Сборник моих ответов в Textual ask | Pathologic

Иногда они кажутся ей хорошими знакомыми, эти мальчики-подростки, скалящиеся друг на друга украдкой. Один — покоренастее, погрубее, словно Грифовской сынок, нацепивший на горло кожаный ошейник. Второй — поаккуратнее, потоньше, и городские оборванцы — вовсе не его друзья, а скорее подчиненные. Ноткин нравится Ласке за то, что он — вожак и лидер, который заодно со своими Двоедушниками. Хан интересен ей за другое — никогда не надевающий маски Песиголовец не может не настораживать, он будто играет во властителя Башни и целого их микромира сразу, пробуя будущую власть на вкус. Один — будто огонек, рассудительный и сдержанный снаружи, но пламенеющий внутри, второй — скорее порыв ветра, еще не определившийся с направлением. Ласке они все же не близки. — А если бы у меня было животное, то какое бы было? — спрашивает она украдкой, пока дедушка Исидор не видит, когда все дети вновь собираются у него. — Как думаешь? — говорит девочка редко, будто не понимая, как. — Кролик или мышка… а может и тарбаганчик, твоя вторая душа сама тебя найдет, — отвечает Ноткин спокойно, он не улыбается, не скалится, как его Складской «противник», а только глядит сквозь — это-то с Ханом и роднит, оба они взрослы не по годам. — Ее так просто не сыщешь, пока время не придет. — А ты свою как нашел? — Ты лучше у самого Артиста спроси, чем у меня. Придешь на Склады к нам, он и расскажет — если захочет. И всегда так, захочет — пригласит, пожелает — прогонит, словно вольный зверь, гуляющий сам по себе, тянущий следом стайку потерянных кутят, возлагающий на себя ответственность за каждое слово. — Башня — она только для детей, — трепетно охраняет Хан свою святыню, отчаянно боясь повзрослеть, выдворив с Многогранника собственную сестру, создав культ из детства. — Взрослым туда нельзя. — А если ты позврослеешь? — спрашивает Ласка, приподнимая светлые брови. — Я — никогда.