Mud / Грязь

Улетать с Корусканта — невероятное ощущение. Одиночество никогда не доставляло мне неудобств, а на планете-призраке я смогу часами никого не видеть. За время недолгого путешествия мне даже удалось установить связь с Силой, и это наполнило меня надеждой. Убеждаю себя, что неразрешимые проблемы остались позади. Как сказал Квинлан, это обычное увлечение, в нём нет ничего особенного. Я найду способ выйти из порочного круга и снова стать собой — нужно лишь какое-то время избегать Энакина. Подлетая к Палаве, сканирую её поверхность на любые признаки недавнего присутствия разумных существ. Полагаю, охотники за головами выбрали эту планету в качестве удобной временной базы из-за её близости к Корусканту и из-за того, что ей мало кто интересуется. Я могу видеть лишь одинокие руины среди листвы. Приборы обнаружили признаки жизни, хотя это вполне могут быть животные. — Приземляемся вон на той поляне, — говорю я, мысленно проклиная Квинлана за блестящую идею взять этот хлам вместо моего Старфайтера. Посадка была жесткой, но всё же лучше, чем большинство тех, которые я пережил с Энакином. Стоило мне ступить на тёмную мокрую траву, как сразу стало не по себе. Неестественная тишина и стены деревьев вокруг кажутся угрожающими. Чистый воздух должен ошеломлять после корускантских выхлопов, но медовый запах цветов и разлагающихся листьев наводит на мысли о смерти. R4 уже открыл правую панель, из которой клубами валит дым. Я подхожу и заглядываю внутрь неё: не похоже, что здесь можно обойтись быстрым ремонтом. — Ты проверил её перед вылетом? — спрашиваю дроида. В ответ слышу возмущённый писк, который усиливается при моём вопросе, сможет ли он починить панель. Я со вздохом благодарю Квина за эти чёртовы доспехи, в которых чувствую себя идиотом, и за шлем, главной особенностью которого является то, что его обладатель обливается потом. Благословляя создателя встроенной системы охлаждения, щёлкаю переключатель на наручной консоли, но вижу, что напрасно ждал снисхождения от вселенной. — Мать твою, — ругаюсь вслух, от чего R4 оглядывается на меня. С чувством глубокого сожаления надеваю шлем обратно. Большинство посадок зафиксировано в районе города, но я всё равно решаю добраться до первоначального пункта назначения. Нужно просто идти вверх по реке. Пока пробираюсь сквозь пышную растительность, осознаю, что чем дальше иду, тем сильнее становится дурное предчувствие. Количество руин увеличивается так же быстро. Сталкиваясь с джунглями, храмы и строения преображаются: растения поглощают камни, сдвигают пилястры, пробиваются сквозь крыши, создавая в результате серо-зелёную мешанину, со всей очевидностью демонстрирующую, что живая материя победит в схватке с мёртвой. Зелень поглощает всё на своём пути, и от этого возникает лёгкое ощущение угрозы. В конечном счете поломка двигателя пошла на пользу: пойдя в обход, я наткнулся на остатки небольшого лагеря у реки. На земле видны квадраты жёлтой травы в местах, где стояли тенты, а в середине — почерневшие камни на месте костра. Судя по цвету травы, прошло около недели. Солнце достигло зенита. Прикрываю глаза рукой, смотрю на силуэты джоганских летучих мышей и думаю, не это ли я искал. Тревожное ощущение, преследующее меня с момента прибытия на планету, вынуждает продолжить путь. За городскими стенами я вижу лишь мрачные реликвии. Всё кажется неуместным, и я с горечью осознаю, как изменилось за последние дни моё восприятие Тёмной Стороны. Раньше она всегда выделялась на фоне Света, настолько чужеродная и диссонирующая, что невозможно было не заметить; а сегодня хоть и вызывает отвращение, но какая-то часть меня резонирует с ней, приводя в замешательство. Моя Тьма вышла на поверхность, притянутая Тьмой Энакина как магнитом. Тьма в этом месте затуманивает мой взор, и тем не менее, эта новая ужасная часть меня способна видеть. На мгновение передаю ей управление, и город, казавшийся пустынным и заброшенным, открывает свои тайны. Следы на аллеях; струйка дыма, поднимающаяся в небо; шум, голоса. Завеса поднята, и пути назад больше нет. От осознания того, что пришлось использовать Тёмную Сторону, чтобы обнаружить сокрытое, сердце забилось чаще. Я благоговейно отступаю и приседаю за стеной, чтобы успокоиться и понять, с чем столкнулся. Столь масштабное сокрытие Силой требует мастерства, мощи и мотивации. Речь уже не идёт об охотниках за головами. Подкрадываюсь к разрушенному храму, где, похоже, происходят основные события, и слышу знакомые характерные звуки военного лагеря. Взбираюсь на соседнее здание и вижу маленькую армию: солдат, боевых дроидов и даже пару транспортных кораблей. Тёмная подпись, сияющая под храмом, ощущается грубой: кто-то осознаёт свои навыки, но использует их лишь как инструмент. Кто-то одновременно высокомерный и скромный считает себя солдатом, а не тёмным аколитом. Я делаю снимки на голокамеру, решив, что лучше всего будет вернуться на корабль и доложить Совету. К моему возвращению R4 закончил работу, и мы готовы к отлёту. Вхожу на борт, задаю курс на Корускант и отсылаю снимки Винду. Не могу отделаться от мыслей о том, каким образом мне удалось проникнуть под завесу Тьмы. Мой первый порыв — обсудить свои проблемы с Йодой, как всегда делал с момента смерти моего Мастера. Однако в этот раз всё иначе: я не смогу описать происходящее, не затронув Энакина, и не хочу, чтобы Йода встревожился или, что ещё хуже, предпринял что-то против него. Более того, я ни в коем случае не хочу ставить его в известность о последних изменениях в моих отношениях с учеником. Откидываюсь на сиденье и закрываю глаза. Мне стоит больше беспокоиться о том, что я нашёл в храме, а не о том, как я это сделал. Недалеко от Корусканта расположена армия и кто-то достаточно сильный в Тёмной Стороне, чтобы скрывать целый лагерь. Единственный известный мне сепаратист, способный на такое — Дуку, но я определённо ощущал не его. За этими размышлениями меня застаёт звонок Энакина. От одного взгляда на его лицо я издаю недовольный вздох. — Мастер. — Генерал Скайуокер. Нам теперь даже здороваться неловко. Он спрашивает, где я нахожусь, и выглядит напряженным. Я отвечаю, а он молчит, вынуждая меня спросить, что ему нужно. — Мы на Доломаре. Расследование Квина по взрывчатке привело сюда. Ты тоже должен приехать. — Попроси Совет прислать кого-нибудь, — фыркаю я, но сразу задумываюсь. — Ты сказал "мы"? — Мы с Асокой. Не жди, когда я начну умолять, просто приезжай. Долго рассказывать, а ты ближе всех ко мне. При посадке в ангаре не говори, кто ты — я уже совершил эту ошибку. Увидимся на рынке Дифлю через час. Возьми плащ. Его изображение исчезает, и он не отвечает на мой вызов. С минуту я пялюсь на стены кабины и медленно глубоко дышу, чтобы не выйти из себя. Несмотря на обычную раздражающую манеру общения, Энакин выглядел расстроенным. С другой стороны, если бы случилось что-то серьезное, он бы мне сказал. Я могу проигнорировать его звонок, позволив чувствам помешать исполнению долга, или поехать к нему с тем же результатом. В любом случае я проиграю. Ставлю Совет в известность о том, куда направляюсь, и меняю курс, позволив интуиции — или зову сердца — направлять меня. Блин, это может быть и не сердце, а другая часть моего тела.