Общественное мнение

Впервые это случилось на День Благодарения. Вся чета Уилеров с самого утра готовилась принимать гостей: Карен протирала в гостиной пыль уже третий раз за неделю, дотошно поднимая каждую статуэтку на каминной полке, чтобы убедиться, не спряталось ли там пыльное пятно, которое она пропустила в суматохе; Майк и Нэнси нарезали ингредиенты для салатов и закусок на кухне под попсовые хиты, звучащие по радио, которое мама забыла выключить перед тем, как покинуть столовую; Холли была поручена важная миссия отнести на места все разбросанные по дому игрушки, а Тед послушно не путался под ногами, спрятавшись от шума пылесоса и голоса Синди Лопер в рабочем кабинете в недрах дома. Карен ждала в гости семью сестры из Чикаго, их самолет приземлялся через два часа, и она судорожно пыталась вспомнить, что еще не успела сделать к их приезду, потому что время начинало поджимать, а праздничный стол до сих пор не был накрыт. Детей – всех троих – нервное состояние матери, очевидно, беспокоило не меньше нее, и весь дом, героически проснувшийся в восемь утра в выходной, раздражался по любой мелочи: Майк и Нэнси огрызались друг на друга, сметая нарезанные огурцы в одну тарелку с пекинской капустой – «Это для другого салата, Майк! Как ты можешь до сих пор не знать состав, если ешь его каждый чертов год?!»; Холли капризничала и не желала уносить из гостиной кукольный домик Барби, пока Карен, которая сначала ласково, но настойчиво просила ее по-хорошему, а затем потребовала убрать этот беспорядок немедленно, не пригрозила домашним арестом на неделю и лишением сладостей, которые обещала привести тетя. Проще говоря, семейным домашним уютом, который с таким усердием пыталась навести женщина в доме, даже не пахло. Когда в дверь наконец постучали, Майк от радости готов был прыгать до потолка, потому что кто бы ни оказался на пороге, ему это было на руку – если Уилл, заранее запланированную встречу с которым мама великодушно разрешила не отменять из-за приезда гостей при условии, что Майк выполнит свою часть работы, то дышать в повисшем в напряженном ожидании доме станет раз в десять легче просто благодаря тому, что локоть Уилла, который наверняка тоже попадет под раздачу от Карен и окажется привлечен к резке овощей, будет в считанных сантиметрах от его собственного, грея теплом и знакомым ощущением приятного волнения, которое посещает обычно перед Рождеством, долгожданной поездкой или встречей с любимыми, а пустая дружеская болтовня о новых фильмах и школе разрядит любую накаленную атмосферу между ним и Нэнси; если же самолет родственников умудрился оказаться в Хоукинсе на полтора часа раньше, то маме хотя бы придется бросить свою скрупулёзную уборку и нацепить на лицо самое счастливое выражение в мире вместо этого требовательного взгляда. Майк рванул ручку двери с такой скоростью, что сам едва успел отклониться от ее края, грозившему заехать ему по носу, пока на фоне на повышенной громкости заверещали Tears For Fears – Нэнси обожала эту группу. Не успел Уилл даже поздороваться с ним, как Майк схватил его за запястье и втащил в коридор, захлопывая дверь и тут же чувствуя, как в нос ударил запах поздней осени и чужого парфюма. Майку всегда жутко хотелось Уилла обнять, когда он чувствовал этот аромат, но лезть без повода казалось глупым, к тому же проще было сказать, когда Майку не хотелось быть к Уиллу как можно ближе – старшая школа творила с ним странные вещи. Карен тут же оказалась в коридоре с добродушной улыбкой на подкрашенных губах, и так же, как и Майк несколькими секундами ранее, с облегчением выдохнула, поняв, что на пороге Уилл и у нее еще есть время на подготовку. – Здравствуй, милый! – прощебетала она высоким ласковым голосом, каким говорила только с маленькими детьми и братьями Байерс – Майка он одновременно раздражал и приводил в ужас, но он мать не осуждал: Макс постоянно делала ему насмешливые замечания из-за того, что он сам разговаривает с Уиллом по-другому – «Боже, Уилер, могу поспорить, что если бы у тебя была возможность, ты бы его к себе привязал и повсюду таскал следом, смотри, в лужу не растекись прямо за нашим столом». Майк, научившийся за столько лет дружбы давать Макс отпор на любимые придирки, немедленно переключал внимание на то, какой отвратительно влюбленной подруга выглядит рядом с Лукасом, и его оставляли в покое. Если так можно было назвать сдавленное хихиканье Джейн на ухо озадаченного Уилла, пока Майк безбожно краснел, конечно. – Здравствуйте, миссис Уилер, – Уилл вежливо улыбнулся в ответ, пока Майк помогал ему снять джинсовку и повесить ее на крючок гардеробной полки, где едва ли не в шахматном порядке была развешана одежда хозяев: белоснежное пальто Карен, укороченная куртка Нэнси и кожанка Майка. – Ну что ты, я же просила звать меня Карен! – поправила мама, отмахиваясь. Майк устало выдохнул, приваливаясь спиной к двери, зная, что разговор может затянуться как минимум минут на пятнадцать – казавшийся с виду уступчивым Уилл на деле был тем еще упрямцем и порой принципиально отказывался звать Карен по имени в своей вежливо-добродушной форме просто потому, что Майк не называл его маму Джойс. Но в этот раз Карен была слишком занята подготовкой к празднику, чтобы ввязаться с Уиллом в настоящий спор, поэтому только покачала головой в манере, которую Майк называл «ну что еще с вами поделаешь». – Поможешь Майку с салатами, хорошо? – напоследок попросила она, скрываясь за дверью гостиной и вполне однозначно давая понять, что выбора у Уилла особо нет. – Это катастрофа! – обреченно прошипел Майк, возводя глаза к потолку и запуская ладони в и так растрепанные кудри. Ему дико хотелось сбежать из дома и душной кухни, увезти Уилла в их любимое место рядом с озером, чтобы слушать музыку через магнитолу его старенького шевроле, которое досталось Майку от отца, и спорить, когда выпадет первый снег. Уилл тихонько фыркающе рассмеялся над ним, и звук его голоса запустил под ребрами Майка нечто похожее на фейерверк, который обещали сегодня устроить на главной площади в честь праздника, а когда он поднял голову, Уилл мягко смахнул нависшую челку с его глаз и тут же убрал руку, словно смутившись собственного порыва. – Ты драматизируешь, – ласково пожурил он Майка, стаскивая кроссовки и аккуратно устраивая их на коврике. – Сам посмотри, – прошептал Майк, уводя Уилла за руку к дверному проему, ведущему в гостиную. Карен переставляла с места на место рамки с фотографиями, пытаясь понять, в каком положении и порядке те лучше будут смотреться. Комната сияла чистотой. – Ого, – удивленно выдохнул Уилл. – Вот именно! Втроем они управились с резкой гораздо быстрее, и уже через полчаса Карен прогнала их из кухни, разрешив заняться своими делами – Майку казалось, она была на грани нервного срыва. Он сам готов был в любую минуту свалить вон из дома, но нужно было дождаться гостей и встретить их в полном составе, поэтому они с Уиллом укрылись в подвале, играя в приставку и обсуждая колледж, в который готовились подать документы. Выпускной и переезд в Нью-Йорк здорово пугали, даже несмотря на то, что там их уже ждали Нэнси и Джонатан, которые пока приехали домой на праздники. Майк никогда бы не признался вслух, но он терпеть не мог перемены в своей жизни и переносил смену обстановки куда тяжелее всех своих друзей, даже Джейн, которая половину детства не видела нормального мира. Изменения ассоциировались с потерей и закоренились в его сознании как что-то плохое, даже если вели к прогрессу. Он знал, что развитие невозможно без выхода из зоны комфорта, но легче от этого не становилось – изменения все еще напоминали о потере Уилла, Изнанке, войне. Тем не менее, разговоры о колледже ощущались по-другому, даже несмотря на то, что все его друзья за исключением Уилла собирались разъежаться в другие города. Поступление виделось Майку возможностью сбежать из Хоукинса и оставить кошмарные воспоминания позади. И больше всего переезд нужен был не ему, а Уиллу, и после всего, что приключилось с ними за последние десять лет, Майк не готов был отпускать его одного. В принципе отпускать. Кого угодно, только не Уилла. Ровно через час, который по меркам Майка пролетел преступно быстро, Тед привез гостей с аэропорта, и в коридоре столпилось столько народу, что Майк еле протолкнулся к тете, чтобы обнять ее – та притащила с собой из Чикаго трех детей, мужа и две собаки. С учётом хозяев дома и Уилла коридор вот-вот готов был разойтись по швам. Несмотря на суету и шум, которые Майка обычно жутко раздражали – особенно когда их источником была его семья, – он рад был встретить родственников и видеть, что мама, наконец, перестала тревожиться и радостно болтала с племянниками, не переживая за беспорядок в доме или не до конца готовый обед. – Боже мой, как ты вырос! – восхищалась Мария, глядя на него снизу вверх и осматривая так, словно перед ней стоял не собственный племянник, а таинственный незнакомец – с таким неверием и восхищением она разглядывала его сверху до низу. Майк неловко пожал плечами и почувствовал, как мама обнимает его сзади, наверняка жутко радостная и светящаяся от гордости. Они с родней не виделись года три, и в целом Майк понимал чужой шок – кузены в его глазах тоже казались незнакомцами, пусть старшая из них и была лишь на два года его младше. – А это мальчик Майка, Уилл, – Карен указала легким кивком головы на Байерса, и Мария тут же перевела взгляд за спину племянника. Уилл, очевидно, со своего места не расслышав, что именно про него сказали, кивнул ей с вежливой улыбкой и продолжил поглаживать холку разомлевшему лабрадору, от которого они с Холли пришли в восторг – девочка своих родственников почти не помнила, и пока вся ее семья обменивалась объятиями и радостью от долгожданной встречи, самой ей спокойнее и привычнее было рядом с Уиллом, который всегда крепко держал за руку, разрешал брать его дорогие красивые карандаши и успокаивал, когда в последний момент успел пристрелить демогоргона, который едва не оттяпал ей ногу, когда они по нелепой случайности оказались в ловушке вдвоем – Векна в тот раз пытался лишить Майка самых близких людей, чтобы заставить его потерять рассудок. – Про которого ты рассказывала по телефону? – шепотом спросила Мария, скользя по фигуре Уилла оценивающим взглядом. – Хороший вкус, – она с заговорщицким видом подмигнула растерянному Майку и вдруг переключилась на тему, связь с которой он совсем не уловил: – А вот у Аниты просто жуткий бойфренд! Весь в татуировках, на голове черти что, еще и курит… Суть чужого разговора дошла до Майка не сразу, но когда дошла, он, кажется, ощутил, как жар заливает ему даже шею, не говоря уже про лицо и уши. Если «мальчик Майка» и так звучало жутко странно и заставило его напряженно застыть в стальной хватке мамы, то замечание про вкус и вовсе ошарашило с такой силой, что он поначалу даже не мог выдавить ничего протестующего в ответ, растерянно хлопая глазами. Мама сказала своей сестре, что они с Уиллом встречаются?! – Мам, мы же не… С чего ты взяла, что… – все его неуверенные попытки вразумить родительницу были прерваны возбужденно рассказывающей об их недавней поездке в Грецию тетей, и когда они с Уиллом остались в коридоре лишь вдвоем, пока шумное семейство облюбовало праздничный стол, друг с обеспокоенным видом подошел ближе, оказываясь к нему почти вплотную, и Майк ощутил, как под его внимательным взглядом краснеет еще сильнее. Господи, и почему осеннему солнцу надо проникать сквозь окно именно так, чтобы волосы Уилла походили на жидкое золото, а глаза казались отсвечивающими чистой бирюзой?! – Ты в порядке? Если хочешь, можем всех тут бросить и сбежать, – осторожно предложил Байерс. Боже, мама думала, что они… что, пара?! Что они обнимаются при встрече вовсе не платонически, что запирают дверь в комнату Майка вовсе не за тем, чтобы шум телевизора не мешал делать домашку, что коротают вечера после школы на заднем сидении его машины вовсе не потому, что обсуждают предстоящую кампанию партии. И поэтому она недавно пыталась втянуть его в тот-самый-разговор о безопасном сексе?! – Все нормально, – Майку показалось, что собственный голос, хриплый и скрипучий, был похож скорее на карканье вороны, чем на звуки, издаваемые человеком, да и Уилла он очевидно не убедил, но нужно было срочно хоть что-то выдавить в ответ вместо того, чтобы представлять, как они с другом спешно и жарко целуются по углам его дома, чтобы родители ни о чем не догадались. И да, Майк бы мог скрепя сердце признать, что это далеко не первый раз, когда подобные мысли приходят ему в голову, но чтобы так думал не только он? Чтобы идея о том, что он встречается с Уиллом Байерсом, своим лучшим другом и самым близким человеком, допускала его собственная мать? Чтобы это казалось настолько… реальным. Возможным. Не полетом фантазии или отдающей горечью надеждой, которой никогда не суждено осуществиться, а вполне себе перспективной идеей, в которую без задней мысли верит еще и его тетя? – Майк, ты уверен? Ты весь горишь, – и в этот раз голос Уилла звучал уже по-настоящему встревоженно, видимо, Майк дошел до той стадии смущения, когда веснушки на бледной коже оказались полностью перекрыты краснотой, расползающейся по его лицу со скоростью лесного пожара. Уилл приложил прохладную ладонь к его лбу, и Майк с шумом втянул в легкие воздух, будто загнанный зверь, хватаясь за локоть Байерса, когда запах его парфюма, смешанный с чем-то отдаленно знакомым, принадлежащим одному только Уиллу и их общему детству, ударил в нос при движении чужих рук. Друг нахмурился, словно никак не мог понять, что происходит с Майком и откуда такая странная реакция на простое прикосновение, которыми они обменивались миллион раз на дню. Майк отвел глаза, по-глупому боясь, что Уилл сможет догадаться, о чем он думает, по одному только взгляду – тот как назло постоянно опускался на чужие губы. На вкус они наверняка были мягкие, податливые и со вкусом баббл гама, из которого Уилл дул пузыри, пока они трепались в подвале. У Майка же губы постоянно были обкусанные и обветренные, сухие и наверняка жесткие. Интересно, понравилось бы Уиллу его целовать? – Мальчики, не здесь же! У нас полный дом гостей, вдруг кто-то зайдет? Давайте хотя бы за закрытыми дверями. Майк, мама тебя зовет, – возмущенный голос Нэнси, донесшийся со стороны гостиной, заставил Майка испуганно вздрогнуть и оторвать, наконец, взгляд от чужих губ. Уилл же резко отнял руку от его лица и отступил на шаг назад, застенчиво отводя глаза, словно оказался пойман с поличным и это не Майк, а он последние несколько минут думал совсем не о температуре. Когда они уже оказались за столом в кругу его семьи, втянутые в пустую болтовню про школу и колледж, Майк вдруг застыл, так и не донеся вилку с индейкой до рта. Уилл по правую сторону от него беззаботно беседовал с одной из его кузин, а по левую сторону Холли дергала за край голубой, идеально выглаженной рубашки, на которую мама заставила променять черную футболку с логотипом Нирваны, прося передать ей виноградный сок. У Майка же в голове со скоростью света проносились последние события и слова сестры – что там им сказала Нэнси? Кто-то может зайти и увидеть? Увидеть что, например? Ничем постыдным они не занимались, к тому же Нэнси со своего места наверняка толком не могла их видеть. Перед ней открывался вид только на спину Майка и… на его опущенную голову, руку, которая наверняка с позиции сестры казалась уложенной на чужую талию, и задравшего голову Уилла. Она думала, что они целуются. Вилка выпала у Майка из рук с таким оглушительным звоном, что все за столом мгновенно прервали свои разговоры и во все глаза уставились на него. Он по инерции, привычке, почти на автомате – как и всегда в сложных ситуациях, – обернулся к Уиллу, который с немым вопросом смотрел в ответ. Нэнси не просто не удивилась, что они обжимались посреди дома, она посмела их за это пристыдить, словно они не отлипали друг от друга ни на секунду и не могли взять себя в руки даже при гостях. Что, если все за столом уже думали, что они с Уиллом пара? – Извините, – сдавленно буркнул Майка, вливая в себя залпом стакан колы. Вообще-то он бы с удовольствием выпил чего-нибудь покрепче, но Карен категорически не позволяла ему употреблять алкоголь до совершеннолетия, хотя наверняка догадывалась, что на подростковых вечеринках им вовсе не ягодные соки наливают. Однажды Майк так набрался, что ему пришлось ночевать дома у Макс, потому что с Уиллом они были в ссоре – именно из-за этого он и залил в себя катастрофическое количество дешевого пива, – а у Дастина и Лукаса слишком чутко спали родители, чтобы позволить пьяному, шумному, возмущенному до глубины души и сорванных голосовых связок – «эта Дженнифер его всего взглядом облизала, а он типа не замечает, еще и мне выговор сделал, чтобы я не лез в его личную жизнь – якобы у меня нет права на ревность!», – Майку спать у них. Вечером после салюта Майк завез Уилла в новый дом Байерсов и несколько часов честно порывался рассказать ему о том, что учудили сегодня его мама и Нэнси, но всякий раз, когда он собирался выдать что-то вроде «представляешь, вся моя сумасшедшая семейка думает, что мы с тобой встречаемся!», слова словно застревали в горле, и в итоге он молчаливо слушал, как Уилл подпевал кассетам в проигрывателе его машины, ничуть не попадая в ноты, но от этого не менее приятным голосом, от которого жутко хотелось устало прикрыть глаза, облокотиться о кресло и прижать друга к себе, вслушиваясь в мурлыкающий голос и чувствуя аромат чужого шампуня. Майк, может, и хотел бы посмеяться над всей этой ситуацией, но от одной мысли о том, что они в чьих-то глазах сейчас с Уиллом вместе, что они любят друг друга как пара со всеми вытекающими… внутри все переворачивалось вверх дном, заставляя мурашки бежать по загривку и опалять низ живота подозрительно знакомым жаром. Господи, неужели Нэнси думала, что они словно похотливые кролики тискаются посреди коридора, пока за соседней стенкой вся его семья? Но Майку ведь стало бы легче, если бы он сказал все Уиллу, если бы они посмеялись над этим, словно над глупой шуткой? И тогда не было бы так стыдно смотреть другу в глаза, пока на языке отчаянно вертится «может, я и правда бы хотел с тобой зажиматься по углам, пока никто не видит, целовать на прощание и обнимать при встрече, вызывая насмешливое улюлюканье наших друзей-идиотов». Но когда Майк, облокотившись на капот и краем уха слушая восторги Уилла про то, какие очаровательные у их родственников домашние питомцы и как самому Уиллу жутко хочется собаку, уже собрался с духом, чтобы признаться, превратив все в цирковое представление, из гаража появился Хоппер, прося их помочь с запчастями для машины и подержать крышку старого джипа, пока он копается в двигателе. Момент уже был упущен, и Майк вдруг ощутил совсем не кстати проснувшееся облегчение. Ему не хотелось, чтобы это было шуткой. Пусть это было не совсем честно по отношению к Уиллу, который ничего не знал, Майк хотел позволить себе фантазировать. Он сильно сомневался, что смех друга над этой ситуацией облегчил бы ему жизнь. Так не хотелось, чтобы Уилл воспринимал их даже несуществующие отношению как абсурдную нелепицу. На следующий день Майк попытался подловить момент, когда Нэнси будет одна. Ей-то точно нужно было сказать, что они с Уиллом не встречаются, пока она не разболтала своим друзьям и по совместительству их нянькам, а те не выдали что-то несуразно постыдное прямо перед Байерсом. – Майк, все нормально, – тон Нэнси показался ему подозрительно ласковым, словно она говорила с ребенком, пытаясь успокоить его, или готовилась сообщить новость о том, что кто-то умер. – Я вовсе не осуждаю такие отношения. Уилл… он подходит тебе. И хорошо на тебя влияет. И самое главное, что вы друг друга любите, а все остальное… – Нет-нет, Нэнси, нет! – Майк почти закричал, так яростно тряся головой, что волосы хлестали по щекам. – Мы не встречаемся, и нет у нас никаких отношений, мы просто друзья! – завуалированное упоминание о том, что рядом с Уиллом Майк становится лучшее версией себя, он предпочел пока что пропустить мимо ушей, решая поразмышлять над ним в одиночестве, когда не придется краснеть словно рак перед сестрой. – С чего ты вообще взяла все это? – Ну, я… – Нэнси казалась такой растерянной, будто ей кто-то только что с полной уверенностью сообщил, что Земля плоская. – Не знаю, это казалось очень... естественным. Ты как раз расстался с Оди после поездки в Калифорнию. Вы с Уиллом выглядели по уши влюбленными. Ты же от него не отлипаешь. Вечно прячетесь где-то, тянетесь друг к другу, даже на диване в обнимку спите. И вообще ты… по-другому ведешь себя с ним. – Но это же не значит, что мы встречаемся! – воскликнул Майк, поражаясь умозаключениям сестры. Она ведь еще и маме наверняка сказала! – О господи, Майк, не компостируй мне мозг! Как скажешь, не встречаетесь так не встречаетесь. Но советую поскорее со всем этим, – Нэнси вывела в воздухе какую-то абстрактную проекцию руками, – разобраться. А то мама готовится вам выдать лекцию про сам знаешь что, – сестра вдруг недобро усмехнулась и сложила пальцы в форме невидимых кавычек. – «Уилл, конечно, хороший мальчик, но они сейчас гормонами думают прежде, чем головой». – Боже, не может быть! Все, молчи-молчи, не хочу ничего из этого слышать! – Майк заткнул уши руками, пытаясь укрыться от язвительного смеха Нэнси, но ничего не помогало. Да, они пережили вместе столько дерьма, что многим сиблингам даже не снилось, но говорить с ней о сексе – это уже слишком! – И скажи маме, что ты все наврала и вовсе не мы не встречаемся. Я не буду в это лезть, даже на пушечный выстрел не подойду к ней с этой темой. – Советую повременить, а то наша кузина очень уж подозрительно глазела на твоего не-бойфренда, – предупреждающе заметила Нэнси, – что-то мне подсказывает, что новости о том, что Уилл свободен, ее очень обрадуют. – Ладно, подожди недельку, – поразмыслив ради приличия пару секунд, проворчал Майк и поспешно скрылся за дверью в подвал. Он даже готов был взяться за домашку по физике, лишь бы только не думать о том, что там еще ему планировала наговорить мама.