Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
AU, в котором Чуя в очередной раз переезжает и находит в новом доме письмо от прошлого жильца
Примечания
Метки будут добавляться по мере выхода глав!)
Мой тгк: tramomar
15. Без пяти минут счастливые
07 июля 2024, 03:00
Последние недели в школе были абсолютно одинаковыми. Никто особо ничего не делал, а на уроках большинство учителей начинали его с «занимайтесь чем хотите, программу мы уже прошли». Половину марта Чуя без зазрения совести прогулял, проводить время с Осаму было куда приятнее, чем просиживать задницы в классе.
Они вдвоём не говорили и не упомянули тот случай, прикинувшись, что ничего не было. И тут Накахара согласен с Осаму — так и вправду было проще, только теперь каждый раз, когда Дазай заходил в ванную, Чуя не мог не вспоминать окровавленные бинты на его запястьях. А Осаму в свою очередь не может не замечать резко нахлынувшую заботу в свою сторону. Он понимает, Чуя не должен был это видеть. Всю остальную борьбу с эмоциями Осаму проводил внутри себя. Даже спустя две недели принять смерть кого-то настолько близкого сложно, и у него не сильно это получалось, если быть честным. Он часто вскакивал с кровати, когда ему снились сны с Одой, которые будто специально добивали его. Дазай достаточно долго для себя был в стабильном состоянии и это было неудивительно, что что угодно может вывести его из равновесия, только это была слишком уж серьезная вещь. Он пару раз, будто случайно, приходил к Сакуноске на могилу, и он хоть на немного чувствовал, будто они снова разговаривают у него на кухне, как когда-то раньше. Мэрико дала ему свой номер и сказала, что всегда будет ждать его в их доме. И для Мэри это не было просто вежливостью, она правда была рада видеть человека, про которого так много слышала от своего мужа. Они правда были чем-то очень похожи с Сакуноске. Осаму в своё время сказал, что всегда готов помочь, если это будет нужно. И правда готов делать это для такого близкого его другу человека.
Мальчики вдвоём уже знали, что были зачислены в те университеты, в которые подали документы. Дазая без проблем взяли на второй курс в другом университете, а Чуя неожиданно для себя и всех остальных оказался на филологическом факультете с профильным французским языком. Вообще пойти именно туда посоветовал ему Осаму, и Накахара даже удивился, почему не рассматривал этот вариант раньше. Он знал достаточно языков на хорошем уровне, чтобы хоть сейчас работать переводчиком, а образование на филфаке должно идти не трудно. Языки он любил и учить их получалось у него неплохо, так что хоть где-то непостоянная жизнь оказалась ему на пользу. У него были достаточно высокие баллы, чтобы пройти в токийский университет и уже с начала апреля он был студентом. Они вдвоём единогласно решают съехать от Чуи и жить в общежитии, как минимум Накахара уже не мог оставаться в этом доме, хотя он и мог ездить в университет отсюда. Ему было жалко оставлять сестру, но он и не мог сделать по-другому. Дазай должен был заселиться уже через неделю, а Накахара ещё даже никому не сказав, что поступил, решил переехать со второго семестра. Во-первых, он не мог так просто оставить свою сестру тут и вот так резко уехать в другой город, а во-вторых, Чуя хочет закончить работу, чтобы не терять хорошо оплачиваемые предложения. Если честно, Чуя не мог представить, как будет четыре месяца ночевать без Осаму, но это было хорошим решением, и они оба это понимали.
Когда Накахара закончил школу, дышать стало точно легче. Правда приближение разъезда их по разным городам не сильно радовало. Они вдвоём невзначай старались проводить друг с другом как можно больше времени, потому что с наступлением учёбы вряд ли его будет слишком много.
Чуя в свой законный от работы выходной, пока Осаму уехал смотреть своё общежитие, не нашёл, чем себя занять, кроме как наведаться в дом, где, казалось, иногда бывал чаще, чем у себя. Барбара всегда открывала дверь, будто постоянно ждала кого-то и никогда не спрашивала, почему кто-то из них приходил.
Сегодня она выглядела немного уставшей, может, дело в её работе, а может, в личных переживаниях. Конечно, Чуя спросил, только вместо ответа ему лишь пожали плечами.
— Что думаешь? — неожиданно спустя пару часов спрашивает женщина.
— Насчёт чего? — отрывая глаза от телефона и переводя взгляд на Барбару, спрашивает он. Время уже близилось к десяти вечера, а Дазай так и не написал ничего с утра. В прошлый раз, когда такое было, они поссорились, поэтому Накахара имеет полное право волноваться.
— Дазай переезжает, а ты остаёшься, — пожимает плечами соседка, — я подумала, может, ты переживаешь по этому поводу?!
— Будет непривычно, — кивнул Накахара. — Но мы учимся в одном городе, и я перееду туда в следующем семестре, так что это не должно вызвать каких-то проблем.
— А где сейчас твои родители? — аккуратно спрашивает Барбара. — Я вроде как видела, что они уезжали пару дней назад.
— Хе, — усмехается Накахара, — они уехали позавчера. Им предложили работу где-то в Италии, — пожал плечами Чуя, он едва ли слушал, когда они рассказывали ему это. Единственное, что он вынес из этого разговора, так это то, что ещё минимум месяца три он «отец» девятилетнего ребёнка. Чихэру давно перестала быть их ответственностью. И если сам он уже ничего не чувствует, то про младшую Накахару он такого сказать не может. Понятно, что девочке обидно.
— Она того стоит? — имея в виду работу, скорее как мысли в слух спросила женщина.
— Из того, что я запомнил, — возвращая взгляд в телефон, говорит Чуя, — неплохое предложение.
— А где сейчас твои сестры? — Барбара открыла ноутбук, взяв очки со стола. Видимо, он и был причиной её усталости. Всё-таки она сама обслуживала дом и машину, так что неудивительно, что она много работает.
— У Кимико второй курс и с начала учебного года она будет в общежитии, — отчего-то у него появилась слишком резкая потребность в никотине, когда он только представил, что в этот раз будет полностью сам заботиться о сестре, — вряд ли она будет приезжать так часто, как до этого. Она переехала в новый корпус и сейчас там, — снова жмёт плечами Накахара, он последний раз созванивался с ней вчера, чтобы сказать, что Люси и Сэтору уехали. Он просто стал доверять ей. — Чихэру я отвёл к подруге позавчера. Я надеюсь, что так она не будет переживать так сильно. Она ребёнок и скучает по ним.
— Чуя, если что, то надеюсь, ты знаешь, что я всегда смогу помочь тебе в эти месяцы? — Барбара определено говорит это как вещь, которую она обязана для него сделать. Но разве равнодушность его родителей её забота? Чуя так часто принимал её помощь, что он понятия не имеет, как отблагодарить её за это.
— Ты не должна, Бари, — напоминает Накахара.
— Может быть, — соглашается женщина, — но я ничего не имею против.
— Спасибо, — Накахара больше чем уверен, что одного слова будет мало за всё, что она сделала, но больше он ничего предложить не мог.
Их прерывает долгожданный Чуей звонок, он поставил звук на максимум ещё пару часов назад. Накахара не хотел названивать Осаму сам, потому что он видел, что чрезмерная Чуина опека заставляет чувствовать себя Дазая жалким. И Накахара хорошо это понимает, потому что последние эмоции, которые он хочет видеть к себе самому, это жалость. Дазай оказался уже под домом, поэтому уже через две минуты, попрощавшись с Бари, Чуя вышел к нему.
— Я уже думал, что буду ночевать на коврике перед домом, — скулит Осаму вместо приветствия.
— Ты мог пойти к Бари, — жмёт плечами Накахара, открывая дверь. Внутри так тихо, что почему-то даже непривычно. Обычно здесь есть хоть одна из его сестёр.
— А где все? — уже заходя в комнату, спросил Дазай. Чуя только сейчас заметил, что он весь мокрый, видимо, в Токио сегодня был дождь.
— Мы сегодня одни, — отвечает Накахара, доставая пачку сигарет из кармана толстовки. Ему было всё равно где курить, тем более когда нет кого-то, кому могло это не понравиться. — Как тебе общежитие? — ставя локти на подоконник, спрашивает Чуя.
— Неплохо, — Осаму подходит сзади, устало кладя голову ему на плечо, Чуя может представить, Дазай встал сегодня около шести, хотя лёг ближе к поздней ночи.
Чуя поджигает сигарету, делая первую долгую затяжку. С недавних пор он стал искренне наслаждаться даже процессом курения. Ему нравилось ощущать заполненность лёгких никотином. Он сегодня впервые за несколько недель выспался — у него не может быть плохого настроения. Накахара разворачивается к Осаму выдыхает порцию дыма ему в лицо, губы напротив сразу же расплываются в ухмылке. Чуя зеркалит её, потому что ну это передаётся. Он ещё раз затягивается, наклоняя голову набок, Дазаю не нужно много времени, чтобы наклониться к нему, втягивая сигаретный дым при поцелуе. Он ставит две руки по обе стороны от своего парня, прислоняясь к нему корпусом ещё ближе. Тлеющая сигарета забыта в Чуиных пальцах. Чуя впервые целуется с кем, с кем бы ему нравилось это делать. Ему нравится тот факт, что Дазай его парень. Он бесчисленное количество раз видел взгляды девушек, которые были устремлены на Осаму, и Накахара был готов растаять от их реакции, когда он оставлял поцелуй на его губах прямо у них на глазах. Он любил любить Осаму, даже когда это чувство его пугало. Ему было сложно доверять людям, но Дазай был буквально единственным, перед кем Чуя сейчас был уязвим. Он ненавидел чувствовать себя слабым, но не был глуп, чтобы признать, что Осаму был его слабостью. Наверное, об этом нужно было подумать до того, как по уши втрескаться в него. Это было странное чувство. Странно, что рука, которая сейчас переходит на его талию, ему приятна. Странно, что не тактильному Накахаре нравятся все прикосновения, связные с Дазаем. И честно, так же, как это было странно для него, его это пугало.
Дазай снова переводит опору на ноги, запуская вторую руку к нему под футболку. Он чувствует россыпь мурашек на чужой спине от холода его пальцев. И ему так хочется сделать то, на что он не знает, как отреагирует Чуя. Но он определено хочет проверить. Его руки опускаются ниже по пояснице, когда доходят до задней стороны бедра, располагая руки под округленной частью, чтобы приподнять Чую, сажая на подоконник. Он знал, что Накахаре может не понравиться, что кто-то поднимает его, но когда Дазай не слышит возражений и поцелуй не разрывается, он целомудренно назад поднимает руки на талию.
— Руки верни, — строго шипит Чуя, отстраняясь от Осаму. Дазай ухмыляется и, конечно, слушается, потому что не сказать, что он сам против. Он не хотел никого торопить и двигаться дальше слишком быстро. Даже если Чуя не девственник, секса с парнем у него не было. И если Чуя ждёт первого шага от Дазая, то он его не дождётся, потому что в этом плане он переложил всю ответственность на Чую.
Осаму не возвращается к его губам, строя дорожку поцелуев к его шее, потому что он знает, что нравится Накахаре, пусть он и не говорит это. И, конечно же, он прав, уже через минуту чувствуя, что знает Чую. Осаму делал это много раз, очень много, продолжение всегда было одинаковым.
— Осаму, что случилось? — усмехается Чуя, когда в который раз ощущает волну поцелуев на своей шее.
— Что тебя удивляет? — его взгляд уже раздевал Чую, серьезно, любой бы расплавился от пристальности карих.
Осаму медленно опускается, не разрывая зрительный контакт. Он любит это делать. Он любит это делать, зная, что Чуе нравится, когда он смотрит на него вот так, снизу. И, чёрт возьми, ему правда это нравится, но сегодня Чуя будет играть по своим правилам.
— Поднимись, — сразу же говорит Чуя, возвращает строгость в свой тон.
— Чуя, ты—
— Я думаю, моя очередь, — жмёт плечами Накахара, меняя их местами и сам плавно опуская ниже. — Только попробуй остановить меня снова, — хмыкает Чуя, оставляя руки на линии резинки штанов Осаму.
— Не думал, что для тебя это дело принципа, — ухмыляется он. Чуя любит эту ухмылку.
— Называй это как хочешь, — сказал он, запуская пальцы под спортивные штаны. Ему нравится, что теперь он контролирует процесс. Ему в принципе нравится видеть такое расслабленное лицо его парня с немного припухшими губами.
Чуе не было страшно делать минет впервые, потому что ему кажется, что у него достаточно опыта с другой стороны процесса, чтобы быть компетентным в этом хоть немного. Смешно, что ещё буквально год назад он думал, что никогда не опустится перед кем-то на колени, не говоря уже, что для такого дела.
Он чувствует волну мурашек на коже Осаму от своих пальцев, когда медленно тянет штаны с трусами вниз. Он не разрывает зрительный контакт. Он делает всё интуитивно, ему не нужно какое-то пособие. Чуя достаёт язык, проводя им от основания до головки, а потом резко и неожиданно для Осаму берёт в рот больше чем до середины. С непривычки это сложновато, но он сдерживается, чтобы не ухмыльнуться, когда из губ Осаму вырывается глухой стон. Он пару раз активно двигает головой, чтобы понять, как действовать дальше. Через пару активных
толчков головой, Чуя замечает, как рука Осаму дёрнулась в том месте, где вжалась в подоконник. Он сам кладёт руку себе на голову, замечая, как с каждой минутой хватка на его волосах усиливается. Он не делает это быстро, а наоборот двигается как можно медленнее, чтобы услышать больше тяжелых вздохов и еле слышных
стонов. Чуя никогда не мог подумать, что ему понравится сосать кому-то, но слушать все эти звуки от Дазая было и правда наслаждением. Чуя начинает двигаться быстрее, только когда Осаму случайно толкает бёдра, ударяя по задней стенке горла. Накахара бы возможно помедлил ещё, будь это его воля, но он помогает себе рукой, потому что знает, что принесет так ему куда больше ощущений. Чуя и не думает отстранятся, когда Дазай кончает, он сразу же глотает, слушая резкий выдох сверху от Осаму.
— Ты делал это раньше, — Чуя не слышит вопроса в его тоне.
— Никогда, — вытирая губы большим пальцев, поднимаясь, ответил Чуя.
— Воу, — хмыкает шатен, притягивая его к себе. — Кто знал, что Чу имеет ещё и такие таланты, — говорит он ему в губы, рукой подтягивая штаны на место.
Дазай правда не ожидал такого от того, кто сосёт впервые.
Осаму наклоняется ещё ближе, между их губами нету и пяти сантиметров. Он видит немой вопрос во взгляде Накахары, только едва ли Дазая волнуют сейчас эти вещи. Он просто до беспамятства хочет поцеловать его.
— Это всё? — удивляется Накахара, когда Дазай отстраняется, положив руки Чуе на талию.
— Ты хотел бы что-то ещё, Чуя? — Осаму видел, что у него уже давно встал, ему просто хотелось, чтобы Чуя сам произнес, чего он хочет.
Он не отвечает, Чуя просто берёт его за руку, сажая на кровать, потому что, чёрт возьми, он давно хочет большего. Ему определено нравится взгляд Дазая, когда он снимает футболку, откидывает её в сторону и садиться сверху, затягивая его в требовательный поцелуй. Чуя чувствует железную хватку на своей пояснице. Ему достаточно пару раз подвигать бёдрами, чтобы ощутить твердость под собой. Если Дазай полный тормоз, то Чуя возьмёт ситуацию в свои руки. Он толкает Осаму назад на кровать и сам наклоняется, чтобы не разрывать их поцелуй. Дазай сжимает руки ещё сильнее, одним движением переворачиваясь, тем самым меняя их местами. Дазай скользит поцелуями по шее и возвращается на губы, толкаясь языком внутрь, и когда его рука плавно переходит на бёдра, в ответ на этот жест ему молчат, и он идёт дальше, дотрагиваясь до ремня. Чуя предательский дёрнулся, но точно не от неприязни или нежелания, а от того, что уже не мог без этого. Рука Осаму останавливаться на пряжке его ремня и он отрывает поцелуй смотря прямо в глаза. Накахара искренне не понимал, откуда там столько трезвости, он сам не был способен на больше, чем просто кивнуть и отвести взгляд в сторону, чтобы не поплыть совсем. Но такой «ответ» Дазая не устроил, он рукой за подбородок разворачивает глаза на себя.
— Если вопрос был немой, это не значит, что я жду такой же ответ, — он звучит строго. Так же строго, как ещё десять минут назад звучал сам Чуя.
— Да, — сдавлено прошипел Чуя. — Да, давай.
— Ты уверен?
— Да, Дазай, я, мать твою, уверен.
Чуя доволен, что он не повторял третий раз. Его поняли. Джинсы с трусами летят в ту же сторону, где уже была его футболка. Дазай слишком долго ничего не делает. Он просто смотрит. Ему нужно пару минут просто чтобы насладиться тем, что он имеет возможность видеть. И ему определённо нравится. Чуя никогда не отличался неуверенностью в себе. Ему было комфортно даже без одежды. Даже пристальный взгляд этого не изменит.
— Дазай, — протянул Чуя, когда его ноги начали неметь от стояка, на который никто не обращал должного внимания, — ты не в блятском музее, трогать тоже можно.
— Оу, Чуя, ты не отличаешься выдержкой, — ехидно прошипел Осаму, вставая с кровати.
— Подожди, — Чуя округляет глаза, улыбаясь шире, когда Дазай повернулся к нему спиной и залез куда-то в шкаф. — Значит ты знал, что мы переспим?
— А ты нет? — Чуя слышит эту усмешку даже когда не видит её.
— Вопрос исчерпан, — Чуя слегка поднимает руки в знак капитуляции, потому что, конечно, он думал об этом.
Уже через пару секунд в руках Осаму появляется презерватив и блёклая баночка со смазкой. Чуя впервые в такой позиции, где он не знает, что делать. Он просто выжидающе смотрит.
— И Фёдор—?
Спрашивает Чуя, и он видит, что Дазай не сразу понимает его вопрос, но когда до него доходит, он закатывает глаза.
— Мы чередовались, — жмёт плечами Осаму. — Если тебе так интересен мой секс с Фёдором, предлагаю найти другое, более подходящее время это обсудить, — недовольно прошипел Дазай.
— Хорошо, — кивает Чуя, — тогда я хочу, чтобы ты выебал меня лучше, чем его, — с ехидной хитрой улыбкой произносит Чуя.
Ему нравится взгляд, с которым он встречается.
Дазай начал с поцелуев, сначала два долгих в губы, потом прошёлся по подбородку и скуле, спускаясь на шею. Накахара давно заметил, что Дазаю нравится целовать его туда. Осаму остановился там, оставляя после себя множество фиолетовых следов. Где-то даже кусая, заставляя Чую откинуть голову назад со сдавленным шипением. Чуя разберётся со своей шеей завтра, а сейчас ему всё нравится. Он не будет просить Осаму останавливаться, даже если ему на работу завтра. Дазай спускается ниже, проходясь острым подбородком по его груди и животу. В самом низу он вновь останавливается, поднимая тёмно-карие глаза, немного сверкающие от нахлынувшего возбуждения. Он смотрит так, будто хочет, чтобы Чуя ещё мог отказаться, но он и не вздумает сделать этого. Дазаю нужно только провести языком по члену Чуи, чтобы почувствовать, как Накахара дёрнулся. И, может быть, Дазай хотел бы уже начать, но его глаза снова предательски долго бегают по обнаженному телу его парня. Чуя будет самым красивым парнем, которого Осаму когда либо трахал.
— Осаму, — позвал Чуя, вырывая Дазая из мыслей, — ты не будешь их снимать?
— Бинты? — переспросил он, выдавливая обильную порцию смазки на свои пальцы.
— Ну я подумал, — пожал плечами Чуя, уводя взгляд. Он не настаивает, а просто предлагает.
— Не хотелось бы.
— Ладно, — кивает Накахара, — но если что, ты же знаешь, да?
— Мг, — улыбнувшись, кивнул Осаму.
Он ещё не готов показать кому-то то, что до этого никто не видел. Дазай даже не знает, что его смущает конкретно, предполагаемая реакция Чуи или то, каким уязвимым он будет себя потом чувствовать. В любом случае Осаму было приятно, что Чуя не стал настраивать. Он в принципе любил в Чуе его уважение.
Он снова целует Чую, только уже дольше и мокрее.
— Я не знаю, знаешь ли ты, но—
— Много текста, — выдыхает Чуя. Он уже слишком долго ждёт. — Просто делай, что знаешь.
— Хорошо, — довольно улыбается Осаму.
Он поворачивается набок по просьбе Дазая. Его руки тёплые, и он действует медленно и нежно, не настаивая. Первый палец ощущается с дискомфортом. Осаму замечает это. Его свободная рука немного надавливает на Чуену поясницу и, вероятно, самому Накахаре нужно привыкнуть, потому что это абсолютно новые ощущения для него. Он отвечает, что в порядке на каждый вопрос Осаму, пока он медленно погружает в него пальцы. Дазай точно знает, что он делает, потому что ему не нужно много времени, чтобы те три пальца, которые в Чуе, начали приносить приятные ощущения. Он не двигается быстро и, может, поначалу это хорошо, но не тогда, когда Чуя терпит уже дольше десяти минут. Чуя не подгоняет Осаму, он и сам замечает, когда вздохи его парня стали тяжелее. Вероятно, если бы Накахара не отсосал ему перед этим, у него было бы куда хуже с самоконтролем.
Когда Дазай заканчивает с подготовкой, он разрывает упаковку от презерватива зубами, другого Чуя от него и не ожидал. Чуя забирает его у Осаму и сам растягивает по всей длине, это было то, что он точно умел делать хорошо. Он видит, что Дазай сам ждал этого.
— Давай уже, — хмыкает Чуя, когда шатен смотрит не него слишком долго. Накахара мог бы назвать Осаму любым качеством, но то, что он настолько аккуратен, Чуя бы не подумал никогда. Хотя он не переставляет его таким же нежным с кем-то другим. Чувство, что ты особенный, не может не вызвать улыбки.
Чуя не сдерживает громкий выдох, который сам исходит из него, когда Осаму входит. Он делает это медленно и не сразу, но с каждым его движением Чуя всё меньше держит возгласы внутри себя. Он начинает постепенно набирать темп, оставляя паузы для того, чтобы Чуя мог контролировать его движения. Хотя может и потому, что ему просто хочется рассмотреть лежащего перед ним парня. Они были близко к друг другу так же, как и при бесчисленных поцелуях, но Дазай первый раз видит Чую такого. Его вечно аккуратный хвост растрепался и длинные космы распались по подушке. На фоне белого постельного белья его яркие волосы и красные щеки было особо видно. И ему нравится строгий взгляд голубых каждый раз, когда он замедляется. Во всём сексе, что был у Осаму, эта поза была самой скучной и обычной, особенно тогда, когда партнёр был тебе безразличен, ты можешь ставить его так, как тебе будет нравится. Дазай не будет скрывать, что успел попробовать многое. Но когда это Накахара, ему всё нравится. Ему нравится, что он может смотреть на него всё время, пока набирает темп. В тот момент, когда он начинает двигаться ещё быстрее, Чуя дышит уже куда тяжелее. Может быть и сам Чуя подумал о том, чтобы поменять позу, но сейчас ему просто хочется, чтобы Дазай двигался активнее.
— Ты не лишаешь меня девственности, Осаму, — неожиданно произносит Чуя. Он звучит на удивление сдержанным, — и я не хрустальный, так, чтобы ты знал, — Дазай замечает, как ему чертовки нравится его ухмылка.
— Хорошо, — медленно кивает Осаму, останавливаясь полностью, — твои предложения?
— Можно и резче.
— Ты уверен? Чуя, учти, что ты—
— Осаму, — перебивает его Чуя, — ты издева—
Да, это было похоже на то, потому что перебивает Чую резкий толчок, который разом выбивает из него весь воздух.
Он больше не сдерживается в звуках. Во-первых, потому, что Осаму просит об этом. А во-вторых, ему комфортно с ним. Наверное, впервые для того, чтобы так громко вздыхать, как он делает это сейчас.
Щеки их двоих залило краской, а в комнате, за последнее пару минут, стало слишком жарко. Дазай оставляет долгие мокрые поцелуи на его губах, ему просто не хочется отлипать от Чуи. По его голове бегает едкая мысль, будто он сейчас исчезнет из-под его рук. Он даже не замечает, как хватка на Чуиной талии становиться сильнее, он видит красные следы под своими пальцами, но заглядывая в голубые глаза, он не видит, чтобы Накахаре это не нравилось. Всё было наоборот. Чуя никогда не любил что-то нежное. Осаму видит, как он закусывает губы, впиваясь в них зубами. С каждым его движением удовольствие стремительно начинало нарастать, они вдвоём были близки к тому, чтобы кончить.
У Дазая было много секса в жизни. Ну, как минимум потому, что никто ему не отказывал. Первый раз он переспал с какой-то незнакомой ему девушкой лет на пять старше его, когда ему было чуть меньше шестнадцати. Это не был травматический или болезненный жизненный опыт для него, это просто было. Ему стало интересно, как это, и он нашел себе партнёршу за пару часов в первом же попавшемся баре. Она была симпатичная высокая шатенка, с милой улыбкой и очень пьяным смехом. Конечно, Осаму сказал, что это его первый раз, и наверное из-за алкоголя это было не так дерьмово, как могло бы быть. Смешно, что девушка даже накормила его завтраком наутро и, видимо, чувствовала себя крайне виноватой, хоть и нужно было признать, что Осаму на свои пятнадцать не выглядел, а вечером о возрасте не говорил. И дальше почти все его отношения были только половыми. За исключением Ямагавы и Фёдора, хотя примеры тоже так себе. С Ям они спали только пару раз, и то секс у них был весьма неловкий и странный, а с Фёдором всё то, что было трудно назвать отношениями в принципе. Просто у него был постоянный партнёр в лице Фёдора. Он был и последним. До Чуи. Но все те разы забываются, потому что человек рядом ещё никогда не был так желанен, как Чуя.
— Ты хочешь, чтобы я двигался ещё быстрее? — уже читая только взгляд, спрашивает Дазай. Он не просто говорит это, он наклоняется, опаляя дыханием Чуино ухо.
— Да, — тянет Чуя, рассчитывая, что это будет не так громко, как уже получилось.
Дазай слушается, и им двоим нужно меньше минуты, чтобы с громким стоном кончить почти одновременно.
Это было неплохо.
Чуя оставляет скромный поцелуй у Осаму на шее, оглядывая глазами парочку уже фиолетовых засосов, оставленных им же. Ему нравилась его работа.
Он сразу же встаёт, насколько не хотелось бы остаться прямо сейчас с Осаму, Чуя терпеть не может липкость на своём животе, он хочет в душ. И пусть его и тянут на кровать назад, он не приклонен.
— Чу-чу?
— М? — Чуя сел на край кровати с резинкой в зубах, возвращая свои волосы в опрятный хвост. В комнате был тусклый свет только от лампы на столе, но его глаза всё равно были яркие и хорошо заметные.
— Ты красивый.
— Красивый? — Накахара повернулся на него, рыжие брови взлетели до линии волос. Ему не говорили таких вещей раньше. — Ты это говоришь, потому что только что—
— Нет, — перебил его Осаму, — потому что ты красивый, и я хочу это сказать, — жмёт плечами Дазай, забирая резинку из его руки. До этого он делал хвостики только Чихэру и то пару раз, так что он аккуратен.
Он оставляет поцелуй у него на плече, где еле видны веснушки и падает на кровать, когда Чуя скрывается за дверью. Он идёт в душ сразу после него и, стоя под горячей водой, он уже знает, что хочет спросить у него, когда выйдет. Дазай вообще удивлён, почему они не говорили об этом до этого.
— Чуя, — Осаму садится на кровати напротив него. Он немного улыбался, когда в который раз осознавал тот факт, что Чуя выделил отдельную полку для его бинтов у себя в ванной, — с кем ты переспал в первый раз?
— Не помню, — равнодушно пожал плечами Чуя.
— В смысле?
— Что «в смысле»?
— Как ты можешь не помнить? — у Осаму тоже был не идеальный первый раз по любви и на трезвую голову, но это было обоюдно и очень даже неплохо. — Почти все такое помнят.
— Я был в слюни пьяный, — на его согнутых коленях лежала книга, и он даже не поднимал глаза. Он говорил так, будто это обычная история, не имеющая никакого веса в его жизни.
— Сколько тебе было? — Дазай положил руки ему на колено, чтобы Накахара обратил на него внимание. — Если это болезненная тема, я не буду спрашивать, — добавляет он.
— Нет, — качает головой Накахара, — просто не думал, что это стоит столько внимания.
— Это касается тебя, Чуя, — его рука сжимается чуть сильнее. — Всё, что касается тебя, всегда стоит внимания, запомни.
— Вечеринка, — быстро говорит Чуя. — Тачихара организовал вечеринку в честь закрытия большой сделки. Всё как у обычных парней с улицы, много алкоголя, наркотики, шумно, людно и девушки, которые хотели тусоваться с крутыми, в их понимании, ребятами. Мотоджиро спросил у меня, трахался ли я когда-то, я сказал нет, — быстро выдохнул Чуя. — Он ответил, что с ними в компании не может быть девственника и показал на блондинку, которая всю ночь смотрела на меня. Всё. Обычная история, — пожал плечами Чуя. Он правда не видел в ней ничего особенного.
— А? — у Осаму было столько много вопросов и столько много ненависти к Чуиным прошлым «друзьям», что окажись сейчас они перед ним, Осаму бы с удовольствием разбил им ебальники. Не свяжись Чуя с ними, вероятно, его жизнь была бы в разы лучше. — Сколько тебе лет было?
— Ну, — Чуя не очень то и помнил. — Вроде как мне два месяца назад исполнилось четырнадцать?!
— Сколько?
— Саму, я тоже был согласен, всё нормально, — Накахара не ожидал такой реакции на вещи, которые он считал нормой.
— Но ты не думал об этом до этого, тебе навязали то, что ты должен это сделать.
— Они подтолкнули меня, но я мог отказаться. Девушка была симпатичная, и она не была мне неприятна. Все были согласны, — неловко улыбнулся Накахара. — В конце концов, Осаму, у меня же встал на неё, — Чуя не уверен, что это должны быть те слова, которые могут убедить в нормальности его отношения к этому, но всё же.
— И тебе понравилось? — перебил его Дазай.
— Да, наверное, — кивнул Накахара.
— Чуя, тут не может быть наверное, — пожал плечами Дазай, — только да или нет.
— Я думаю, да.
— И это было так, как со мной?
— Ничего не может быть так, как с тобой, — отвёл лицо Чуя. Сегодня определено был не лучший секс в его жизни. Просто нормальный, но не потому что кто-то то из них был плох, просто потому, что все хотели комфорта в первую очередь для партнёра и не сильно спешили запихнуть всё, что умели в один раз. Это уже было лучше, чем всё до этого, потому что было с Осаму.
— Но это должно быть так, когда тебе нравится человек.
— Я не знаю, это всё слишком сложно, чтобы я сказал тебе что-то прямо сейчас. Это просто было так, как было.
Чуя откладывает книгу и утаскивает его в объятия, потому что это то, что он хочет сделать сейчас. Он не будет отрицать, что ему приятно волнение Дазая. Это те эмоции, которые кто-то впервые так явно проявляет к нему. Чуя в который раз убеждается, что не ошибся, когда соглашался строить отношения с Дазаем. Он удивительный человек и засыпать, чувствуя его объятья, ощущается как кислород, который полностью заполняет твои лёгкие. Он даже может сказать, что счастлив прямо тут и сейчас.
***
Назначить на середину марта выпускной оказалось самым банальным из всего, что могло быть. Чуя получил аттестат в большом актовом зале, среди всех своих учителей и одноклассников. А потом они впятером отметили это в кафе, хоть Чуя и не считал это весомым поводом. Барбара даже настояла на том, чтобы заплатить за ужин и хоть Накахара ей и не позволил, то, что она предложила, было крайне мило с её стороны. Ему было приятно видеть самых важных людей в его жизни за одним столом. И он давно не был таким счастливым, как в этот вечер. Его правда удивило, когда Чихэру и Кимико достали подарочный пакет, чтобы вручить ему подарок. Потому что он не ожидал такого. Это был даже не его день рождения, чтобы принимать хоть какие-то подарки. Все четверо уставились на него в ожидании, пока он откроет. И Чуе приходится, хотя не то чтобы он не хотел этого делать. Это был свитшот, красный с маленьким прямоугольником «ванс» в левом углу. У него был такой раньше, но он забыл его в Киото, чему очень расстроился. Он не думал, что девочки запомнили это. Он удивляется ещё больше, когда Осаму достает коробку, потому что он уж точно не должен был дарить ему что-то. Чуя не любит, когда Дазай тратит хоть какие-то деньги на него, не говоря уже про подарки. И ему серьезно хочется дать Дазаю подзатыльник в тот момент, когда он открывает коробку. Там объектив. Не дешёвый. — Осаму, блять, — выдыхает Накахара. — Чуя! — вскрикнула Кимико, потому что он забыл про Чихэру за столом. — Зачем? — тянет он, доставая из коробки то, о чём он мечтал, но не позволял себе купить. — Захотелось, — жмёт плечами Осаму, подставляясь под объятья. Ему нравится то, как сильно Чуя вцепился в его шею, потому что его парень никогда не отличался тактильностью. Накахара не ожидал и ему было приятно. Редко кто делал для него что-то просто так. В любом случае Чуя найдёт способ отблагодарить Осаму. В остальном следующие пару недель они стараются проводить как можно больше времени вместе. Осаму должен переехать в общежитие в первых числах апреля. Чуя не говорил, но старался вставать пораньше, чтобы у них было больше времени, и он отказался от работы и всех остальных дел в эти две недели. И это правда были замечательные две недели. Они двое не называли это свиданиями, но по сути так и было. Они были в кино, гуляли в парке, успели сходить на йокогамскую выставку, с Чихэру в зоопарк и в театр. Ну и, да, у них открылся новый досуг, поэтому почти каждый вечер они использовали с пользой. Осаму правда было сложно осознавать, что теперь каждый из них снова будет спать раздельно. Постепенные сборы вещей тоже не вызвали улыбки. Они сошлись на том, что им нужно просто перетерпеть этот семестр и они снова смогут жить рядом. Дазай тянул переезд до последнего, оставляя всё на вечер перед знакомством с новыми соседями. Ему оставалось два дня до начала учёбы в одном из лучших университета Токио. Это был самый серьезный шаг в его жизни. — Ты вернул сережки? — вырывает Осаму из мыслей Чуя, подходя ближе и немного вставая на носки, чтобы убедиться своей догадке. — Тебе не нравится? — повернувшись к нему лицом, спросил Осаму. — Ты думаешь, что мне не нравится? — удивился Чуя. — Осаму, я буквально проколол свои уши из-за тебя. — Оу, так ты всё-таки повторил за мной, а не за своим отцом? — хитро усмехнулся Дазай. — Ты невыносим, Осаму, — хмыкнул Накахара. Дазай оставил скромный поцелуй в уголке его губ и вернулся к чемодану. Когда он только приехал, у него было пару толстовок, светлые джинсы, брюки, чёрные спортивные штаны, футболки, одна белая рубашка и пальто. Стандартный набор, который по большей части и был всей его одеждой. И всё это прекрасно помещалось в один небольшой чемодан, но только за три месяца вещей у него заметно прибавилось, и как бы он не запихивал всё это, оно упорно отказывалось влазить. Всё же было приятно, что большую часть из них ему подарил Чуя. — Ты не хочешь поехать завтра? — спрашивает Чуя, принося его тёмно-зеленую толстовку, которую оставили забытой на стуле. — Ты не хочешь, чтобы я уезжал сегодня? — смотря прямо в глаза, спрашивает Осаму. — Я подумал, что тебе будет удобнее уехать утром нежели вечером, — жмёт плечами Чуя. Вероятно это не то, что бы он хотел ответить. — А я думаю, что ты хочешь оттянуть мой переезд, — слегка улыбаясь, говорит шатен. — Ты будешь скучать, Чу-чу, — это не звучит как вопрос и заставляет Накахару немного закатить глаза. Он не хотел этого говорить. — Я не это имел в виду, — ему не хочется признавать то, что Осаму прав. Ему сложно говорить о свои чувствах, потому что то, что он скучает, будет звучать как нечто серьезное. — Чуя? — Дазай поворачивается к нему полностью, немного беря за руку, чтобы привлечь больше внимания. — Да? — Чуя выглядит удивленным. — Просто хочу сказать, что доверяю тебе больше, чем любому другому человеку на этой планете, — смотря прямо в глаза, выдаёт Осаму. — Дазай, я, — на секунду Чуя запнулся, когда до него дошёл правильный смысл этих слов и что они значат для Осаму. И в этот момент он не может сказать ни слова. Он будто окаменел, а его язык напрочь перестал его слушаться. — Что? — почему сучий Осаму сейчас смотрит на него вот так. — Я сказал, чт— — Я слышал, что ты сказал мне, — вскрикнул Накахара. Его глаза забегали по спокойному лицу напротив. — Тогда почему ты переспрашиваешь? — выгнул бровь шатен. Дазай не ждал ответа от Чуи, ему он был не нужен, он просто хотел сказать то, что сказал. Особенно перед уездом. — Потому что я не понимаю, почему ты говоришь это мне? — Чуя не хотел признавать, ему было сложно. — Потому что я так считаю. — Дазай, ты — Чуя вырывает свои руки из его, опуская взгляд, — полнейший идиот, — ему отчего-то стало не по себе. Он серьезно не знал, как реагировать и всё, что ему хотелось, это уйти. Он чувствует острый взгляд на своей спине, прежде чем хлопнуть дверью в комнату и выйти на улицу, поджигая сигарету, которую он достал из куртки в коридоре. Он не мог переварить услышанное. Чуя не был истеричкой или идиотом. Просто он знал, какой был другой подтекст в этих словах, и он не думал, что Осаму скажет ему что-то подробнее. Чуя в принципе не был готов, что он когда-то станет для кого-то особенным. Ему никогда никто не нравился. Не так, как Осаму. Не так, как он, даже на десять процентов. Чуя всегда был симпатичным, ему много кто признавался в любви, но ни один человек из тех предыдущих не имел такой вес слова, какой был у Дазая. Признать то, что ему в принципе кто-то нравится, было сложно, не говоря уже про большее. Чуя не рассчитывал, что это произойдёт так скоро. Ему, черт возьми, даже нормального ласкового слова никто никогда не говорил. Он слышит, как входная дверь сзади него открывается. Конечно, Осаму не виноват, что Чуя не умеет выражать и принимать чувства. — Что я сделал не так? — говорит Дазай где-то сзади. — Ничего, — выдыхая дым, отвечает Чуя. — Тебе просто резко преспичило покурить? — шатен обходит его, становясь прямо, чтобы заглянуть в глаза. — Чтобы ты знал, я не ждал от тебя ответа, Чуя, — спокойно говорит он. — Мне это не нужно. Если я сказал что-то то, что ты не хотел слышать, извини. — Вероятно, я не должен был так реагировать, — кивает Чуя, стараясь перевести тему. — Ты собрал вещи? — Да, и спустил их на первый, — заходя назад в дом, произносит Осаму. — Нас отвезёт Барбара, — выкидывая бычок куда-то в кусты, говорит Накахара. Он не сильно хочет сейчас продолжать этот разговор. — Вы поедете со мной? — под «вы» Дазай подразумевает Чую и Чихэру, потому что никто не будет оставлять девятилетнюю девочку саму дома. — Да, конечно, — слегка улыбается Чуя, отправляя сообщение Барбаре. Они доехали за три с половиной часа, учитывая небольшие пробки. И всё это время Чуя не мог не думать над словами Осаму. Они втроём помогают ему заселиться. Комната у него правда неплохая. Светлые стены и пол, две кровати по обе стороны и два маленьких стола с неудобными, как заключил сам Чуя, стульями. Большое окно на дальней стене с грязноватыми занавесками, видимо, от предыдущих жильцов. И всё. Пустенько, но неплохо. — Кто будет жить с тобой? — занося последний рюкзак, спрашивает Чуя. Барбара и Чихэру ждут его в машине, они обе понимают, что им нужно немного времени попрощаться, пусть и ненадолго. — Звучит так, будто ты ревнуешь? — улыбается шатен. Дазай всегда попадал именно в то, что закладывал в вопрос Чуя. Буквально талант. — Так и есть, — не стал перечить Накахара, подходя ближе, чтобы обняться на прощанье. — Всё будет нормально, обещаю, — обнимая крепче, говорит Дазай. — Конечно, — кивает Чуя. — И, Осаму, — говорит он, уже стоя в дверях. — Да? — Я тоже. Тоже доверяю тебе больше, чем кому либо, — поясняет Накахара, когда видит вопрос в больших карих глазах. Он просто хотел сказать это, потому что это правда.***
Как только Осаму уехал, дом моментально стал пустым и тихим. Естественно Чуя думал, как будет тут без Дазая, потому что это было понятно, что они поживут какое-то время порознь. Но в тот момент, когда он один возвращался домой из Токио, ему даже стало грустно. Он уже слишком давно не спал один в кровати или не готовил обеды сам, обычно этим занимался Дазай. Чуя слишком привык к нему. И видеться нормально только на выходных казалось правда сложным. Кимико тоже почти полностью переехала в йокогамское общежитие, и Чуя остался один с Чихэру. Она не была плохой компанией, но всё же Чуя уже предвкушает, что совмещать заботу о ней с университетом и работой будет нелегко. И, конечно, Накахара был прав. Каждое утро ездить в Токио было трудно, и как только занятия у Чуи заканчивались, у него не было времени хотя бы пересечься с Дазаем, потому что ему нужно было забрать Чихэру из школы и сделать с ней уроки и почти каждый вечер объяснять своей сестре, где, черт возьми, их родители. Чуя не хочет приносить слишком много неудобств Барбаре, даже несмотря на то, что она сама предлагает помощь. Это сто процентов не её ответственность. В общем говоря, первая учебная неделя проходит очень даже неплохо. Касательно программы всё не так сложно, как Чуя думал и у него приятный коллектив, что немало важно. Накахара искренне удивился, когда увидел Юан в своей группе. Они не были даже близкими знакомыми в старшей школе, но увидеть хоть одно знакомое лицо было неплохо. Осаму тоже отзывался максимально положительно и о выборе университета, и о коллективе, и даже сосед по комнате у Дазая оказался неплох. Чуя был рад, когда ему удалось прийти к Осаму в одну из пятниц, когда Кимико смогла забрать Чихэ. Заполнившись вещами, его комната стала выглядеть куда лучше. Сосед Дазая даже повесил пару плакатов на стену. Они успели только пообедать вместе, прежде чем Чуе нужно было уезжать назад домой. И этого мало им обоим, но других вариантов пока нет. Чуя старается уделять своей сестре как можно больше времени, чтобы она хотя бы чуть-чуть не чувствовала себя кинутой. Ему не сложно проводить вечера за просмотром мультиков, оставляя работу и уроки на ночь. Он встаёт за несколько часов раньше, чем должен, чтобы успеть приготовить ей завтрак и бенто с собой. Чуя отводит и забирает её с танцев, ожидая её по полтора часа два раза в неделю в коридоре. Делать это всё становиться сложнее, когда на второй недели обучения к этому всему добавляется работа. В любом случае Чуя не будет жаловаться. Особенно на количество работы, потому что он рад, что у него столько заказов сейчас. И он всё ещё готов на любые предложения, что помощником фотографа, что заменить администратора в студиях.***
На его удачу четверг был его последним рабочим днём на этой неделе. В пятницу им поставили пары только до одиннадцати, и после они договорились встретиться с Осаму днём. Потому что на этой неделе они смогут провести выходные вместе. Сегодня даже Барбара взяла Чихэру с собой на целый день. Вероятно, это значило, что Чуя сможет закончить все долги, успевшие накопиться уже только на вторую неделю учёбы. Чуя не ожидал увидеть кого-то дома, да и после работы и раннего подъема не сказать, что он бы и хотел кого-то видеть. Конечно, кроме Осаму, его приходу он был бы рад всегда, как бы примитивно это не звучало. Голова была забита только предстоящим сном, хотя вряд ли у Накахары выдастся на него много времени. На Чуено огромное удивление, он ещё с дорожки перед домом заметил, что дверь была приоткрыта. И да, это было крайне странно, потому что ни один из людей, которые могли бы попасть к нему домой и не вызвать вопросов, не могли бы забыть закрыть входную дверь. Накахара никогда сильно не напрягался в подобных ситуациях, но это его правда удивило. Он выкинул недокуренную сигарету на асфальт, потушив её подошвой кроссовка, и сделал пару шагов к дому, прислушиваясь к происходящему внутри. Он слышит чужой голос. И он до последнего решил не вмешиваться, просто ожидая, пока непрошеный гость выйдет, чтобы встретить его у входа, пока не услышал голос сестры. Он не раздумывая врывается в дверь, и уже на этом моменте волнение начинает понемногу давать о себе знать. Он старается делать шаги как можно тише, проходя на кухню. И, да, там его сестра. С ней довольно высокий худощавый парень в тёмной толстовке с капюшоном. Чуя видит его только со спины. Его сестра выглядит крайне напуганной. Особенно, когда её глаза встретились с Чуеными. — Что за— — Чуя, уходи, — перебивает его она, говоря громко и строго. — В смысле блять? — Накахара скорее машинально остановился. Он нихуя не понимал. Он слышит громкое прошипевшее ругательство от парня, и Чуя уже делает шаг вперёд, сжимая кулаки до побеление костяшек. Его останавливает оглушительный звук выстрела, который раздался и отразился хором по стенам дома, пройдясь по каждому сантиметру помещения. Чуя вздрогнул, а по телу пробежала волна мурашек, заставляющая почувствовать холод. Звук резонировал и гулом повторялся раз за разом у него в ушах. Всё происходящее дальше было будто в фильме, замедленной съёмке, но точно не в реальности. Он видит, как его сестра падает на пол, хватаясь за живот, и уже через долю секунды её рука в крови. Его глаза приклеены к ней, и только через пару слишком долгих секунд он видит, как парень выбегает из их дома. — Сука, — он сбегает прямо перед его носом. И Чуя, блять, не успел. Он всегда привык в стрессовых ситуация действовать быстро и первое желание было ринуться за ним, но здравый смысл благо пришёл быстрее, заставляя снова перевести глаза на сестру. Нет нет нет нет нет. Он видит кровь, он видит только кровь, потому что в его глазах сейчас только красные пятна. Почему он не в силах пошевелиться? Голос в голове проклинает его за то, что он стоит предательски долгие пару секунд, которые в его голове были минутами, в то и часами. Он должен позвонить в скорую, но руки его не слушаются. Он бы сейчас дал себе кулаком в лицо, если бы мог. Он лезет в карман, чтобы достать телефон и оцепенение проходит само собой, потому что он тут один и никто кроме него не спасёт её. Ты мог прийти раньше, Чуя, — ехидно шипит голос в голове. Он не слушает. Он старается не слушать. Ему нужно двигаться быстро. Он подбегая к Кими, пока диктует адрес диспетчеру. Она дышит и в сознании. Он делает первый вдох за всё это время. — Кими, ты, — он не будет задавать лишних вопрос сейчас. Она просто должна быть в сознании, пока не приедет скорая. Он снимает и кладёт свою куртку ей под голову и старается остановить кровь, потому что он пару раз помогал Тачихаре с этим дерьмом, но никогда его ранения не были такими серьезными. Он не думает о том, как это случилось и почему, сейчас он думает только о том, чтобы она осталась жива. Он просто надеется на это, — я люблю тебя, — говорит он первое, что приходит в голову. Он не хотел прощаться, старается не думать, насколько всё плохо, но он просто говорит это. Она улыбается. На её лбу была испарина, Чуя только может представить, насколько ей больно сейчас. Когда смысл слов доходит до неё, она удивляется. Искренне удивляется, потому что Чуя никогда не говорил ей этих слов. В их семье вообще это особо не принято, хотя их мама и пыталась. Чихэру не в счёт, она просто солнечный ребёнок, который, казалось, любит весь мир, не признавая его жестокость. Но Чуя не говорил этого. Никогда и никому. — Тогда я точно умираю, — её губы растекаются в улыбке пошире, — мини-Чу, — оу, она называла его так в детстве, когда ему было только три или около того. На самом деле до покраски её волос, они были очень похожи, иногда даже слишком. Так, что их могли путать. И в детстве они были правда дружны. Когда Чуя только родился, они были не такие состоятельные как сейчас, скорее даже наоборот, деньги у них были только на самое необходимое. Их родители также пропадали на работе целыми днями, а иногда могли и уехать на пару. Всё это время они были вдвоём. Кими забирала его из школы и кормила, готовя ему буквально по три раза за день. Она помогала ему с уроками и проводила с ним достаточно времени, чтобы он не мог чувствовать себя кинутым или одиноким. Хотя она была банально на два года старше Чуи, она не должна была, но делала все эти вещи. Она никогда не жаловалась, в этом они тоже были похожи. И Чуя ещё помнит, как она обиделась на родителей, когда те сказали ей о третьем ребенке. И Чуя не сразу понял, почему. Чихэру слишком долгое время была на её плечах. Она не плохая, потому что уделяла ей меньше внимания, чем чему либо в последние пару лет, она была уставшей, и Чуя понял это только недавно. На самом деле он и не думал, насколько сильно она ухаживала за каждым из них, пока они не переехали сюда и Кимико не прекратила это делать. Когда над ним издевались в Киото, она говорила одно и то же: «Бей первым, пока не ударили тебя», и Чуя потом так и делал. И пусть Кими и была отстраненной от него последнее года три, вероятно, но она всё ещё была самым стабильным человеком в его жизни. Её стойкость и мужественность заменяли ему родителей всё его детство. Чуя не знает, почему не держал всё это в голове раньше. Как он мог забыть то, насколько они раньше много проводили времени вместе и то, насколько хорошей сестрой является Кимико. Это всё вместе проносится у него в голове за пару секунд, пока на его ладонях стремительно не оставалось места без крови. Ему было страшно, правда страшно. Чуя впервые не знал, что делать. Он слишком резко стал маленьким мальчиком, который хочет спрятаться куда-то, лишь бы все проблемы просто прошли мимо него. Но он не может. Он должен ответить ей что-то. — Не говори глупости, Кими, — его губы расплываются в спокойной улыбке. Он не должен показать ей, что ему страшно. Но ему мерзко от того, что он растерян. Чуя ненавидит чувствовать себя бессильным. — Помнишь, — ему так тяжело держать свой голос без дрожи. Он считает секунды до приезда скорой. Для него прошла уже целая вечность, — когда мне было семь, мы с тобой смотрели «Ветер крепчает», — Кими слабо кивает ему. Вся её серая футболка залита кровью. Чуя, вероятно, тоже в ней, только его внешний вид — это последнее, о чём он сейчас думает, — и когда там умерла Наока, я сказал, что надеюсь, что умру раньше чем все, кто мне дорог. — Чуя— — И, Кими, — перебивает её Накахара, — я всё ещё так думаю. — Я помню, как ты плакал, когда она умерла, — насколько хватает сил снова улыбается Кимико. — Мне было жаль тебя. Тебя так впечатлил этот фильм, что ты просыпался ночью, проверяя, дышу ли я, — до рождения Чихэру во всех их «новых» квартирах всегда было максимум две комнаты. В большинстве случаев они даже не надеялись жить вдвоём в чём-то, что редко можно было назвать детской, толпясь в одной комнате вчетвером. Всё равно Чуя не может назвать своё детство плохим. Кими не позволила вспоминать о нём, как о чём-то плохом. Он благодарен ей. Безумно. — Поэтому я не хочу, чтобы ты говорила что-то подобное, — его глаза начинают щипать. Это последнее, что он сейчас хочет ощущать. — Я хочу снова просыпаться, чтобы ты была рядом, Кими. — Оу, снова жить в одной комнате? — её голос звучал так устало, а глаза начали прикрываться. Прошло только четыре минуты, как он вызвал скорую помощь. Ему просто нужно потянуть время. — Вообще-то ты был плохим соседом, Чуя. Чуя соглашается. Он не любил убираться и часто воровал её игрушки. — Помнишь Рейкьявик? У нас тогда была двухэтажная кровать в коридоре, — он не знает, что он говорить и помогает ли это хоть как-то. Он просто эгоистично успокаивает себя тем, что Кимико ещё отвечает ему. — И я падал с верхней полки, потому что кровать была сломанной, а ты боялась высоты. — Мг, — еле видно кивает его сестра. Она уже не так бодро отвечает. — И мы не придумали ничего умнее, кроме как спать вместе, — Чуя видит сейчас всё своё детство, будто смотрит фильм. Почему-то до этого эти воспоминания куда-то пропали. — До сих пор не приложу ума, почему мы залезли на верх вдвоём, — он жмёт плечами так сильно, что сводит шею. Он пытается казаться сильным сейчас, но из Кими вытекло так много крови. Алые пятна повсюду. А часы тикают со слишком частой периодичностью. Прошло пять минут. Чуя не знает, сколько ещё у неё есть сил держаться. — Ты сказал, что надо побороть мои страхи, — она говорила еле слышно, — и залез со мной. — Да, — кивает он, — я спал у стены и не падал, а ты у края и не боялась, потому что я сказал, что всегда смогу защитить тебя, — Чуя не помнил конца этой истории, когда начинал говорить первое, что пришло ему в голову. И от этих слов ему стало отвратительно. Это он не смог защитить её. Она его сестра. Может, он и сказал бы что-то ещё, но в дом вбегают фельдшеры, и в глазах Чуи немного мутнеет, когда они кладут её на носилки. Может быть, ему задавали вопросы, он не знает. Он видел много крови, но никогда она не принадлежала настолько близкому Чуе человеку. Ему было страшно. Всё происходит на автопилоте.