Cacoethes

— Отпусти меня, — выдавил Адриан. Локон на лбу Риддла болтался между ними, влажный от пота. Его рука крепче сжала рубашку Адриана, удерживая более низкого слизеринца на месте. Карие глаза угрожающе прищурились. Шрам слегка покалывало, маленькие искры пробегались по его нервам от близости другого слизеринца. Адриан попытался вырваться, ударив Реддла по руке кулаком, подняв при этом палочку, которая всё ещё была зажата в другой руке, но ничего не вышло. Будущий Темный Лорд развернул их, впечатав Адриана спиной в стену. Его голова ударилась о камень стены, и пальцы, сжимавшие прежде палочку, разжались. Реддл оттолкнул упавшую палочку подальше, пока его собственная белая палочка из тиса скользнула Адриану под подбородок. — Нам так много нужно обсудить, — промурлыкал Реддл, в его словах слышалась пугающая мрачная нотка. — И ты наконец-то ответишь на все мои вопросы. — Отъебись, Реддл. Я тебя не боюсь. — А стоило бы. Адриан усмехнулся, поморщившись от боли, вспыхнувшей в его затылке и спине. Он посмотрел на Реддла и тут же почувствовал прикосновение к своему разуму. Не тратя времени на раздумья, Адриан поднял свою защиту. — Значит, оклюменция… но пока ещё недостаточно сильная… Я могу разорвать твой разум и забрать всю нужную мне информацию, — его голос понизился, когда Реддл прижался так сильно, что его губы едва ни касались кромки уха Адриана, обжигая дыханием. — Я могу свести тебя с ума, и ты проведёшь остаток жизни в Святом Мунго, не помня даже своего имени. Но по какой-то странной причине я хочу, чтобы твой мозг остался целым. Адриан шумно сглотнул, чувствуя, как тело Реддла прижимается к нему ближе, вдавливая в холодную стену класса. Темный, пряный аромат окружил его, их магия все еще парила в заряженном воздухе. Что же теперь делать? Его вспыльчивость стоила ему тайны. Его гриффиндорская сторона вырвалась наружу, упиваясь необходимостью сразиться с Реддлом и посмотреть, чем закончится бой с будущим Тёмным Лордом. Что именно видел Реддл? Фигуры были призрачными, больше отголосками заклинаний, чем различимыми образами. Тем не менее, его преступления швырнули ему в лицо, раскрываясь при этом и перед противником. Он использовал Круцио… Сектумсемпра… не думая о последствиях. Это и ещё множество других глупых ошибок, которые он совершил. Адриан вздрогнул, когда чужая теплая рука поднялась и взяла его за подбородок. Адриан не мог сдержать вскрик, сорвавшийся с его губ, когда раскалённый металл кольца коснулся его кожи. Боли не было, но казалось, что все его нервные окончания вмиг воспламенились, пока пламя стекало в пульсирующую точку шрама. Этого не происходило, когда кольцо соприкасалось с его рукой, но сейчас он был ослаблен двумя дуэлями, и близость прикосновения к его шраму явно имела какое-то значение. — Почему я чувствую связь между нами? Почему наши палочки отказываются сражаться друг с другом? Почему ты так реагируешь на мое… кольцо? — спросил Реддл, его лицо было в опасной близости от лица Адриана. Карие глаза на мгновение опустились на губы, с которых сорвался очередной вскрик. — Я знаю некоторые из твоих секретов, Адриан, но многое я всё ещё не понимаю. А я ненавижу что-то не понимать. Глаза цвета смертельного проклятия широко распахнулись, когда пальцы, держащие его за подбородок, скользнули выше, к щеке, нежно обхватывая скулу. Любые слова, уже готовые сорваться с языка, замерли на кончике языка от всепоглощающего голода, который он видел в глазах более высокого слизеринца. — Я приглашаю тебя на собрание завтра вечером. Эйвери поможет тебе добраться до места встречи. Я хочу увидеть твою реакцию, — чужие губы изогнулись в мрачной улыбке. — Чтобы понять, считать ли мне тебя врагом или… другом. Адриан хотел бы посмеяться над словом «друг», сорвавшимся с губ Реддла, но его мозг так и не смог сформулировать хоть какой-то ответ из-за грохота сердца и странной пульсации шрама. Внезапно Реддл отпустил его и вышел из класса во всполохах развевающейся мантии, которой даже Снейп мог бы гордиться. Адриан привалился к стене, чувствуя себя странно опустошенным. Голова раскалывалась болью от каждого удара сердца. Глядя на валяющуюся на полу палочку, он вспомнил о Приори Иинкантатем и о воспоминаниях о магии, сокрытых в ней. Адриан не смог даже мысленно разозлиться на свою палочку. Палочка просто показала то, что сотворил он сам. Его гнев, который он испытал после погони за Беллатрикс, использование Непростительного, дрожь восторга где-то глубоко внутри после того, как он изрезал Драко Малфоя. Адриан сполз по каменной стене, безвольно вытянув ноги перед собой, пытаясь справиться с мириадами противоречивых мыслей, клубившихся в его голове.

***

Адриан жевал тост, растворяясь в нарастающем шуме завтрака в Большом Зале. Сон ускользал от него большую часть ночи. Да и о каком сне могла идти речь, когда на соседней кровати спал Реддл, узнавший столько его секретов? И вот теперь, утром, Адриан чувствовал себя разбитым и неуверенным во всём. За завтраком к нему присоединились Аделия Гринграсс, Друэлла Лэзенби и Сильвия Селвин, подсевшие к нему вскоре после того, как он устроился за почти пустым столом. Аделия снова восхищалась его волосами, склонив голову на плечо Адриана и накручивая на палец тёмные пряди его волос. Вчера вечером странно тихий Оникс приполз спать к Адриану в постель, и сейчас снова заснул в кармане его мантии. — Что произошло прошлым вечером? Лестрейндж вернулся в гостиную в расстроенных чувствах, — спросила Друэлла, поднося к губам дымящийся чай. Карие глаза девушки с любопытством смотрели на Адриана, ожидая от него ответа. Адриан хотел было пожать плечами, но голова Гринграсс всё ещё лежала на его плече. — Не знаю, спроси у него, — вместо этого ответил он. Сильвия задумчиво хмыкнула, подняв рыжие брови. — Вы видели лицо Тома Реддла, когда он вошел в гостиную вскоре после этого? У меня от него мурашки по коже. — От него у всех мурашки по коже, — ответила Аделия, оставив в покое наконец-то волосы Адриана и склонившись над столом, чтобы взять горсть винограда. — Не уверена были ли это мурашки от выражения его лица, от той силы, что от него исходила или от всего этого одновременно, — заметила Друэлла. — Это так волнительно… как думаете, каково было бы быть с ним? Адриан поморщился. — Обязательно обсуждать именно это? — Ему, кстати, нравится на тебя смотреть, но кто может его в этом винить, — Друэлла ухмыльнулась. — И да, обязательно. Ни одна девушка никогда не сближалась с Реддлом, и хотя вокруг него всегда вьётся группа мальчишек с нашего курса, я сомневаюсь, что он действительно считает их друзьями или хотя бы равными себе. Он такой загадочный. Оникс высунул голову из кармана. — Хоссиян, ты нашшел ссебе ссамку? Адриан бросил на Оникса многозначительный взгляд, что привлекло внимание девушек к его питомцу. Аделия восхищенно вздохнула, когда Оникс окончательно выскользнул из кармана мантии и скользнул к освободившемуся плечу Адриана. — О, он прекрасен, — выдохнула Гринграсс. — Можно я его поглажу? — Мистер Певерелл. Подняв голову, Адриан тут же столкнулся с голубыми глазами своего будущего наставника. На лице профессора Дамблдора явно читалось раздражение. — Да, профессор Дамблдор? — Ваш… питомец доставляет неудобства студентам младших курсов, и я вынужден настаивать, чтобы вы держали его за закрытыми дверьми своей спальни. Адриан отвернулся от профессора, чтобы посмотреть через стол на всех младших слизеринцев, которые с интересом наблюдали за происходящем разговором, бросая мрачные взгляды на старшего мужчину. Затем он мельком глянул на соседний столик когтевранцев, которые в основном читали или увлечённо о чём-то спорили. — Я не вижу младших студентов в бедственном положении, профессор. Я также проверил школьные правила, и все питомцы меньше кошек разрешены. Змеи даже отдельно упоминаются как специально разрешенные. — Вы не можете его контролировать, так что я вынужден буду обсудить этот вопрос с директором Диппетом. Адриан устало протер глаза. Он совсем не хотел участвовать в этом споре, слишком вымотанный бессонной ночью и прочим дерьмом, в котором он оказался после вчерашнего вечера. — Тогда идите и поговорите с директором. Уверяю вас, я могу контролировать свою змею, профессор. Губы Дамблдора дернулись, но затем он отвлекся на что-то другое. Адриан проследил за его взглядом и увидел, как в Большой Зал заходят его однокурсники. Реддл шёл впереди группы, его челюсти угрожающе сжались, а в темных глазах тут же появился гнев, когда он заметил Дамблдора. Конечно же, он тут же подошел к ним. — У тебя проблемы, Адриан? Адриан открыл рот, чтобы ответить, но тут же захлопнул его. В том, как слизеринец сказал это, было что-то, от чего в голове зазвенел предупреждающий колокольчик. Он отвел глаза, сжав кулаки на коленях. — Профессор Дамблдор, — поздоровался Том Реддл с притворной вежливостью, — чем мы можем вам помочь? Однако профессор ничего ему не ответил, молча переводя взгляд с Реддла на зеленоглазого мальчика, который теперь смотрел в другую сторону. Не говоря больше ни слова, Дамблдор вышел из Большого Зала, и его голубые и пурпурные мантии развевались позади него, пока он не скрылся за углом. — От чувства вкуса этого мужчины хочется вырвать себе глаза, — пробормотала Аделия. — Бедняжка! — её пальцы скользнули по блестящей чешуе Оникса. Змея на этот никак не отреагировала, просто уставившись на Реддла, а затем скользнув на колени Адриана. Слизеринка воспользовалась этим, чтобы снова прижаться к Адриану, уложив голову на место, где только что был Оникс. Кассиус занял место рядом с Друэллой, напротив Адриана. Однако Адриан не отрывал взгляда от стоявшей перед ним почти пустой чашки тыквенного сока. Между подошедшими слизеринцами тут же завязался разговор, но Адриан слишком глубоко погрузился в свои мысли, чтобы участвовать в нём. В воспоминаниях, которые Дамблдор показал ему о детстве Реддла, маленький мальчик рассказал профессору, что может говорить со змеями. Он вспомнил затравленное выражение лица директора и идущее от него осуждение. Но что теперь отличало Адриана от Реддла? Гарри Поттер разговаривал со змеями ещё со времён своего второго курса, о чём было известно всей школе. Было ли презрение, которое Дамблдор открыто выказывал Реддлу, одной из причин, по которой слизеринец погрузился во тьму? Конечно, даже в случае, если это так, Реддл всё ещё оставался чудовищем, выпустившим по собственной воле василиска в школу, полную детей. Через полчаса Адриан вместе с остальными слизеринцами уже спускался в подземелье, в которых проходил урок Зельеварения. Слизнорт избегал с ним зрительного контакта пока объявлял, что они будут варить напиток Живой Смерти. Этот человек десятилетиями не менял свой учебный план. Слизнорт объяснил, что сегодня они попытаются сварить зелье до конца, и подчеркнул, насколько сложная им предстоит работа. Рецепт зелья уже был написан на доске, но профессор попросил также внимательно прочитать учебники, лежащие на углу каждого стола. Адриан потянулся к своей школьной сумке, простым заклинанием меняя старую обложку учебника Принца-полукровки, чтобы она соответствовала той, что была у книги выданной преподавателем. Каждый студент должен был сварить своё зелье самостоятельно, чтобы Слизнорт смог понять прогресс каждого. Адриан открыл нужную страницу, водя пальцем по мелким каракулям чужого почерка. Адриан с головой ушел в варку зелья, не обращая внимания на остальных. В классе снова было душно, и он быстро сбросил мантию и закатал рукава. Он с легкостью выполнил первые шаги, чётко следуя инструкциям Принца-полукровки. Ещё недавно он сидел в этом же классе со своими друзьями, а волосы Гермионы сильно вились из-за духоты и повышенной влажности. Его сердце сжалось при воспоминании о лучшей подруге. Она была бы разочарована им, его участием в дуэли со слизеринцами и тем, как он ведёт себя с профессорами. Дремоносный боб издал треск, когда Адриан раздавил его серебряным лезвием, вместо того, чтобы разрезать, как было написано в оригинальной инструкции учебника. Он убедился, что добавил тринадцать, а не двенадцать бобов, прежде чем перемешать зелье семь раз против часовой стрелки, а затем один раз по часовой стрелке. Прямо на его глазах поверхность слегка булькающего зелья расцвела нежным сиреневым цветом. Он отступил назад и перевел взгляд на Слизнорта, который уже некоторое время стоял рядом с ним. — Мистер Певерелл, вы уже закончили? — профессор подошел ещё ближе, и его глаза расширились при виде цвета зелья в его котле. — Я никогда не видел такого идеального зелья, сваренного учеником, — он вытащил из кармана цветок и кинул его в котел, где тот тут же начал увядать. — Мерлинова борода, — выдохнул он. — Вы не говорили, что являетесь настолько искусным зельеваром, — профессор достал свою палочку и наложил на зелье заклинание стазиса. — Оно совершенно! — профессор посмотрел на часы на стене. — Что ж, время вышло! Слизнорт обошел класс, проверяя зелья каждого студента. Единственным, кто приблизился к успеху Адриана, был Реддл, но его зелье всё же вышло на порядок хуже и было куда темнее, чем у Адриана. Когда урок закончился, Адриана попросили остаться, и вот теперь он стоял, выпрямив спину, перед столом профессора. — А, мистер Певерелл, я думаю, нам стоить забыть о недавнем… недоразумении. Вы очень талантливы, но, конечно, этого стоило ожидать, учитывая ваше происхождение, — Слизнорт улыбнулся. — В следующие выходные я буду устраивать вечеринку для студентов вроде вас. Будут присутствовать некоторые мои друзья из Министерства и кое-какие другие важные люди. Я был бы рад, если бы вы посетили это мероприятие. Ощущение дежавю неприятно осело на языке, но Адриан намеренно его проигнорировал. — Я с удовольствием приду, профессор, — спокойно ответил он. Благодаря манипуляциям Диппета, из-за которых Адриан, видимо, никогда не вернётся в своё время, ему стоит наладить кое-какие связи. В первую очередь его интересовали Невыразимцы, которые работали в Министерстве Магии и могли изучать Магию Времени. Теперь, когда он больше не мог доверять Диппету, ему придётся найти себе новое доверенное лицо. Если Диппет не собирается помогать, он возьмёт пример с Гермионы и узнает все ответы сам. — Отлично! — от удовлетворения Слизнорт даже хлопнул в ладоши. — Ну, идите, я пришлю вам ваше приглашение позже, — профессор кинул Адриану записку через стол. — Вы уже опоздали на следующий урок, так что передайте это своему профессору. — Спасибо, сэр, — Адриан положил записку в карман и вышел из класса. К счастью, следующим у него стояло Прорицание, и профессор в этом времени был лишь немногим менее сумасшедшим, чем Трелони. У него было достаточно времени, чтобы мысленно подготовиться к «собранию», на которое Реддл «пригласил» его прошлым вечером.