Из песка и крови

Хоб снял трубку и ввел знакомый номер из записной книжки и дождался, пока на том конце раздался глухой голос Чеза – единственный человек, который мог найти Константина почти всегда. Чез не подвел, сказал, куда им следует прийти и пообещал подвести, где бы Джон не шлялся. Гэдлинг поблагодарил, положил трубку и пошел показывать Морфею дом. Дома было достаточно места на двоих, Хобу хорошо платили и он мог позволить себе таунхаус: на втором этаже были спальня и тесный кабинет, на первом – темная кухня, гостиная с камином и домашней библиотекой, маленькая ванная и комната для слуг – отголоски прошлого столетия, Хоба они устраивали и потому он в прошлом году легко согласился взять горничной двоюродную сестру своего коллеги. Спальня понравилась Сну больше всего, Хоб легко отдал ему свою кровать и Морфей не отказался, первым делом улегся на мягкую перину, завернулся в одеяло и снова заснул еще до того, как его голова коснулась подушки. Гэдлинг хотел еще рассказать, где и что здесь искать, но не решился его будить и дал немного времени. Морфей выполз из постели через несколько часов, около полудня, сонно заглянул в гостиную, увидел там Хоба. – Ты выспался? – Гэдлинг поднял голову и пожалел о своем вопросе: он все равно выглядел так, словно не спал вообще. Морфей подошел медленно, слегка покачиваясь, кажется, тонкие ноги его почти не держали, и опустился рядом с ним на диван. – Не знаю, чувствую себя очень слабым, – Морфей облокотился щекой на твердую спинку дивана. – Это раздражает, я уже не могу просто лежать. – Ты всегда столько спишь? – Хоб не мог знать наверняка, но догадывался, что его кожа все еще прохладная и Гатлингу хотелось завернуть его в одеяло, чтобы он не заболел. – Я не сплю. - О, - Гэдлинг немного подумал и вспомнил длинные коридоры больниц, все заставленные койками со спящими беспробудным сном людьми. – В мире появилась новая странная болезнь, летаргический инцефалит. Больные сначала начинают очень долго спать, а потом вообще не могут очнуться. Может, это произошло и с тобой? - Нет …нет. Эта болезнь появилась из-за моего отсутствия, эта и еще одна, при которой люди перестают спать вообще. Я исправлю это, как только верну себе силы. А насчет меня… – Морфей не закончил мысль. – Тогда я думаю, ты просто устал. Сначала был в плену, затем стал смертным. Знаешь, люди довольно быстро выбиваются из сил, к вечеру еще есть время, так что отдохни, как следует. Ты любишь читать? – Хоб улыбнулся, когда Морфей кивнул. – Тогда выбери себе что-то. Морфей поднялся, порылся на его книжных полках и сел с томом Шекспира. Гэдлинг чуть не фыркнул, особенно когда увидел тень улыбки в уголках его губ. Через несколько минут Хоб заметил, что Морфей не перелистывал страницу слишком долго, посмотрел на него и убедился: заснул. «Не таким-то и хорошим писакой ты был, если под твои книги засыпают!» – подумал Гэдлинг и повеселился от собственного мнения. Осторожно взял книгу из тонких, ослабевших пальцев, взял Морфея на руки. Худое тело все еще было прохладным, никак не желало нагреваться до температуры человека. Может, именно поэтому он и был так слаб? Хоб отнес его в спальню, уложил на кровать и накрыл одеялом. Подумал немного, взял книгу и сел рядом, сам задремал ненадолго, но после обеда пришлось вставать. Морфей наконец выглядел хоть немного спокойно и расслабленно, никакого беспокойства в напряженно сведенных бровях, ни отчаяния и тоски по дому в изгибе губ и Гатлингу не хотелось его тревожить, но выбора не было. Он погладил Сна по плечу, заговорил шепотом. Морфей проснулся и Хоб повел его собираться. Хоб положил руку на живот, думая, как подыскать ему одежду, почувствовал мягкий жирок, которым он немного оброс после окончания службы. Он не жалел, что потерял часть той солдатской стройности, не вспоминал, что в форме походил на кипарис - такой же высокий и худой. Хоб знал, что если что-то случится, то жир снова растает и даст лишние силы, а пока Гэдлинг позволял себе есть в свое удовольствие, пока можно, пока вкусно, пока есть что. Но на Морфее не сидела даже одежда, которую Хоб носил в последние годы войны: то рукава коротковаты, то в поясе дыр не хватает, чтобы брюки не падали, а во все голубые рубашки Морфея можно было завернуть дважды. В конце концов, Гэдлинг согласился, чтобы Морфей надел свой плащ и заправил в штаны. Выглядело более менее, но все же надо будет повести его к портному. Затем Хоб принес ему коричневое пальто. Сон осмотрел его придирчиво, на лице мелькнула тень недовольства, но он промолчал. – Что не так? – Ничего, – Морфей послушно надел пальто на плечи, Гатлингу показалось, что Сна переломит пополам от веса верхней одежды. – Пойду поищу что-то черное. – Спасибо, – послышалось из гостиной, когда Хоб уже был в коридоре. Через несколько минут Гэдлинг вернулся, улыбаясь довольно и почти гордо, через его руку была опрокинута черная одежда. – Я нашел кое-что, совсем о нем забыл, – Хоб развернул перед ним черную накидку. Морфей протянул руки, коснулся ткани и его лицо на секунду заснула. – Откуда она у тебя? – спросил Морфей и забрал одежду себе, накинул на плечи, завернулся почти по уши. Хоб не стал спрашивать, но догадывался, что плащ пах домом, Миром Снов, и точно был сделан там. Ткань почти не испортилась, только немного обшарпались полы и начали свисать рваной бахромой. Гэдлинг думал, что это время от времени, но теперь догадывался, что дело было в Морфее. – Ну, ты так быстро ушел, когда мы поссорились и оставил это и цилиндр. Я забрал их себе На самом деле, я собирался отдать их тебе, поэтому самое время. Цилиндр сейчас уже не поносишь, а это пригодится. Морфей расправил плащ, рассматривая его изнутри. Вместо шелковой подкладки Хоб увидел мерцание далеких звезд, туманности и неизвестные галактики. Плащ пролежал у него столько лет, Гэдлинг периодически носил его, чтобы проветрить, заботился, чтобы ткань была в порядке и мог поклясться, что ничего до этого он не замечал. Сон на его вопросы отвечать и не думал. Они вышли на улицу вечером, в воздухе наконец-то ощущались будущие морозы и Хоб плотнее завернул шею Морфея в шарф. Они медленно пошли по шумным улицам, между суетливыми людьми, мимо кэбов и машин. Морфей подозрительно смотрел на все вокруг, стараясь ни с кем не столкнуться, пока они не оказались на просторном проспекте. Хоб время от времени оборачивался, следил за ним и хотел взять за руку, чтобы он не потерялся, но не отважился. Морфей шел все медленнее, пока совсем не остановился, легко опираясь рукой о кирпичную стену дома. Его королевская осанка ни на миг не изменилась, но по опущенным плечам и напряженно сведенным бровям Хоб понял, что что-то не так. – Тебе плохо? – Просто устал. Давно не ходил. - Нужно, еще немного и сядем в кэб, мы почти пришли. Но Морфей не сдвинулся с места, только опасно пошатнулся. Хоб, боясь, что он сейчас упадет, взял его под локоть, Сон сразу отшатнулся. - Больше не буду, - извинился Гатлинг. Хотел предложить сесть на скамейку, но ближайшую, к которой Морфей точно мог бы дойти сам, заняли. – Я много лет просидел за стеклом, в сфере. И отвык от прикосновений. На самом деле я отвык от большего количества вещей, чем мне казалось. – Они держали тебя, – Хоб оглянулся, понизил голос, чтобы прохожие его не услышали, – в стеклянной тюрьме? Честно говоря, я себе плохо представляю. Морфей не ответил, отдохнул еще минутку, подышал и молча пошел дальше. *** Константин нашелся в опиумном притоне в центральном Ист-Энди. Хоб оставил Морфея с Чезом, но на всякий случай еще раз взглянул на них, когда очутился у входа. Морфей безразлично смотрел на фыркавшую и ржащую кобылу, а затем осторожно погладил ее по носу. Кобылка - Чез назвал ее Ласточкой или Синичкой - успокоилась и опустила голову. Хоб спустился по короткой лестнице в полуподвальное помещение, плотнее закрыл за собой дверь, потому что та едва не открылась снова. В нос ударил тяжелый запах опиума, немытых тел и секса, внутри было душно, воздуха не хватало, потому что вместо него все застелила мутная дымка. Гэдлинг осторожно прошел мимо двухэтажных узких койок, застеленных затхлыми одеялами. На них лежали люди, по двое, по трое и даже по четверо, все пьяные от дешевой выпивки и чанду, дряблой страсти и возбуждения. Между койками ходили полуголые женщины и юноши, ночные бабочки. Двигались они медленно, заторможенно, словно вдохновлялись дымом и тоже пьянели. Хоб внимательно всматривался в расслабленные лица, отыскивая мага. – Константин, – наконец крикнул Гатлинг, разглядев в полумраке светлые волосы и покрытые татуировками плечи, с которых сползла рубашка. Джон обернулся, потратил секунду, чтобы его узнать и приподнять уголок губ. - О, поздравляю, детектив. Как это Вас занесло? – Константин взглянул ему за спину, его лицо на несколько секунд сделалось ужасным и удивленным, но маг быстро себя овладел. У Гатлинга от такого взгляда мурашки забегали по спине, он обернулся, но ничего необычного не увидел. – Пошли, есть одно дело. Джон заколебался. Хоб разглядел две пары скользящих по его груди и животу ладоней: одни женские и другие мужские, они ловко расстегивали пуговицы. Шея и ключицы, видневшиеся под расстегнутой до груди рубашкой, были покрыты человеческими укусами, реже засосами и синяками. Хоб замечал их не в первый раз, заметил, что как только старые начинали пропадать на их месте появлялись новые, свежие и болезненные. Джону они, похоже, нравились, потому что он время от времени касался шеи, проводил рукой по затылку и расслабленно прикрывал глаза. Однако Гэдлинг задумался, кто мог его кусать, если у большинства проституток не было передних зубов, чтобы не делали клиентам больно. Из темноты вдруг появилось юношеское лицо, губы коснулись щеки Джона, но маг отшатнулся оттолкнув чужие руки и встал. – Чего только не сделаешь для хорошего дела, – фыркнул Константин, застегивая рубашку и пояс брюк. Посмотрел вокруг, забрал плащ и они пошли на улицу. Хоб дал ему немного времени, подышать, прийти в себя и протрезветь, но встретившись взглядом, догадался, что Джон успел сделать не больше нескольких затяжек. – И что же это за такое невероятно важное дело? Второй безглазый на неделе? И это только вторник! – Джон присвистнул, завернулся в плащ сильнее, чтобы не замерзнуть. Хоб удивился – ведь сегодня была пятница – и покачал головой, понял, что вообще не продумал, что будет говорить, как всегда, взглядом обратился к Морфею. Константин проследил и удивленно приподнял брови. Через дорогу у повозки стоял Морфей и все еще чесал кобылу, подставлявшую морду под касание холодных рук, Чез был рядом и следил за ним внимательно, хотя близко не подходил. Хоб ему ничего не сказал, но Чез точно провел с магом достаточно времени, чтобы замечать, если что-то не так. - Так вы хотите, чтобы я работал с живым? Я уже думал, что не дождусь. – Он не человек. Вернее, он не был человеком, а сейчас почему-то стал смертным. Его зовут Морфей, он мой старый друг. – Морфей? – на лице Джона промелькнуло секундное удивление. – Греческий божок? – Нет, он… Помнишь, ты говорил, что Берджесс распускал слухи о дьяволе в подвале? – Шутите, детектив, – хмыкнул Джон, однако по его лицу быстро все понял, снова посмотрел на Сна. – Неужели не шутите? Кто он тогда? – Сказал, что один из Бесконечных. Слышал о них? Константин помолчал несколько секунд, потянулся за портсигаром. Спичка в его дрожащих пальцах несколько раз без толку чиркнула о коробочку, а потом вообще сломалась и Джон достал другую. - Наверное, кое-что слышал в отличие от Вас, - он провел рукой по лицу, Хоб узнал этот нервный жест: в их первую встречу, когда Джону угрожала петля на шее, он поступал так чуть ли не каждые несколько минут. - Бесконечные – антропоморфные персонификации некоторых явлений, но я не думал, что они существуют. И что они могут стать смертными, – маг взглянул на Морфея, неодобрительно, с подозрением. – Но что я знаю наверняка – не советую в это лезть. Попросите его уйти и забыть дорогу к вашему дому. – Что ты такое говоришь? – То, что может тебя спасти. Детектив, я предупреждаю: никогда нельзя связываться со всемогущими сущностями. Они жестоки и жизнь смертных для них, как разменная монета. - Константин, прекрати, я давно его знаю, я обещал ему помочь, - Хоб раздраженно фыркнул. - Как вы с ним вообще… - Джон замолчал и посмотрел на Гатлинга, словно впервые увидел. – Оу. Нет, нет, нет, детектив, я тебя спрошу! Ты и… С ним? Действительно? - Да что ты несешь, Константин? Не суди всех по себе. - Ладно, ладно, но я предупреждаю второй раз: нельзя простому смертному водиться с такими, как он, это всегда заканчивается плохо. Ты вообще читал греческие мифы? -Маг на секунду улыбнулся, но потом снова стал более серьезным. – Ты ведь не бессмертен? - Константин! Возьми себя в руки и успокойся. Ты поможешь или нет? - Нет, - Джон оперся спиной о дом, сделал еще несколько затяжек, пока от сигареты не остался крошечный окурок. – Мне страшно, – откровенно признался он. Хобу показалось, что столько тревоги в глазах мага он не видел даже перед его судом, - я не хочу влезать в какое-то говно. И тебе не советую. Хоб вздохнул, опустил голову. Посмотрел на Морфея – жестокую бессмертную сущность – и попытался вспомнить, чтобы Морфей хоть раз был жесток. На ум приходила только их ссора. – Хорошо, я понял. Хоб ушел, не дождавшись Джона, подошел к Морфею. Чезова кобыла ткнула морду ему в плечо, прося погладить и Гэдлинг почесал ее по носу, думая, как объяснить все Сну, пытаясь подобрать слова, которые бы его не обидели, но Морфей все понимал с первого взгляда. – Ясно, – Сон равнодушно отвернулся к кобыле, словно это его совсем не касалось, но Гатлингу показалось, что он расстроился. – Я попробую уговорить его, чуть позже. В конце концов, он обязан мне жизнью, так что… - Думаю, его не сильно пугает смерть, - Морфей говорил тихо, Хоб едва мог его услышать, не говоря уже о стоявших в стороне Чеза и Константина. Видимо, маг все пересказал своему товарищу, потому что Чез так взглянул и на их сторону, что даже у Гэдллинга по спине пробежали мурашки. – Он уже обречен на пытки ада, уверен, он знает. Но есть вещи гораздо страшнее этого и, кажется, у меня сейчас нет ничего, чтобы я мог ему предложить взамен. – Откуда ты это знаешь? - Я же говорил, у меня осталась еще щепотка моей силы, - словно в подтверждение его слов ветер развернул полы его плаща и Хоб снова посмотрел на темную вселенную, скрытую в ней, - но таких, как Джон Константин видно издалека. К таким коснулся ад. Гатлингу хотелось его подбодрить, уверить в чем-то хорошем, но слов не нашлось. Он отозвался на любезное предложение Чеза подвести их, подумав, что Морфею не хватит сил дойти домой. Хоб помог ему забраться в кэб, захлопнул дверь и чезовая кобыла потащила повозку. Они ехали молча, только Чез что-то бубнил своей лошадке. Морфей смотрел на вечерний Лондон, на все его недостатки и грязные стороны, Джон быстро задремал, а Хоб пытался придумать, что делать дальше. Больше никаких знакомых магов у него не было, да и толку от них, если они все живут по таким же принципам, что и Константин. Гэдлинг снова взглянул на сидящего напротив мага. Константин возился, вздрагивал и дышал неровно. Хоб успел испугаться, что ему стало плохо из-за проклятой чанды, но маг всего лишь беспокойно спал. Время от времени он открывал глаза, смотрел взглядом мутных зрачков, не понимая, кто он и где, а потом снова проваливался в сновидение. – Ему снится кошмар, – сказал Морфей. Он смотрел в окно, по белому лицу проплывали желтые пятна фонарей. Гэдлинг догадывался, что это не просто неудачный день, не просто неудачная ночь. Константин часто мог дремать на ходу, засыпал всюду, где есть возможность, и Морфей знал это лучше его. Дальше они снова ехали молча. У дома Хоба Константина будить не пришлось. Он проснулся, молча опустил голову и спрятал лицо в ладонях. Гэдлинг хотел сразу попрощаться, но решил дать неудавшемуся магу лишнюю минутку. После сна Джон выглядел еще более уставшим, чем был. – Я могу тебя от него избавить, – вдруг заговорил Морфей, когда Гэдлинг открыл им дверь кеба. - Что ты там несешь? Как будто ты знаешь, что мне приснилось. – Тебе приснилась Астра, – настаивал Сон, когда Джон снова открыл портсигар. Маг в тот же миг замер. - Вернее, ее… – Не надо, – перебил его Константин. Морфей умолк, но Хобу почему-то казалось, что совсем не по просьбе Джона. – Ты действительно это можешь? – Он дождался, пока Бесконечный медленно кивнул. – Почему тогда этот кошмар меня преследует? - Я много лет провел в плену, сны и кошмары забыли своего создателя. Если ты мне поможешь, я им напомню. - И почему я должен тебе верить? – Вот тебе мое слово монарха, Константин. Все, что я могу тебе дать сейчас, – это мое обещание. Они просидели несколько секунд: Морфей тоскливо подпирал подбородок рукой с безразличием безмолвной скалы, Хоб молча наблюдал, даже Чез обернулся, ожидая от них хоть чего-то, а Джон думал. - Поехали, - вдруг скомандовал Чезу и для верности постучался в окошечко. – Я живу на окраине Ист Энду, Чез знает. Ну чего ты ждешь, поезжай уже! Хоб раздраженно фыркнул, хотел его послать, но поймал на себе взгляд Морфея и захлопнул дверцу. – Чтобы вы двое были здоровы! – крикнул Чез и подогнал кобылку. *** Затхлый запах пыли и чанда – первое, что почувствовал Хоб, зайдя в квартиру мага. Чез высадил их на более или менее широкой улице и сказал, что дальше не поедет, а будет ждать здесь. Джон провел их грязными переулками Ист Энда, по лестнице в подъезд мимо опиумного притона, который по словам Джона был грязной помойкой, а затем открыл дверь. Хоб видел много злачных мест, достаточно неблагополучных домов и квартирка Джона была не самой плохой, но заводить туда Морфея, все еще слабого и уязвимого, он совсем не хотел. Морфей его, конечно, не спрашивал, и пошел за магом, нога в ногу, нависая опасной черной тенью, лишний раз напоминая об обещании. В доме Джона было темно, даже зажженная лампочка, висевшая под потолком, почти ничего не изменила. В нее бессмысленно начала тыкаться бабочка, желтый свет пролился на груду хлама. И все покрывали слои пыли, где-то свежей, где-то постарше, все это оплетала тонкая, блестящая паутина. Под стенами стояли стопки книг, записей и пергаментов, между ними был маленький проход, чтобы мог пройти только один человек. Джон шел мимо них уверенно, не задев ни одной, нырнул в беспорядок, как крот в грунт, зарылся и начал рыскать. Не найдя того, что требовалось, Джон пошел дальше. Его квартира была небольшая: одна комната смежная с кухней и другая, совсем маленькая, которую почти полностью занимала узкая кровать. Рядом с ним стояла прикроватная тумбочка, на ней лежала длинная трубка. Константин боролся с бессонницей радикально. Хоб его хорошо понимал, ведь и сам в прошлом веке сильно полюбил маковые пилюли. С ними легче засыпалось, с ними можно было расслабиться и не вспоминать снова и снова о том, что хотелось забыть. Беда только в том, что рано или поздно опиум переставал помогать. Морфей осмотрел все углы, до которых мог дотянуться, не нашел ничего, что могло его заинтересовать, и взглядом остановился на кровати. Хоб тоже на него взглянул и кроме тонкого одеяла и пожелтевшего постельного белья увидел странные царапины. На изголовье и на стене, даже на полу вокруг ножом была вырезана куча магических символов, кругов, каких-то рун и незнакомых глифов. – Это защитные символы? – спросил Гэдлинг тихо, чтобы не услышал Константин. – Да. От дурных снов. Беда только в том, что они защищают от кошмаров только в реальном мире. Что снам делать в не во снах? Как они могли попасть сюда? Зачем он их создал, если от них нужно защищаться? Гэдлинг придержал все вопросы потом. - Бесконечные, бесконечные… - громко протянул Джон себе, пока не заметил корень нужной книги, потянул за него и только каким-то чудом не завалил всю стопку. – Нашел! А я вспомнить не мог, где раньше о вас слышал, - он достал с полки запыленный том в толстом, кожаном переплете, развернул и полистал, остановился на странице с кучей вклеек и примечаний, сделанных еще до своего рождения. Рядом с выписанным аккуратным почерком был кусочек пергамента с чернильным рисунком. – Ты смотри, так сразу и не узнаешь. Чернила складывались в высокую фигуру в темной одежде, едва напоминавшей человека. Голова у нее была неправильно вытянута, из нее шел хребет. Большие черные глаза смотрели никуда. Хоб покосился на Морфея, снова на рисунок и действительно не узнал. Джон с грохотом положил книгу на стол, весь заваленный бумагами и странными предметами и Хоб был уверен, что они необычны. – Итак, ты, Бесконечный, стал смертным, – Константин почесал затылок, покрутил в пальцах свежую сигарету, но не закурил. – И я знаю только то, что это почти невозможно. Почти. – Но это произошло, – Морфей подошел к столу, посмотрел на книгу, лежавшую для него вверх дном. – И меня нужно повернуть назад. – Ты знаешь, что это был за ритуал? – Нет. Но все, кто были в доме, заснули. От меня… От меня как отрезали кусок. Я будто потерял одно из чувств и теперь никак не могу почувствовать свою природу. – Тогда может нам повезло и ее просто, – он сделал паузу, подбирая слова, – закрыли в тебе. Но если нам не повезло, то у тебя ее действительно забрали. Тогда разобраться с этим будет труднее. – И как это выяснить? – Да все очень просто. Поедем в имение в Берджесса, - после слов мага Морфей нахмурился, что не укрылось от Хоба. – Там узнаем, что за ритуал они проводили, а дальше будет ясно. – Едем завтра, – Гэдлинг поймал на себе растерянный взгляд Константина. – А ты разве не работаешь? - Суббота, Джон. - Подожди, это сегодня уже пятница? - Константин несколько мгновений думал - вот что бывает, когда не работаешь в пять дней, борешься с демонами и куришь чанду, чтобы хоть немного поспать - но потом сложил в голове пазл. Хобу показалось, он буквально видел, как вертятся шестерни у него в голове. Детектив кивнул. - Тогда позвольте, детектив, но вы должны уйти. Ох, черт, с этой работой чуть не забыл… Хоб был не против. Джон провел их в коридор, отдал верхнюю одежду и открыл дверь. Гэдлинг взглядом попросил Морфея оставить их на несколько минут. Сон вышел на лестницу, но далеко не отошел. – Ты как-то обрадовался, на свидание идешь? – Гэдлинг усмехнулся, однако Константин лицом не изменился. - Ну, у меня нет иллюзий, - маг отмахнулся. – Это скорее «зайти в гости на секс». Посидим, выпьем, потрахаемся, - и добавил тише: - Я наконец высплюсь. - Да? - Ну…. когда он меня ебет, я потом хорошо сплю, - маг оперся плечом о косяк двери. – Тогда хорошей ночи, Джон, – Хоб застегнул последние пуговицы на пальто. Бросил на Джона еще один взгляд, вспомнил две пары рук в борделе на его плечах, особенно подумал о юноше. - Парня ждешь? – Хоб не рассчитывал на честный ответ, однако Константин кивнул. – Смотри, глаза не потеряй. Джон прыснул. Весело ему, ты смотри, будто не они в морге трупы штабелями складывают. - Да не издевайся надо мной. – Джон, я серьезно. У него нет типажа, но в последнее время все его жертвы худощавые блондины, – Хоб акцентированно осмотрел его с ног до головы. – Никого не напоминает? - У хороших людей часто очень злая судьба, детектив, а я та еще сволочь, так что мне ничего не угрожает. В конце концов, это к тебе он возможно пройдёт, а ты хороший человек, и береги себя, детектив, - Джон выглянул в коридор. - Господин Бесконечный. Константин неглубоко склонил голову в самом небрежном поклоне, который Хоб только видел, но Морфея это не поразило. Маг захлопнул дверь, а Гэдлинг повел Сна обратно в кеб. *** Джон пролежал в ванной добрый час, кожа на ладонях пошла морщинами, и все это, чтобы смыть с себя стойкий запах серы и покойников, который не в состоянии перебить даже опиумный дым. В жестяной ванне было мало места даже на одного, приходилось поджимать ноги и худые колени поднимались над водой. Глаза иногда медленно закрывались, но маг не позволял себе заснуть глубоким сном. Он пожалел, что не захватил с собой часы, не положил на раковину, чтобы хоть иногда поглядывать на время. А так чёрт знает, сколько он здесь лежит, когда придет его ожидаемый гость. Джон выдохнул, устало опустился под воду. От волос тоже всегда пахло, их бы тоже отмыть, но желания хватило только на то, чтобы их намочить. Маг вынырнул, протер глаза, чтобы посмотреть вокруг. - Привет, Джон, - раздалось прямо возле него, чуть ли не над ухом. Константин отшатнулся так сильно, что вода расплескалась за бортики, пролилась на плитку, однако голос, такой знакомый, сладкий и глубокий, который мог бы быть у змея-искусителя, не дал испугаться как следует. Маг наконец поднял веки и уставился взглядом в знакомое лицо. - Да иди ты! – Джон провел рукой по волосам, чтобы вода не стекала на лицо. Коринфянин сел на колени, сложил руки на бортике ванной, но заметив его несерьезную злость, растянул губы в улыбке, показал белые, ровные зубы. – Напугал! У меня, жесть, чуть сердце не встало. Как ты вошел? Коринфянин взял его пальцами за подбородок, заставил повернуть голову и поцеловал губы. Джон ответил его наглым губам, прощая глупую выходку, которая точно будет стоить ему у нескольких седых волосков. Однако быстро разорвал поцелуй и посмотрел ему в глаза, точнее туда, где они должны быть, ожидая объяснений. Темные стекла очков запотели от пара в ванной и даже вблизи их ничего не разглядеть. – Я постучался, а ты не открывал, – он провел пальцами от его локтя до татуировок на плечи, Джон блаженно откинул голову на бортик. – Поэтому я зашел сам. - Дверь закрыта была. – И я не говорил, что там открыто. Константин не смог удержать улыбки. - Какая же ты наглая сволочь. – Не правда. Я, может быть, волновался. А если бы тебе было плохо, а я бы просто пошел, -Коринфянин наклонился к нему совсем близко, коснулся носом мокрых волос и царапнул зубами ухо. - От тебя снова пахнет чанду, милый, и это не комплимент. – Ты никогда не был искусным в этом романтическом дерьме. – Это просто тебе не нравятся нормальные комплименты, – Коринфянин интимно облизнул губы, встал. Маг лениво проследил за ним взглядом, заметил мокрые пятна на коленях и на манжетах рубашки, однако Коринфянин все равно выглядел идеально, как недостижимая мечта: белоснежная рубашка хорошо сидела на сильных руках, наглаженные брюки спускались по длинным ногам, , обнимали талию на должном месте. Он совсем не вписывался в обшарпанную, старую квартиру, которую Джону купил за копейки, спустя два дня после кровавого убийства на кухне. Отмывать кровь пришлось дольше, чем давать взбучки призракам. – Вылезай, я принес выпить. Коринфянин вышел из ванной, словно имел хоть какое-то представление о человеческих границах, и границах, за которые нельзя было переходить. Джон отдавал себе отчет, что спал он не с человеком – с чем-то, что невероятно хорошо умело притворяющимся, с чем угодно, но не с человеком. С кем? С чем – милый ребус, какой маг никак не мог разгадать. Константин встал, подождал, пока с него стечет вода и потянулся за халатом. Он был только рад выйти и голым, а потом потащить любовника сразу в спальню, или на письменный стол, или прямо на ковер, или еще куда-нибудь, куда ему захочется. Но в проклятом Ист Энди, в этих тесных муравейниках было слишком холодно даже летом. О зиме уже и говорить нечего. Джон вышел, найдя Коринфянина на кухне. Любовник достал из шкафчика два стакана и открывал бутылку виски, однако маг положил ладонь на его руку, жестом попросил остановиться. Повторять дважды ему никогда не нужно было. Коринфянин поставил бутылку, его руки, быстрые, как змеи, внезапно оказались на его талии, губы накрыли губы. Константин почувствовал крепкие ладони на ягодицах, послушно сел, когда его толкнули на стол. С плеч соскользнули подтяжки, несколько пуговиц выскользнули из петелек, оголили золотую кожу на груди. Джон ласкал ее кончиками пальцев, пробуя, будто никогда к ней не прикасался и остановил любовника, когда он захотел развязать пояс халата, маг его остановил. – У меня есть вариант, – прошептал Джон и зарылся пальцами в его волосы, потянул, достаточно, чтобы напомнить, что их здесь двое. – Слушаю очень внимательно, – соврал тот между короткими поцелуями в шею и ключицы. Пока он кусался легко и почти нежно, но ближе к середине он начнет вгрызаться в него, словно желая оторвать от него кусок, прокусить вены. Чем бы он ни был, он был создан, чтобы кусаться. И еще трахаться. Джон уже не раз проверил на себе. – У тебя очень крепкая кожа, острые зубы и твои глаза… Чтобы там с ними не было, – халат соскользнул с плеча, выступающие кости накрыли горячие губы. – Ты мананангал? – Кто? – Коринфянина это удивило, он даже замедлился, но не остановился. Итак, мимо. Жаль, потому что так хотелось. - Филиппинский кровопийца. И еще их глаза очень светочувствительны, – Константин медленно протянул руку, чтобы снять его очки, но в последний момент передумал, захотел дождаться ответа. Коринфянин перехватил ее и укусил большой палец. Не больно, не сильно, но достаточно, чтобы предостеречь, лизнул укус кончиком языка. – Нет. – Да блядство! – Мои глаза тебе ничего не скажут, они не причина, а следствие, – Коринфянин все еще терпеливо ждал разрешения, чтобы продолжить, а пока большим пальцем поглаживал обнаженное плечо, заново очерчивал татуировку. – Давай я просто расскажу тебе. – Даже не думай. Я чувствую свою профнепригодность, тем более… – Джон пальцами поддел его за подбородок, заставил смотреть на себя, почти касаясь губами. – Разве тебе не весело? – Весело. Хотя ты никогда не догадаешься, - презрительно фыркнул Коринфянин. - Вы, люди, вообще не верите в наше существование, хотя часто видите, но всегда отмахиваетесь, будто нас совсем не существует. Но я не обижаюсь, мне так даже больше нравится. Он хищно припал к нему, укусил нижнюю губу. Во рту начало отдавать металлом, однако Джон не обратил внимания, потому что Коринфянин так вовремя раздвинул его ноги шире, поласкал бедра и почти незаметно забрался под раскрытые полы халата. Пояса он не касался, магу от этого было невероятно смешно, однако он был только «за». С Коринфянином он чувствовал себя странно, не так, как с другими. С ним Джон мог вообразить себя любимым, влюбленным и защищенным, ибо что могло с ним произойти, когда его целовало неизвестное зубастое существо. Ничего, кроме него. Во время секса Коринфянин был последовательным в своей грубости: кусал в правильных местах, знал, когда нужно хлопнуть по заду или не только, мог заломить руки, но на грани, чтобы не навредить и всегда входил медленно и глубоко. Он никогда не трахался, только занимался сексом, вдумчиво, чувствительно и болезненно. Константину так нравилось, именно такого он и нуждался, чтобы забыться, не обращать внимание на ноющую боль от ломки и вспомнить, что теперь он может остановить это, если просто попросит. Раньше такого не было. Джон открыл глаза, когда горячие губы исчезли, и тут же почувствовал их на подбородке и ниже на шее. Любовник зацеловал свежие, едва заметные следы, которые он оставил раньше. Маг наклонил голову, чтобы было удобнее, посмотрел Коринфянину за спину и тотчас его оттолкнул. – Блядство, – прошипел Джон, глядя в окно. За стеклом на козырьке сидела тень, худощавая и темная. Константин присмотрелся и сразу пожалел, потому что в ответ на него пялился безглазый покойник этими проклятыми пустыми глазницами. - Нашел, когда припереться… - Что случилось? – Коринфянин повернулся, настороженный и готовый достать нож, но ничего не увидел. Призрак исчез, будто хотел показаться только Джону и напомнить о себе. Проклятая некромантия. – Ничего, ничего, просто покойник… – Джон приложил руку ко лбу, закрыл глаза и провел ладонью по лицу. - Проклятое привидение, так и знал, что он не отстанет. – Тебя преследует дух? – Нет, он другое… – он протяжно выдохнул. От чертовых мертвецов член не стоял, особенно от безглазых, а маг просто хотел хорошо провести ночь и проспать до обеда почти без кошмаров, но вместо этого они добрались до него наяву. – Я призвал покойника для детектива, а после такого они еще могут таскаться за мной некоторое время. Я его уже видел сегодня, прямо в толпе, в притоне шатался, так что он довольно наглый. Но чтобы припереться почти ко мне домой – такого еще не бывало. – И что с ним делать? – Любовник снова взглянул в окно, на дальний блеск уличных фонарей. Джон с тенью ревности и тревоги потянул его за шиворот снова к себе, чуть ли не ближе, чем они были до этого. - Да ничего. Они сами обычно исчезают, а в квартиру он вряд ли войдет, такого еще не бывало. - Ты уже так долго играешь с этим детективом, сколько он еще будет на тебе ездить? – Я же говорил тебе, я ему должен. Он меня от петли спас, так что я помогаю, если он просит. – Только покойники шляются потом за тобой, – в его голосе послышалось обида, будто обостренное чувство справедливости не давало ему покоя, хотя Джон знал, что это не так. За Коринфянином он таких глупостей не замечал, потому что тогда они не выдержали бы друг с другом и десяти минут. - И за магию платишь ты, и… - Прекрати. – Как его хоть зовут? Константин посмотрел на любовника достаточно выразительно, чтобы напомнить о своих принципах: не вовлекать тех, с кем спишь, в работу, тем более в дела детектива Гатлинга. Джон сказал об этом с самого начала, даже имя Хоба никогда не называл, чтобы у Коринфянина не было лишнего соблазна. Коринфянин повел бровью, повернул голову, вероятно закатав глаза за черным стеклом, но промолчал. Злым и обиженным он казался милым, как шипящий котенок, Джон мягко улыбнулся и положил ладонь ему на щеку, заставил посмотреть на себя. - Если бы я все тебе распиздел, то у тебя бы волосы дыбом встали. Мои клиенты вообще не святые, – Джон чмокнул его в скулу. - А иногда еще и влиятельны, поэтому меня бы весь Лондон захотел бы посадить на Букингемский шпиль. – А разве все и так не хотят? – Да только половина. Джон весело фыркнул, Коринфянин обнял его неожиданно, заботливо и хрупко. Магу часто казалось, что на нежности он был неспособен, но сейчас он успокаивающе ласкал по спине и тепло дышал в ухо. Константин чуть-чуть расслабился и положил голову ему на плечо, но не отвел пристального взгляда от окна. Больше там никто не появлялся.