Экспедиция в Ксен'Дрик

      «Эта женщина сводит меня с ума...снова.»       О чем только думает эта лисица, когда так издевается над Леонардом Сильверкроуном, главным мерзавцем Аундаира?! Да он и так еле сдерживается, а сдерживать свои желания эльф не привык.       «Творит, что хочет, не думая о последствиях.»       Но одно дело, когда она была далеко, соблазняя его лишь при встрече, да и то… Последнее время было не до этого.       Но неделя рядом!       Каждое утро просыпаться рядом с ней, так доверчиво прижимающейся к нему, когда его отделяет от желаемого одна лишь его же тонкая рубашка, используемая ею вместо ночной сорочки, да кружевное белье, не скрывающие, а подчёркивающие аппетитные формы его возлюбленной… Одна лишь мысль о ней, прижавшейся своей упругой мягкой грудью к нему и положившей голову на его плечо, заставляет кровь отливать от головы куда-то вниз живота.       Единственное, что сдерживало его все это время — это этот дикий холодный сгусток страха, мертвой хваткой держащий эльфа за горло, страх потерять ее, страх сделать ей больно, оттолкнуть своими действиями… Отчего каждое утро вместо решительных действий он осторожно вставал, чтобы не потревожить сон Бел, и шел принимать ванну. Очень холодную ванну.       И все же, кажется, он уже на пределе. И неудивительно! Когда она, пусть и под действием хмеля, так прижимается к нему, оттягивая ворот, открывая эльфийскому взору обзор на столь соблазнительные холмики, ещё и высказывая претензию, что он даже не попытался коснуться ее за все это время, да ещё и когда она же так ласково прижимается к нему с другой стороны… Он все ещё не понимает, как он умудрился понять, что что-то идёт не так и устоять перед таким соблазном! Но вот позже…       Кажется, его разум уже мутнеет от похоти, вызываемой этой женщиной, раз от тонкого намека он едва не взял её прямо там же, у камина, только в последний момент вспомнив, что они не одни, а в комнате ещё эта горилла, помешанная на битве, Алан, угрожавший зарубить их обоих до поездки Лео в пустыню Менехтарун!       Вот и сейчас, он невольно раздевает взглядом ее, сидящую рядышком, скользя от груди к бёдрам и длинным, таким стройным ножкам, вспоминая этот эпизод после пробы пива с двумя красавицами Джин-Хо рядом с одним сведённым с ума Леонардом…       — И как тебе? — Не будь он так поглощён воспоминаниями, эмоциями, что они в нем воскресили, да и созерцанием форм любимой, чего уж тут таить, он бы заметил этот хитрый взгляд, которым она оценивающе скользнула по нему, задавая этот вопрос.       — Врать не буду — мне понравилось когда меня пытаются соблазнить с двух сторон, но из-за того, что ты делала это активней, я толком не понял, что произошло.       — Да? И которая я это делала активней?       «В смысле?» — Лео поднимает взгляд к ее глазам, таким хитрым, что невольно он начинает чувствовать подвох в этом сбивающем с толку вопросе. Глядя на нее долго, с прищуром, эльф старательно думает, чувствуя себя как на минном поле, где один неверный шаг может повлечь за собой непоправимое.       — Ты, которая ты. — осторожно выдает, наконец, он, — Ещё возмутилась, почему я не пытался с тобой переспать в течение прошлой недели.       Бел хмыкает и садится к нему на колени, обнимая и ласково проводя по лицу, и опускаясь к груди. «Да что же ты творишь-то?!» — мысленно взвыл эльф, чувствуя, как в тех местах, где его касается возлюбленная, начинает гореть и приятно прокалывать кожа, заставляя все внутри мужчины трепетать и жаждать ещё… и больше.       — Я, которая я? А как же другая я? Это уже не я или тебе не понравилось, как эта я тебя соблазняла? — Она говорит тихо, так проникновенно и гипнотизирующе, не сводя своих янтарных глаз с глаз Лео, что его рука невольно тянется к завязкам на ее одежде.       — Ты, которая ты и в твоей одежде. — сердце ускоряет свой бег от этого пронзительного взгляда, мягкого шепота и сладкого аромата девушки, — Видимо тебе стоит напомнить, как ты пыталась меня соблазнить.       — И что же, ты посчитал, что другая я — не я только из-за того, что она была в другой одежде? — Гладившая Лео рука перехватывает его, тянущуюся к ближайшему шнурку, и перекладывает на поясницу девушки, мешая раздеть лисицу, — Или ты решил, что я — это я только по внешним признакам?       — Хммм. — это тепло ее тела под ладонью столь приятно, его не мешает ощутить тонкая блузка, надетая на нее, что эльф невольно чуть сжимает руку, уведя ее на бок, пока сам он заставляет свою голову работать, продолжая этот мучительный разговор, — Может потому, что ты перед всем этим сидела именно там, где была самая активная? Да и как другая ты помнила бы про прошедшую неделю, если мы про неё толком не разговаривали? Было тяжело, но в конце концов та, которая не была в твоей одежде… ушла? Но там сидел Алан. Так погоди… — Мысли путаются от ее близости, сердце колотится у самого горла, а в животе разгорелся такой пожар, что так просто его уже не потушить.       — М… котик, ты ещё в состоянии думать?.. — она наклоняется и нежно прикусывает эльфу шею, сразу же целуя то место.       Прикусив губу, чтобы не взвыть от удовольствия, эльф смеряет ее взглядом:       — Боюсь что уже нет, — слова срываются как-то излишне быстро, но Лео больше не может продолжать эту игру в кошки-мышки, вновь протягивая руку к шнуровкам.       Но она снова перехватывает руки возлюбленного и, переплетя с ним пальцы, роняет обоих на диван, подняв руки эльфа выше его головы и оперевшись на них же, нависая таким образом над Леонардом и не давая тому даже шанса пошевелиться. После чего она склоняется к его лицу и тихо шепчет в нескольких сантиметрах от его кожи, обдавая теплом дыхания, вызывающим дрожь во всем теле:       — Любимый… — Ее губы смещаются в сторону чувствительного эльфийского уха Леонарда и он чувствует жар, разлившийся от него по всему телу, когда она горячо выдыхает своим сладким тихим голоском прямо в длинное ушко, — …запомни, измена мне со мной — все равно считается изменой, так что… Будь аккуратнее, а то вызовешь смену приоритетов у мстительной лисицы.       Его дыхание становится все тяжелее, для возвращения хоть какого-то самообладания приходится закрыть глаза, но от этого, кажется, становится лишь хуже, он будто оказался во тьме наедине с ней, ее запахом, теплом ее тела и жаром там, где она касалась его.       — Даже не пытался, милая, — едва выдавливает он глухим голосом, все еще пытаясь выдернуть руку из ее хватки.       — Кажется, нас ждёт работа, верно? — Джин-Хо немного отстраняется и улыбается.       «САДЮГА!» — Все нутро эльфа горит и тянется к этой женщине, а она издевается?!       — Кажется, нас не сильно подгоняет время, можно и задержаться, не думаешь? — быстро выпаливает Лео, пытаясь достать одну руку и приподняться на локте, но коварная женщина не торопится давать ему свободу.       — Мммм… Разве?.. Думаешь, Алан будет долго делать свои дела? — Она приподнимает одну бровь, взглядом будто говоря: «давай, убеди меня», — И вообще, — она снова склоняется к его уху, — а ты уверен, что я — это я?..       Лео едва не воет. В горле резко пересохло, а по телу пролилась сладкая слабость. Едва ворочая языком, он тем не менее старается звучать непринужденно:       — Считай, что я это чувствую. Походка, повадки, запах, знания. Все читается. И сейчас я уверен, что ты это ты. А на счет Алана — думаешь он не подождёт? Или он будет делать свои дела крайне быстро? Я ещё не удивлюсь, если мы будем его стоять ждать. Лисонька, я погляжу тебе нравится быть сверху? — Лео широко улыбается, отвлекая и себя и ее на очевидное в слабой надежде освободить руку.       Она широко улыбается в ответ, перенося больше веса на руки, едва не заставляя любимого выть от бессилия и жажды:       — А ты же уже вроде бы выяснял, что я страсть как люблю смотреть на людей сверху вниз, нет? Правда тогда ты меня сбросил с высоты, кажется… — Она касается губами кожи эльфа под ухом, потом чуть ниже и еще ниже, буквально создавая дорожку из своих горячих поцелуев от его уха к ключице, заставляя трепетать и таять мужчину под собой, — Ну раз у тебя так развито шестое чувство, — шепчет она ему в шею, — пусть оно тебе подскажет, что ты делаешь неверно, м?       — Оно не дает ответа на такие вопросы. Особенно сейчас.       Никаких ответов. Никаких мыслей.       — Хочешь подсказку?       Лео смеется:       — Давай сразу три! — и то не факт, что поможет, все мысли эльфа сконцентрировались лишь на одном и это ни капельки не способствует ясности мышления.       — А чем будешь расплачиваться? Мы же злодеи и ничего просто так не делаем.       — Оооо, вот как мы заговорили. Да ты самая отъявленная злодейка в этой комнате! Пощады! — Полушутя молит Леонард, ожидая, что его сердце вот-вот не выдержит такого давления со стороны эмоций и остановится или выпрыгнет из груди прямо в руки этой дерзкой красавицы.       — Ну уж нет… Зло не знает пощады, не знал?       — А чем хочешь, чтобы я расплатился?       — Неееет, это будет слишком просто для тебя… Сам думай, чем подкупить эту страшную и ужасную злодейку.       «Точно садистка! Знает же, что во мне вызывает! Да учитывая нашу позу — не знала бы, почувствовала!» — его мозг судорожно пытается найти решение, пока спутанные мысли не выдают одну-единственную идею: «Ведь я еще не говорил ей этого… Хотел… Но никак не получалось…»       — Могу выменять три подсказки на три слова?       Лиса отрывается от расцеловывания шеи своей жертвы, давая ему хотя бы временную передышку, и улыбается, глядя в глаза Лео:       — Нет, разве что четыре слова за одну подсказку.       — Люблю я тебя, лисья ты морда, — говорит Лео с улыбкой, глядя в глаза Белинды, — За два слова сдачи не прошу.       Она цокает:       — Ох, чуть-чуть ошибся, надо же, а был так близок… — она останавливает свое лицо в нескольких сантиметрах от его и хитро улыбается, — вот тебе и подсказка, Лео.       — Бел… — страсть на секунду отходит на задний план, стоит его взгляду сосредоточиться на ее милом лице, начав тонуть в этих янтарных глазах, но возвращается в тот же миг, как он перестает ощущать давление на свои кисти.       Мимолетная мысль донесла до него, что ворох подушек, накиданных перед жарким камином будет удобнее, но развить ее эльф не успевает: мягкие губы кицуне коснулись губ эльфа, и его сознание мутнеет и покидает получившего свободу Леонарда, сразу же прижавшего к себе освободившейся рукой такую теплую, такую мягкую, изящную и желанную Белинду.

***

      Ловкие руки Белинды быстро срывали и без того расстегнутую одежду с Лео, пальцы которого безуспешно боролись со шнуровкой наряда лисы.       Их поцелуй уже давно перестал был нежным, если он был таким хоть миг, давно стал требовательным и страстным: приоткрыв губы эльфа своими она давно проникла своим язычком в его рот, начав играть и сводить с ума его касаниями изнутри, глядя ему в глаза полуприкрытыми янтарными хищными очами.       Это сводило с ума. Чёртовы завязки! Если бы не они… напряжённый эльф сел, чуть отодвигая немного от себя возлюбленную, чтобы перевести дыхание.       «Срезать к дьяволу и все, пусть катится в Шаварат эта ебанная мода!» — на Лео накатило невероятное раздражение, когда он увидел, что почти ничего не смог распутать.       Будто услышав его мысли Бел усмехнулась и поднялась с его колен, оставив на седушке лишь одну ногу в высоком шнурованном сапоге. Подняв руку эльфа, она положила ее одной рукой себе на бедро, другой потянув за одну из нитей, после чего медленно провела его рукой вниз, ею же освобождая ногу от обувки.       «Дьявол, какая же она охуительная…» — эльф почти бездумно проводил взглядом вслед за собственной рукой, уже не ведомой Джин, перешедшей к собственному лифу, который до того так долго мучил Леонард. Дыхание эльфа сбилось ещё сильнее, когда он снял с нее сапог и приступил к этому же действу на второй ноге, чувствуя ладонью лёгкое дрожание лисы, когда он проводил по ее бедру. К собственному удивлению такая реакция только сильнее завела его, в его глазах даже потемнело на миг от захлестнувшей его похоти в ответ на эту легкую дрожь. Миг — после чего вниз с тихим стуком упал верх ее наряда, а его глаза поднялись, чтобы увидеть восхитительное зрелище, что она скрывала от него до сих пор — ее прекрасное тело, покрытое шрамами, оставленными ублюдком, но от того не менее прекрасное, два идеальной формы холмика с торчащими аккуратными сосками и ее раскрасневшееся лицо и янтарные глазки выше…       Лео едва ли не задохнулся, замерев на миг, от этого зрелища, после чего подался вперёд и вверх, к ней, уже сам накрывая ее рот страстным поцелуем и роняя ее на стол, на котором тихо звякнула от этого посуда, одной рукой вновь проводя по её ещё неосвобожденному от тонких узких брюк бедру и закидывая эту ногу себе на талию, а вторую протискивая ей под поясницу, вынуждая лису изогнуться в его руках, прижаться к его торсу своим идеальным плоским животиком и грудью.       Этот напор вырвал из ее уст тихий стон, нектаром достигшего острых ушей эльфа, отчего его руки будто сами собой переместились на другую влекущую к себе мягкую округлость. Чуть сжав пальцы на обтянутой брюками попе, он приподнял ее таз, надёжнее размещая девушку перед собой на столе, после чего, не сильно ослабляя хватку, он сместил руки вперёд, на этот раз быстро, хоть и грубо, избавляя Бел от остатков одежды.       Только после этого он дал ей отдышаться, разорвав поцелуй и чуть отодвинувшись, чтобы ещё раз восхититься своей любимой и…       Его будто окатили ушатом холодной воды, когда он увидел сжавшуюся на столе и закрывшую глаза Белинду.       Вид обнаженной красавицы не дал ему уйти на попятную, как днем ранее, но теперь он смог немного более трезво мыслить.       «Даун озабоченный, ну куда я пру?!» — мысленно ругая себя, он коснулся ее боков уже более ласково, без прежнего напора, и бережно поцеловав в ключицу, прямо под шеей, осторожно приобнял, помогая сесть на столешницу, и тихо прошептал, обнимая:       — Не бойся, любовь моя… Я никогда не причиню тебе вреда… Обещаю, я буду нежен с тобой… Всегда…       Ее глаза приоткрылись и она доверчиво посмотрела на эльфа.       Такая изящная. Такая беззащитная. И куда подевалась та дикая лисица, нагло соблазнявшая его несколькими минутами ранее? И как эта мразь только посмела причинить ей боль?! Как он посмел наполнить ее этим страхом?!       Вслед за волной гнева на того ублюдка, от которого ему ещё предстоит ее защитить, на Лео накатила нежность от вида его милой красавицы-лисички. Притянув ее ближе к себе, он мягко поцеловал ее в лоб и осторожно подвёл к лежбищу у камина, примеченному ранее:       — Не бойся, родная… — Прошептал он, нависнув над ней, уложив на подушки, и ласково убирая волосы с ее лица, — Я всё исправлю… Обещаю…       Наклонившись, он нежно поцеловал ее в губы, не делая больше ничего, только прижимая ее к себе, обхватив одной рукой со спины, пока не почувствовал, как ее тело чуть расслабляется, а дыхание становится более резким.       Только тогда он, старательно удерживаясь от резких движений, медленно положил вторую руку на ее бедро с внешней его части и повел ею вверх, от колена, с удовлетворением отмечая участившееся дыхание и едва заметный трепет.       Отлипнув от ее губ, он начал спускаться поцелуями по шее ниже, в то время как рука на ее ноге оказалась уже между ней и подушками на полу, после чего он медленно повел ею обратно в сторону колена, вместе с тем приподнимая ногу и закидывая ее себе на плечо как раз когда поцелуи мягко опустились до низа живота. Оторвавшись от мягкой кожи своей возлюбленной, чтобы хотя бы немного сохранить рассудок, подтачиваемый уже не просто тяжёлым дыханием девушка, а ее тихими, едва слышными стонами при каждом его прикосновении к бледным шрамам, он не удержался и, повернув одну лишь голову чуть прикусил кожу с внутренней части бедра. Последовавший от этого неожиданно тонкий вскрик заставил Леонарда посмотреть на нее и уже самому едва не вскричать от восторга и ликования: окончательно расслабившаяся, она изогнулась в экстазе, в хищных янтарных глазах, чуть прикрытых, с широкими, почти круглыми зрачками больше не было никакого страха, лишь желание и удовольствие, от которого, по-видимому она частично потеряла контроль над своей формой, прикусив своими зубками с остренькими клыками лисий пальчик — ее руки стали тоньше, покрылись короткой мягкой шерсткой, черной, с белыми «перчатками» на почти человеческой кисти, только с острыми небольшими коготками и черными подушечками на кончиках и у основания изящных пальчиков. Второй рукой, которой он все ещё сжимал ее бок, он ощутил прокатившуюся по ней волну удовольствия и, поняв, что ей это нравится, снова склонился к бедру, медленно, не отводя взгляда от ее глаз, очень медленно целуя ее чуть выше того места.       Ещё один вскрик, снова чуть громче, ее голос едва поменялся, а тело снова изогнулось. Лиса прикрыла глаза, разрывая зрительный контакт, но ее выражение лица и яркий румянец продолжили говорить эльфу, что он все делает верно.       «Неужели… Все так просто?» — реакция лисы заставила его нутро гореть ещё сильнее, будто оно лучше него почувствовало предел Бел, но Лео ещё мог немного держать себя в руках, желая доставить ей больше удовольствия… и, чего уж тут греха таить, раскрыть все тайны этого удивительно отзывчивого тела — то, что для него было впервые. Впрочем, эта удивительная женщина и так подарила ему много новых для него чувств.       Бросив ещё один взгляд на ее лицо и сжавшие подушки лапки, эльф шумно выдохнул и начал ласкать ее уже активнее, отодвинувшись от бедер и целуя, полизывая и прикусывая шрамы на ее животе, поднимаясь потихоньку выше, ближе к мягким грудям, доводя ее до исступления и полной потери контроля над собой, отчего с каждым выдохом громкость стонов стала становиться все громче, кажется, достигнув наивысшей точки, когда он едва обхватил зубами ее сосок, слегка коснувшись его кончиком своего языка.       И в тот же момент он почувствовал, что лиса достигла кульминации. Изогнувшись и замерев на миг в этой позе, она обхватила его таз своими бедрами, опираясь, кажется, на откинувшуюся назад голову и обнимающие ее руки эльфа. Волна наслаждения прокатилась по телу Лео вместе с ней, оттесняя крохи самоконтроля, заставляя его замереть, ведь до он почувствовал ее пик в полной мере — за секунду до него девушка сама совершила решительный рывок, отдавая себя любимому окончательно.       Все чувства в миг будто обострились, пока они замерли, переплетённые телами. Он чувствовал дрожь ее тела, но дрожь не страха, а удовольствия, ее тепло сводило его с ума. Его рука провела вдоль ее позвоночника по влажной спине, вызывая новую порцию дрожи в девушке, что в свою очередь отозвалось столь приятным чувством, что он сам не совладал с собой, прижимая ее к себе ещё плотнее и потянувшись к ее, столь желанным, губам, отчего ее следующий стон утонул в каком-то особенном поцелуе — чувственном и нежном одновременно, растворяющем последние мысли и объединяющем их души…