Сборник моих ответов в Textual ask | Pathologic

Ласка никогда раньше не задумывалась о том, смогла бы она передать кому-либо заботу о своих мертвых или нет. Она привыкла жить с ними, жить ради них, жить вместо и за, а потому не задавала себе лишних вопросов, перешептываясь с цветами и засыпая на свежих могилах. Она никогда не говорила, что это для нее тяжело, ведь подобная жизнь была ее судьбой, и другого быта девочка не знала, но чума заложила ей в голову дурные мысли, когда в город тенями скользнули солдаты, каждый час совавшие свои носы на кладбище и гоготавшие: — А где сторож?! — Я — смотрительница, — Ласка, оберегавшая своих мертвых от жгучего пламени их орудий, даже не смотрела на приходящих, зато они изучали ее в упор насмешливо скалясь, пока та повторяла словно заученный свой ответ уже зная, что услышит в продолжение скудного диалога. — Ну и город... Ну и город. Кто здесь работает? Ты? Позови отца! Неужели девочка может заведовать целым кладбищем? Может. Ей не нужны громкие слова, только дела, только действия, только льющееся из горла бутылки на землю белое молоко. Никому никогда не было дела до ее подопечных. И не будет. Оттого Ласка, начавшая ловить себя за дурные мысли, таскавшиеся следом тенью, поспешила оттолкнуть их от себя. Если дело и передавать, то только тому, чья душа лежит больше, чем ее, тому, кто живет для мертвых и мертвыми, у кого больше ничего и никого ближе к сердцу нет. Ее вырастили для этого, кто ж еще захочет издеваться так над своим ребенком?.. Иногда Ласке кажется, что на ней эта цепочка любви к загробному в этом городе и прервется, тогда она только ласково гладит цветочные бутоны, ничего им про это не говоря. Время все решит. Не она.