное, без надежной ветки, за которую можешь уцепиться, тебя начинают затягивать зыбучие пески. Тебя ничто не держит. Всего одна ниточка. Она тоже кажется тонкой, но в любом случае надежней, чем я сам. Это я, взрослый мужчина, самодостаточный, медийный , с толпами фанатов, – я цепляюсь за маленькую милую медсестру, чтобы она меня защитила и помогла. Мир навыворот. Надоело.