Mud / Грязь

Я стою в пустом зале Совета и разглядываю частички пыли, плавающие в золотом свете утреннего солнца. Мне не хочется здесь находиться, и я слишком труслив, чтобы признаться самому себе, где хочу быть на самом деле. "Не напрягайся, — говорит мой внутренний голос, — отпусти. Ты слишком долго и сильно сопротивлялся. Ты получил то, чего хотел — что ещё тебе нужно? Другой человек разделяет твои эмоции и физические ощущения — тебе мало этого чуда? К чертям всё остальное." Будучи джедаем, я и понятия не имел, как сладка может быть капитуляция. Я ощущаю пустоту, но и лёгкость, полёт, как будто тону в патоке. С поражением приходит неведомая мне сила апатии: когда поздно что-то менять, то уже ничего не волнует и не ранит. Я слышу тихий ритмичный стук Йодиной трости заранее и успеваю натянуть подходящее выражение лица. Йода запрыгивает в кресло и приветствует меня хмурым взглядом, давая понять, что мои усилия напрасны. Моя неправдоподобная болтовня о нападении на Корускант и поисках Танн вызывает лишь новые морщины на его лбу. Когда я наконец заканчиваю, он заявляет: — Болезнь твоя из тех, вылечиться нельзя от которых. Я отворачиваюсь к окну. Отсюда раны, нанесённые городу, выглядят царапинами, которые необычайно красиво ломают его очертания. Я даже не уверен, что хочу вылечиться. Члены Совета прибывают стайками и рассаживаются по местам, болтая ни о чём. Йода продолжает, не обращая на них внимания: — Выживешь ты, однако, — он сверлит меня взглядом своих маленьких черепашьих глазок. — В том, что пытаешься отбросить ты, нуждаешься ты, возможно. Потеряно всё не, хмм? Он снова ждёт, что я попрошу помощи, но я не отвечаю, пока Винду не начинает свою обычную вступительную речь. Наконец настаёт моя очередь отчитаться о результатах расследования. Я описываю наши возможные цели: это опять бесполезные малонаселённые куски камня в Центре. Объясняю, что как только наши разведчики узнают подробности, мы вышлем туда армию, соразмерную армии Танн. Или, если мы готовы рискнуть, можно попробовать действовать по обстоятельствам. Моя речь звучит естественно, но я наблюдаю за ней со стороны, как будто это не я говорю. Я словно самозванец, выдающий себя за Мастера Кеноби. Переговорщик не стал бы во время доклада перед Советом думать о губах своего падавана и о том, как заставить того умолять, и он точно не был бы таким счастливым. Удивительно, что другие члены Совета не могут отличить самозванца от Кеноби. Я рассказываю о плюсах и минусах каждого варианта, когда у всего Совета разом начинают гудеть комлинки. Все морщатся и смотрят на них, а Винду, не говоря ни слова, активирует большой голопроектор в центре зала. Мы видим новостной канал, но изображение мигает. Танн вместе со своими людьми смотрит прямо в камеру, а перед ней стоят на коленях пять человек в капюшонах. Она мягко улыбается, сверкая красными глазами, и я понимаю, что мы проиграли. Многие мастера вскакивают с мест, а Йода шикает на них. Пока Танн предлагает освободить всех "политических заключенных" на Корусканте, я отчаянно пытаюсь вспомнить, где видел эту комнату. Затем шепчу на ухо Винду, успокаивая своё сердцебиение с помощью Силы: — Это Калевала в секторе Мандалора — частная резиденция Крайз. Герцогиня третья слева. Мейс сообщает новости по рации, а затем громко говорит: — Все заложники люди — двое мужчин и трое женщин, одна из которых может быть джедаем. Мастер Ти, доложите, кто из джедаев сейчас в секторе. Мастер Кун, запросите у Сената и правительства Мандалора план действий. Танн даёт Республике три часа на выполнение требований, после чего они начнут отрубать головы заложникам, что она и демонстрирует: сбрасывает капюшон с камергера герцогини, хватает его за волосы и, глядя в камеру, медленно отрезает ему голову желтым световым мечом. Заложники вздрагивают, а Сатин сидит так тихо, что я начинаю думать, жива ли она. Тело заваливается, как кукла, разрез слегка дымится. Танн швыряет голову себе под ноги и завершает сеанс связи. В другой ситуации я бы восхитился неуместной спокойной реакцией Совета: на наших глазах убили человека, ещё пять жизней зависят от нас, а мы двигаемся и разговариваем как на званом обеде — разве что немного резковато. Этому нас и обучали: как сдерживать ненужные эмоции и уметь сосредоточиться, используя Силу — по крайней мере, выглядеть сосредоточенно. — Там рыцарь Шаали Хейлром — она участвует в программе защиты сенаторов, — сказала Шаак Ти, глядя в датапад. — Сейчас посмотрю, к кому она была приписана. Ближе всех к ней Мастер Крелл с отрядом — они на Датомире. Я знаю подписи сидящих в зале лучше, чем их лица, и все они сейчас трещат, включая мою. Сатин значила для меня больше, чем я готов признать, и она в опасности. Мои руки не дрожат, я спокойно говорю и страдаю лишь в глубине души, так что это даже сложно выразить словами. Интересно, смогу ли я дать волю чувствам, если захочу? Грань между самоконтролем и отсутствием эмоций тонкая, но существенная. Большинство джедаев борются с этим всю жизнь. Мой коммуникатор снова завибрировал — наверно Энакин посмотрел новости. — Ты это видел? — он пытается говорить спокойно, но выходит несколько торопливо. — Сенат не уступит угрозам, а доставка сюда кого-то из храма займёт уйму времени. Заложники не доживут. Я спрашиваю его, кого уже послали, и он фыркает в ответ. — Ты сказал "сюда" — напоминаю я. — Я приземлился на Калевалу час назад и сейчас направляюсь к дому герцогини, — сказав это, он вдруг надолго замолчал, что не вязалось с его возбуждённым состоянием. — Два дня назад я пришёл к Падме, а её не было дома. Они с Органа вылетели на встречу с герцогиней, и я увязался за ними. Полагаю, они выбрали этот мерзкий кусок камня с песком, потому что встреча была далеко не официальной... и они действительно сейчас стоят на коленях перед Танн. Предупреди Винду, если он ещё не знает, но не говори ему, что я здесь. Меня вдруг затошнило, сердечный ритм сбился. Прикрываю комлинк рукой и рассказываю Совету то, что услышал о личности заложников. Затем снова говорю в динамик: — Ты не послушаешься, но я попробую: обратись за помощью к военным Мандалора или дождись подкрепления из храма. Ты не справишься с армией в одиночку, Энакин. — Я действительно не собираюсь этого делать, лучше сосредоточусь на наших девушках, потому что следующего заложника убьют ещё до того, как Крелл сюда прилетит, а я не могу просто сидеть, скрестив пальцы, и надеяться, что Падме будет последней. Я думал использовать мандалорских солдат для отвлечения внимания, но это может разозлить Сев'ранс, и она начнет отрубать головы быстрее. В любом случае, я опередил их на пару часов и рассчитываю закончить к их прибытию. Ты знаешь что-нибудь о резиденции? Я закрываю глаза и начинаю вспоминать. — Уединённое поместье, огороженные стенами сады. В тёплое время года, когда резиденцией пользуются, там полно слуг и стражников, а сейчас, вероятно, никого нет. Я точно помню, что зал в восточном крыле, с видом на оранжерею. — Пойдёт. Твоя чисская подружка даже не успеет сообразить, что случилось. Да пребудет с тобой Сила, Мастер. Энакин завершает сеанс, а я сижу неподвижно и гляжу в пустоту. Я могу только ждать: всё закончится до моего приезда туда. Похоже, что несколько дней назад рассудок покинул меня. Дома я хватаю сумку и несусь в ангар, где натыкаюсь на Асоку. Она бежит за мной и делится своим беспокойством: спрашивает, есть ли Сатин среди заложников, и жалуется, что нигде не может найти Энакина. Затем она осознаёт, что я иду целенаправленно, и дёргает меня за мантию. — Да, я собираюсь туда, — признаюсь ей, снова ускоряя шаг. — Понимаю, что в этом нет смысла, но ждать здесь тоже бессмысленно...нет, тебе нельзя со мной. Это приказ, падаван. — Но Мастер! Пользуясь своим старшинством, я быстро пресекаю её дерзость и подхожу к первому попавшемуся шаттлу — потрёпанному Т-9. Вхожу на борт и вижу Асоку прямо у себя за спиной. На мой недобрый взгляд она отвечает: — Ждать здесь тоже не имеет смысла. Если Энакин умрёт, Асока захочет сама забрать его тело. Она не простит, если я оставлю её здесь. Вот именно такие мысли джедаи должны подавлять, но когда они уже возникли, невозможно не обращать на них внимания. — Даже не мечтай ещё раз обсудить мой приказ. Я доложу твоему Мастеру о твоём неповиновении, как только увижу его, — со вздохом отвечаю ей. — Ладно, Тано...Залезай на борт. Асока смущенно кивает, с трудом скрывая волнение. Оказавшись впереди меня, она тихонько взвизгивает и бежит в кабину пилота. — Отдохните, Мастер. Давайте я хотя бы корабль поведу. Естественно, я подчиняюсь. В последнее время я постоянно слушаюсь Энакина и его ученицу.