Кастлванский синдром

Штирия, замок короля Айзека (бывший замок Четырех сестер) 1477 год - Тебе обязательно делать это? Ты ведь король, - судя по голосу, Гектор уже основательно нагрузился вином, в тоне проскальзывали насмешливо-развязные нотки, которые Айзек не замечал за ним до вампирского плена. Так и есть: некромант, растрепанный, в полурасстегнутой рубашке, стоял в дверях его спальни с бутылкой вина в руке. Возможно, ранее Гектор пил, пользуясь кубком, но теперь никакого кубка не было. Он был на другой стадии. В воздухе различимая кровавая взвесь: Айзек только что несколько раз опустил плеть для бичевания на собственную спину. Слишком быстрые и слишком злые удары. Сегодня это совершенно не похоже на медитацию, пожалуй, Гектор прав и пора с этим завязывать. - До меня доходят упорные слухи о том, что Дракула жив, - Гектор снова вернулся к своей излюбленной теме. - Мы ведь уже это обсуждали, - вздохнул Айзек, опуская плеть и чувствуя, как по рассеченной коже бежит теплая струйка крови, - сто раз. Гектор прошел в комнату и удивительно элегантно для пьяного упал в кресло. Бутылка покачивалась в его руке: в свете магических ламп Айзек увидел, что осталось там совсем немного. - У каждого свои способы преодоления, Айзек, - меланхолически вздернул брови Гектор, отследив его неодобрительный взгляд, - ты бьешь себя этой штукой, а я напиваюсь. Вернемся к Дракуле... о, прекрати, пожалуйста, делать это, когда я с тобой разговариваю! Рука с плетью остановилась, но уже после того, как нанесла удар. Гектор расположился в точности у Айзека за спиной, так что мог увидеть результаты сегодняшней «медитации»: косые багровые полосы устрашающего вида, пересекающие друг друга и старые шрамы. У Айзека было красивое тело: экзотическая темная кожа и литые мускулы под ней, Гектор часто ловил себя на том, что приходит доставать друга не потому, что ему не нравятся его увлечения. Напротив. Ему нравилось смотреть на Айзека таким. Может быть, даже слишком нравилось. Если бы он стал вампиром, какова на вкус оказалась бы эта кровь? Кровь волшебника, кровь короля. Гектор невольно стиснул пальцы на горлышке бутылки. В горле противоречиво пересохло. - Мне сообщили, что Дракулу видели в Японии примерно год назад. Замок вновь движется, Айзек. Дракула вернулся. - Это невозможно, ты же знаешь, все попытки его воскресить провалились. - Говорят, теперь у него золотые волосы и глаза, - гнул свое Гектор, глядя на извечно прямые плечи, на замершее тело, точно высеченное из камня, - его видели на другом краю земли, в стране восходящего солнца. И это не просто слова. В Японии что-то происходит, и мы пока не знаем, что. Все, кто пытался отправиться туда, исчезли. - Ты слишком часто общаешься с разными сомнительными чернокнижниками по зеркалу, - отозвался Айзек, - чаще, чем со мной. - А еще я не просыхаю, это ты хотел сказать? – Гектор подпер ладонью подбородок, положив ногу на ногу и покачивая носком сапога в воздухе, - ты как моя сварливая женушка, Айзек. - Нет, не это. Свист плети. Удар. - Уходи, Гектор. - Почему ты прогоняешь меня? Я еще не настолько пьян, чтобы стать твоей проблемой. Может, расскажешь, что случилось? - Тебе действительно интересно? Я думал, ты зашел поболтать о Дракуле. И о своей книге. О себе, - это вырвалось как-то само и прозвучало обиженно. Снова. - Все верно, но мне действительно интересно, - со временем их отношения стали слишком странными. Айзек знал, что если повернется – то напорется на пристальный взгляд светлых глаз Гектора как на кинжал. Поэтому он не оборачивался. - Как ты знаешь, я открыл в Штирии библиотеку для местного населения. Самые безобидные книги, учебники... в этом году случился неурожай, и сегодня я узнал, что библиотеку сожгли. Они думают, это колдовство... Мое злое колдовство виновато. - Король-некромант, мастер ковки, интересно, на что ты надеялся? – Гектор отпил из бутылки, выдерживая многозначительную паузу. Его мурлыкающий голос казался издевательским и сочувствующим одновременно, - что они поймут тебя? Полюбят тебя? Айзек-Айзек, прекраснодушный, добрый Айзек... Помнишь, как мы мечтали о мире, где останемся только ты и я? И Дракула. И наша ночная орда. Айзек помнил. Тот мир выглядел жестоким, потрясал воображение, как воплощение зловещего кошмара. Но Айзек был готов умереть за него. За Дракулу. И Гектор рядом с ним, всегда рядом с ним. Серебро и тьма, вот что такое Гектор – ледяные лунные искры, навек похороненные в его зрачках, язвительная улыбка, маскирующая тяжелораненую душу, ненависть, столь же чистая и смертоносная как освященная река. Ум, не позволяющий всему этому проливаться наружу. Только на страницы его книги, которая казалась Айзеку ужасающе бездарной и вместе с тем потрясала анатомическими подробностями. Оторваться от ее чтения было невозможно, но чувство, что он препарирует, подвергает дьявольской ковке еще живую плоть, не отпускало его. Едва ли не с каждой строчки лилась кровь. Светски-утонченный, воспитанный и ранимый Гектор, не позволяющий себе ничего лишнего, написал настоящий черный гримуар, исповедь самого зла, откровения волшебника, влюбленного в Дракулу. Вероятно, после этого ему стало легче. Или нет? Временами Айзеку казалось, он понимает Гектора, но тот был как луна. Всегда одной и той же стороной к нему, но какие ужасные тайны и глубины скрывает другая? Та, что веками во мгле. - Да, я помню, - после паузы отозвался Айзек, - ...тот мир выглядел проще. - В нем крестьяне не жгли твои любимые книги, потому что не было никаких крестьян, - подсказал Гектор тоном ночного демона, являющегося искусить праведника. Айзеку все еще не хотелось соглашаться с ним. Он упрямо сжал губы. Прохладный горный воздух спальни за время разговора остыл еще больше, жаровни едва тлели. Айзек не чувствовал ни холода, ни боли, пока был в особенном измененном состоянии на протяжении медитации. Но пришел Гектор и все испортил, сбив ему контроль. Постепенно свежие раны начинало щипать, а кожа покрывалась мурашками. Айзек сжал пальцы на рукоятке плети, но так и не замахнулся ею. Вместо этого он поднялся во весь рост, поворачиваясь к Гектору: - Если ты хочешь отправиться на поиски Дракулы, я не буду тебя удерживать, - медленно произнес он. Вероятно, время пришло. Запирать его здесь Айзек не собирался, он ведь не вампир. - Я хотел, чтобы мы отправились на поиски Дракулы вместе. - Нет, Гектор, - Айзек потянулся к своей рубашке: на тонком белом шелке сразу же проступили алые полосы, когда одежда коснулась израненной кожи. Так Гектор чувствует себя всегда? Только вместо рассеченной спины у него кровоточит душа. - Даже если Дракула вернулся, ты все равно останешься здесь? – вскипел Гектор, тоже вскакивая с кресла и взмахивая рукой так, что пролил вино из бутылки, - будешь пытаться построить свое королевство, доброе и милосердное? Люди боятся нас! Они никогда не примут нас! Знаешь, что они говорят о нас? Мы куем чудовищ из мертвецов, призываем демонов из ада, и сами мы – монстры! Твой замок полон ночных существ. Открой глаза, Айзек! Скажи своему сердцу, что твоя мечта никогда не осуществится, и пусть оно перестанет верить! Похорони свои иллюзии, как я похоронил свои! Наше место там, рядом с ним, во главе его войска! Во тьме! - Ты запутался, Гектор, - медленно произнес Айзек. В полутьме глаза его друга горели сине-зеленым огнем, лицо казалось уязвимым и жестоким одновременно, бледные губы дрожали. - Его больше нет. Это не Дракула... - Да пошел ты, - Гектор швырнул бутылкой в стену, и она брызнула всплеском вина и осколков, - что ты вообще понимаешь? Иди, беседуй со своими монстрами, чтобы получить хоть немного участия! Помирай девственником, люби людей, не буду тебе мешать! – Гектор выплюнул каждое из этих ядовитых обвинений так, словно это было что-то равносильно оскорбительное. Как год назад. Рассвет, Ленор, разбитый бокал, солнце, обливающее острую кромку холодных штирийских скал розовым и золотым. Год назад они с Айзеком поцеловались в первый раз, когда Гектор, почти такой же пьяный как сегодня, явился к нему и нес какую-то околесицу, заставил пить с собой. Кажется, в ту ночь бедняга суфий впервые попробовал алкоголь. Гектор поцеловал его, и он не сопротивлялся. Они оба этого желали. Гектор помнил, как сорвалось и потяжелело у Айзека дыхание, когда он обвел языком его чувственный красивый рот. Помнил, какие у него сильные руки, помнил бессознательно-страстную, стальную хватку на своей талии. Но затем Айзек сказал, что не собирается спать с кем-то только потому, что ему нужна поддержка и он хочет забыть коварную бывшую. Айзека спасло то, что Гектор был пьян, едва стоял на ногах и не смог набить ему морду. Потом он сделал вид, что ничего не было, и едва удостаивал друга тремя предложениями за день, и то если напивался. Просто в последнее время это случалось все чаще. А предложения становились все более распространенными. Глядя на Айзека, на то, как он сжимает губы, его квадратную упрямую челюсть, похожую на симметричные родинки татуировку, Гектор решил, что, пожалуй, перед тем, как свалить, нужно хорошенько разукрасить святого мудилу за тот проклятый разговор. Даже если тогда он был прав. Особенно за то, что был прав. Но тут Айзек произнес нечто, заставившее Гектора остановиться: - Ты все еще влюблен в него, правда? Влюблен в Дракулу. Не как в человека, не как в мужчину, а как в свою мечту, и тебе больно оттого, что она разрушена. Ты сам ее разрушил. - И что? За это ты оставишь меня? За мою мечту? Оттолкнешь, как тогда? Мы не будем вместе, даже если остались совсем одни? Даже если ты тоже этого хочешь? Я знаю, что хочешь. Поэтому на тебе живого места нет, Айзек. Но эта боль, знаешь ли, так просто не лечится. Ты можешь забить себя до смерти - и это ничего не изменит, потому что, если я беззаветно влюблен в Дракулу, то ты, Айзек, ты-то влюблен в меня. В этом твоя беда, мой друг, волшебник, мой король, - его голос упал до шепота, - я понял это в тот момент, когда ты отказался убить меня. Ты должен был хотеть моей смерти, но ты не хотел. Будь я на твоем месте, я бы убил тебя, не раздумывая! Но ты, ты, Айзек... это потрясло меня тогда. В тот момент я понял, что был глуп и не видел того, кто действительно мной дорожит. Когда Ленор вышла на солнце, я смеялся, и сам не знал, отчего. Если бы ты умер, я бы никогда не рассмеялся, понимаешь? Айзек взял руку Гектора в свою, переплел их пальцы. Такая холодная. Как в ту ночь, когда он отрезал себе палец с кольцом, подчиняющим волю. - Гектор... – прошептал Айзек и тот снова это почувствовал: крепкие руки на своей талии, рубашка кажется слишком тонкой, а комната заполнена колючим звездным светом и горным холодом. Когда Айзек поцеловал его, Гектор блаженно зажмурился, не смея выдохнуть или вдохнуть, чтобы не спугнуть. Поцелуй вышел таким же сладостным, сколь ужасным их разговор до этого. Айзек шагнул в сторону кровати, потянув Гектора за собой, и тот повиновался, не открывая глаз. Вдруг стало гораздо теплее: это Айзек вспомнил про жаровни, пламя взметнулось выше, полумрак наполнили золотые блики. На рубашке Айзека не было шнуровки или пуговиц; Гектору казалось, ее несложно будет стащить через голову, но он запутался в гладкой шелковой ткани, она так и норовила выскользнуть из пальцев, и уже прилипла к спине, приклеенная подсыхающей кровью. Когда Гектор дернул края вверх, и затем провел ладонью по обнажившейся коже, то ощутил на ней свежую влагу. Айзек сильнее сжал на его плече пальцы, явно сдерживаясь, чтобы не зашипеть от боли. То, что он с собой сделал, выглядело слишком жестоким даже для него, но Гектор был втайне этому рад: вслед за болью всегда приходит темная эйфория, это неизбежно, сейчас Айзека накроет и он этим воспользуется. Уже пользуется. Раскрытая ладонь Гектора прошлась по груди друга: они сидели на постели, увлеченно обмениваясь поцелуями, и в этот раз Айзек даже не думал притормозить. Только изредка прерывисто выдыхал, да угольные ресницы дрожали, когда он жмурился от удовольствия или боли. О, Гектор хорошо изучил эту науку, коварную и совершенно ему ненужную в самом начале. А затем от нее было уже так сложно отказаться... правда, он никогда не делал этого с мужчинами. Хотя пару раз, когда Кармилла устраивала оргии, его заставляли смотреть и убеждали присоединиться, но он всякий раз отказывался. Принудить же его силой было невозможно без ссоры с Ленор, о чем Кармилла всячески сожалела. Иногда Гектор тоже сожалел, что не согласился. Он коснулся губами припухшего следа от плетки на плече, чувствуя, как вздрагивает его друг: нельзя сказать, чтобы ему это не льстило, Айзек так стремился не думать о нем, что едва не спустил с себя шкуру. Или это, в самом деле, из-за сгоревших книжек и порушенной веры в человечество? Бедный милый Айзек... слишком добрый... Гектор провел языком по отметине, заставляя Айзека задрожать еще сильнее. Горячий... соленый... кровь и пот... этот вкус так нравился Гектору, постепенно сводил его с ума. Может, он тоже немного вампир теперь, перенял не только их мораль, но и их пристрастия? И разве не этого в конечном итоге хотел бы от них с Айзеком Дракула? Чтобы они были как вампиры, оставаясь людьми. Совершенные существа с несгибаемой волей и остывшей душой, лишенные изъянов обоих видов. Айзек зарылся пальцами в серебряные волосы Гектора, оттянул, заставляя открыть горло, прошелся по нему губами и получил в ответ благодарный и довольный вздох: ты быстро учишься, мой друг, мой король, этак может быть они сегодня и дойдут до чего-нибудь кроме страстного облизывания. Хотя Гектору нравилось и так, очень нравилось: чувствовать себя объектом поклонения оказалось настолько приятно, что он и сам не заметил, как его повело. Очнулся на мгновение, когда уже сидел у Айзека на коленях, широко раздвинув ноги, пока пальцы некроманта скользили туда-сюда по напряженному члену, изредка сжимаясь почти грубо, сминая, срывая короткие стоны. Опомнившись, Гектор потянулся к застежке штанов своего друга, готовый, что сейчас его руку перехватят, но этого не произошло. У Айзека стояло так, что даже выглядело болезненным, соблазнительным... Гектор обвел подушечкой пальца влажную головку, заставив затрепетать, и сам довольно застонал в унисон, когда Айзек лихорадочно стиснул его в своей хватке. Он прильнул совсем близко, вцепившись свободной рукой в спину Айзека, едва ли сознавая, что причиняет боль, но пусть, пусть, он это заслужил. Мог бы и не вести себя как мудак весь этот год, не читать его книгу, кусая губы и притворяясь, что не понимает – это написано, чтобы его изводить, чтобы позлить его, может быть, совратить его. Гектор и сам не очень понимал, зачем он пишет все это. Может быть, потому, что это проще, чем взять и поговорить с ним. Айзек тоже скользнул ладонью по спине Гектора – словно отзеркаливая его движения, но намного нежнее. Гектор послушно выгнулся вслед за лаской, тяжело дыша, это было преступно-хорошо. Даже если его собственная рука вся в крови, и кровь капает на постель, пятная простыни. Как вампир, и от этого ему почему-то становилось и больно тоже. Сможет ли он когда-нибудь стать нормальным? И нужно ли ему это? Не лучше ли подтолкнуть Айзека к той грани, с которой он упал год назад. Тогда они снова станут одинаковыми, вновь будут вместе. Так продолжалось до тех пор, пока Айзек все же не перехватил его руку. Ту, которой Гектор цеплялся за спину, исполосованную багровыми отметинами от плетки. Гектор недовольно зашипел, изворачиваясь кошкой, но Айзек оказался намного сильнее. Притиснув Гектора к постели, держа его руки и упираясь в запястья всем своим весом, он отчетливо укусил за плечо, за горло... ах... зачем он так делает? Гектор и сам не знал, почему ему так нравится фантазировать об Айзеке с клыками: но факт оставался фактом, внизу живота скручивался горячий тугой узел, посылая в мозг пьянящие импульсы. Айзек вновь коснулся его члена... Каждое грубоватое движение такое правильное... словно его друг научился открывать самые потаенные, самые постыдные желания и теперь исполнял их с упоительной жестокостью, не намереваясь пощадить. Тяжесть чужого тела сверху, горячие тиски сильных пальцев на члене, постепенно ускоряющийся отчетливый ритм быстро заставили скулить, изгибаясь на постели и требуя еще, еще... пока все не закончилось и Айзек не выдрочил из него финальный стон, разгоряченный и почти жалобный. Под этот непристойный аккомпанемент, крупно вздрагивая, искусав им обоим губы, Гектор излился ему в руку. - Представляешь Дракулу или еще сдерживаешься? – хрипловатый шепот Айзека заставил Гектора очнуться, вынырнуть из эйфорического тумана. - Что... ты сказал? - Ты слышал, - Айзек снова перехватил руку Гектора, метившего залепить ему пощечину. Он видел, как зло и оскорбленно покривились губы его гордого друга... еще мгновение и ничего будет не исправить, все разрушится снова... – я хочу, чтобы, когда мы занимаемся этим, ты думал только обо мне, понятно? Почти угроза, но взгляд Гектора, заледеневший было, оттаял, тело, напряженное, как струна, поддалось, обмякая. - Занимаемся «этим»? – фыркнул Гектор все так же злонравно, - мой целомудренный друг... - Да я пошутил, никто не обвиняет тебя всерьез, что ты передергиваешь на Дракулу... - Но ты дрочишь на Дракулу, Гектор, - продекламировал некромант, передразнивая его. - Святая правда, Гектор. Ты дрочишь на Дракулу! С каждым словом становилось только хуже, но теперь Гектор содрогался от смеха. - Прекрати, заткнись, ты все испортил, - выдохнул он, наконец, бессильно откидываясь на постели и глядя на Айзека из-под ресниц. Серебряные волосы разметались по подушке, а бледный рот так хорошо и так порочно алел от недавних поцелуев, - иди нахер, Айзек. Я представлял не его, а тебя вампиром... - О, ну это в корне меняет дело, - согласился Айзек с усмешкой. Они снова поцеловались.