O Children

Саша подготовилась к выезду почти за два часа до него. Девушка решила не выделяться из толпы, чтобы лишний раз не провоцировать ни Киру, ни Чонгука, ни завсегдатаев нелегального бойцовского клуба. Одеждой для конспирации стал спортивный костюм настолько свободного кроя, что, надев капюшон, девушка могла сойти за щуплого мальчугана. Макияж она наносить не стала, и даже синяки под глазами и бледность лица не сумели убедить её в надобности косметики. Телефон взревел звонкой мелодией, встревожив мирно дремавшую девушку. И очень вовремя. Через 10 минут Чонгук бы ворвался в ее спальню, чтобы покрыть благими матами за опоздание. — Саша слушает, — сонным голосом произнесла девушка, по привычке используя универсальный английский язык. В Корее для неё это стало нормой. На той стороне телефонного звонка хихикнули. — Если я правильно понимаю, ты уже движешься к Ахену, — прошелестел Чимин. В телефоне послышался звук захлопывающейся автомобильной двери и удовлетворённый вздох юноши. Затем последовал ещё один хлопок, и Саша поняла, что друг в машине не один. Девушка начала потихоньку осознавать реальность, выныривая из сладких грёз, и медленно села на кровати, разминая отекшие ноги и задеревеневшие мышцы. Контакт с Чонгуком (слишком близкий, чтобы можно было просто закрыть на это глаза) выбил девушку из состояния мирного равнодушия и, для того, чтобы привести себя в чувство, девушка прыгала, приседала, качала пресс и била воздух, отрабатывая боевые приемы, пока от усталости не рухнула вымокшая насквозь от пота на пол. — Нет, — ответила девушка и, взглянув на время, мысленно поблагодарила друга за своевременный звонок. — Через 10 минут будем выезжать. — Как ты сумела договориться с Гуком? Это же почти нереально, — восхищено произнес Чимин. Саша ясно увидела перед мысленным взором картину того, как юноша со всей своей гипервнимательностью и концентрацией выезжал на трассу, изящно водя одной ладонью по рулю. — Я обладаю секретной техникой убеждения под названием «Ким Чонгук, мать его, сделает все, что я пожелаю», — нехотя, ответила девушка. От одного упоминания имени брата ей казалось, что кишки в животе скручивались в тугой комок, на месте резко становилось неудобно сидеть, хотелось двигаться, кричать и плакать. Саша поймала себя на мысли, что такое поведение за собой она начала замечать в ту проклятую пятницу. Его запах так навязчиво лез в её внутреннее пространство, словно бессовестный сосед, вечно заходящий за солью и маслом в мирное, уютное жилище, где обитали одни затворники. Запах мяты, корицы и мыла… Чимин звонко расхохотался. Саша тут же вынырнула из океана своих мыслей и ощущений. Смех друга был одним из немногих способов вернуться в реальность и наслаждаться ею. Пожалуй, за это она так любила своего Чимин-и. — Твои бумажки и флешку когда завезти? — спросил юноша. Саша уже готовилась ответить, но в телефоне послышался громкий шорох, а затем приглушенный разговор не менее трёх лиц, и среди них точно была девушка. Саша изрядно напрягла свою память и, наконец, припомнила, зачем изначально друг собирался в Гванак воскресным утром. С ним же была та девочка, имя которой напрочь вылетело из головы. — В общем, Саша-ян, мы едем в Ахен. Там увидимся, — с металлом в голосе произнес Чимин. Девушка нахмурилась от удивления. — Оппа… — начала было Саша, но друг подвесил трубку. — Айщ! В этот момент дверь спальной комнаты задрожала под громоподобными и тяжёлыми ударами. Смачно ругнувшись, девушка вздрогнула. — Жду тебя во дворе, — раздался за дверью суровый голос Чонгука. — Не спустишься через минуту, останешься дома. Саша закатила глаза, мысленно желая брату поскользнуться ненароком на лестнице, и шумно поднялась с кровати. Все тело ломило от крепатуры, но девушка старалась не обращать на эту деталь внимания. Спорт и характер её семейства обучили Сашу терпению, находчивости и внутренней силе, которая была обязана стать такой же прочной как железо. Вот только в последнее время девушке её сила стала напоминать нелепое желе, трясущееся от даже самых слабых порывов ветра. Чонгук, к примеру. Он был сродни летнему бризу, а сейчас становился в её жизни настоящим тропическим ураганом. Девушка, закинув рюкзак на спину, быстрой трусцой спустилась по лестнице и, отметив про себя, что Джина и Тима почему-то все еще нет дома, выбежала на улицу, залитую закатным, розово-персиковым цветом. В воздухе во всю силу благоухали майские соцветия, и это блаженно радовало душу и сердце. Саша широко улыбнулась и мысленно пожелала красному шару, заходящему за край горизонта, доброй ночи. Видел бы это Чонгук, прибил бы на месте, — подумалось ей. Юноша заранее вывел свой «мерседес-майбах» глянцевого чёрного цвета с литыми дисками с территории дома за главные ворота, оставив их открытыми. Саша бегом поспешила к машине. Чонгук, воспитанный самой дотошной до этикета и соблюдения манер высшего общества матерью, галантно приоткрыл для девушки дверь. И не столь важно, что на его лице было такое выражение, словно Саша перед выходом приняла навозную ванную. Фыркнув, девушка села в автомобиль и звонко хлопнула дверью. Чонгук сел в машину и, не снизойдя к сестре даже взглядом, процедил: — Не хлопай дверью, Саша. — Иначе что? — беззаботным голосом поинтересовалась девушка, назло брату не пристегиваясь. Салон заведённого автомобиля громко запротестовал, оповещая о том, что пассажир не пристегнут. Чонгук бросил на сестру беглый взгляд. Юноша резко остановился у бордюра, отчего девушку бросило вперёд. Чонгук резко наклонился к сестре, и на секунду Саша мечтательно подумала, что сейчас он ее поцелует. «Мечтательно? Ты серьёзно хотела этого?» — завопил внутренний голос с такой силой, что виски скрутило. «Всё что угодно, но только не это. Как можно интересоваться Чонгуком? Это ведь всё ещё тот самый мальчишка с чёрной чёлкой и оленьими глазами, который так любит задирать тебя, а ты любишь бесить его. Ничего не изменилось. Ничего не…» Мысли носились по прогалинам головы и сердца с такой бешенной скоростью, что становилось больно. Чонгук, опустив голову и случайно задев ладонью грудь девушки из-за того, что она дёрнулась, резким движением пристегнул ее. Его руки проехались по плоскому животу и напрягшимся девичьим ребрам. Запах мяты и чайного дерева танцем смешались в воздухе, создавая невиданный доселе миром аромат свежести и легкости. Аромат изысканных ненавязчивых духов, которыми так приятно воспользоваться ранним летним утром. Юноша, стараясь (видит Бог, насколько усердно стараясь) не обращать внимания на сильное натяжение в штанах и разбушевавшееся в мужской груди сердцебиение, нервно отстранился от застигнутой врасплох девушки. Он схватился за руль и агрессивно утопил педаль газа в пол. — Не гони так, — встревожено укорила его Саша. Девушка с трудом вернула себе самообладание, чувствуя, как по дрожащей спине катилась капля пота. Саша любила скорость, обожала высовываться из окна, планируя ладонями и представляя, что она стала птицей, но только не тогда, когда за рулем пилотировал взбешенный Чонгук. На лице юноши мелькнула довольная ухмылка, и на спидометре засветилась красным цифра «240». Саша ругнулась так, что уши бы завяли у любого человека, рядом сидящего. Но только не у Чонгука. Его нутро наполнилось знакомым, преданным ему чувством всепоглощающего азарта. Такими были они оба. Они до одури обожали подначивать друг друга так, чтобы по жилам струился чистый адреналин, чтобы ни одной мысли в голове, кроме образа зеленых или карих глаз, чтобы мышцы запекло от нетерпения перед возможным контактом друг с другом. Они желали, пускай и не осознанно, зажечь огонь друг в друге, чтобы вместо крови сердце гоняло по телу огонь. И это не было безумием. Это было их сутью. Саша, желая остановить брата, опустила ладонь на ремень безопасности и, не отрывая пронзительного взгляда от Чонгука, начала медленно его отстегивать. — Убери руки от ремня, — прошептал Чонгук. — Сбавь скорость, — таким же шепотком пролепетала девушка, следя за каждым ежесекундным изменением на лице брата. Вот он застыл, потом задумался и прикинул что-то в уме, а затем на его лице отразилась нешуточная злость, убийственное раздражение и отчаянная борьба, а закончил он тем, что сдался. Сдался, потому что ей могла угрожать опасность. И ему. Ведь её руки были свободны, и она умело ими пользовалась, когда ей надо было что-то получить от него. Автомобиль двинулся с приемлемой скоростью, когда в нем всё ещё праведным огнём полыхали два сердца. Джин вошел в кабинет Михаила, вежливо постучавшись. Юноша, одетый в строгий чёрный костюм, низко поклонился и прошел к столу. Его взгляд выловил знакомую худощавую фигуру с копной каштановых волос на голове. Парень сидел напротив отца и медленно обернулся, услышав стук. Тим взглядом задал вопрос своему старшему брату, но Джин сам мало что понимал в тот момент. Юноша лишь с наслаждением отметил, как сказочно выглядел кабинет президента компании в закатный час. За панорамными окнами открывался умопомрачительный вид на сияющий стеклянный Сеул, далёкий Пукхансан и акварельное небо, которое было словно нарисовано художником точёными мазками розовых и персиковых оттенков. — Мистер Ким, — обратился к отчиму Джин и присел рядом с братом. — Хен? — удивился Тим, переводя растерянный взгляд с отца на старшего брата. Пареньку хотелось после занятий прогуляться с одноклассниками, но вместо этого он оказался неожиданно перехваченным охраной отца прямо у ворот школы. Трое рослых мужчин ничего не объяснили молодому наследнику, лишь сообщили, что выполняют поручение мистера Кима. Джин заботливо пожал плечо младшему брату и выдавил из себя одобряющую улыбку. Юноша был объят тревогой с самого утра. Как только он проводил младшего в школу, ему позвонил мистер Пак, ближайший человек Михаила, и вызвал в компанию по срочному делу, которое не требовало отлагательств. Джин сразу понял, что что-то не так. И это что-то началось уже очень давно. С тех пор, как Тэхён начал возвращаться домой мрачнее тучи и перестал чем-либо делиться со старшим братом, хотя до этого они вместе ночами напролёт обсуждали всё, что происходит в их жизни, и советовались друг с другом. Взгляд Михаила, его усталость, если не сказать даже измождённость, прибавившаяся седина в каштановых волосах, трясущиеся ладони, — всё это ещё больше подтверждало самые страшные догадки Джина. Воспоминания о смерти отца были слишком свежи в памяти юноши. Перед ней Ким Су Хо выглядел точно так же как сейчас Ким Михаил. — Перейдем сразу к делу, — откашлявшись, произнёс отчим. Рядом с ним сидел его переводчик. Он временами помогал мужчине излагаться на корейском языке, но в остальном старался оставаться безучастным, словно тень своего начальника. — Тим, как будущий наследник компании, должен пройти обучение здесь, в Корее. Так изначально задумывалось. Но в связи с вынужденными трудностями я принял решение отправить тебя в Москву. — В Москву? — возмущённо вскричал Тим, едва не подорвавшись на месте. Джин с трудом уговорил себя не схватиться за младшего. Проявление эмоций в компании было под строжайшим запретом. И семнадцать лет от этих правил, увы, не защищали. Даже родных детей. Отец пригвоздил сына суровым взглядом к месту, и Тим замер с воинственным и озадаченным огнём в глазах. Джин незаметно для Михаила положил ладонь на колено брата. — Господин Орлов даст тебе задания. Будешь учиться с ним и его сыном. Для тебя уже оплачен год обучения в МГУ. Но вступительные испытания всё равно останутся обязательными. Я позабочусь об этом. На птичьих правах в университете ты учиться не будешь, — стальным голосом произнёс Михаил, сверля сына полными жёсткости глазами. Тим ощутил дрожь в коленях. Не из-за страха перед отцом. Его он никогда не боялся. Парень вообще мало чего боялся. Но вопиющая внезапность такой новости заставила Тима встревожиться не на шутку. — Возможно, через год ты сдашь экзамены и переведешься в Сеульский университет. — Но почему? Саша остаётся в Корее? — разочарованно спросил Тим. Он сам не понимал, отчего интересовался судьбой сестры. Ему больше хотелось буйствовать и кричать на отца, нападать на него с вопросами о том, какого черта он сначала спланировал его жизнь вдоль и поперёк, а сейчас выделывает такой крутой поворот, что даже Доминик Торетто* бы с ним не справился. — Твоя сестра останется здесь под присмотром старших братьев, — строго ответил Михаил. Он перевел тяжелый взгляд на Джина. — Тебя я прошу сопроводить Тима. Мы распространим сеть твоих ресторанов в России. Дело уже начато. Начнём с Москвы и доберемся до всех курортных городов. Джин молчал. Дар речи его окончательно покинул. Он ожидал всего, ожидал даже известий о том, что ему самому придётся возглавить это проклятое предприятие, но только не новости о скором переезде. Михаил, видя растерянность Джина, поспешил его успокоить, пусть и таким тоном, что кровь стыла в жилах. Мужчина просто напросто не умел говорить иначе. Разве что только со своими жёнами и изредка с дочерьми он мог быть мягким и нежным. — Это ненадолго. Я вам обещаю. Вынужденная мера, но очень кратковременная, — сказал Михаил, сцепляя большие ладони в замок. Тим обессилено откинулся на спинку кресла, дёргая рукав белой рубашки. Карие глаза паренька метали искры. Джин, проведя ладонью по волосам, глубоко вздохнул. Ему было тяжело спорить с отчимом. Да, и бесполезность такого поведения он тоже прекрасно осознавал. Но основной причиной его немедленного и безоговорочного согласия стал младший брат. Отпускать его одного в Россию не хотелось. Не хотелось, и это пугало, пугало то, что семнадцатилетний парень окажется один в огромном мегаполисе, когда он так привык к окружению большой семьи. — Когда мы едем? — спросил Джин, предчувствуя, что вылет назначен на ближайший месяц. Кира бросила сумку на скамью и быстро сменила джинсы и рубашку на спортивную, боевую форму. Сегодня она добралась до клуба в рекордное время и впервые была на месте за два часа до боя. Гости еще даже не начали пребывать. После встречи с Намджуном в спальне сон, о котором девушка так грезила, провожая А Рым, испарился напрочь. Кира пролежала на постели несколько часов кряду, мучаясь от навязчивых, елозящих по тропинкам разума мыслей. Какое-то странное предчувствие отчаянно не давало девушке покоя. На крыше гошивона, наблюдая за садящимся солнцем, девушка выкурила почти полпачки сигарет, пытаясь затушить в голове, откуда ни возьмись взявшийся знакомый голос. Голос, который разрубал нутро жестокими ударами мачете. Голос, который лишал возможности дышать полной грудью. Голос, от воспоминаний о котором, всё внутри Киры закипало от ярости и ненависти. «Дело сделано». Она начинала снова видеть его во всех людях на улице. Она снова начала замечать его в прохожих, неожиданно встречавшихся в ночных переулках, в дневных кафе, на закатной набережной. И от этого ощущения кровь цепенела в жилах металлическим льдом. Девушка размялась и покрытая испариной завалилась на скамейку, положив одну руку под голову, а другую на живот. Взгляд уткнулся в грязный, покрытый мокрыми пятнами из-за протекающих труб потолок. Тускло горящие лампы, вдобавок ещё и мигающие, болезненно щипали глаза. Кира медленно дышала, прислушиваясь к каждому вдоху и выдоху. Она практиковала медитацию, но без энтузиазма. Скорее это помогало перевести мысли к более отвлечённым темам. Так девушка принялась размышлять о том, что же такое произошло между Чимином и А Рым. Неужто любовь с первого взгляда как в «Деловом предложении*» на самом деле существует? Размышления Киры прервал противный и раскатистый скрип входной двери. Она подскочила и села на скамье, внимательно прислушиваясь. До неё донёсся тихий разговор юноши и девушки и знакомый голос Санг Хуна. Поначалу Кира подумала, что тренер привёл к ней новых подопечных. Но, когда незваные гости и по совместительству нарушители покоя стали приближаться, девушка распознала в женском голосе до боли знакомые нотки. Из-за шкафчиков вышли Саша и Санг Хун, а за ними лениво двигался незнакомый Кире юноша с большими глазами и таким телом, что любая модель бы позавидовала. Он явно пребывал в исключительно дурном настроении. В чертах его лица Кира заметила… его. Того самого, кто сопровождал ее сон. Внутренности скрутило от растерянности и (как же противно это осознавать) волнения. — Кира, к тебе друзья, — просиял Санг Хун. Саша ослепительно ему улыбалась, и Кира сморщилась. Девчонка всегда получала, что хотела. Улыбаясь, как принцесса, и хлопая длинными ресницами. Кира остолбенела. Мысль о том, что она познакомилась с этой русской всего пару дней назад, стрелой залетела в разум. А внутри родилось стойкое ощущение, что они знакомы очень давно. И покоя не давала досада. Досада от того, что Саша каждый раз, появляясь в радиусе метра от Киры, приносила в её жизнь хаос. Хаос с запахом чайного дерева и цветочных духов. Кира уже собралась вставить остроумную шпильку, но в раздевалку, как снег на голову, залетел раздосадованный, насквозь впитавший запах пота Бо Ген, тренер Сэ Ром и еще многих бойцов. На лице видавшего виды вояки отразился такой всепоглощающий гнев, что стушеваться под его взглядом должен был каждый в помещении. Но в итоге никто и бровью не повел. Все лишь в нетерпении ожидали, чего же хотел этот двухметровый и накаченный вьетнамец по происхождению с копной чёрных волос на голове. Кира краем глаза уловила, что неизвестный юноша отодвинул Сашу в сторону, загораживая ее от Бо Гена. Видимо, это ее свободный брат, — догадалась девушка. — Джа Ин, чертовка, переломалась на тренировке с Сэ Ром. Я говорил ей, не лезть к Сэ Ром, у той же нет граней. Обе направляются в лазарет. Не знаю, выживут ли, — скрипучим голосом проорал Бо Гён. Мужчина так сильно размахивал здоровенными ручищами, покрытыми вязью чернильных надписей на санскрите*, что несколько раз шумно задел шкафчики. Но боль его, кажется, абсолютно не заботила. Кире вообще казалось, что из-за обилия мышц Бо Гён и не должен её чувствовать. Однажды на тренировке он загнал себе под ноготь большую занозу толщиной с карандаш, но даже не дёрнулся. Просто с матами вырвал её и высосал кровь. — А Сэ Ром — то от кого получила? — поинтересовалась Кира, поднимаясь со скамьи. — От брата Джа Ин. Такой же отмороженный как Сэ Ром, — утирая пот с лба, прорычал Бо Гён. Кира почувствовала неприятное жжение внутри. Ей нужны были эти деньги, а из-за отсутствия спарринг-партнера она рисковала сняться с сегодняшнего боя. — Получается, что у Киры нет партнера, — разочарованно произнёс Санг Хун. Старый тренер нахмурился, уперев морщинистые ладони в тощие бока. Бо Ген обреченно развёл руками и удивлённо взглянул на Сашу и её спутника, явно только сейчас заметив их. — Давайте я выступлю с парнем, — отчаянно вызвалась Кира. Она вцепилась в шершавую ладонь тренера и зашептала ему, — Мне очень нужны эти деньги. Санг Хун кинул на девушку убийственный взгляд. — И думать забудь. Выйдешь с парнем, и больше никогда на ноги не встанешь, — прорычал старик, вырывая ладонь из рук подопечной. Кира схватилась за голову и прислонилась ею к холодной стене, чувствуя, как бешено забилось в груди сердце. Она тщательно распланировала свой доход на ближайшие три месяца. Пропусти она хоть один бой, ей ни за что не хватит денег на то, чтобы до конца лета уехать из гошивона. Искать подработку она не хотела, поскольку в найме со своим характером работать не могла. После опыта в ресторанах и кофейнях, где приходилось быть учтивой и вежливой, чего девушка совершенно не умела делать, Кира получила уникальные рекомендации: не брать на работу, поскольку она грубит клиентам и может ударить, психопатка и невротик, испорченная девица и хамка. Совершенно неожиданно для всех присутствующих в разговор вмешалась Саша. — Я могу с ней выйти. На девушку устремились четыре пары ошарашенных глаз. Бо Гён и Санг Хун смотрели с растерянностью, Кира с подозрением, а неизвестный юноша с лютой яростью. — Заткнись! Никогда ты этого не сделаешь! — заорал он. Саша хлёстко выругалась, когда он схватил ее за локоть и развернул к себе лицом. Молодые люди принялись жарко спорить. Кира и Санг Хун обменялись взглядами, в которых читалось сомнение, а Бо Гён в раздумьях почесал голову. — Хрупкую, неподготовленную выпускать… Она еще и иностранка… — вслух размышлял Бо Ген. Кира помотала головой, словно ей сообщили, что дважды два равняется четырём. Принцесса ни за что не выйдёт с ней на ринг. — Ни за что, — помотал головой Санг Хун. — Принцесса, забудь об этом, — подтвердила Кира, прерывая напряжённый спор Саши и её спутника. Оба обратили на неё блестящие от злости взгляды. Кире не хотелось признавать тот факт, что предложение Саши ей очень польстило. Но Кира не сможет ей поддаваться. Им придется показывать шоу. Жестокое, с кровью и поломанными костями шоу. Саша, вырвавшись, наконец, из хватки юноши, отошла в центр раздевалки, где пространство не было ничем ограничено. Девушка отбросила рюкзак в сторону. Бо Гён проследил за его падением и обратил озадаченный взгляд на Сашу. Кира прыснула со смеху, уж очень сильно тренер напомнил вовлечённую в игру собачку, и продолжила следить за Сашей. Та шумно выдохнула, складывая две ладони перед собой в молитвенном жесте. Для нее, казалось, исчезло все вокруг. Даже вода в протекающих трубах перестала падать. Девушка глубоко вдохнула и раскрылась в боевой стойке. Совершенно неожиданно, взлетев, как пушинка, она дьявольски профессионально исполнила прием «540*». Санг Хун не удержался от нервного вскрика. Бо Ген удовлетворено кивнул головой. Незнакомый юноша цокнул, закатывая глаза. Кира нахмурилась и продолжала наблюдать за каждым движением Саши, надеясь, что та все же стушуется, запнётся, допустит ошибку. Но стушевался только ее спутник при виде реакции зрителей. Юноша нервно задышал и упер в девушку непреклонный взгляд, повторяя губами твёрдое «нет». Кира вышла вперёд и медленно приблизилась к Саше. Девушки сверлили друг друга режущими, пронзительными взглядами, словно столкнувшиеся в чаще хищницы. Кира понимала, что за особа появилась в её жизни. Чересчур уверенная в себе, чересчур порывистая и пылкая, чересчур горящая изнутри. Кира уже осознала, что, если Саша захочет быть этим вечером на ринге, она там будет. Но стоило только усмирить её самолюбие, она бы сдалась. И Кира должна была усмирить его. Ради сохранности самой же Саши. Кира, совершив обманный приём, выкинула вперёд ладонь, желая сделать захват и уложить принцессу на лопатки, но Саша, не растерявшись, успела перехватить противницу и сделать залом. Кира легко вырвалась, но сам факт того, что Саше удалось провернуть этот приём, был совершенно неожиданным. Кира с раздражением и удивлением взглянула на соперницу. — Это удача, а не стабильность, Саша, — сурово произнесла Кира, но её слова были нагло проигнорированы адресатом. Саша переводила тяжелый, полный уверенности и самурайской выдержки взгляд с одного на другого из всех четыре присутствующих. — Я пять лет занималась смешанными единоборствами. Последние годы занимаюсь боксом, — твёрдо и бойко сказала Саша, сжав кулаки. — Я подготовлена. — Ты уже два месяца не занималась, — шикнул юноша и, подойдя к девушке, схватил её за локоть, намереваясь увести из раздевалки. Но Саша застыла, как скала, не колеблясь. Санг Хун переглянулся с Бо Геном. Тренеры вели немой диалог, хмурясь, щурясь и играя густыми бровями. — Пусть выступит под моим наставничеством, — предложил Бо Ген. Кира вместе с юношей бросили на тренеров одинаково ошарашенные взгляды. Саша и не надеялась, что ее фокусы с единственным отработанным в совершенстве приемом сработают. Но они сработали. Спектакль, который устроила девушка, оказался принят так, как она хотела. По дороге в Ахен Саша пришла к выводу, что ей необходимо встать на один уровень с Кирой, чтобы вывести ту на чистый и честный диалог без увиливаний и недомолвок, без острых и ядовитых шуток. Но это было едва ли возможно в реальной жизни. Эту жизнь было необходимо обособить, сжать в рамки. И ринг идеально подходил для этого. И как удачно распорядилась судьба, когда этот огромный, незнакомый мужчина ворвался в пахнущую кислятиной и потом раздевалку. Но реакция Чонгука… Саша понимала, что сегодня натворила слишком много противоречивых вещей, за которые ей будет необходимо заплатить. И она пока плохо понимала, что это будет за цена. Она лишь надеялась, что юноша не расскажет обо всем Тэхену или отцу. Всё остальное она готова была стойко перетерпеть. Даже мыть посуду за брата и убирать в его комнате, если он того попросит. — Я тебя убью, — прорычал Чонгук на ухо сестре. От его горячего дыхания ей стало дурно, словно воздух вокруг подогрели до неприемлемо высокой температуры. — Рассчитаемся, — шепнула в ответ Саша. Чонгук истерически усмехнулся. — Ты уже не рассчитаешься, — помотал он головой. Юноша увидел, что сестру не отговорить, не вразумить и не принудить отказаться от её безумной затеи. Спорить с ней — скорее всего, будет чревато еще большими ужасными последствиями. Но в чем парень точно был уверен на все сто — он доложит об этом Тэхену, потому что сейчас речь идет о безопасности и сохранности Саши. Сестра явно сходит с ума, и ей нужна помощь. И совладать с ней сможет только Тэхен. — Она выступит, — кивнул Чонгук, поворачиваясь к тренерам. Он почувствовал на себе сбитый с толку взгляд Киры. А Саша уставилась на брата, как на сорняк, выросший среди прекрасных роз. Совершенно не логичным было его присутствие. — Но мы побеседуем наедине с ней, если вы не против. Последняя фраза была дежурной. Тон Чонгука не предполагал возможности и риска спорить с ним. Низкий, уверенный и суровый голос придавал нежным чертам его лица налёта лжи и маски, под которой скрывалась железная воля и закалённый характер мужчины. — Я не думаю… — начала было Кира, но юноша прервал её. Его терпение иссякало также быстро, как песок утекал сквозь пальцы. — Она выступит, — повысив голос, произнес Чонгук. Ему было так любопытно познакомиться с этой особой, нарушившей покой в его доме, что кровь закипела в жилах ещё в тот день, когда Чимин впервые поведал историю о ней. Но Чонгук был сбит с толку. Он не ожидал увидеть перед собой хрупкую блондинку, которая уместнее смотрелась бы на обложках глянцевых журналов, а не в грязной раздевалке нелегального бойцовского клуба. Тем не менее, это не так сильно волновало его. Он пытался понять, какого дьявола сестра так зацепилась за неё. Что там внутри такого интересного. Чонгук не находил ответ и очень сильно злился из-за этого. Его голос понизился до звенящих басом интонаций. Оттенок голоса старшего брата, который подчинял, который пугал, который подрывал доверие к самому себе, — Саша с тревогой распознала всё это. — Она здесь из-за тебя. И из-за тебя она здесь выделывается. А ты не помогаешь. Только подогреваешь её интерес. Пусть выступает. Пусть узнает цену всему, что есть в её жизни, — заключил Чонгук. Кира остолбенела, пригвожденная к месту неожиданным обвинением в свой адрес. Бо Ген и Санг Хун с удовольствием наблюдали драму, разворачивающуюся перед ними, словно они смотрели дораму в реальной жизни. Опомнившись под выжидающим взглядом Чонгука, Санг Хун встрепенулся и, быстрым шагом подойдя к молодым людям, схватил Киру за локоть. Взглядом старик повелел Бо Гену следовать за ним и исчез в коридоре. Санг Хун, проходя мимо Чонгука и Саши, похлопал юношу по плечу. Юноша был благодарен за этот жест. Брат и сестра остались одни в звенящей тишине. Саша задержала дыхание, все еще чувствуя железную хватку на своем запястье. Девушка слышала, как в протекающих трубах звонко капала вода. Мысленным взором она буквально видела, как капля набухала и срывалась вниз, звонко приземляясь на железную поверхность. Шум улицы в трещинах в потолке был настолько громоподобным, будто ребята стояли посреди оживленного дорожным движением перекрестка. Чонгук рвано дышал. Настолько рвано и тяжело, что Саше показалось, что брат начал задыхаться. Она бросила на него встревоженный взгляд. Чонгук медленно отпустил запястье сестры и подошел к ней вплотную. Саше второй раз за день показалось, что сейчас он её поцелует. Но в этот раз эта мысль летела по улочкам разума вместе с мыслью о том, что он её сейчас придушит, взбешенный её безумным поступком. Чонгук сорвал с себя кожаную куртку, не отрывая взгляда от застывшей на месте Саши. Он в буквальном смысле прожигал ее глаза своими. — Что ты делаешь? — озадаченно спросила девушка, не в силах пошевелиться. Её дыхание притихло. Тогда как биение сердца беспощадно начинало ускоряться. Она неотрывно наблюдала, как Чонгук стягивал с себя футболку, оставаясь в одной майке. Блядская чёрная майка, так потрясающе шедшая ему, бесстыже выгодно подчеркивала каждую мышцу мускулистого тела, на котором не было ни грамма жира. На его шее висела серебряная цепочка, которую Саша подарила ему на Соллаль*. Девушка ощутила дрожь в коленях и молила себя лишь устоять на ногах, сохраняя хоть немного уверенности и самообладания при виде вен, вьющихся вдоль мужских рук. Лицо девушки предательски покраснело. Парень размял шею, словно она затекла. Но Саша знала, что этот жест обозначал неудержимую злость. Юноша еще сильнее приблизился к девушке, опаляя нежную кожу лица горячим дыханием. Мята и чайное дерево снова схлестнулись в воздухе, становясь единым ароматом. Вжикнула молния на толстовке Саши, и она почти нашла в себе силы оттолкнуть Чонгука. Вот только он скинул её ладони, как надоедливых мух, продолжая раздевать их обоих. — Чонгук, что ты творишь?! — закричала девушка. Ей уже было не интересно и не смешно. Ей стало по-настоящему страшно. Страшно от того, насколько с точки зрения логики то, что происходило, было неправильным, и оттого, насколько правильным это казалось её телу и душе. — О чем ты думаешь, идиотка? — скривившись от отвращения, спросил Чонгук. Юноша стянул с девушки толстовку, оставляя её только в спортивном топе. По оголенным девичьим плечам пробежал холод. Чонгук поднял с пола свою футболку и агрессивным, болезненным движением натянул её на голову сестры. Её волосы, собранные в хвост, нещадно растрепались. Юноша завязал на животе девушки тугой узел. — Смотри, чтобы девочка твоя не дергала за этот узел, — предупредил Чонгук, на совесть затягивая узел из собственной футболки. Его холодные ладони касались женского тела, по которому, он видел, бегали мурашки. Но он думал, что это от холода. Но самой Саше было нестерпимо жарко рядом с братом, стоящем в этой долбанной черной майке, которая ни черта не прикрывала. Она слабо выдыхала, понимая, что Чонгук не собирался делать с ней ничего такого, о чём она смела подумать. — Я могу выйти в топе, — предательски дрогнувшим голосом проговорила девушка. Вот чёрт! Покраснела, голос дрогнул… Что ещё? Язык заплетётся, мать его?! Столько позора в один вечер пережить будет нелегко. Саша попыталась глубоко вдохнуть, чтобы прийти в себя, но ничего не выходило. Словно кто-то очень жестокий перекрыл доступ к кислороду. — Не можешь! — крикнул Чонгук, и девушка вздрогнула. Юноша тут же пожалел об этом, но извиняться перед ней было слишком тяжело для его самолюбия. — Это опасно. Что у тебя под штанами? — Бе… Белье, — пролепетала девушка. Бинго! Саша прикрыла глаза, совершенно убитая своей реакцией. Она видела Чонгука голым и раньше, потому что этот засранец любил в шутку щеголять перед членами своей семьи нагишом, демонстрируя идеальное тело. Почему тогда сейчас сердце так сильно бьётся в груди? Юноша задумчиво глядел на девушку долгим, тяжелым взглядом. Он явно что-то прикидывал в уме. Как он ещё не заметил, в каком состоянии она находилась, — мелькнула мысль в голове у Саши. — Отвернись, — приказал он. Саша послушно повернулась, вдыхая его запах, которым насквозь пропахла футболка. Девичий слух уловил звуки снимаемой одежды, и сердце её застучало с совершенно ужасающей скоростью. Легким движением руки Чонгук повернул сестру к себе. Саша поняла, что дышать стало куда легче: он был одет, он даже куртку на себя снова натянул. Мысленно девушка от всей души поблагодарила Чонгука. — Ты издеваешься? — обескуражено спросила девушка, увидев, как брат протянул ей свои трусы серого цвета. — Они тебе как шорты будут, — отмахнулся он. Видя, что девушка продолжала стоять в тупике, парень рыкнул, — Надевай, мать твою! Или с тебя и штаны стянуть? — Чокнутый, — прошипела девушка, выдергивая у Чонгука трусы. Парень отвернулся от сестры, не дожидаясь, пока она его об этом попросит. Саша быстро стянула с себя спортивные штаны и натянула трусы брата, которые действительно сели на ней как короткие шорты. — Они слетают, — пожаловалась девушка. — Как и твоя крыша, — отозвался юноша и повернулся к сестре. — Ты… Чонгук, нагло перебивая сестру, рывком развернул её к себе спиной. Саша задрожала от прикосновения мужской ладони к её спине. Чонгук зашептал так вкрадчиво и методично, что мурашки бесчеловечной лавиной обрушились на её тело. — Почему я постоянно должен прикрывать твой зад? Жёстким движением парень затянул резинку трусов, и Саша сдавленно вдохнула. — Почему ты позволяешь себе поступать только так, как ты хочешь? Еще одно стремительное движение мужских рук, и девушка почти впечаталась спиной в грудь Чонгука. — Почему ты никогда не думаешь о последствиях, черт тебя подери?! Последнее грубое движение, и девушка почувствовала внезапный холод. Юноша отстранился. Саша повернулась лицом к брату и ждала. Ждала, что еще он ей скажет. Ей нужно было, было жизненно необходимо, чтобы он разжег огонь в ней окончательно. Чтобы там осталось только чистое пламя, которое она использует. Она всегда умела пользоваться им. Чонгук был разъярён как Везувий и… выглядел ужасно уставшим. Чувство вины неблагодарно, но очень кстати добавило искр в пожар девичьей души. — Иди, — произнёс Чонгук ослабевшим голосом, указывая рукой в неопределённом направлении, — Дерись. Посмотрим, уцелеешь ли ты, — с болью усмехнувшись, сказал он, — Это последний раз, Саша, — ужасно уставшим, ослабленным, мученическим голосом прошептал Чонгук, — Мне надоело. Надоело быть твоей личной броней. Ты все равно ни черта не видишь. Ты слепа. Слепа и в своих желаниях, и в своих чувствах, и тем более в своих поступках. У меня больше нет сил терпеть тебя! — заорал Чонгук и со всей силы ударил кулаком шкафчик. Грохот был таким истошным, что его совершенно точно услышали снаружи. Но девушка как будто и не заметила этого. Она не сводила взгляда с брата. Её глаза полыхали чем-то совершенно аномальным, словно она приняла запрещённое вещество. — Ты сказал все? — тихо спросила девушка. Спрашивала она абсолютно искренне. Чонгук в ужасе и неверии взглянул на сестру. Он занес руку, и она была уверена, что вот сейчас он сделает последнее, что будет не поправить. Он ударит её. Но вместо этого юноша провел ладонью по своим волосам, едва не вырвав их. — Я… Мне порой кажется… Ты просто… Он так и не договорил. Вышел. Оставил её одну. Прим.: Доминик Торетто* — вымышленный персонаж и один из главных героев франшизы «Форсаж». Деловое предложение* — южнокорейский романтический комедийный телесериал, основанный на одноименном вебтуне, написанном Хэхва и иллюстрированном Нараком. Санскрит* — древний язык Индии со сложной синтетической грамматикой. 540* — в боевых искусствах удар, наносимый в прыжке. Соллаль* — это значимый традиционный корейский праздник, а также особый повод собраться всем родным и близким. Корейцы вместе с остальным миром празднуют Новый год с 31 декабря по 1 января, а потом еще свой — Соллаль. Его даты меняются из года в год, потому что этот Новый год отмечают по лунному календарю.