Pretium desiderii (Цена желания)

      Лес, хранивший некогда безмолвие, под плотной стеной из дождя внезапно начал казаться столь оживлённым, что невольно хотелось ненадолго замереть на месте и коснуться ладонью коры случайного дерева, ощущая каждую трещинку, каждую небольшую ямочку, которые покрывали весь ствол дерева, рассмотреть внимательно каждый корешок, торчащий из мокрой земли, оторвать несколько зелёных листочков и вдохнуть их аромат, пускай и не очень заметный, но такой свежий, родной... Однако небольшой группе путников, спешно, но при этом тихо, двигающихся вдоль еле заметной тропинки среди деревьев, было вовсе не до того. Каждый из них старался следовать за другим след в след, скрывая тем самым факт того, что вместо одного человека, здесь прошло трое детей, одиноких, уставших, забытых в этой глуши. Но что они могли забыть здесь, в лесу, в такую погоду? Какое ненастье занесло их сюда, вынудив ребят идти по этой тропинке, опасливо озираясь по сторонам, совершенно одних, без взрослых?       Причиной тому была жестокая реальность мира, в котором они жили, или точнее, его ещё не до конца разрушенная часть, продолжавшая ещё дышать и развиваться...       — Мияко, пожалуйста, постарайся взять себя в руки и больше не отставай, мы уже близко, так что давай поторопимся? — раздался хриплый мальчишеский голос, и его обладатель резко обернулся, направляя нахмуренный взгляд внимательных серых глаз в сторону русой девочки, что замыкала процессию.       Та вздрогнула, услышав своё имя и виновато улыбнулась, поправляя косичку и ускоряя шаг. Она неустанно куталась в черном плаще, с таким трудом добытом в старой заброшенной деревеньке не так далеко — таким образом Мияко Куроки пыталась скрыться от холода, однако мокрый от дождевой воды кусок ткани лишь неприятно лип к коже.       — Извини, Икиру, я задумалась немного, — её голос звучал слишком тихо, отчего часть слов мальчик не расслышал полностью, но, не смотря на это, парень удовлетворённо кивнул и отвернулся обратно.       Сейчас его основной целью было как можно скорее вернуться в их укрытие, ведь стремительно темнеющее небо, а также усиливающийся ветер и дождь давали ясно понять, что совсем скоро начнется гроза. Мальчик боялся, что в темноте они вряд ли смогут найти дорогу. Обеспокоенно оглядываясь на товарищей, Икиру Синокава проверял, не потерялся ли кто-нибудь по дороге, и каждый раз, замечая, что все его подопечные были рядом, мальчик облегчённо выдыхал, покрепче сжимая в руке длинную палку, на конце которой была повязана красная тряпка. Это был не первый раз, когда им приходится возвращаться домой в такую погоду, именно поэтому, всякий раз отправляясь куда-то, он, как самый старший из всей группы брал с собой эту палку, как своеобразный указатель для остальных в каком направлении им нужно будет двигаться. Кроме того, это был способ защититься от нападения диких зверей, которые, правда, редко показывались в этой части леса, ведь они боялись того, что скрывалось в тенях, окружавших лес...       Вскоре тропинка резко свернула направо, теряясь в глубине леса, а чуть ниже перед путниками предстала просторная полянка, в центре которой находилось небольшое земляное укрытие, с опорой из старых досок, чудом удерживающих всю конструкцию. Икиру остановился, и развернулся к ребятам, глядя в усталые, измученные лица, на которых между тем засветилась чистая радость и предвкушение долгожданного тепла и отдыха. Одной рукой он воткнул палку в землю, чтобы создать хорошую опору для себя, а вторую протянул остальным, помогая тем спуститься, чтобы не поскользнуться в грязи, образовавшейся от дождя, а затем аккуратно спустился сам, наконец забираясь в укрытие самым последним.       Помещение встретило мальчика запахом только что приготовленной еды и приятным теплом, что обволакивало все тело приятным коконом. Синокава улыбнулся, оглядывая комнату, освещённую мягким светом от разведённого костра, возле которого сидели остальные его товарищи, в окружении ещё трёх детей, самых младших из всех. Однако улыбка быстро погасла, когда в соседней комнате он услышал раздраженный голос. Икиру вздохнул, проходя в нее и останавливаясь у самого входа, чтобы заметить, что в самом центре, уперев руки в бока, стояла девочка с короткими рыжими волосами, собранными в хвостики, что осталась здесь следить за убежищем и самыми маленькими членами их группы, которых ребята не могли взять с собой. Она возмущённо о чем-то спорила с Мияко, то и дело поправляя сползающие с курносого носа, покрытого копной веснушек, старые, давно треснувшие очки.       — Старший, ты только посмотри! Она притащила сюда кучу бесполезных камней! — возмущенная девочка обернулась к нему, качая головой, — Вы на эти вылазки идете за едой и полезными вещами, но никак не за всякими безделушками, которые будут только место занимать! Объясни ей, что так не делается!       Икиру вздохнул, снимая капюшон плаща со своей головы, и устало зарылся руками в черные, словно крыло вороны, волосы на своей голове.       — Аканэ, мы только вернулись, давай оставим эти разборки на потом, в конце-концов, ты прекрасно знаешь, что, если Мияко что-то решила сделать, её не остановишь никакими уговорами. — тихо сказал парень, устало зевая.       — Но... — девочка возмущённо топнула ногой, отходя в дальний угол, где лежала куча потрёпанных, изъеденных временем книг.       Аканэ Фукуи села на небольшую табуретку, следом протягивая руку к лампадке, стоявшей на кривом столике подле нее, чтобы немного её подвинуть. Эта вещь была единственным источником света в этой комнате, пускай и не таким ярким, как пламя костра, играющего в центральной комнате, но вполне достаточным, чтобы хоть немного рассечь темноту, окутавшую помещение. На мгновение в комнате воцарилась тишина.       Однако Мияко не собиралась так просто спустить это другой девочке с рук, поскольку тут же подошла к ней, вперившись в нее недовольным взглядом.       — Что такого в том, что я принесла несколько понравившихся мне камушков? Ты же тоже собираешь свои книги, и никто не говорит тебе ничего плохого о них, хотя они и заняли половину нашего убежища!       — Потому что от них есть хоть какая-то польза! Книги - кладезь знаний, именно там я смогу найти ответ на то, что происходит сейчас вокруг, а возможно, даже найти способ все это прекратить! Если я найду хоть какую-то зацепку, что поможет разгадать загадку, то мы сможем все вместе наконец жить счастливо, без какого-либо страха, нам не придется постоянно прятаться и дрожать как лист на ветру, беспокоясь о том, не бродит ли кто снаружи! — Фукуи встала со своего места, грозно тыкая пальцем в девочку перед собой, — В отличие от тебя, я не сижу в свободное время сложа руки, а изучаю эти книги в поисках ответов, понимаешь? Хотя нет, ты не понимаешь, ведь вместо того, чтобы наконец хоть в чем-то помочь, ты предпочитаешь заниматься такой ерундой, как коллекционирование этих бесполезных камней!       — Они не бесполезные, мы с Наной и Ютой играем с ними в сокровища, словно мы смелые искатели приключений, которые...       — ...Которые безрассудно бросаются в бой и мало того, что подвергают свои жизни ужасной опасности, но и становятся причиной гибели своих близких и родных. Знаем мы таких искателей приключений, многое они успели сделать, а? — рыжеволосая фыркнула, кивая Куроки в сторону выхода, — Лучше бы чему-нибудь полезному их научила, а не забивала их головы подобной ерундой, а теперь иди отсюда, я не хочу с тобой разговаривать.       Девочка не стала отвечать, молча удаляясь прочь из комнаты. На душе остался неприятный осадок, а в голове резко проскользнула мысль о том, что все же стоит извиниться перед Аканэ, хотя Мияко и не знала как это сделать. Грустно вздыхая, девочка села в углу центральной комнаты, там, где тени от языков пламени костра выплясывали замысловатый танец. Рядом тут же оказалось маленькое тельце, что с пыхтением попыталось взобраться на колени к девочке. Теплые ладошки накрыли все ещё холодные щеки Куроки, и требовательный детский голос сказал:       — Сестрёнка, ты обещала принести ещё немного сокровищ, где они?       — Юта, извини, я забыла их тебе отдать, но смотри, какие на этот раз я нашла красивые «сокровища», — девочка мягко потрепала мальчика по светлым, волосам, прежде чем что-то вытащить из кармана в старом, потрёпанном платье.       Мияко подняла руку поближе к лицу Юты, тут же раскрывая ладонь, чтобы показать несколько голубых полупрозрачных камушков, которые сегодня она случайно заметила на дорожке. Эти камушки блестели, отражая свет от костра, и действительно походили на самые настоящие сокровища, однако девочка отметила, что гораздо больше ей нравилось сравнивать их с сияющими от искренней, чистой радости и счастья глазами ребенка перед собой, который тут же ухватил их своими ручками, прежде чем резко соскочить с колен старшей девочки и подбежать к такой же светловолосой девчушке, сидящей недалеко.       — Нана! Нана, смотри, что принесла сестричка! — радостно закричал он, и Куроки с облегчением улыбнулась, видя, что её подарок мальчику очень понравился.       Больше всего на свете она любила видеть улыбки на лицах двух самых маленьких ребят, представителей семьи Ёсида, в их группе, ведь тогда на неё находило необычайное спокойствие, и приходило ощущение того, что все хорошо, и это мимолётное счастье у них никто не отнимет... Как это было раньше.       Мияко глубоко вздохнула, укутываясь в плащ, который до сих пор не решилась снять со своих плеч — она помнила своих родителей Асуми и Кио Куроки, заботливых, тихих людей, желавших для своей дочери всего самого лучшего, даже если это значило принести в жертву все свои силы и здоровье. Ещё девочка помнила старую тётушку Лаирей Араки, которая опекала Икиру и по-доброму шутила о том, что этот мальчик скорее сам присматривает за ней, а также молчаливого, но весьма начитанного Нобуо Фукуи, проводившегося Аканэ родным отцом. У двойняшек Ёсида — Наны и Юты — родители погибли от пневмонии ещё пять лет назад, поэтому о них заботилась жена старейшины их деревни Мииоко Камануи, мать непоседливых Нэо и Шина... Они до сих пор не могли принять факт того, что прошло уже около года с тех пор, как их родная деревня была разрушена существами, прозванными «шинаши». Черные тени, всепоглощающие, тянущиеся к тебе своими когтями в попытке схватить, разорвать, и серые — принимающие форму людей или животных, в попытке окутать жертву собой и зажать крепкими тисками.       У этих существ не было никакого сочувствия, не было сердца или того, что люди называли душой. Это были дикие, действующие на основе инстинктов тени с желанием разрушать и уничтожать.       Давным-давно они появились в этом мире, начиная быстро распространяться по городам, деревням и сёлам, приводя в ужас всех жителей, ведь защиты от шинаши не было — по этой причине старейшие среди всего населения деревень неустанно молились богам, в попытках воззвать к их справедливости и попросить у них помощи и защиты.        Девочка стиснула зубы, сильно зажмуривая глаза. К сожалению, Боги не могли ничем им помочь, или же они просто были глухи к просьбам стариков — Мияко не могла ничего сказать наверняка — ведь шинаши ворвались в их деревню, уничтожая все на своем пути, и, если бы Мииоко и Нобуо, оказавшиеся в тот день недалеко от детей, не собрали их всех вместе и не отправили прочь из деревни в попытках спасти хоть кого-то, то... На самом деле, девочка не хотела даже представлять то, что могло бы тогда случиться.       Они убегали через лес, сбивая ноги, но крепко держа друг друга за руки. Дети прекрасно знали, что позади оставляют своих друзей и свои семьи, но не могли остановиться — это значило бы для них смерть. Долгие дни они шли по тропе, голодные, замёрзшие и напуганные до глубины души, пока не вышли к небольшой заброшенной деревеньке.       Именно тогда их возглавил Икиру, как самый старший. А вскоре возле него уже вился Нэо, коренастый мальчик с глубокими зелёными глазами и рыжими волосами. Он прекрасно понимал то, что все они нуждались в еде, воде и одежде, а потому взял под руку младшего брата — Шина и Аканэ, настойчиво просившуюся помочь, и отправился обследовать дома. Что-то же должно было остаться? Сейчас все они понимают, что это было действительно самым настоящим чудом — наткнуться на деревеньку в таком месте и найти там необходимые вещи. На радостях они и разбили рядом небольшой лагерь, вырыв его в земле. Правда угроза в виде шинаши никуда не исчезла, и им приходилось раз в пару месяцев покидать свое место, чтобы перейти на новое. Это было неудобно, и детям приходилось постоянно оставлять в убежищах многие вещи, без которых обходиться было тяжело, ведь тащить столько вещей с собой было просто невозможно и опасно.       В это убежище они пришли пять дней назад и уже усердно работали над тем, чтобы благоустроить его достаточно для жизни ещё хотя бы на месяц, хотя Куроки уже не видела в этом смысла — скоро все равно им придется отсюда уходить, зачем так беспокоиться?       Девочка открыла глаза, растерянно моргая, когда поняла, что, размышляя о прошлом, умудрилась немного задремать. Костер в центральной комнате горел уже не так ярко, и Нэо, дежуривший возле него, тихонько шурудил затухающие угольки, время от времени подкидывая немного дров, чтобы хоть немного исправить ситуацию — сегодня он должен был дежурить ночью. Рядом с братом, пристроившись к самой его спине, сидел темноволосый Шин, и что-то настойчиво говорил во сне — словно пытался кому-то что-то доказать.       — Мияко, ложись спать, — раздался голос совсем рядом, и девочка встретилась с глазами Синокавы, лежавшего в углу комнаты с Наной и Ютой под боком. Ёсида тихонько посапывали, держа друг друга за маленькие ладошки, в которых все ещё блестели их «сокровища».       Девочка кивнула, потягиваясь, прежде чем встать с насиженного места и снять плащ, складывая его возле входа в их убежище. Краем глаза она заметила, что комната, в которой оставалась сидеть Аканэ, все ещё была освещена мягким светом лампадки, что был виден даже через плотно закрытые шторы, заменяющие им дверь. Мияко нахмурилась, но подходить к Фукуи не решилась — слишком свежа ещё была память об их прошлой ссоре. Тем не менее, она точно знала, что завтра обязательно найдет способ помириться с Аканэ. Только как?       Укладываясь спать в другом углу центральной комнаты, Куроки крепко зажмурила глаза, желая, чтобы все поскорее наладилось, и они наконец нашли себе самый настоящий дом, а не временное пристанище. Её мама когда-то говорила, что если сильно чего-то желать, то это обязательно рано или поздно сбудется, поэтому Мияко терпеливо ждала, просыпаясь и засыпая каждый день с одной мыслью. Мыслью о доме.

* * *

      Утро встретило девочку все тем же лёгким потрескиванием горящего дерева в костре, а также упрямо тыкающей ей в щеки руки Наны. Светловолосая малышка посмотрела на неё своими выразительными голубыми глазами, в которых тут же загорелся огонек искренней радости.       — Сестрёнка Мияко проснулась! Ура, сестрёнка! Доброе утро! — Ёсида захлопала в ладошки, подскакивая со своего места рядом с девочкой, и та вздохнула, наконец вылезая из-под одеяла.       — Доброе утро, Нана, ты хорошо поспала? — Мияко мягко улыбнулась, подхватывая веселящуюся малышку на руки, отчего та счастливо завизжала, размахивая руками в разные стороны.       — Ура, ура, Нана летает! Сестрёнка смотри, Нана как птица!       Девочка хмыкнула, позволив той повеселиться от души, прежде чем опустить ребенка на землю, уже полноценно вставая на ноги. Все остальные уже, видимо, поели, и лишь Юта сидел за импровизированным столом, размазывая по потрескавшейся от времени тарелке коричневую кашу. Только сейчас Куроки поняла то, как была голодна, учитывая свое опрометчивое решение не садиться за стол вчера вечером — в конце-концов, обиды обидами, а прием пищи — важная часть человеческой жизни, игнорировать которую просто нельзя. Кстати об обиде — ей нужно было что-то делать с Аканэ.       Мягко потрепав мальчика по волосам, девочка села рядом, стараясь как можно быстрее закончить завтрак. Мысли уже сами по себе блуждали, пытаясь найти то, как можно было загладить разногласия между старшими девочками в группе на этот раз. Что-то подсказывало на то, что так просто Мияко не сможет извиниться перед Фукуи, и даже если та и соберётся с духом, чтобы что-то сказать или сделать, то не было гарантии того, что вторая так просто их примет. Мияко раздражённо вздохнула наконец убирая тарелки за собой и Ютой, что всё-таки, хоть и не хотя, но осилил половину тарелки каши.       Если бы только можно было найти такую книжку или дневник с записями путешественников, чтобы помириться... Внезапно девочку осенило: совсем недавно Аканэ жаловалась на то, что в прошлом убежище оставила важный дневник, в котором она вела записи о всех своих важных находках и догадках о возможных способах противостоять шинаши, однако никто не хотел туда возвращаться, объясняя это большой опасностью. Но что если Куроки сходит туда и заберёт дневник для старшей? Такой жест Фукуи точно не может проигнорировать и наверняка она простит младшую!       Девочка радостно подскочила, ища глазами Икиру — она не могла отлучиться из убежища просто так, без разрешения старшего мальчика, однако и сидеть, сложа руки, она тоже не хотела. К сожалению, черноволосого мальчика поблизости нигде не было, и девочка нахмурилась, лишний раз проверяя все места, где только недавно смотрела. Наконец, она выбежала из убежища, оглядываясь по сторонам, чтобы отыскать Синокава, задумчиво глядящего куда-то в сторону леса.       Серые глаза вопросительно поймали её фигурку на самое мгновение, чтобы затем вернуться к созерцанию темноты, отбрасываемой деревьями. Было ли что-то опасное и загадочное в этих тенях, несли ли они за собой некое предупреждение? Мияко не думала об этом, в конце-концов, у неё сейчас была другая проблема.       — Старший, могу я сегодня отлучиться из убежища на несколько часиков? — Она подбежала к мальчику, мягко хлопая его по широкому плечу. —Мне очень нужно, правда!       — Отлучиться? Одной? На несколько часов? — Между бровями мальчика пролегла глубокая темная складка, что не предвещала ничего хорошего для девочки.       На самом деле просить о подобном было уже глупостью. Учитывая то, что шинаши все ещё могут находиться по близости, из-за чего никогда не стоит терять бдительности, выходить надолго в одиночку было равносильно смерти. Это было тем, что читалось во взгляде Икиру, тем, что слышалось в угрожающем шелесте листьев, тем, что виделось в скрытых тенях деревьев, кустов и даже их убежища. Но могла ли Мияко тогда обратить на все эти знаки хоть какое-то внимание?       — Ты хотя бы себя сейчас слышишь? То, о чем ты меня просишь, — большая глупость! Себя лучше побереги и тех, кто здесь живёт.       — Я не могу, Икиру! Аканэ так просто меня не простит, и, даже если мы снова помиримся, она снова найдет причину для новой ссоры. — Куроки сложила руки перед собой, жалобно глядя на мальчика, этот прием всегда хорошо с ним работал, пускай он и пытался сначала сопротивляться. — Тем более, я совсем быстро. Я хочу посетить наше старое убежище и забрать оттуда дневник Аканэ. Помнишь? Тот, в котором она писала о шинаши. А вдруг, мы найдем там что-то полезное? — Девочка развела руки в стороны, продолжая глядеть прямо в глаза мальчика. — Ты же тоже оставил там несколько важных припасов! Разве это не повод вернуться? Хотя бы раз!       — Сейчас не время для путешествий, что-то не так! Шинаши могут внезапно появиться в этой части леса, и, если ты будешь одна, то можешь погибнуть. — Синокава покачал головой, отводя взгляд в сторону, чтобы только не видеть умоляющих глаз девочки, однако это не помогло, и мальчик, вздыхая, всё-таки поддался уговорам. — Хорошо, только я пойду вместе с тобой. И даже не смей мне в чём-то перечить! Если я скажу тебе возвращаться, значит ты тут же разворачиваешься и направляешься обратно, ты меня поняла?       — Да, спасибо большое! Я обещаю, что буду тебя слушать, честно-честно!       Девочка запрыгала на месте, радостно хлопая в ладоши, а потом резко бросилась вперёд, крепко обнимая сложившего руки на груди парня. Икиру, в ответ на это, лишь хмыкнул, качая головой. Он мягко обнял девочку, глядя её одной рукой по голове, словно гладил свою младшую сестру. Хотя почему "словно"? За всё то время, что дети вместе путешествуют, они все успели сблизиться настолько, что стали самой настоящей семьёй, а члены семьи должны друг о друге заботиться. Это было уже правилом, укоренившимся на подсознательном уровне.        Уже через несколько минут Синокава собирал небольшую сумку с припасами, и проверял целостность плащей — в лесу они часто цеплялись за ветки колючих кустов или корни деревьев, торчащие из земли как скрюченные пальцы, и рвались, поэтому, время от времени их приходилось зашивать. Мияко же все время крутилась рядом, то и дело пытаясь что-то спросить или уточнить, однако черноволосый лишь махал рукой, прося девочку отойти в сторону. Такая суета даже понравилась Икиру, поскольку она отвлекала от странного ощущения неправильности происходящего, преследующего его с самого утра. Однако стоило ли это игнорировать?       Наконец, собравшись, ребята попрощались с остальными, пообещав вернуться как можно скорее. Куроки не стала говорить Аканэ о том, что она хочет найти, но, по появившейся искринке понимания в глазах старшей, девочка осознала, что та начинает о чём-то догадываться. На это Мияко лишь застенчиво улыбнулась, отходя чуть в сторону, чтобы дать больше места для Икиру, наставляющего Нэо и Шина следить за самыми младшими детьми, задремавшими в одной из комнат убежища.       — Ну что, идём? — спросил потом Синокава, мягко похлопывая Мияко по плечу, и та кивнула, прижимая к груди потрепаную кожаную сумочку.       Этого было вполне достаточно для ответа, и мальчик ухватил её за руку, уверенно шагая вперёд по направлению к их старому убежищу. Всю дорогу Мияко словно летала в облаках, представляя то, как Аканэ обрадуется, узнав, что Куроки принесла такую дорогую для Фукуи вещь, а потому несколько раз чуть сильно не ушиблась, запнувшись о корень дерева и зацепившись за один особенно крепкий куст. Икиру, наблюдавший за этим все это время, уже в который раз напоминал ей об осторожности и просил сосредоточиться, на что лишь получал виноватую улыбку и небольшой кивок. Тогда она ненадолго всё-таки концентрировалась на окружающей её местности, чтобы уже через мгновение вновь забыть обо всем происходящем. По-настоящему осознала она всё лишь тогда, когда увидела знакомую постройку из веток, в которой они жили некоторое время назад.       В памяти сразу всплыли дорогие сердцу воспоминания о днях, проведенных здесь, и ребята не могли сдержать искренней и счастливой улыбки, выступившей на их лицах. Постояв немного, Икиру кивнул, тут же забираясь внутрь, но Куроки не решилась следовать за ним. Внутренне она все ещё не могла поверить, что они действительно вернулись сюда. Воодушевление, сопровождающее Мияко все дорогу до этого, внезапно покинуло девочку, оставив за собой неприятное чувство тревоги и беспокойства. Захотелось вернуться назад, отбросить все свои идеи назад и просто поговорить с Аканэ по душам.       Из раздумий девочку выдернул голос Синокавы, на мгновение выглянувшего из укрытия. Он нахмурил брови, вопросительно глядя на Мияко, отчего та, опомнившись, наконец подошла ближе, аккуратно залезая внутрь постройки.       В нос ударил запах сырости и мха, но, отчего-то, этот запах успокоил, отрезвил голову девочки, и она вздохнула уже свободнее. Куроки посмотрела вокруг, замечая лежащие по углам, сваленные в большие кучи вещи. Некоторые лежали прямо посреди комнаты — в спешке они многое оставили валяться на полу. Мияко проследила взглядом за фигурой Икиру, пытающегося что-то отыскать в дальней куче вещей, а затем направилась в противоположную сторону, туда, где аккуратной стопкой лежали книги. Фукуи всегда была достаточно аккуратной девочкой, и было неудивительно, что даже в спешке она успела прибраться за собой, однако это все равно не облегчало Куроки работу по поиску дневника Аканэ.       Девочка потянулась к ближайшей книге, аккуратно беря её в руки и очищая обложку от накопившейся пыли. Эта книга была довольно увесистой, и имела странное название, прочитать которое, Мияко не смогла. Однако полистай несколько страничек, девочка осознала, что это точно была не та книга, за которой она пришла. Куроки отложила книгу в сторону, приступая к следующей, отмечая, что некоторые книжки были сборниками сказок и легенд, а некоторые — содержали непонятные для Мияко понятия. Задачу усложняло ещё и то, что часть букв на обложках книг была стёрта, и различить название было практически невозможно, а листать каждую книжку было очень долго и неудобно.       Наконец, вместо кучи напечатанных букв, на листах одной из книг, показался знакомый ровный почерк Аканэ. Мияко улыбнулась, оглаживая рукой корешок дневника, который так долго искала. Всё же её поиски увенчались успехом, а это значит, что можно было возвращаться. Куроки убрала книгу в сумку на своем плече, а затем повернулась в сторону, где в последний раз видела Икиру.       — Ты уже закончила? — Черноволосый мальчик мягко улыбнулся, выглядывая из-за угла, образованного кучей скинутых палок и одновременно с этим убирая в свою сумку моток с веревкой. Похоже его поиски тоже прошли довольно удачно. — Тогда мы можем возвращаться, время обеда было два часа назад, поэтому давай возвратимся поскорее к ребятам. Они, пожалуй, уже заждались нас.       Мияко кивнула, прижимая к себе ремешок от сумки с драгоценной находкой. Её охватила лёгкая эйфория от предвкушения победы. Теперь Фукуи точно её простит, и даже похвалит за то, что кроме дневника, Куроки решила прихватить с собой одну из небольших, но очень интересных книжек со сказками. Нана и Юта точно будут рады, если она почитает им эту книжку сегодня на ночь.       Но почему-то, когда девочка вышла из укрытия, и вдохнула свежий воздух, несущий за собой чудесный запах ягод и листьев, радость снова сменилась сильным чувством тревоги. Мияко взглянула на Икиру, лицо которого тоже выглядело обеспокоено, хотя тот и попытался успокаивающе улыбнуться девочке. Было ли это просто наваждением?       Обратную дорогу они уже бежали, не особо заботясь о том, что оставляют за собой следы или издают сильный шум. Тревога и беспокойство все нарастали, а стремительно темнеющее небо и завывание начинающегося ветра не предвещали ничего хорошего.       Когда они достигли своей цели, в небе засверкала молния и прогремел гром. По плечам, укрытым плашки, застучали первые капли дождя, но никто не обратил на это внимания — Икиру и Мияко застыли на месте, немигающим взглядом смотря на свое укрытие, свой дом. Почему-то не было слышно таких родных голосов, обсуждающих что-то или спорящих о чем-то, не было видно привычного дыма от костра, что выходил с помощью самодельной трубы через крышу. Что-то определенно было не так, но никто из детей не мог сказать что здесь случилось. Мияко растерянно вцепилась в руку Икиру, сжимая её до побеления костяшек. Черноволосый мальчик повернулся к ней, по привычке хмуря брови, но во взгляде читался шок и чистейший ужас. Серые глаза столкнулись с глубоким изумрудом во взгляде Куроки, не в силах успокоить или как-то поддержать её. Слов не было — они застряли в горле ещё тогда, когда они только пришли сюда, но это не волновало Мияко, которая то открывала, то закрывала рот в попытках сказать Синокаве хоть что-то.       Глубоко внутри укрытия послышался странный треск, и мальчик дернулся, широко распахивая глаза, когда увидел две черные тени, вылезающие оттуда, — шинаши. Мияко замерла на месте, не в силах пошевелиться и лишь в страхе смотрела на существ, медленно подбирающихся к ним. Икиру дёрнул рукой, пытаясь сбросить с себя хватку девочки, но та не отпускала, что заставило мальчика приложить больше силы и резко вновь дёрнуть руку, отчего он сам чуть не свалился на землю и лишь чудом удержался на ногах.       Девочка удивлённо моргнула, не понимая, что Синокава хочет от неё, но тот лишь махнул рукой куда-то в сторону и с ревом кинулся прямо на приближающихся шинаши. Куроки испуганно взвизгнула, роняя сумку с книгами на землю перед собой, когда мальчик подскользнулся, теряя равновесие, и свалился перед опасными существами. Мияко вздрогнула, пытаясь перебороть себя и кинуться на помощь, но блеск серых глаз на минуту остановился на ней, и Икиру закричал:       — Уходи, Мияко! Ты меня слышишь? Беги отсюда прочь что есть силы!       Одна из теней кинулась к мальчику, выставляя длинные, черные когти перед собой, а вторая, чуть поменьше, зарычала и направилась прямо к Куроки. Она испуганно вскочила, бросаясь бежать в сторону. На глазах выступили слезы, и они, хрустальными каплями покатились по бледным щекам, мешаясь с дождем. Девочка бежала, не разбирая дороги, постоянно поскальзываясь на мокрых листьях и запинаясь о толстые корни деревьев. Лёгкие нестерпимо горели, а в груди засела тяжесть, казалось, что каждый новый вздох добавлял к ней ещё немного веса. Цепляющийся за все, наполовину разорванный плащ слетел, теряясь где-то в ветвях колючих кустов и открывая хрупкие плечи Куроки. Но это не волновало её, поскольку в голове Мияко роился бесконечный поток мыслей и горело лишь одно желание — бежать и скрыться от ужасной тени, от которой веяло холодом смерти.       Лес резко кончился, и девочка выбежала на полянку, тяжело дыша и не оглядываясь. Самое главное было просто бежать вперёд, остальное — неважно, однако увесистый камень, торчавший из земли, встал на пути Мияко. Куроки в который раз запнулась, кубарем полетев на землю, чтобы остановиться на самом краю обрыва. Глаза цвета изумруда с испугом расширились, когда девочка вцепилась пальцами в землю, вырывая с корнем зелёные мокрые травинки. Руки и ноги ужасно саднило, глаза болели, а слезы не прекращали идти, дышать становилось все сложнее. Ещё бы немного, и она точно полетела бы вниз.       Сзади послышался рев шинаши, и Мияко вздрогнула, оборачиваясь, когда увидела, что существо стояло уже совсем близко от неё. С длинных, скрюченных когтей в очередном отблеске света молнии засверкали темные капли — так стекала свежая кровь. Куроки всхлипнула, прикрывая рот рукой. Внезапно, перспектива упасть с этого обрыва показалась не такой уж и плохой, но тело, утомлённое бегом, не желало двигаться дальше. Она смотрела на возвышающееся существо перед собой, чувствуя, как смертельный холод, забывший, она была уверена в этом, жизни остальных, обволакивает её. Девочка вновь подавилась всхлипом, не в силах даже закричать. Всего лишь шаг, всего лишь шаг назад, и она отправится в полет, навстречу темноте, не дастся этому существу. Нужно сделать всего лишь шаг... Мияко закрыла глаза, готовясь к боли, когда воздух прорезал сильный женский голос:       — Воссияй, Аяно!       Первое, что увидела Куроки, когда открыла глаза, это яркое сияние, заполнившие собой всю поляну. Оно было словно языки пламени, словно само солнце, явившее свой лик даже сквозь плотные дождливые тучи. От этого сияния исходило тепло, что окружило девочку плотным одеялом, подарив хрупкое ощущение безопасности. Сначала Мияко действительно подумала, что на мгновение выглянуло солнце, но загадочное сияние приняло очертания чудесной птицы с перьями ярко-алого и золотого цветов. Аканэ читала им однажды книжку об этих существах — люди называли их фениксами.       Феникс взмахнул огромными крыльями, и слился с фигурой девушки в сером плаще и с длинными ярко-алыми волосами, собранными в высокий хвост, по бокам которого аккуратно были вплетены две косички. Незнакомка стояла к ней спиной, высоко подняв над головой катану, от которой тоже исходило сияние. Куроки восхищённо вздохнула, наблюдая, как та, отточенным движением, ранит шинаши, заставляя существо болезненно взвыть, и попытаться отскочить в сторону. Однако от следующего удара визжащая тень так и не смогла увернуться, отчего, в итоге, растворилась в воздухе, превращаясь в тёмную дымку.       Чудесный феникс уменьшился в размерах, складывая свои прекрасные крылья для того, чтобы усесться на руку незнакомки и что-то тихо ей проворковать. Другая рука в коричневой перчатке лишь убрала катану в ножны, висящие на боку спасительницы Мияко, и погладила птицу по голове, прежде чем феникс закрыл глаза и пропал.       Некоторое время никто не решался сказать и слова, пока Куроки, наконец, не встала с земли, потирая синяки на руках.       — С-спасибо тебе, я...       — Скажи, если бы меня здесь не было, ты бы так быстро сдалась? Осталась бы сидеть? Или, может, ты спрыгнула бы с этой скалы? — Договорить Мияко помешал спокойный голос незнакомки. — Сдаваться без боя — это значит допустить ужасную ошибку, что может лишить тебя жизни. Ты меня понимаешь?       Незнакомка обернулась, но Куроки так и не смогла разглядеть её лица — его скрывала белая маска со странными узорами. Две алые пряди волос, окамляющие маску, качнулись из стороны в сторону, когда загадочная спасительница повернула голову на бок, словно разглядывая девочку перед собой.       — Я... Я правда не знаю, но...       Девушка резко дернулась, отчего под плащом, на мгновение, мелькнула алый подол с ярко-желтой накидкой, и повернулась в сторону леса. Неподалёку послышался треск веток, и та хмыкнула чему-то, разворачиваясь в противоположную сторону. Мияко не понимающе нахмурилась, и попыталась подойти к незнакомке поближе. У нее было столько вопросов, которые требовали своих ответов, и она не могла оставить все просто так. Однако, похоже, что её спасительница отвечать на них не хотела и спешила уйти.       — Я... Стой! Прошу!... Всего на минутку! — Куроки хрипло закричала и закашлялась, пытаясь обратить на себя внимание удаляющейся незнакомки, и та, наконец, остановилась, чуть повернув голову в сторону девочки. Сквозь открывшуюся щель между маской и кожей чужого лица стало видно сверкающий глаз, отливающий лиловым, смешанным с золотом. — Как тебя зовут?       Вместо ответа девушка подняла руку вверх и отвернулась, наконец скрываясь за плотной стеной деревьев. Мияко так и осталась смотреть ей вслед, надеясь, что её спасительница вернётся, но с каждой минутой, эта надежда таяла все больше и больше...