Мне нужен он

— Давай, я наберу тебе ванну, а пока ты будешь откисать, приготовлю ужин? — Суна помог Даше снять ветровку и, пока она по-варварски ногами снимала неразвязанные кроссовки, повесил её в шкаф. — А потом пойдём спать, потому что на ногах ты уже практически не держишься.       На последних словах парень ловко подхватил покачнувшуюся блондинку за локоть и притянул к себе, оставляя на лбу нежный поцелуй. Тамбовская тяжело вздохнула и качнулась навстречу Суне, который только с лёгкой улыбкой приобнял девушку за талию, чтобы насладиться моментом. А уж когда Даша обняла его в ответ, Ринтаро был готов пойти на всё, лишь бы только продлить этот момент, потому что жуть, как не хватало этой девушки в своей жизни — не хотелось ни отпускать её, ни давать и малейшей возможности уйти. Это его девочка. Только его. И она нужна была ему так же, как и он ей.       Тихую идиллию прервал звук пришедшего Суне на телефон сообщения. И если бы не травмированная подруга его Дарьи, о которой она переживала и касательно здоровья которой обещал отзвониться или отписаться Комори, Рин послал бы всех и вся, лишь бы его оставили с чудесной русской девушкой в покое. Одна рука так и осталась на тонкой талии, пока второй парень пытался вытащить из кармана узких джинс свой сотовый, на который, тем временем, пришло ещё одно сообщение. — Комори пишет, что с Мари всё лучше, чем она сама предполагала, но жидкости из колена выкачали достаточно, а ещё её посадят на больничный на недельку, но есть вероятность, что это растянется на более длительный срок, — Ринтаро хотел было убрать телефон, чтобы продолжить обнимать Дашу двумя руками, но в чат неожиданно прилетело ещё одно сообщение. — Ого, голосовое. На Мотою это не похоже. Ещё и на четыре с лишним минуты. Твоя подруга что ли постаралась? — Дань, детка, я жива, — стоило только центру Raijin нажать на аудио, как приятную тишину во всё ещё темной прихожей разрушил уставший голос Мари, которая, к неудовольствию Суны, говорила на русском. — Знаешь, я вот часто говорила, что у нас просто отвратительные и самые бесчувственные врачи, но эти япошки переплюнули даже наших обморозышей из Сибири. Я таким волком выла, пока они жидкость сливали, что думаю, даже матушка в Питере услышала. Главное, чтобы не позвонила, потому как у этой прекрасной женщины просто сумасшедшая чуйка касательно моих травм. Она один раз позвонила после того, как я ноготь сломала, и спросила, всё ли у меня хорошо. А я чуть не плакала, манику то чуть больше суток было. Так ладно, я ещё долго вещать могу, ты меня знаешь, но, в общем и целом, я жива, тренировки, правда на неделю, как минимум, запретили, но я с ними ещё на трезвую, как говорится, голову потолкую, они меня раньше на тренировки пустят. Я сейчас к Комори, этот негодяй заявил, что одну меня в общежитии не оставит, а тот факт, что у нас там как на иголках сидит Хелен, которая бы не отказала в помощи, его не устроил, как аргумент. Помнится, кто-то из наших девок говорил, что японцы слабохарактерные, пиздели, оказывается, эй, — послышался какой-то шорох и голос Комори, который, видимо, решил, что Марине пора закругляться со своим рассказом. — Всё, детка, спокойной ночи, наберу завтра.       Голосовое закончилось каким-то очередным восклицанием Стрельцовой, однако на этот раз к нему примешался голос Комори, который говорил что-то про аптеку, такси и дом. Даша только усмехнулась на такую эмоциональность подруги и подняла взгляд на хмурого Суну, который тем временем убирал телефон обратно в карман. Ринтаро не понял ни слова из монолога Мари — кажется, ему пора было начинать учить русский, — и это невольно заставило напрячься, ведь было совершенно неизвестно, что успела наговорить Дарье её подруга. Однако ничего предпринять Суна не успел, потому что Тамбовская словно видела его насквозь, а потому потёрлась носом о голую кожу шеи и, запуская вдоль позвоночника толпу мурашек, вкратце пересказала, что ей успела наговорить Марина, умолчав о паре вещей, которые не казались такими важными. Зачем Ринтаро думать, что Стрельцова-старшая ведьма, а младшая практически плачет, если ломает новые ноготки? И парня отпустило, Даша чувствовала, как под её руками расслабляются спинные мышцы волейболиста.       Через полчаса Даша всё же оказалась в тёплой и весьма ароматной ванне, которая из-за объёмной пены выглядела так, словно сверху приземлилось облако. Рядом на полке лежало полотенце, а на крючке висели халат, очередная чёрная футболка с мужского плеча и самые маленькие шорты, которые парень только смог отыскать в своём гардеробе — кажется, они были ещё со времён старшей, а то и средней школы, когда Суна не сильно налегал на железо. Вещи, о которых говорил Ринтаро, пока практически тащил её в сторону ванной комнаты, были явно стиранными, однако оставили на себе и уже привычный для Даши запах самого парня. Сам же он ушёл на кухню, чтобы приготовить обещанный ужин, периодически поглядывая на часы и в коридор, чтобы не пропустить появление девушки. Невооружённым глазом было видно, что она еле как стоит на ногах, а после горячей ванны её и вовсе разморит. Главное, чтобы она в воде не уснула.       Словно услышав мысли Суны, до его слуха донёсся звук открываемой двери и тяжёлый вздох Даши, которая явно переоценила свои силы. Рис уже был разложен по пиалам, курица с овощами доходили на медленном огне, поэтому Ринтаро позволил себе отвлечься и сходить к Дарье, которая привалилась к косяку и явно не торопилась двигаться куда-то дальше. — Может тебе принести еду в спальню? — Взгляд охровых глаз прошёлся по тонкой фигуре, которая была надёжно спрятана под его халатом. — Ты едва на ногах стоишь, родная. — Знаешь, звучит весьма заманчиво, — Тамбовская в очередной раз вздохнула, а потом едва слышно взвизгнула, пропустив парочку матерных русских слов, когда Суна неожиданно поднял её на руки, заставив крепко вцепиться пальчиками в мускулистые плечи. — Ох, о таком же предупреждать нужно.       Ринтаро решил, что отвечать на это совершенно не нужно, однако не удержался и, прижав девушку к себе чуть сильнее, оставил короткий поцелуй на виске. И понес в сторону спальни. Даша не смогла сдержать улыбку, когда увидела уже зашторенные окна и разобранную кровать, которая только и ждала, когда же в неё лягут. С удобством разместив девушку на постели и подложив подушку под спину, Суна украл у Даши короткий поцелуй и ушёл на кухню, пробормотав что-то про подгорающие овощи и курицу. Сама девушка вновь не смогла сдержать улыбку, да и не особо-то и хотелось, на самом деле. Рядом с Ринтаро вообще не хотелось сдерживать свои эмоции, прячась за скорлупой холодной и сильной девушки — хотелось сдаться во славу победителя и наблюдать, как он делает всё возможное, чтобы в первую очередь именно ей было хорошо. Это грело где-то в районе сердца, но Тамбовская подозревала, что это тепло идёт в душу, оставляя на ней пламенный отпечаток любви Суны, которую он даже не пытался скрывать.       Если по первости это всё было замаскировано под флиртом и всевозможными заигрываниями, но после их первой совместной ночи всё изменилось — Ринтаро окончательно раскрылся перед Дарьей, показав все грани своего не самого приятного характера, однако в её сторону преобладала его более романтическая часть. Менее похуистичным от этого он не стал и всё так же мог послать ребят из команды куда подальше, если его что-то не устраивало, или развернуть очередную девочку, которая была уверена, что именно она способна растопить сердце парня. Последние появились и буквально атаковали парня после того, как поняли, что Темараши отступила, больше не претендуя на Суну и перестав «работать» его буквально живым щитом от этих гарпий — оказывается, с капитаном женской волейбольной команды просто боялись связываться, опасаясь мести, но теперь Ринтаро казался им свободным. Да, многие знали про светловолосую девчонку из СУС, но не считали её своей конкуренткой за сердце понравившегося парня. Да и вообще, ему с одной из них будет куда лучше, чем с этой иностранной вертихвосткой! Мнение самого Рина, естественно, не учитывалось.       Самому же центру Raijin было плевать, кто и что там думал по его поводу, — он их всех слал в далёкое эротическое путешествие, не забыв пожелать дойти с оргазмом. Для него была куда важнее девушка, которая сейчас, доверчиво положив голову ему на плечо, тихо сопела после сытного ужина. И он поклялся самому себе, что сделает всё возможное, чтобы она, переполненная их любовью, оставалась с ним по собственной воле как можно дольше. — Ты моя тишина, — тихо прошептал Ринтаро, мягко прикоснувшись рукой к всё ещё влажным волосам и пропустив несколько прядей между пальцами.       Тихое бормотание, в котором парень всё же смог разобрать ответное признание, заставило его с улыбкой прикрыть глаза. Она станет его погибелью, но без неё уже и дышалось больно.