Некоторые особенности оказания психологической помощи Джеймсу Барнсу

— Бак, ну Баки, ну ты же не так надолго, ну зачем же это!       Первым, что услышал Стив в следующем воспоминании, был именно собственный голос, разве что ещё совсем юный. До сыворотки он, оказывается, звучал на порядок выше, во всяком случае, так показалось. Голос был даже похож чем-то на девчачий, и это сходство заставило поморщиться на первых же секундах. Как слышать себя на записи, в видео или по радио. Слишком противно, чтобы делать это долго, как кажется поначалу. Но со временем понемногу привыкаешь. Пока Стиву было отвратительно, и он поморщился. А чтобы отвлечься обратил внимание на то, что происходило с ними в этот момент вокруг.       Местом действия оказался закатный Бруклин с его спокойствием и свежим вечерним воздухом. Приятный ветерок постепенно прогонял отголоски жаркого летнего дня даже из воспоминаний случайных прохожих. На мгновение Роджерс закрыл глаза и вздохнул в полные легкие, ощущая прохладу в той приятной мере, какой её чувствуют усталые путники. И запах вечера. Вечера, когда пыль ещё только оседает под ногами людей, когда все прогуливаются неспешно, особенно если это набережная.       Слава Богу, что это всё-таки одно из хороших воспоминаний. Два подряд таких, как-то, из которого он вышел, Стив бы вряд ли выдержал. К сожалению, даже он не мог похвастаться тем, что силен духом настолько. Нет, естественно, чтобы его сломать и заставить отказаться от затеи нужно было что-то большее, но все же. Это было крайне тяжело.       Оглядываясь, Кэп всё больше понимал: он скучал. Безумно тосковал по всему этому. Сейчас, казалось, не было такой атмосферы неспешного существования нигде в мире, и Стив до невероятного скучал. По закату, который растекался рукавами рек по небу, смешиваясь с ним в разных оттенках и пропорциях. Скучал по облакам разнообразных форм, которые они столько раз складывали с Баки в целые истории. По этим фразам прохожих, которые долетали обрывками, и можно было додумывать, представлять, почему же они сказали именно это.       После войны, после льда, после сражений, инопланетян и Мстителей все это казалось далеким сном или, вернее сказать, несбыточной мечтой. А теперь у него появилась возможность вернуться сюда хоть на мгновение.       «А может просто остаться здесь», — скользнуло в голове, но Стив, естественно, на этой мысли останавливаться не стал, отбросил её как ненужный фантик и перевел взгляд с окружающего мира на парочку балагуров, создающих шум. Стив и Баки, образец 1935 года. Уже не такие наивные, чтобы верить в мир во всем мире, услышавшие долетевшие из Европы тревожные звоночки, но ещё слишком юные, чтобы по-настоящему осознать, чем им всем это грозит. Роджерс и Барнс, который сейчас как раз тащил своего друга куда-то. — Ну правда, у тебя же совсем нет денег! — продолжал артачиться мелкий Стив, пока Джеймс тянул его в сторону, дальше по набережной.       Капитан это воспоминание знал и помнил, как его результат сам всучил Баки, когда тот уезжал на фронт. Ещё с самого их детства, когда в 1924 году на Бродвее установили первую фотобудку, это была буквально мечта для них обоих. Сфотографироваться. Со временем такие места стали распространяться, популярность мгновенных фотографий росла, и этому не смогла помешать даже Депрессия. Такие кабинки распространились по всему Нью-Йорку, и Стив, который все чаще взглядом натыкался на них, не мог перестать об этом думать. Но лишь грустно вздыхал, осознавая, что у них не так и много денег, как хотелось бы, а на это так и вовсе нет ни единой копейки. С матерью они никогда не были богаты, а Баки и так работал слишком много, чтобы помочь ему и доставать лекарства вовремя. Будто в каждый из моментов Стив мог умереть.       Стив тихо следовал за молодыми собой и Баки и улыбался под нос. Теперь некоторые вещи становились для него в разы и разы понятнее, чужие мысли становились заметнее. У Джеймса ведь как будто бы на лице написали всё, что он думал, и писали каждый раз, когда мысль сменяла одна другую. И это теперь прочитать это было так легко. Будто Кэп для себя открывал какой-то подводный ящичек. И вроде бы во́ды все вдоль и поперек, вроде бы каждый камень и коралл знал, а тут вот, оказывается, нераскрытый сундучок. Так это оказалось интересно и захватывающе, что Стив последовал за парочкой тихо, пока не понимая, где ему стоит вмешаться.       Да, про свою миссию он все ещё не забывал, хотя так хотелось. Просто забыть, понаблюдать за ними обоими, какими были, ведь когда ещё это удастся сделать? — Ба-ки! Я тебе ещё раз., — как раз в этот момент маленький Стив вырвался из-под руки Джеймса и отступил в сторону, останавливая их обоих, да так, что Капитан чуть не врезался. Пришлось отступить и отойти куда-то в сторону, сделав вид, что крайне заинтересован объявлениями на специальной доске. И в этот же момент возблагодарить свой идеальный слух за то, что он мог расслышать весь ход беседы. — Ну Стиви, ну и что, всего-то на несколько месяцев уезжаю! Я хочу, чтобы у тебя осталось напоминание о том, что мое возвращение на Родину произойдёт в любом случае! — Баки выглядел таким трогательно-эмоциональным, что оторваться от этого вида было крайне и крайне сложной задачей. Эта форма губ и взгляд, будто впитавший в себя все эмоции мира, эти брови, которые так хорошо выражали все, что чувствовал Барнс. Не появившиеся ещё строгие морщинки на лбу и вокруг глаз. Все это такое знакомое и родное. Молодость, как она есть.       И Возвращение на Родину, конечно. Стив даже и помыслить не мог, что это хоть как-то связано. — Баки, ну тебе же совсем в дорогу не останется, давай не будем? — Да пойдем, Стив, чего ты! Давай вот… Ну разочек, ладно? А еды... Да где наша не пропадала, найду! В крайнем случае попрошу у кого-нибудь, прикинусь оборванцем. Вот, смотри! — Баки ладонью растрепал ещё совсем короткие волосы, расстегнул верхние пуговицы рубашки и быстро выправил её край из штанов. Да, так он точно стал выглядеть в разы неряшливее, но, что Стив не мог про себя не признать, ещё очаровательнее. И как раз этот момент он выбрал, чтобы подняться к глазам Барнса, к его лицу.       Оказывается, можно обнаружить удивительно многое, если просто знать, куда необходимо посмотреть. Просто сделать это вовремя. Потому что сейчас Роджерс увидел на лице Джеймса ещё и то, чего не ожидал увидеть.       Стив знал все взгляды Баки, кажется. Если бы его попросили нарисовать каждый, то это не составило бы абсолютно никакого труда. То есть действительно каждый бы изобразил — и они точно отличались бы друг от друга, все. Каждый чем-то своим. Взгляды разные. От «Боже, храни идиотскую задницу Стива Роджерса, который зачем-то полез в неприятности в сотый раз» до «так, мне нравится вот эта девочка, нужно её впечатлить». И если обычно Бак смотрел на него исключительно взглядами из первой категории, в которые изредка просачивалась, точно первые звуки разбуженного города утром в окно, нежность, то сейчас все было иначе. Никогда и ни с чем бы Роджерс не спутал этот взгляд. Тот самый.       «Я хочу ей понравиться, я сделал что-то нестандартное. Так какова же её реакция?» — обычно спрашивали штормовые, шалые глаза Барнса в такие моменты. Но в этот раз главным отличием была не формулировка. А то, что сейчас так смотрел Джеймс на него, на Стива.       «Так какова же его реакция?» — спрашивали эти глаза. А Стив Роджерс от мира этого воспоминания не видел, кажется, ничего дальше своего носа, хотя близоруким никогда не был, что, вообще-то, абсолютно удивительно. Но больше видеть это ему, конечно же, не позволяло. Идиот. Только сейчас Капитан замечал это. Не мог поверить, вглядывался, пытаясь осознать. И удостоверялся в правдивости догадки всё больше. По глазам, по позе Баки. А стоило только посмотреть чуть-чуть внимательнее… — Бак, ну правда, я понимаю, что ты., — начал было свою занудную песнь Стив, и Роджерсу захотелось себя ударить в этот момент. В первую очередь из-за того выражения, которое он просто не заметил в порыве своей невероятной глупости. Нет, конечно, тогда у него не было счета с восьмизначной цифрой на нём, тогда у него вообще денег не было, а Баки предстояло далеко ехать, долго, в другой штат, что по меркам того времени было действительно далеко, но чёрт! Это совсем, ни капли не оправдывало того факта, что он упустил самое важное в этом разговоре в тот момент. Просто вот так вот взял, и упустил.       Идиота кусок. — Пойдем, Стиви, — у Баки от напускной бравады и весёлости осталось лишь твердое намерение довести это дело до самого конца. И, конечно же, Стив из воспоминания поддался. Он просто не мог не поддаться, он ведь всегда, буквально всегда был рядом с другом, шел на любую авантюру ради него, даже когда они мальчишками в двадцать девятом провожали «Олимпик» из порта, забравшись на какую-то из крыш. Наверное, Баки никогда не признается, но Роджерс видел, что тогда ему было страшно лезть, а храбрился он только ради того, чтобы впечатлить друга.       И тогда тоже смотрел на него. Не так, как сейчас посмотрел, но смотрел. — Ладно. Ладно, не мне же попрошайкой притворяться! — кажется, Стив Роджерс этого времени просто не мог согласиться на какую-то авантюру без вот такого занудства. И Капитан сейчас видел, как тяжело могло быть с ним Баки. Как тяжело будет, если все вернётся на круги своя после того, через что они прошли. Как было бы тяжело, не останься у Джеймса того пути, который он прошёл. Ведь он в этом воспоминании знает Стива вот таким вот. Мелким, задиристым, беспокоящимся, не столь честным местами, ведь это не то время, когда кристальная честность приветствуется, пусть и как часть образа. То есть, на самом деле, это должно быть так чертовски незнакомо. Ведь сейчас Капитан Америка настолько часто стал носить эту маску, что она, будто тело, которым его наделили, приросла к внутренностям, срослась с ними в нечто странное, новое и точно чуждое Баки.       Кажется, никогда и никому даже в голову не придет осудить Барнса, если тот отдалится от Роджерса после всего этого. Или если дружба сама затухнет. Варианты, которые могли бы осуществиться, если его действия здесь всё-таки как-то повлияют на реальность.       Хотя во время войны они, вроде как, неплохо общались, но сейчас у Стива все больше и больше сомнений возникало на этот счёт. Будто память могла так нагло его предать и подвести, выставляя все в нужном ей свете, в окрашенном привязанностью оттенке пыльного цветка пустыни, не показывая всей реальной картинки.       От этого осознания на долю секунды по телу прошёлся озноб. Не может быть такого!       В этот момент Стив и Баки уже дошли до одной из кабинок для моментальной фотографии, куда Барнс, смеясь, и затащил маленького друга, не обращая никакого внимания на странные взгляды прохожих. Да и сколько там было тех взглядов? Три? Даже смешно. На них не было никакого внимания, абсолютно никому не было никакого дела до странных, чудаковатых друзей. Да, если бы люди знали, что у них перед глазами был будущий символ Америки, — добро с большими кулаками и как там его ещё называют в прессе, — и Зимний Солдат, призрак, самый профессиональный киллер, обученный лишь убивать. Если бы люди только знали. А если бы знали они сами?       Впрочем, именно этот момент показался Стиву удачным, чтобы вмешаться в воспоминание. Благо, что механизм работы этих кабин не был таким уж сложным, а провода в это время ещё не придумали прятать внутрь, чтобы все выглядело так красиво, поэтому они были сзади. Что же, Роджерс не зря учился расправляться со всяким таким, когда был маленьким. Отсутствие в семье отца накладывает некоторый отпечаток, вот и на него наложило. Так что никакого труда не составило выдернуть один из проводов, останавливаясь рядом, копаясь сзади, будто бы специально.       Из будки послышались озадаченные голоса, и вскоре оба юноши показались на улице. — Да я тебе говорю, вот только что видел! — рассуждал Джеймс, пытаясь понять, отчего же кабина могла не работать. — Только что, только что, — передразнил его Стив. — Только что я видел только как ты бахвалился мне тем, что деньги будешь выпрашивать у прохожих. А не то, что кто-то или что-то... Стой, а... Эй, ты! Да, ты, я к тебе обращаюсь! — о, вот, видимо, мелкий Стив его и заметил. Капитан ещё какое-то время посмотрел на провода так, будто пытался из починить, а затем повернулся, поднимаясь. — Ты что там делал? Это ты сломал?       «Я и правда звучал настолько отвратительно задиристым?» — подумал про себя Стив, но в слух, естественно, сказал другое: — Нет, я просто заметил, что тут что-то с проводами, — в этот момент он посмотрел как раз в глаза Баки, чтобы тот мог получше запомнить Капитана, каким бы он сейчас ни выглядел. В глазах Барнса если и мелькнуло какое-то узнавание, то лишь на долю секунды. Чуть-чуть нахмурившись он будто попытался присмотреться поближе, проморгался. — Эй, Стиви, — тихо обратился Бак к своему Стиву так, что Кэп и не расслышал бы, если бы не слух, — кажется, я уже где-то его видел. Серьезно тебе говорю, когда-то…       Но Роджерса, кажется, уже увлекла загадка проводов. Что, собственно, и требовалось доказать. Слепой идиот. — Что там с проводами? — поумерив наглости в голосе он обратился к Капитану. — Давайте, я гляну. Я когда-то пытался разбираться. — Да, да, пожалуйста, — Кэп не портил все так, чтобы это нельзя было исправить, так что отошёл в сторону, пропуская Стиви вперёд. Тот, будто почувствовав шанс себя проявить, устремился к проблеме, присел на корточки и принялся пытаться починить. В этот момент Роджерс словил на себе ещё один абсолютно задумчивый взгляд Баки. Кажется, увлекшийся друг не был для него в новинку, а вот незнакомец, так смутно напомнивший ему кого-то…       Хорошо, стоило попробовать запомниться ещё получше. А вдруг выйдет. Так что Стив принялся вспоминать подробности биографии Баки, пока ему не пришло на ум что-то внятное. Теперь можно было и разговор начать: — О, а вы, должно быть, Барнс, да?       Кажется, этот вопрос очень озадачил Баки. — Ну. Да, — он расправил плечи, будто бы пытаясь хорохориться. — Да, Барнс. Джеймс. А Вы меня знаете? — Точно-точно, Джеймс! Конкретно вас, конечно, не знаю, но.       И Стив начал что-то говорить о семье Баки, увлекая того в разговор. Это было сделать проще простого, в конце концов, не с Зимним Солдатом беседу вели. В какой-то момент Джеймс начал сам говорить, рассказывал что-то про сестру, а Роджерсу только и оставалось, что поддакивать да шутить иногда, заставляя Барнса заливисто смеяться.       Капитан чувствовал, как покалывало кончики пальцев, поглядывал на себя из прошлого изредка, проверяя, как идёт работа, и не мог заставить себя сказать это «что же, хорошего вечера, было очень приятно поговорить, надеюсь, вы тут разберётесь, а мне пора домой». Просто не мог. Он так долго, так чертовски долго не говорил со своим Баки, что сейчас не мог им надышаться, во все глаза насмотреться, подмечая то, чего не видел раньше. Точнее, чего не осознавал раньше, потому что такие детали вряд ли Барнс помнил сам про себя. Это все фантазия Стива, определённо она. Или его улучшенная после сыворотки память и художественное воображение. Так или иначе, они не останавливались. Разве что иногда Баки «зависал», поглядывая на своего друга. Может, даже для него самого это было не очевидно, но Капитану было ясно все. Видно, как на ладони. Что он, первый раз, что ли? И с одной стороны это было так нелепо, а с другой… возможно, то, что он сделал, подтолкнет Баки в чем-то. Если это вообще оказывает какой-то эффект на общую память. Хотя должно же, так? Если он сейчас показался Барнсу знакомым.       В любом случае, теории могли подождать и другого времени. Они говорили и говорили, пока со стороны Стива не послышалось: — Я закончил. Кажется, теперь точно должно сработать! — и такое торжество было в этой фразе. Глаза же Баки сразу зажглись гордостью. За него, за мелкого Роджерса гордостью.       Чтобы продолжить говорить пришлось сглотнуть. — Ладно, я, наверное, пойду уже… У меня дома и... Там жена.., — было непривычно понимать, что вот сейчас он несёт такую околесицу просто потому что волнуется. Стив очень давно так не волновался. — Да, спасибо. Было приятно пообщаться, заходите как-нибудь с дяде в пекарню, я там тоже бываю. Будет приятно ещё немного поговорить, — Баки улыбнулся ему так, что даже душа Кэпа, кажется, не отошедшая ещё от тех семидесяти лет во льду, оживилась. Лучше на неё подействовало, наверное, только появление Зимнего, который принёс с собой осознание: Баки по-прежнему жив. — Всё, Бак, пойдем, нам ещё фотографироваться, а потом вещи собирать, так что до свидания, сэр, эм... — Сэр Грант, — подсказал Стивен и подмигнул Барнсу, перед тем как развернуться и направиться вдоль набережной.       Уже в процессе Роджерс осознал, что перед ним становилось все более туманно и темно. Судя по всему, это было место, где заканчивалось воспоминание. Что же, такой вариант вносил некоторую ясность. Постепенно Стив начинал понимать, как работает этот механизм. И намеревался разобраться во всём как можно скорее. ради вот этого вот родного Баки.       Капитану очень необходимо было это напоминание о том, что у него всё получится. Хотя бы исходя из того, что Баки в него верил. Всей своей молодой и наивной душой, всегда верил и смотрел. Видел. Поддерживал. Эта вера не давала опустить руки все те годы, которые прошли без друга рядом.       Эта же вера помогала сейчас делать шаг за шагом, пока его не поглотила темнота. И лишь стихающий смех молодого Барнса по-прежнему звучал в голове.