Жёлтые глаза.

      С восходом море кажется ещё прекраснее. Особенно у Древа Душ.       Небольшое светило наконец являет себя, огненным шаром выныривая из-под океанического горизонта. В момент, когда оно находится на грани, между небом и водой, Римтанши мог увидеть в его явлении знаки, посланные ему Эйвой. Это было… удивительно, когда обычное явление может стать предвестником бурь, скорых отпеваний, радостных праздников и тихих, но оглушающе глубоких ритуалов.       Звезда, каждый раз освещающая планету, небесными людьми называлась Полифем. Возможно, Римтанши даже считал подобное название звезде, что освещает Пандору, красивым. Оно было звучным и несколько… нежным, среди остальных слов Небесных людей.       Любимым делом Хранителя уже которое затмение с момента его прибытия к Древу Душ стало наблюдение за рассветом. Он вставал задолго до первых бликов, идя на охоту в самый тёмный час. После этого он оплывал территории вокруг парящих островов, выгоняя особо ретивых хищников, а затем направлялся на главный остров.       Оттуда, с самого берега открывался прекрасный вид на первые лучи. То, как тьма разгонялась под рыжими полыхающими копьями Полифема, как иссиня-чёрное небо теряет всю насыщенность, как звёзды меркнут на фоне гиганта, грандиозное явление. И каждый раз будто первый. И каждый раз Римтанши наслаждался каждым мгновением.       Марморы вставали с первыми лучами, когда банши уже вылетали из гнёзд, а округу в небе оглашал крик леоноптериксов. Вообще, на парящих островах обитали десятки разнообразных летающих существ, но именно эти два были повелителями лазурных сводов Великой Матери. Они резали облака, они прорывались сквозь тучи, не замечая ревущих ветров.       На’ви Святых островов хорошо освоились. В корнях деревьев они смогли создать себе надёжные дома, которые могли сдержать мощные циклоны без особых затруднений. Они освоились не только в небе, но и в воде.       Не так давно они наладили дружеские отношения с Меткайинами. Кланы были довольно любезны друг с другом, придя поочерёдно с дарами. Установился некий союз. Вообще, многие океанические кланы не влезают в дела друг друга, поддерживая нейтралитет, но Мармору и Меткайины на удивление были довольно приветливы. Оба вождя, у первых которым стал самый старший воин, часто выходили на совместную охоту. Это укрепляло союз и даже сближало На’ви. Скоро должен пройти праздник в честь новой миграции тулкунов, поэтому Мармору были приглашены на торжество.       На самом деле Римтанши знал много интересного. На’ви, особенно молодые, приходили советоваться с ним, возможно, опасаясь реакции старших. Их проблемы… были спецефичны для Хранителя, но для всех он находил утешение или даже решение. Сейчас, когда два клана находились в состоянии близкой связи, некоторые молодые люди стали интересоваться друг другом. Их опасения были понятны, всё же два разных типа — океан и тени, но Эйва никогда не была против подобных союзов. Если в грядущем празднике возлюбленные получат благословение от него, им никто не сможет запретить стать парой. А Римтанши никогда не будет рушить чьи-то судьбы. Слушающий Эйву ещё не получил никакого знака против связи между двумя кланами подобным способом, Великая Мать не отрицает чистую любовь между своими детьми. — Римтанши! — звонкий девичий голос раздался совсем рядом, поэтому ящер удивлённо обернулся, смотря, как над поверхностью мягко скользила Умайва на своём молодом илу. Девочка была бодра и весела, мягко похлопывая своего зверя по шее, от чего тот довольно курлыкал. - Дитя… Ты опять нарушаешь правило своего отца? — окунувшись в прохладную утреннюю воду, ящер лениво подплыл к ребёнку, осматривая готовую к охоте малышку. Кинжал на поясе, арбалет из упругих ветвей островных деревьев и пару мелких рыбёшек, напичканных дурно пахнущей кашицей, которые должны привлекать добычу покрупнее. За спиной была плетёная сумка, перекинутая через плечо. - Ну~ немного… — показав пальцами небольшой промежуток, она состроила немного виноватую мордочку, щуря глаза. Но вдруг на глубине зрачков вспыхнула хитринка и девочка, сложив руки над головой, взмолилась: — Возьми меня на охоту! Rutxe! — Тебя потом вновь накажут. N’isnga ‘evi! — Римтанши покачал головой, вздыхая. Умайва была слишком энергичной для своих 6 лет. Яркие янтарные глаза ярко блестели неугосаемым азартом и жаждой приключений. Намного толще, чем у лесных На’ви, хвост всегда весело махал большой тёмной кистью из стороны в сторону, показывая возбуждение. Думается Хранителю, что порой Аза’от про себя жалеет, что так рано посадил дочку на илу. Теперь, каждый раз, когда выпадает возможность, эта бестия убегает в океан на охоту, после чего получает закономерную трёпку. Тсахик Мармору — Вулу’а — лишь качает головой, кажется, в душе понимая, что малышка не чует той связи между истинными родителями и детёнышем, как это было бы с настоящими родителями Умайвы. Римтанши тоже осознаёт, что нет нитей, что связывали ребёнка с ними. Она даже не из этого клана… — Хорошо… Я возьму тебя с собой. Но не дольше, чем на пару часов, ты поняла меня, ‘evi? — Да! — громкий радостный вскрик сорвался с её губ.       Умейве ещё много лет ждать церемонии совершеннолетия и своего первого копья, созданного из чешуйки Римтанши. Мармору ранее создавали их из клыков танатора или кончика слингера, но сейчас на территории Святых земель нет эти зверей. Поэтому ритуал посвящения в войны пришлось менять. Римтанши благодушно согласился жертвовать одной из выпавших чешуй. Таким образом молодые На’ви в момент своего полноправного вступления в клан теперь обязаны не только оседлать собственную банши, но и выточить наконечник копья и некоторый элемент брони.       Чешуя Римтанши славилась не только своей прочностью, но и лёгкостью. Состоя из наитончайших слоёв хитина, она представляла из себя прекрасный материал для оружия и брони. Конечно последнюю одевали в крайне редких случаях, таких, как сражения с крупными хищниками или праздники, но тем более наличие подобных атрибутов членами клана Мармору говорила о том, что Римтанши покровительствует им.       Отвлекаясь от своих мыслей, Римтанши понял, что они отплыли уже довольно далеко, вскоре должны были приблизиться к одному из самых красочных и обитаемых рифовых, можно сказать, архипелагов.       Умейва нырнула вслед за ним, довольно проворно проскакивая в щели, следуя по самому дну, в тени Хранителя. Зарядив арбалет, девочка кинула на небольшую проплешину приманку. Вскоре на запах приползли с десяток панцирных крабов, да стая довольно крупных рыб. Пока Римтанши оплывал вокруг место охоты, дабы не спугнуть существ, Умейва вдоволь настрелялась. Конечно, не все выстрелы были точны и достигали цели, но юная охотница не расстраивалась.       Когда воздух стал заканчиваться, Умейва вновь оседлала илу и направилась к поверхности. Там её уже дожидался Римтанши, перекусывающих пойманный около рифом акулой. Сравнительно маленький с ним хищник был слабой жертвой. Одного удара хвоста было достаточно, чтобы он в последний раз в жизни вскрикнул и тушей осел на дно. — Ну что? — на вопрос Умейва с гордой улыбкой подняла связь крупных рыб, висящих на специальной толстой нити. Осмотрев улов, ящер хмыкнул, уже собираясь направляться обратно к Древу, но…       Только он нырнул под воду, как услышал уже давно забытое журчание в отдалении. Развернувшись, он посмотрел на вопросительно склонившую голову Умейву. Осознание стрелой пронзило голову, от чего Хранитель подтолкнул ребёнка с илу на поверхность. — Быстро домой! Насколько сможешь! — ничего больше не объясняя ошарашенной На’ви, Римтанши боднул илу, угрожающе рокоча, от чего зверь моментально повернулся и полетел под водой, словно молния, по направления к селению Мармору.       Хранитель сощурил глаза, силясь понять, в каком направлении ему плыть.       Большая серая точка на горизонте и больше знаков для ящера не требуется.

*** (под песню Walk Away группы Facading)

— Глубинными огонь! — с тихим свистом снаряды вылетели из небольшой корабельной пушки Пикадоров. Серия взрывов подняла столбы белоснежных сверкающих брызг. Грохот, раздавшийся с ними, на мгновение утих, после чего раздались болезненные завывания. — Отбивай этого от стада! — тулкуны стали менее активно взмахивать хвостами, ошалело смотря лишь вперёд себя.       С края стада отбился молодой тулкун. Подросток заторможенно оглядывался вокруг, никак не в силах прийти в себя после подобного. Но вскоре оглушающий импульсивный звук и вовсе затуманил разум, заставляя лишь отворачиваться. — Подводники, вперёд. — Первый пошёл. — Второй пошёл. — Третий выплыл!       Под водой стоял гул, стадо тулкунов жалостливо и громогласно подзывали одного из своих к себе, стараясь направить его на глубину, но всё тщетно. Подросток поднимался всё ближе и ближе к поверхности, с каждой секундой к нему, подобно стаям акул, подплывали Небесные люди. — К выстрелу го… КАКОГО ХЕР!..шш — рация неприятно зашипела, с подводного аппарата Мако донеслось неясное скрежетание и последний воскрик потонул в неприятно режущем слух шуме. Человек на палубе Матадора скривился, постукивая пальцем по, кажется, сломавшемуся прибору. — Какого хрена, Джек? Быстро почини эту фигню и выйди на связь! — настроив частоту вновь, командир скоростного катера оглядел воды. Молодой тулкун до сих пор был в отдалении, но его никак не поднимали воздушные мешки. Нахмурившись, капитан попытался связаться с другими подводниками, приговаривая, что уволит всех к чёртовой матери.       Внезапно, в рации наконец раздался чей-то голос: — СЕР! СЕР! ТУТ ЧУДОВИ…! ААР! Шшш… — лидер по охоте на тулкунов поднял брови. — Хватит брешить! Я вас все… ! — из воды, прямо около тулкуна, выпрыгнуло огромное тело, кажется в 2 раза больше самого большого, который только видел человек. В пасти гигантского ящера был смятый аппарат Мако, а когда челюсти схлопнулись до конца, брызги масла и крови окатили всех, кто был под ним. Громогласный рёв окатил округу, заставляя в ужасе замереть членов экипажа не только Пикадоров и Матадора, но и людей на Морском драконе. — МАТЕРЬ БОЖЬЯ! ОГОНЬ ПО ЭТОЙ ХЕРНЕ!       Пулемёты Гидры дали очередь по гиганту, но все пули просто рикошетили от голубого хитинового панциря. Тело упало обратно в воду, подымая многометровые волны и серию брызг, с ног до головы обмочив людей. — БЫСТРО НА ГЛУБИНУ! — под водой рёв Римтанши, кажется, слышали все в радиусе многих сотен миль. Молодой тулкун, повинуясь хищнику, хоть и не особо ещё придя в себя, стал быстро опускаться, подгоняемый страхом. — Гарпуны! — похожие на четырёхконечные звёзды спереди, орудия поменяли цель. Пикадор в срочном порядке возвращались на Морского дракона, но до корабля успел добраться лишь один.       Большие рыжие гребни Римтанши протаранили собой катера, будто те были маслом, разрезая металл корпуса, разрывая корабли в клочья. Длинный плоский хвост вильнул у самой поверхности, превращая море в штормящие бурные воды. Вихри и небольшие водовороты накреняли оставшихся на плаву Пикадоров и Матадора. Люди громко голосили, вываливаясь за борта.       Выстрел гарпуна, предназначавшегося для тулкуна, попал в цель, пробивая капюшон Римтанши на вылет. Яростно взревев, жёлтые глаза потемнели, сузились зрачки. Взрыв, который разрывает грудины под панцирями тулкунов, прогремел у самой морды Хранителя. — Да! — радостный возглас с Морского дракона вскоре оборвался, когда тяжёлый транспортный корабль тряхнуло. Авианосец накренился.       С глухим рёвом металл сминался, когда те же рыжие гребни воткнулись в дно и, следуя за хозяином, оставляли длинные борозды, пропуская воду во внутренние отсеки. Солдаты и ремонтники в них громко закричали, сбиваемые с ног тоннами жидкости, несущейся с бешенной скоростью по замкнутым коридорам и заполняя залы. — У нас пробоина в нижнем ярусе! Отсеки 7, 9, 12, срочная эвакуация! — командир вцепился пальцами в рацию, слушая через неё приказы капитана Морского дракона, который закрывал люки в попытке остановить потоки поступающей воды. Медленно, Морской дракон накренился, погружаясь на пару метров. Потяжелевший авианосец взвыл алыми сиренами. — Ребята, быстро на Дракона! Полная тяга, до базы не снижать махи! — тяжёлый транспортный корабль стал медленно разворачиваться, включая воздушные двигатели. Матадор запрыгал по волнам вслед за ним, наблюдая, как ещё один Пикадор был просто снесён огромным ящером. Люди в его пасти в ужасе заголосили, но скрежет хитина и корпусов катеров заглушил вопли. Зверь, пролетев пару десятков метров над поверхностью воды, с гулом вновь упал, раздавливая вместе с людьми и их оружием последние крупицы надежды на спасение.       Воды окрасились в тёмный бурый цвет, пенясь.

***

— Ву-о-о-о-о-о.!!! — громогласный звук оповещающей раковины заставил На’ви покидать свои дела.       Уже вечерело. Небо было безоблачным и чистым, поэтому сейчас побережье было ещё светлым. Но всю умиротворённость рак ветром сдуло, когда патрульные раковины разорвали тишину. Воины похватали копья и луки. Дети испуганно заплакали и побежали к родителям.       В небе показалась пара банши, быстро летящих к острову клана Меткайин. Дозорные узнали в них вооружённых членов Мармору. Тоновари удивлённо смотрел на приземляющегося крупного зверя в воинственной чёрно-белой раскраске поверх красно-рыжей кожи. Ронал прижала к себе дочку, которая подбежала к ней, как только раздался звук. — Fnu! Fnu! Nari si!— Аза’от огладил напряжённую шею банши, который покачал головой. Разорвав связь, мужчина спешился, направляясь к Тоновари и Ронал, которые стояли в середине такой же взволнованной и вооружённой толпы. — Я вижу тебя, Тновари. Я вижу тебя, Ронал. Но нам некогда болтать. — Что случилось? К чему оружие? — глава Меткайин повторил жест, удивлённо оглядывая Аза’ота. Тот был облачён в окрашенную чёрным броню из чешуи Хранителя. Копьё в его руке и пара кинжалов на бёдрах. Всё говорило о чём-то серьёзном. А мрачное лицо с ярко рыжими глазами даже пугало На’ви. — Беда пришла в наши дома. Моя дочь вернулась с охоты и сообщила, что Хранитель пропал. — Что.?

***

      Медленно плывя по направлению к Меткайинам, Римтанши старался не опускать морду в воду. Капюшон кровил, оставляя за ящером кровавый шлейф. Сорванные взрывом чешуйки с морды и повреждённый глаз пульсировали отдающей в мозг болью.       Пару часов назад он смог отбить молодого тулкуна у Небесных людей. Позже на глубине он вновь встретился с ними. Стадо обеспокоенно кружило вокруг одного из них, рассматривая странный прибор, застрявший в броне. Римтанши не составило труда вытащить его и раздавить в лапе, но ему самому нужна была помощь и как можно скорее.       Тулкуны были сильно признательны ему. Роа и Коаш беспокоились о нём, так как кровь не прекращала идти, подымаясь багряным облаком над ним. Любое движение головой отдавалось тянущей режущей болью. Ослеплённый глаз пару часов видел всё очень размыто, оставляя от круживших волнующихся тулкунов лишь размытые тёмные силуэты.       Стадо в принудительном порядке направилось к Меткайинам, логично рассудив, что На’ви смогут помочь Хранителю многим лучше, чем кто-либо. На половине пути Римтанши чуть было не уснул на дне, только благодаря Коашу и другим самцам вернувшись к поверхности. Тулкуны обеспокоенно подвывали, разгоняя любых хищников, которые, почуяв кровь и слабость, подумали тягаться с Римташи. Сейчас ящер был не в состоянии дать достойный отпор, еле плывя, поддерживаемый парой плавников.       Вскоре на горизонте показался остров духовных братьев и сестёр. Молодые тулкуны радостно запели, устремляясь вперёд, чтобы предупредить о внезапном возвращении. Ночь уже накрыла океан, поэтому всё ещё полыхающие факела было хорошо видно.       Риф встретил их громко. Члены клана наполнили побережье. На деревьях, близь домов, умостились банши клана Мармору, тихо рокочущие от запаха крови.       Коаш оставил заторможенного Римтанши на своих родных, выплывая вперёд. Тулкуна встретил Тоновари, который поражённо смотрел на окровавленного брата, но не видя на нём даже царапины. — Брат, Хранитель серьёзно ранен. Помогите ему. — тулкуны расступились, двое, одной из которых была Роа, подплыли как можно ближе к берегу. Римтанши устало переставляя лапы, медленно вынырнул из воды, выходя на песок. Кровь залила белые песчинки. Дети На’ви испуганно закричали, смотря на окровавленного ящера. — О Великая Мать… — Ронал подбежала к опустившемуся Римтанши. Жёлтые глаза Слушающего Эйву устало наблюдали, как Тсахик подзывает женщин и мужчин, что-то им говоря.       Вскоре он уснул.