Химия, оказывается, не только в пробирках.

Проснулись вы только к часу дня. Вот что с человеком делает большое количество стресса — спали больше двенадцати часов за последние сутки. Дотторе рядом нет, значит уже в лаборатории, непонятно только — ушёл утром, или когда вы только заснули. Он вчера, кажется, предлагал вам встретиться? Что ж, перед делами нужно прийти в себя и справиться с непонятной усталостью. Как-то после вчерашнего волнительно и неловко идти к ученому, даже страшновато. Но он позвал, а вам есть о чем поговорить с ним, поэтому в путь-дорогу. Комнатка остаётся за спиной, как всегда мрачный коридор сопровождает почти полной тишиной, вот и лаборатория. Отчетливый стук, чтобы вас снова не обматерили, далее вы входите. Интересно, Дотторе каждый раз когда вы выходите нарочно наводит беспорядок, или вы стесняете его творческие порывы? Аккуратность больше не существует, все что только можно раскидано по полу и столам. Сам Доктор стоит лицом к вам и увлечён кровавой хирургией — бьёт тесаком по отрезанной ноге. Вас начинает тошнить. — Ох, ты пришла? Здравствуй, как ты? — милая улыбка, он явно рад что вы пришли. Глухой звон паршивого металла об трухлявую плоть противно верещит в голове, а трупно-тошнотный запах крови, вперемешку с разлагающейся плотью, щекочет нос, играется с нервными окончаниями. Едва ли девушка сдерживает себя, чтобы не выплюнуть остатки содержимого желудка наружу: вот вроде уже сколько времени прошло, а свыкнуться не может. Противно до жути. — Знаете, мне казалось что Вы цените чистоту на рабочем месте. — все-таки делает шаги вперед, роняя взгляд на разрубленную Доктором ногу. Морщится. — Завтрак себе готовите? И какой черт дернул ее сморозить неудачную шутку? — Нормально. — Поджимает немного сухие губы, отвечая на вопрос Второго. Вчерашний эксперимент еще надолго отложится в голове. — Хуже точно не будет. — Хах, уже даже шутишь? Как вижу, тебе намного, намного лучше, — ещё один удар с размаху, мелкий брызг густой крови на стол, кость наконец-то прорублена с мерзким хрустом, — Нет, я же говорил про закатки, вот, занялся этим. В операционную нужно заказывать клининг, не ты, не я это всё не ототрём. Сейчас, когда предвестник берет лишнюю часть конечности скользкой от телесных жидкостей рукой в перчатке и кидает её куда то сбоку-вниз, вы замечаете крупную урну на полу. — Хм? Тут всегда неубрано, только твоя женская рука это исправила… Ну, на время, — не отвлекается от занятия и теперь взяв большой нож режет плоть толстым слайсом. Девушка хмурится, явно о чем-то задумавшись. Её мысли настолько глубоки, что, кажется, даже трупный запах разлагающегося тела на кушетке Дотторе её не трогает. Хотя нос все-равно немного режет. — Слушайте, — Начинает она, прикусывая губу. Ну, была не была. — А Вы когда в последний раз отдыхали? Или там, ну. хотя бы здание комплекса покидали?.. — На последнем вопросе она немного прищурила взгляд. — Ммм… — задумчивое мычание, в попытке вспомнить ответ на вопрос. Второй, прорезав мясо упирается лезвием в кость, жёлтую и размытую кровью. Ставит одну ладонь на рукоятку, второй упирается в кончик лезвия и кажется всем телом навалившись давит, чтобы материал поддался, — Отдыхал вчера, я ведь спал. А из комплекса… Может быть перед новым годом вышел, салюты всё же дело забавное и красивое, — костная ткань опять хрустит, позволяя ножу проскользнуть преграду. Вы почему-то вспомнили рынок, на который ездили с родителями, там тоже рубили мясо, — К чему вопросы? Волнуешься? — с лёгкой издевкой поднимает на вас голову. — Ну и ну. — Тихо говорит, прямо под нос себе, что едва ли что-то слышно. — Какой же он все-таки занятой. так совсем неинтересно. — Да вот, — Девушка делает шажок к нему, руки за спину заводя, и немножко так улыбается, и то, ради приличия. А в голове всплывают знакомые образы из детства, ведомые глухими звуками резни того, что осталось от ноги. Василиса упорно продолжает игнорировать тошнотный запах, пока ещё есть силы. — Я слышала, ярмарка посленовогодняя недавно открылась. С танцами, блинчиками. и детишками. — Кажется, на последнем слове она немного приостановилась, пытливо думая, под каким же все-таки предлогом попробовать этого несчастного домоседа из комплекса вывести. А то, так и гляди, мозги совсем законсервируются, в четырех-то стенах постоянно сидеть. — Понимаю, дел у вас. должно быть, много, но, может, иногда хотя бы стоит выходить на улицу? Один раз в неделю… на пару часиков, к примеру? — Не увлекаюсь детьми, извини, — минутка чёрного юмора, а мужчина подставляет большой округлый контейнер с, как можно догадаться, формалином поближе к себе, — Не горю желанием заниматься чепухой, у тебя сегодня выходной, иди и веселись, если хочешь. — Да почему сразу чепухой-то? И вообще. это для здоровья полезно. — «от качелей спасет так точно» мысленно у себя в голове проговорила, чуть в слух не добавив — Чего вы так боитесь? Вроде не социофоб, вон в каких тесных связях с людьми состоите — кивнула в сторону баночки формалина и ноги — Да и от одного раза с вами ничего не случиться. — Я здоров, — аккуратно погружает в сосуд отрезанную часть конечности, — И гуляю я один. Чего ты пристала с этой прогулкой? Одиноко? — А вам самим не одиноко? Глазками с отливом серебра наблюдает за погружением конечности, крохотный нос ворочая от резкого запаха. — Когда вы в последний раз людей-то видели? Живых. И не ваших коллег с сотрудниками. — А давай ты не будешь лезть не в свое дело, договорились? — говорит как ребёнку, параллельно закрывая банку, — Кого я по твоему должен видеть, кроме сотрудников и коллег? Я ученый, мне нравится заниматься тем, чем должен по статусу, не обязательно отвлекаясь на что-то лишнее, например на бесполезные гульки. Тем более, что люди подумают, увидев меня с какой-то девушкой, м? — мельком поворачивается к вам, за края сворачивая клеёнку под мясом. Прислонившись бедром к столу и скрестив руки на груди, тяжело и сокрушенно вздохнула. Какой-то девушкой. Да, конечно. Все это невольно напомнило о том, что было вчера. Опустив взгляд в пол, Василиса постучала пальцами по своему предплечью, пытаясь правильно сформулировать вопрос. — Не хотите обсудить всё то, что случилось вчера? — Если хочешь, давай обсудим, — сворачивает свое кровавое действо, оно тоже отправляется в мусор, как и перчатки, — Что тебя интересует? Раз начала первая, есть вопросы, могу предположить. Приложив одну руку ко рту и прикусив губу, Василиса старалась подобрать верные слова. Неправильная постановка вопроса, не тот термин — и ответа необходимого она не получит, что уж там, Дотторе мог увильнуть в очередной раз или того хуже, разозлить. — У меня к вам два вопроса. Первый касается той женщины, в которой вы меня видите. Хотелось бы узнать, что такое она совершила, что вы пошли на такие… меры? — чуть замявшись, Василиса решила повременить со вторым, дабы точно получить ответы на каждый из них. — Ты не слышала, что я говорил вчера? Это больная тема, слишком. Доведи меня до истерики, тогда поговорим о ней, — хмыкает и продолжает частичную уборку, попутно выставляя новое «украшение» на полку, чуть отодвинув уже имеющиеся, — Ты имеешь право знать, что я, видимо, любил её, по другому чувство не назовёшь. Это было взаимно. Потом… — заикается и стоит на месте несколько секунд, — Потом она умерла. Ничего страшного. Сейчас всё в порядке, просто ты похожа на неё, вот и вспоминаю, — быстро отходит от самостоятельно появившегося ступора. — Я спрашиваю, потому что, — подняв взгляд на маску Иль Дотторе, Василиса уже не стала отводить взгляд, — вы говорили, что я… симпатична вам. Но что если всё дело в том, кого я напоминаю? — Так дела и обстоят. Ты как человек, как личность почти идентична Валечке, поэтому и нравишься мне, — очень прямой ответ, вам аж немного жутко от ласкового обращения к погибшей, — Поэтому я и давлю на тебя, чтобы не лезла. Всё это не должно хорошо закончиться, — салфеткой, почти взявшейся из воздуха оттирает подтек крови с края стола. «Почти идентична Валечке». Вот оно как. У Василисы в глазах темнеет от этих слов. Она и раньше знала, но услышать это вот так. Таким тоном. Но нет, после вчерашнего у девушки нет никакого желания демонстрировать свои эмоции. Сухо кивнув, Василиса начинает разглядывать пол перед собой. Говорить, как-то, нечего. Дотторе тоже молча занимается своими делами. Вероятно, понимает вашу реакцию, но вспоминает ваши же слова. — Был второй вопрос, помнится мне. Ответ выходит спокойным и негромким: — Это и были оба моих вопроса. Встав ровно, Василиса отряхивает и оправляет одежду, озабоченная невидимыми пылинками на ней. А потом разворачивается и широкими шагами, нарушая тишину стуком каблуков, идёт к выходу. — Пф, — еле сдерживает смех, оперевшись обеими руками о стол, — Слабачка, — тихо и дразняще вас провожают именно эти слова. Едва ли не зашипев, что он свинья и манипулятор, Василиса задерживается только на выходе из лаборатории. Чтобы обернуться и вежливо и спокойно бросить: — До завтра, господин Иль Дотторе. — Какие же люди идиоты… — говорит сам себе, заливаясь дурным тихим смехом, — Давай, ещё встретимся, Василёк.

***

Очередной день, очередные приключения. Вот это вы конечно попали — один из самых сильных предвестников, от него стоило ожидать чего-то подобного тому, что сейчас творится. Психика ваша продолжает расшатываться, перенимая это от начальника и его бед с головой. Стало даже как-то мерзко от Дотторе после вчерашнего разговора. К вам не лезут ни с чем, не говорят ничего лишнего, вы просто занимаетесь сортировкой препаратов, обыденность, каждый занят своим делом и, судя по всему, не горит желанием обсуждать что либо. Вы мнётесь. Единственный способ решить проблему — заявить о ней, верно?.. Весь день чётко чувствуете, будто вам смотрят в спину. От этого ещё более неприятно находиться с человеком в тишине. Но раз Доктор сам не делает первый шаг, его сделаете вы. — Сэр… — волнуетесь, подходите к собеседнику, — Может мы с вами обсудим то, на чем закончили вчера? — М? — будто не видел как вы смотрели на него пол минуты в попытке собраться с силами и подходили, отвлекается от небольшой установки для пресса таблеток из массы, что лежит рядом в контейнере, — А нам есть что обсуждать? — Есть конечно, вы думаете, это не так? — мерзко на душе. — Я сказал правду, ты, судя по поведению, ей недовольна. Если хочешь высказать мысли или какие-то решения, я тебя слушаю, — давит на верхнюю часть двух створок, за их края выползает зеленоватая, чуть зернистая каша. Правду он сказал, как благородно. — Вам самому такое вот положение дел… Насколько нормальным кажется вообще? — чуть щурит глаза, — Или, как думаете, при таком раскладе, практически окатив меня такой реальностью, как по-вашему я должна себя чувствовать? — тон спокойный, к чести Василисы, хоть разговор и пугает потенциальными неприятными ответами со стороны собеседника, — Или может вам не столько важно мое отношение, сколько наличие рядом с вами так похожего на вашу ушедшую любовь организма? — Мне? Мне кажется, это не лучшее, что могло случиться в моей жизни, знаешь ли, — продолжает возиться со своим делом, — Понятное дело, ты расстроена и так далее, что я могу сделать с этим? Кормить тебя ложными надеждами изо дня в день? Да и, к слову, у меня в голове ничего не путается, просто, вероятно, ты подходишь под типаж, или вроде того. Пойми, такие вещи тяжелы как для того кто стал субъектом сравнения, так и для того, у кого случилось помутнение. Мне тоже грустно, — достаёт таблетки, в диаметре которые не более двух сантиметров, — Я расстроен тем, что огорчил тебя и естественно тем, что периодически веду себя как скотина. Но я такой человек, понимаешь? — мужчина снова заговаривается, как вы могли понять, — Если бы ты прожила почти шесть сотен лет, не начала бы сходить с ума? Думаю, уже через сто пятьдесят воспоминания путаются и наступает апатия к миру, которую если не пережить, закончишь. Но это оправдание, мы вообще о другом говорим, так ведь? Ах да, ситуация отвратительная, если бы мог, не говорил всё в лицо снова. Бровь слегка приподнимается растерянности от таких слов. Девушка пару секунд смотрит прямо на предвестника, пытаясь понять наверняка смысл всего сказанного, он оправдывается? Серьезно? Чуть поджав губы, шумно выдыхает через нос перед тем как продолжить, — И что же вам мешало ответить мне вчера хотя бы так? Ответить не просто, что я вам нравлюсь потому, что я похожа на нее, а потому что я такая, какая есть- смысл не поменялся, как вы можете заметить, но не звучит так… уничижительно, я бы не ощущала себя настолько тупой заменой. Кормить ложными надеждами меня не нужно абсолютно, это уж точно знаю, но раз уж…— глубоко вздохнула, отводя взгляд, ненадолго совсем, почти сразу возвращаясь вниманием к предвестнику, — Раз уж мы с вами в каких никаких близких отношениях, даже неофициальных, — невеселая усмешка, — Хотелось бы в ответ на такие болезненные вопросы слышать чуть более взвешенные ответы. — Хорошо, если подобная ситуация повторится, постараюсь быть мягче. А что мне остаётся, кроме оправданий? Я объясняю ими свои действия, иначе никак, будто бы ты не оправдывалась, это нормальная реакция мозга при обвинениях, — все-таки смещает свое внимание на вас, — Вась, прошлое — в прошлом. Один раз спутал, каюсь, это разве значит, что сейчас мне не нравится именно Василиса? Ты между прочим, в рамках ситуации, тоже заняла не лучшую позицию, даже учитывая страдания нервной системы перед этим, — Дотторе явно мечется между позициями защиты и нападения, — Если тебе нужен мирный диалог, скажи, чего ты хочешь от меня. Я — спокойного нахождения рядом в ролях близких и увлечённых одним делом людей, — удивляет именно то, что предвестник говорит об этом совершенно спокойно и уверенно, не пытается коверкать и снова говорит обо всем прямо, но теперь о чем-то в положительном ключе. — Понимаю, — кивает, — И раз уж мы оправдываемся, то на тот момент моя позиция может и не выглядела не лучшим образом, но поверьте, она предотвратила куда большие проблемы, останься я в лаборатории это не принесло бы пользы никому, — отводит взгляд, уже не спеша, атмосфера стала куда менее напряжённой, пора поразмыслить над последним вопросом. А чего она хочет? Ответ казалось бы, очевиден, так чего молчать, — Чего хочу… Ответ от вашего не сильно отличается, господин Дотторе: спокойствия, тепла, — обращает взгляд на предвестника, глаза зацепились за занятые работой руки, — Опоры…— чуть тише. Хочется объятий сейчас. Переход как казалось в начале тяжелого диалога во что-то неожиданно мягкое неожиданно выбил из сил- драться легче, когда ты зол, — Господин Дотторе, — все так же тихо и устало, отстранённость и тучные мысли за весь день вымотали морально, — Мы можем обняться, пожалуйста? Я устала, — девушка наклоняется в сторону Иль Дотторе, почти неспособная сопротивляться желанию прикоснуться к нему. И замирает едва ли не за секунду — считаные сантиметры, — до того, как ее лоб достигает плеча мужчины. Нет, трогать без разрешения она не будет. Вздохнув, ученый снимает с рук запачканные перчатки и корпусом повернувшись к вам обнимает. — Тяжело с вами... — на выдохе проговаривает, в этот же момент совершая оглаживающее движение на вашей спине. Ему может и есть что сказать, но лучше уж промолчит, чем снова испортит момент. Уткнувшись лбом в плечо — надо же, снова, как совсем недавно, после паники, — Василиса обнимает Доктора обеими руками. Спокойно, без трясучки и истерики, это так иначе. Комфортно и тепло. — С «вами»? — тихо, но с нотками веселья уточняет, потеревшись лбом, как ласковая кошка. — С женщинами, — ответ с лёгким смешком, — Такие нежные и ранимые, с ума сойдёшь. Легкое весёлое фырканье заглушило плечо Предвестника. — С вами, господин ИльДотторе, тоже отношения — не детский пазл из четырёх частей складывать. Ладони проехались по спине Доктора, отвечая незатейливой поглаживающей лаской. — Значит мы друг друга стоим, — очередная усмешка и вас отпускают, — Мне нужно доделать заказ, ты же отпустишь? — А у меня есть выбор? — ворчит, нехотя отстраняясь. — Ха-ха, не думаю, — возвращается к делам на столе, но вспоминает про перчатки, разворачивась за ними. —Вот то-то и оно, — не спешит уходить далеко, обнимает себя руками и наблюдает за Доком. — Что делаете? — Успокоительное. Есть постоянный покупатель, который доверяет моему рецепту, — натянув на ладонь резину, возвращается к прессу и достаёт из углублений оставшиеся пилюли, — Забавно, многие заказывают отраву или наркотики, а между этой грязью появляются совсем безобидные просьбы. В любом случае, главное — деньги. — Успокоительное… забавно, — Василиса мысленно шутит, что и ей бы пригодились. Но у неё и так должны были остаться те таблетки, что док дал ранее. Девушка так и стоит на месте, наблюдает с интересом. А вот чего ждёт — непонятно. — Так, ну что, — поворачивается в вашу сторону, — Можешь идти, рабочий день окончен. — Да, конечно, — словно опомнившись, Василиса кивает и направляется к выходу. На полпути замирает, неловко мнётся секунду и разворачивается обратно. — Что такое? — смотрит на вас. — Кое-что забыла, — наклонив голову набок, девушка мило улыбается. Нет, на то, чтобы обнять, даже урывком, у неё не хватит наглости. Поэтому она только неловко и поспешно бодает лбом плечо Дотторе, после чего практически бегом направляется к выходу. — Теперь все, — довольно посмеивается, берясь за ручку двери. — Доброй ночи. Отойти не выходит, вас за локоть ловят при побеге. Предвестник тянет вас обратно к себе, обхватывает ваше туловище в районе груди, таким образом обнимая со спины. — Что за глупости начались? — клюв маски тычет вам в щёку, пока Доктор пытается с бандурой на голове поцеловать вас туда, — Между прочим, я все силы потратил, чтобы игнорировать тебя, — он вроде серьёзен, но действия уж совсем по-детски игривые. Внезапные объятия вызывают полузадушенный удивленный писк. Василиса вскидывает голову, на секунду теряясь; а потом расплывается и в улыбке, и в руках Предвестника. Ну как тут не расплыться? — А зачем меня игнорировать? — положив руки на ладони мужчины, теснее жмётся спиной к нему, откидывая голову назад. — Ха, ты разве не делала то же самое? Надулась, как дитё малое, я же по идее не сказал ничего страшного, — нарочно вам в затылок толкается корпусом маски, легонько ударяя, — Забыли, — отпускает вас, — До завтра. Пфыкает, напоследок оглянувшись через плечо. Настроение, конечно, не уходить… но быть вечно навязчивой тоже так себе идея. — До завтра.