Словенский доктор

      В устоявшуюся череду обращений, осмотров и операций пришло маленькое, но разнообразие. Очередным пациентом оказался не страдающий от боли в мышцах бывший солдат или строитель с восстановительной стройки, коих даже спустя два года в Сараево было немало. Единственное, что осталось похожим, так это причина – зашедшая к Ирене в передний кабинет молодая перевязка* вела с собой опасливо поглядывавшего на «докторшу» сыночка с фиксирующей правую лапу косынкой, сделанной из шарфа.       - Явно перелом, но закрытый, я не чувствую, чтобы кость сильно выпирала и утыкалась в мышцу или кожу, – уже в соседнем, смотровом кабинете, после непродолжительного и тщательного осмотра заключила доктор Вулович. – Посиди пока тут, мой хороший, я сейчас возьму что-нибудь обеззараживающее, вот эти царапинки обработать, – после чего встала с пододвинутого к манипуляционному столику стула и направилась к большому белому шкафу с медицинским инвентарём и препаратами, достать йод или перекись водорода.       Шагая к шкафу, Ирена мельком заметила, как на неё поглядывает Ламия, мама маленького пациента. Причин такого внимания, думала Ирена, может быть две. Во-первых, рысей в Сараево, по крайней мере в этой его части, жило немного. Одной из них была Милена Беллик, заботливая сожительница Ирены, с которой она снимала квартиру.       Во-вторых, на какой-то момент рысь забеспокоилась, что посетительницу мог смутить её явный словенский выговор, которым сопровождалось озвучивание диагноза. Ирену это часто беспокоило, хотя у всех присутствующих явно не было проблем с владением сербохорватским и пониманием друг друга.       Впрочем, это всё было житейской лирикой, а пока Ирена сосредоточилась на лечении своего маленького пациента. Из нижнего отдела шкафа она достала флакон перекиси и ватный кружок для обработки ранки, а также ампулу обезболивающего, шприц для него и заранее приготовила гипсовые бинты.       А дальше всё пошло уже по привычной, отработанной схеме. Разве что маленький Андрей в силу малого возраста вредничал, норовил отдёрнуть повреждённую лапку, так что время от времени Ирена повторяла короткое «Тшш, всё хорошо, малыш, ничего страшного не происходит». Ну а после – самое продолжительное и важное. Облачившись в перчатки и фартук, рысь поставила рядом с положенной на стол рукой небольшой таз с водой, в котором замочила приготовленную гипсовую лонгету, после чего оставалось лишь наложить её так, чтобы надёжно зафиксировать повреждённую кость.       - Ну вот, собственно, и всё, мой хороший, – снимая перчатки и фартук, заключила Ирена, добродушно улыбнувшись. – А ты боялся. Всё же хорошо? Всё хорошо. Только теперь старайся лапку эту не напрягать, а когда снимем гипс, катайся на велосипеде осторожно, хорошо?       - Хорошо, – малыш-перевязка улыбнулся в ответ.       - Вот… медицинское заключение… – дописывая нужные поля на бланках и проверяя, не забыла ли она какой-то из них, Ирена уже по возвращению приёмную передала тонкую стопку благодарной матери. – Счёт там же, а от меня ещё совет: избегайте попадания под дождь. Горячий чай с лимоном – это, конечно, чудесно и вкусно, но лучше наливать его для отдыха, а не лечения.       Достававшая из сумочки кошелёк, чтобы рассчитаться с любезной рысью, перевязка на мгновение застыла в одном положении, после чего оторвала взгляд от сумочки и с удивлением посмотрела на Ирену:       - Вы ясновидящая, что ли? – она шутливо усмехнулась. – Вроде я не говорила, что под дождь попадала. Или я опять ляпнула и забыла, болтунья старая?       - Во-первых, никакая вы не старая, а наоборот, цветёте и благоухаете. А что до моей догадки, я поглядела на ваши мокасины. С внутренней стороны левого, как раз там, куда падает свет, на кожзаменителе видны шесть почти параллельных царапин. Очевидно, царапины были сделаны или кем-то из вашей семьи, или не самой аккуратной домработницей, кто очень небрежно обтирал края подошвы, чтобы удалить засохшую грязь. Так что осмелюсь сделать сразу два вывода: вы попали под сильный дождь и что в вашем доме кто-то очень неумело ухаживает за обувью.       Выслушавшая все эти умозаключения Ламия не перебила ни разу, а когда дослушала, то только похлопала глазами и пару раз попыталась что-то сказать, но осекалась на полуслове. Андрей, удивлённый ничуть не меньше, смотрел то на Ирену, то на маму.       - Вот это да, – наконец сказала Ламия. – У вас глаз-алмаз, не иначе. Да и лапы золотые. Или это у всех рысей так? – и передала ей указанную в счёте сумму.       - Вы меня смущаете, госпожа Каранович.       - В любом случае, большое спасибо за вашу помощь. Вот, вам тут газету в почтовом ящике оставили. Ну а мы тогда пойдём. Тоже не болейте, уважаемая.       - Благодарю. Хорошего дня.       Когда дверь в приёмную закрылась, Ирена выдохнула и повесила на крючок на стене свой белый халат. Не то чтобы работа хирурга была напряжённой или тяжёлой, просто выдалась небольшая смена обстановки. Взглянув ещё разок на лежавшие на столе документы, Ирена собрала их в аккуратную стопку, сложила в папку и убрала в архивный шкаф в углу, после чего полила две стоявшие на полочке бегонии и налила уже себе стакан воды, вернувшись наконец в удобное кресло за стол.       «Дружественный визит. Королём Югославии Петром II всецело поддержано предложение СССР о нанесении дипломатического визита в октябре этого года. Несмотря на то, что советскую делегацию в порт Сплит доставит флагман Советского Черноморского флота, линкор “Слава”**, визит будет носить исключительно мирный характер, сообщают югославская и советские стороны» – вещал свежий номер утренней газеты, дополненный в том числе и фотографией огромного боевого корабля с двумя огромными орудийными башнями в носовой части, попавшей в кадр.       Ирена не была большой любительницей чтения именно газет. Зато книги читала с большой охотой, чему немало поспособствовала мама, работавшая преподавателем литературы.       Единственное большое исключение, относящееся к газетам, красовалось здесь же, на стене её кабинета напротив стола, где висел выпуск газеты «Политика» от 15 декабря 1945 года – день, когда ровно через полгода после окончания войны были объявлены результаты референдума о дальнейшем устройстве страны. Ирена помнила, как с семьёй собирались и шли на участок для голосования так, как будто это было вчера.       Она росла ещё в ту пору, когда страна носила другое название, но ещё была королевством, а потому проголосовала за сохранение монархии – однако, такой, которая бы существовала в тесном сотрудничестве с народом. В результате в начало к уже устоявшему названию «Королевство Югославия» прибавилось ещё одно слово – «Федеративное». По прошествии двух лет Ирена не сомневалась, что сделала правильный выбор. Страна восстанавливалась, газеты, радио и телевидение объявляли о реформах, а сама рысь смогла вернуться к врачебной практике.       Правда, в Сараево она изначально переезжать не планировала – после демобилизации из родной части, где она с начала и до конца войны проработала водителем санитарного автомобиля, Ирена успела проработать помощником фармацевта в одной люблянской аптеке, а потом уже решила начать частную практику врача-хирурга.       И всё бы ничего, вот только цены за аренду помещения внезапно взвинтили, так что процент от прибыли, уходивший на оплату ренты, неуклонно рос. Немного погодя молодой рыси поступило предложение – переехать в другой регион реформированного королевства, где нуждались в квалифицированных медиках и гарантировались льготные условия.       Ирена посомневалась, но на переезд-таки решилась, сделав выбор в пользу Сараево, где ей удалось купить практику у одного из местных, доктора Абдича. Старый доктор некогда имел множество пациентов, но потом вследствие болезни – его уже долго мучала подагра – а также преклонных лет их число заметно уменьшилось. Оно и понятно – звери охотнее будут лечиться у того, кто сам здоров, и мало доверяют медицинским познаниям того, который не может подлатать самого себя.       И чем хуже становилось здоровье предшественника Ирены, тем в больший упадок приходила его практика, и к тому моменту, когда Вулович купила её, она приносила вместо прежних ста двадцати тысяч немногим больше тридцати двух тысяч динаров в год.       Первое время Ирена чувствовала себя неуверенно на новом месте, но не из-за недостатка опыта, а скорее из-за своего происхождения, когда её новое окружение составляли босняки да сербы. Но она быстро подавила в себе привычку обращать на это внимание, старалась видеть во всех в первую очередь соседей и друзей, а сама положилась на энергию и не сомневалась, что через год-другой от пациентов не будет отбоя.       Так оно, в общем и целом, было, только Ирена старалась не слишком увлекаться работой, чтобы не обделить вниманием и Милену. А то соседка дарит ей заботу и поддержку, чуть больше года они встречаются, а Ирена всё никак не выберет Милене хороший подарок. Неудобно получается…       Впрочем, про дела сердечные, думала Ирена, она ещё успеет напереживаться, а пока стоило вернуться к работе. После довольно продолжительного перерыва с визитом пожаловал посетитель.       Ирена почти сразу узнала в нём Авеля Симовича. Хотя на приёмы этот пёс породы торньяк*** приходил всего пару раз, не запомнить его было тяжело: высокий, широкоплечий молодой пёс, с ухоженной густой шерстью белого цвета. Лишь на голове шерсть была короткой и почти полностью чёрной, а от носа до промежутка между серо-голубыми глазами сохранилась полоска белого цвета.       На нём были фетровая шляпа и бежевый костюм-тройка в клетку, такого же цвета, но с серым жилетом под пиджаком. Столь утончённое одеяние лучше любых слов говорило, что перед тобой деловой зверь, либо вхожий в деловую деятельность. Впрочем, так оно и было – Авель мельком упоминал, что до войны работал клерком.       От природы весёлый и оптимистичный, сейчас пёс казался поникшим, во взгляде его читались превозмогание весьма болезненных ощущений, а сам Авель плотно прижимал к телу и придерживал левую лапу.       - Здравствуйте, Авель, – Ирена поспешила убрать газету и выйти из-за приёмной стойки. – Ох, плечо беспокоит?       - Не то слово, уважаемая, – сняв шляпу, кивнул Симович. – Мало мне было прочей чертовщины, так ещё и вот умудрился навернуться с грацией чугунной ванны. Итог – вывих плеча. Еле двигается.       - Тогда пройдёмте.       Ирена помогла Авелю снять пиджак и повесила его вместе со шляпой на вешалку у входа, после чего провела его в смотровой кабинет и усадила на кушетку. Несмотря на то, что пёс чётко указал беспокоящий его недуг – вывих плеча – Ирена не стала пренебрегать правилами и начала с осмотра. В самом деле, сустав выглядел угловатым, при попытке его пошевелить Авель морщился, хотя в целом проявлял терпение и выдержку. Выявила Ирена и характерное для такой травмы пружинящее сопротивление.       - Ну тут прям как по учебнику, но перелома клиновидного отростка лопатки я не выявила, отрыва большого бугорка плечевой кости – тоже. – внося результаты осмотра в бланк отчёта, заключила Ирена. – Так что предлагаю вправлять сустав.       - Да, конечно, – протяжно выдохнул пёс. – Руководите, доктор Вулович.       Выбор пал на такой способ, при котором она могла справиться своими силами – так называемый метод Кохера. Для Симовича это был крайне замысловатый процесс, со множеством казавшихся разными движений, но взгляд Ирены и то, как без всякой резкости или, наоборот, медлительности она все эти движения делала, указывали на уверенность и сосредоточенность.       Сперва – сгиб в локтевом суставе под прямым углом и, осуществляя вытяжение по оси плеча, приводит конечность к туловищу. Затем, не ослабляя вытяжения по оси плеча, рысь проворачивала – ротировала – конечность кнаружи, прижимая локоть к туловищу Авеля. После этого Ирена вывела его локоть кпереди, сохраняя, выражаясь медицинской терминологией, вытяжение по оси плеча. Наконец, последний этап: не меняя положения конечности, Ирена провернула плечо внутрь, при этом перемещая кисть пострадавшей конечности на здоровый плечевой сустав. Авель слегка напрягся, когда предплечье легло на грудную клетку. В этот-то момент сустав вправился, а пёс почувствовал характерный «Щёлк».       - Ау, – всё-таки вскрикнул он, сперва прищурившись, а затем снова раскрыв глаза.       - Всё в порядке, господин Симович? Имею в виду, ощущения не слишком болезненные? – поспешила осведомиться Ирена.       - Порядок. Не сеанс массажа, конечно, но в пределах нормы, – последовал ответ. Авель ещё хотел было отшутиться: «Не такой уж я всё-таки хрустальный», но в последний момент передумал.       Уже по возвращении в приёмную комнату, пока Ирена заканчивала заполнять нужные документы, при этом до и дело поглядывая на пациента – Авель то и дело норовил «размять» вылеченный сустав, но доктор-рысь тут же его одёргивала.       - Знать бы ещё, где вы такой вывих умудрились заработать, – заметила она, не отрываясь от заполнения, но потом подняла взгляд на торньяка. – Или я лезу не в своё дело.       Авель в это время поглядывал на тот самый выпуск газеты «Политика» в рамке, рядом с которой висели лицензия на врачебную деятельность и сделанное вскоре после возвращения домой фото самой Ирены. Родители тогда даже расщедрились на цветное фото. А перед тем, как ответить врачу, Симович успел, приглядевшись, различить на фотографии украшавшую грудь Ирены медаль «За храбрость».       - В общем-то ничего сверхсекретного, доктор, просто эта ситуация очень уж странная. – сказал Авель, тоже подписав нужные поля в бланке. – Неприятно скорее то, я в ней выгляжу полнейшим дураком. Правда, может, все еще обойдётся.       - Может, я бы могла вам ещё чем-то помочь?       - Ну не знаю. Не хочу злоупотреблять вашей любезностью и временем.       - А если я смогу помочь не только своими медицинскими услугами?       В иной ситуации это могло бы показаться проявлением навязчивости, вот только Ирена ни с Авелем, ни с кем-либо из других клиентов не проявляла подобного интереса. Да и в прошлые посещения пёс запомнил рысь с пробивающимся при разговоре акцентом и ярко-жёлтыми глазами цвета мёда как ту, кто слова лишнего не скажет. К тому же, приключившаяся с ним история явно была из ряда вон выходящей, так что и решение тут напрашивалось не самым типичным.       - Хорошо. Но надеюсь, вы не из болтливых, доктор Вулович, – решил удостовериться он напоследок.       - Врач с подвешенным языком, особенно распространяющийся деталями о своих клиентах, быстро лишается лицензии, – сложив пальцы вместе, ответила Ирена.       Авель согласно кивнул, предложив поделиться историей уже на улице. Оставив на вешалке медицинский халат и совершив короткий звонок Милене, Ирена вместе с ним спустились к двери на улицу. Пёс сказал, что идти стоит к ближайшей трамвайной остановке.       Их вполне можно было принять за старых друзей или давних коллег. Авель про себя отметил, что у Ирены отменный вкус: светло-красное в белый горошек платье, идеально подчёркивающее стройную фигуру и подпоясанное в талии однотонным поясом, поверх него девушка накинула лёгкую белую блузу, которую в тёплую летнюю погоду носила расстёгнутой. Плюс, светлая шляпа Федора.       Для самой Ирены это была маленькая слабость – любовь одеваться со вкусом, с иголочки. Когда дела с врачебной стали налаживаться, рысь решилась потратить часть прибавившейся зарплаты и сходила в приглянувшееся ей ателье, где ей сшили на заказ роскошное атласное платье. Совсем уж сорить деньгами Ирена не стала, но в то ателье периодически наведываться стала.       - Как я уже сказал, я ещё надеюсь, что эта ситуация ещё разрешится, доктор Вулович, – пока они ждали трамвая, начал Авель. – Если же начать с укороченной версии этой истории, то мне кажется, меня дурят.       - Те, из-за кого вы заработали вывих?       - Ну почти. Убить не пытались, деньги не воровали, но вот что-то тут нечисто, – Симович недоверчиво скривил брови и поводил ладонью, намекая на неопределённость. Как раз в этот момент на остановку прикатил городской трамвай, и разговор продолжился уже на одном из свободных мест в вагоне. – Я, конечно, не мастер-рассказчик, но послушайте, что произошло.