Воспоминания

      С письмом в руках Артур со всем семейством тут же аппарировал через камин в больницу. Кажется, тут вечером был час пик — людей было просто несмертное количество, все Уизли и Гарри с Гермионой расталкивали прохожих против течения толпы и шли к докторам. Бледные и уставшие медсёстры носились с колбами, бумагами, носилками по всему этажу. — Здравствуйте! Мы насчёт Рональда Уизли! — Перекрикивая гомон, сказала Молли. — Проходите по четыре человека.       Вопреки этому все десять посетителей ринулись по коридору и разом зашли в палату. Рон лежал на постели в том же положении, с виду таким, каким он и был в последнюю их встречу. Но что-то было не так. Сверху комнаты в углу горел красный огонёк люмоса. — Сигнальные чары, — заворожённо произнесла Гермиона. — Верно, — все присутствующие обернулись на недовольного доктора Видера и женщину, которую они видели в первый день здесь. — Сигнальные чары устанавливаются на все палаты, где находятся коматозники, чтобы отслеживать активность магического ядра, — выученно произнесла докторша. — Сегодня днём они сработали и продолжают работать до сих пор, как видите. — Это значит, что он источает магию через сон прямо сейчас? — Молли с тревогой и воодушевлением на лице глядела на врачей и сына по очереди. — Да.       Молли открывала и закрывала рот, видимо не зная, какой вопрос задать. Все переглядывались друг с другом. Гарри и Гермиона смотрели на Рона, и теперь он казался совсем другим. Осознание, что в эту секунду его аура сама источает магию, дарила надежду. В груди разливалось тепло. — А это хорошо? — Первой нарушила общую тишину Джинни. — Конечно. Конкретных причин, почему именно сейчас это случилось, не выяснено, физически все данные такие же, какие и были. Мы пока наблюдаем за ним, — сказал доктор Видер и без прощаний покинул кабинет, оставив только свою коллегу. Она продолжила за него. — Есть предположение, что его магическое ядро начало пытаться защитить своё тело от смеси проклятия Пожирателей и магии Хогвартса. С одной стороны это действительно хорошо, но с другой — непонятно, как он будет реагировать. Это чистая стихийная магия, бесконтрольная. Её очень трудно отслеживать. Это перекрывает возможность лечения магией и зельями, потому что очень опасно проверять реакцию. — Ох, и… и что делать? — Фред выглядел скорее разочарованным, чем радостным или взволнованным. — Ничего, продолжать наблюдать. Вмешиваться опасно, остановить этот процесс невозможно. Его тело само решило принять участие и нужно отслеживать, куда это приведёт. Физически мы будем продолжать ему помогать. — А нога? Это её восстановит? — вышел вперёд них Гарри. Женщина посмотрела на него и молча подошла к пациенту. Она легонько отогнула простыню, укрывающую повреждённую конечность. Почернение не ушло, даже наоборот — теперь оно было почти на всю стопу. — Это тяжело, но 85% шанс, что придётся её ампутировать. Она абсолютно не реагирует на лечение. Сосуды повреждены слишком сильно, — вопреки бездушным заученным фразам, её голос наполнился сожалением. Это придало ей человечности, и Гарри с Гермионой от этого стало только больней. — Чёрт… — Джордж встал ближе к близнецу. Они были уже слишком взрослыми, чтобы их ругали за плохие слова, но Артур машинально недовольно на них посмотрел. — Мне казалось, что сегодня мы получим хорошие новости, а в итоге всё равно как-то паршиво. — Это несомненно лучше, чем то, что было. Лучше, когда что-то происходит. Больше симптомов — больше информации. Возможно, магическая активность заставит его снова проснуться.       В комнате пару раз мигнул свет и красный сигнальный огонёчек ненадолго стал ярче. Гермиона вздохнула рядом с Гарри и взяла его за рукав свободной рубашки. Вода в раковине перестала капать. — Это…? — Да, это Рональд. Теперь тут всё время так.       Весь остаток вечера до самой ночи они сидели рядом с палатой Рона, меняясь по группам. Особо ничего не происходило, только иногда ярче загорался огонёк люмоса. Гермиона разложила на столе рядом лёгкие предметы по типу фотографий, платков, карандашей и бумажек. Фред под шумок вынул пару фантиков из её сумки и девушка смущённо на него поворчала, но на стол положила. Она внимательно следила за их положением, но за все эти часы только фантик немного сдвинулся. Но это всё равно страшно обрадовало девушку.       Джинни всё время старалась поговорить то с Роном, то с близнецами, то с Перси, чтобы последних утешить, и к полуночи выглядела уже такой выжатой, словно её заставили работать в этой больнице целую смену. — Ты сказал, что это мы с Роном страшно тупили, — подкралась сзади Гермиона. Она легонько толкнула друга в спину. — Иди же.       Гарри вдохнул и неуверенным шагом направился к девочке. Она сидела на стуле, устало оперевшись локтями о свои колени и сложив голову на ладони. Он подошёл ближе и остановился, вдыхая, после чего сел на соседнее место. — Как ты? — Она подняла заспанный взгляд и посмотрела на юношу. — Нормально. Ты? — Джинни выпрямилась и протёрла ладонями глаза. — Я думаю, ты достаточно уже взрослых парней сегодня успокаивала, пора и тебе выговориться, — он сел удобнее и всем видом старался показать, что готов слушать. — А ты у нас самый взрослый парень, да? — В её глазах блеснуло детское озорство, которое Гарри стал видеть крайне редко с момента окончания войны. Кажется, послевоенные дни давались ей тяжелее, чем дни, проведённые в школе с Пожирателями. — Ну, я совершеннолетний и всяко старше тебя. — Что ж, я догоню тебя буквально в следующем году, — она мило ему улыбнулась, и Гарри зарделся. — Что думаешь насчёт во-от той тётки? Забавный наряд у неё, да? — Она наклонилась ближе к нему, почти касаясь кожей, и указала пальцем в другую сторону, но Гарри продолжал смотреть на её профиль. Он не смог совладать со своим внезапным желанием тактильности и, чуть наклонившись, ткнулся носом ей в районе щеки и волос. Он вдохнул приятный ненавязчивый запах травяного мыла и посмотрел в лицо девочки. Он мог видеть своё отражение в её глазах. — Ты хорошо пахнешь. — У Сириуса набрался? Уже обнюхиваешь людей, — снова притягательное озорство в глазах, которое резко сменилось сожалением. Гарри этого не хотел. — Ох, извини. — Не парься, я больше не растекаюсь в печальную лужицу от одного его упоминания. И мне понравилась шутка. Мне иногда казалось, что Сириус действительно меня нюхает. Даже мило, если я это перенял у него. — И правда, — она прикрыла глаза и носом коснулась носа Гарри, скользнув с него на скулу. Джинни положила свою аккуратную, но сильную руку Гарри на щёку, и парень тут же накрыл её своей, губами прижимаясь к тыльной стороне ладони. Девочка коротко чмокнула его в уголок губ и устало сложила голову на плечо, вздыхая. Гарри опустил их руки себе на колени и перебирал пальцы Джинни в своих. Они немного помолчали. — Поздно уже, может, домой пойти? Вряд ли сегодня Рон проснётся, магия ведь только начала источаться. — Ага. Я только и делала весь вечер, что успокаивала Фреда перед Роном. Он как его увидит, чуть ли не в слёзы сразу. Так жалко, я бы не хотела, чтобы кто-то из них страдал. И ещё я боюсь, как мы будем объяснять Рону отсутствие ноги, если он не будет ничего помнить. И как вообще он это переживёт. Когда же уже это всё кончится. — Я не знаю, — Гарри чувствовал, как печальнее становится его голос. Мало в этом было поддержки, но иначе он не мог.       Миссис Уизли и Артур снова вышли от Рона, уставшие и сонные, и посмотрели в их сторону без тени удивления. Гарри впервые не почувствовал неловкости, а Джинни даже не двинулась с места. Наверное, их сегодня все уже видели. Юноша чуть повернул голову и увидел, что она дремлет на нём. Её рыжие, чуть завивающиеся с середины волосы спадали по лицу, по её плечам и по плечу Гарри. Он сильнее сжал чужую ладонь в своих и просто мысленно помолился Богу на хороший и скорый исход. Неизвестность мучила. — Дети! Пойдёмте домой, — Джинни резко подняла голову на голос отца и сонно осмотрелась, встречаясь взглядом с Гарри. За окнами больницы было уже темно, и свет в коридоре между палатами сделали приглушённым. Врачи тихо, как мышки, сновали мимо оставшихся посетителей, разнося препараты, ингредиенты и разные списки.       Гарри помог ей подняться, подавая руку для опоры, и они побрели к остальным.       Многие дни после этого повторялся тот же сценарий. Семья Уизли и Гермиона с Гарри со страхом и сожалением наблюдали за реакцией тела Рона, на его раны и ногу, которые даже с появлением стихийной магии никак не менялись. Надежда потихоньку гасла. Врачи стали намекать на скорую необходимость ампутации, подготавливая к этому родственников и друзей. Эта информация тяжёлым грузом ложилась на сердце с каждым новым упоминанием. Никто не представлял, как можно дальше нормально жить без части такой важной конечности, как нога.       Гермиона сидела у изголовья кровати раскладывая рядом лёгкие вещицы. После первого дня они ещё ни разу не сдвигались, но в углу комнаты постоянно горел огонёчек люмоса. Она решила, что будет продолжать, пока он не угаснет. На стене тикали новые часы, специально размещённые здесь для семьи Уизли, чтобы они знали, когда меняться. Гарри проклинал ещё один монотонный звук в этой комнате, но зато это отвлекало от раковины. Он по ощущениям уже сотню раз пытался закрыть её вручную достаточно сильно, чтобы вода не шла, потому что магию в комнате использовать им было запрещено. Бесполезно. Он устало опустил голову на руки и вздохнул. Волосы Рона начали немного отрастать, но их снова скоро сбреют, чтобы удобнее было наблюдать за черепно-мозговыми травмами. Постельный режим благоприятно влиял на сотрясение, но проверить, прошло ли оно, можно было только когда пациент будет в сознании.       Спустя ещё три дня они почти полностью закончили восстанавливать второй этаж Норы, где разместили отдельную комнату для Молли и Артура, чтобы тем не приходилось спать на трансфигурированных диванах гостиной, отдельную комнату для Гермионы и Джинни, в которую они переехали из маленькой каморки на первом этаже, а так же отдельную комнату для близнецов. Артур предложил во время ремонта немного модернизировать дом и добавить ещё одну отдельную комнату на одном из этажей, так как теперь у них было пополнение в два человека. Рон и Гарри по планам должны были жить в одной комнате на третьем, но пока что третий этаж был только на чертёжной магловской бумаге мистера Уизли. Все этажи соединяла одна винтовая лестница, которая шла вокруг дома, словно оплетая его.       Строительство ненадолго отвлекало, Гарри с удивлением отметил, что работа руками ему по душе. Гермионе больше нравился умственный труд, но, по мнению Гарри, ремонт на неё тоже оказывал неплохое влияние. Самые сложные и ответственные части строительства выполняли Артур, Чарли и Билл, иногда нанимая у Гринготтса домовиков.       Наконец немного оттаяли отношения Фреда и Джорджа с ней. Они, кажется, успели сотню раз переосмыслить своё поведение насчёт Рона. Они втроём перебирали домашние вещи, развешивали самодельные цветочные и светящиеся гирлянды на первом этаже, магией транспортировали в каждую комнату мелкую мебель и обустраивали их. Перси снова вышел на работу в Министерстве, помогая Кингсли. Он пообещал родителям, что больше не встанет против них, но ему нужно было заработать на семейные нужды. Молли и Артур выглядели немного встревоженными, но препятствовать не стали.       К середине июня Гарри начали звать в суды. Почти полтора месяца проходила подготовка всех документов и условий проведения, и теперь Пожиратели пачками шли через Визенгамот. В день проходило несколько судов, но Гарри согласился только на часть — это ужасно выматывало, и он не готов был тратить все летние дни на суды, когда его семье нужна поддержка и Рон лежит в больнице в коме.       Он поучаствовал за этот месяц в суде над Кэрроу, Яксли, Паркинсонами (кроме Панси), и Малфоями. Насчёт первых ему особо нечего было добавить, потому что все Пожиратели, которых он относительно знал, были мертвы. Кроме Малфоев. Гарри наблюдал за показаниями самих подсудимых, и без лишних слов показал свои воспоминания о них: про ночь на Астрономической Башне, когда Драко не смог выполнить приказ убить Дамблдора и начал поддаваться его уговорам сменить сторону; об их задержании в Мэноре, когда Гарри сидел перед Драко на коленях с изуродованным лицом, и тот его не выдал; и про миссис Малфой, которая в день битвы намеренно солгала в лицо Волдеморту и армии его подданных о смерти Гарри, чем спасла мальчику жизнь.       Ничего хорошего о Люциусе показать он, к сожалению, не мог.       В итоге, Люциуса, как и большинство Пожирателей, приговорили к пожизненному заключению, Миссис Малфой оправдали, так как она никогда не выполняла указов и даже не носила метку. Драко же вынесли спорный приговор, мнения разделились. Гарри было немного его жаль: парень был худ и бледен и со своими белыми волосами казался прозрачным. Его печальные глаза, направленные прямо перед собой, не выражали никакой надежды на будущее. Нарцисса, напряжённая, словно струна, сидела рядом и сжимала ладонь сына в своей.       Его приговорили к аресту в Мэноре на три года и обязательному прохождению всех предписанных Министерством проверок и программ реабилитации детей Пожирателей. Гарри увидел, как облегчённо закрылись глаза Нарциссы и вышел из зала суда, пообещав себе никогда там больше не появляться.       Близился июль. Почти два месяца Рон не приходил в себя. Второй этаж окончательно был закончен.       Гарри теперь один занимал каморку с окном, в которой раньше ютился с близнецами, и был этим более чем доволен. Маленькие пространства ему были привычны. Гермиона считала это нетипичным, учитывая, что он чуть не свалился с панической атакой в палате Рона и сбежал в поле.       Он лениво поднялся с кровати и карандашом отметил на сделанном Джинни календаре дату — 30 июня. День рождения ровно через месяц. Его второй в жизни день рождения без куска чёрной злой души внутри. И видимо без Рона. Он вышел и направился к кухне. — Доброе утро. — Доброе! — хором ответили все, кто встали к этому времени. Молли суетилась у кухонного стола, близнецы смотрели на чертёж третьего этажа, пока Джинни и Билл уже собирались снова в больницу. Чарли, Перси и Артура не было в комнате. Гарри сел перед Гермионой и обнял ладонями горячую кружку какао, отлеветированную Молли. — Спасибо, — он коротко кивнул ей, — а что у тебя в руках, Герм?       Она вертела перед собой письмо с задумчивым видом, и Гарри отметил, что оно ему знакомо. — Это из Хогвартса. От МакГонагалл. Она теперь директриса и организовала дополнительный курс для всех желающих, включая детей Пожирателей и тех, кто под арестом.       Гарри удивлённо вскинул брови. — А кто у нас под арестом кроме Малфоя? — спросил Джордж. — Кроме него метку из выпускников никто не носил. — Носил. Пару человек со Слизерина и ещё несколько с Когтеврана. Просто они особо не участвовали, и арест у них более мягкий, чем у Малфоя. И Гойла, — ответила Гермиона. Она вернула задумчивый взгляд на пергамент. — Гарри, милый, твоё письмо на тумбе.       Он подошёл к стопке писем и вынул те, что были с печатью школы. Одно было ему, а второе для Рона. В груди что-то снова сжалось. — Не хочу возвращаться в школу, если Рона там не будет, — начала Гермиона. — Я, ты и он — это то, что меняться не должно.       Гарри согласно кивнул и убрал своё письмо. Он не хотел распаковывать его сейчас.       Днём они все снова отправились к Рону. Гермиона достала старые детские сказки, под которые засыпал ещё Чарли, и вслух читала их в палате, пока Гарри дремал у головы друга и всячески старался не слушать капанье воды в раковине и тиканье часов. С ними никого не было, огонёк красного люмоса горел в углу, иногда мигая.       Гермиона закончила чтение сказки, прикрыла книгу и тихо вздохнула, глядя в лицо Рона. — Кажется, синяки немного проходят. Он такой худой, просто ужас. — Трудно кормить коматозников, — отозвался из сложенных рук Гарри.       Девочка встала и обошла кровать в направлении окна палаты, обнимая себя руками. Она взглядом следила за передвижениями на улице врачей и пациентов и что-то шептала одними губами. Гарри поднялся с рук и смотрел ей в спину. Днём стояла жара, но почти на всей территории больницы, даже не в здании, стояли сложные чары, сохраняющие стабильную температурную норму, так что они спокойно находились в рубашке и плотной футболке. — Герм, ты эту футболку до дыр заносишь. У меня же есть деньги, давай тебе подберём новый гардероб? — Гарри полностью развернулся на стуле к ней, облокачиваясь лопатками на бортики специальной кровати Рона. — Эта моя любимая, бабушка дарила на шестнадцатилетие. — Не всю ведь жизнь в одном ходить. — Чья бы корова мычала. Ты свою рубашку с четвёртого курса носишь, — беззлобно ворчала девушка.       Гарри ещё с минуту молча проследил за ней и вздохнул, разворачиваясь на стуле обратно к Рону. Он привычно окинул его взглядом с ног до головы. Его сердце с силой ударилось в рёбра и к голове подступил жар. Рон смотрел на него. — Гермиона! Господи, Гермиона, смотри! — Он подскочил со стула, чуть не повалив его и развернулся на встревоженную подругу. Девушка тут же подбежала к кровати и прикрыла рот рукой. — Боже мой! Вызывай доктора, скорее! — Вопреки указу она сама подбежала к колокольчику и звякнула в него. Второй парный колокольчик должен был моментально задёргаться в кабинете врачей. Вскоре к ним должны были прийти.       Они с благоговением и надеждой глядели на друга, который рассматривал их, едва открывая веки. — Рон, милый, продержись в сознании ещё немного, пока не подойдут врачи, — Гермиона очень тревожно елозила руками, сдерживаясь, чтобы не потрогать его за что-нибудь.       Рон явно был слишком слаб, чтобы отвечать. Или он не понимал, что должен. Парень не двигал телом и даже головой, очень медленно моргал и с каким-то отстранённым любопытством наблюдал за движениями своих посетителей. В комнату быстро зашёл доктор Видер и немного грубо оттолкнул Гермиону в сторону, сразу приступая к работе. Рон перевёл заинтересованный взгляд на него и будто следил. — Он фиксирует чужие действия, это хорошо. Взгляд не блуждающий, — мужчина сделал какие-то пометки в журнале и уже громче продолжил. — Здравствуй, я доктор Видер, приставлен к тебе с момента твоего прибытия в Мунго. Ты помнишь как тебя зовут?       Ответа не было. Рон просто смотрел, и даже не пытался открыть рот. — Дай любой знак, если ты понимаешь меня и что я говорю.       Рон поводил глазами вдоль видимой части халата доктора и легонько ударил указательным пальцем правой руки по простыне. Гермиона и Гарри чуть не пискнули как дети малые от удивления и радости, и Гарри с широченной улыбкой побежал за всем семейством в коридор. — Хорошо, давай так. Два постукивания — это да, одно — нет. Понял? — Рон помедлил и затем два раза дёрнул пальцем руки. — Отлично, а теперь ответь на пару вопросов. Ты помнишь, как тебя зовут? — На этих словах в палату ввалилось всё семейство, кроме работающего Перси, и Рон немного напуганно отвлёкся с доктора на них. Мистер Видер недовольно закатил глаза. — Прошу вашего внимания и тишины! — Строго произнёс он, предупреждая все вопросы. Они во все глаза смотрели на Рона и молчали только с помощью высших сил. — Что ж, повторю свой вопрос. Смотри на меня, — доктор рукой помахал перед лицом парня и продолжил, — ты помнишь, как тебя зовут?       Рон прикрыл глаза и Гарри ужаснулся, что тот снова уснул. Но потом он снова их открыл и два раза дёрнул пальцем. — Он помнит, помнит имя! — Гермиона прижала руки ко рту и чуть не под руку доктору лезла. — Мисс Грейнджер! — Шикнул врач. — Что ж, очень хорошо, Рональд. Теперь скажи, ты помнишь, что с тобой случилось и почему ты тут?       Он снова прикрыл глаза, будто собираясь с силами и спутанными из-за долгого сна мыслями. Один удар. Тревога наполнила грудь. Все ждали другой вопрос. — Угу, ясно. Ничего страшного, это поправимо. Теперь ещё вопрос: ты помнишь кого-то, кто есть в этой комнате?       Рон пару секунд глядел на врача и медленно перевёл взгляд на посетителей. Он осмотрел каждого и прикрыл глаза. Кажется, движение пальцем очень сложно ему давалось. Гарри почувствовал, что почти не дышит.       Один удар.       В комнате стояла тишина, прерываемая угуканьем врача и скрипом пера по пергаменту. Он задал Рону ещё несколько вопросов о самочувствии и воспоминаниях. — Ничего страшного, не отчаивайтесь. Если он помнит имя, может вспомнить и остальное. Нужно время. Он же только проснулся. — Можно я задам ему вопрос? — голос Молли дрожал, она не отрывала взгляда от сына. — Задайте. И, раз он достаточно в себе, чтобы отвечать, значит и магию частично сдерживает, поэтому вы можете его легонько потрогать. Но не переусердствуйте!       Миссис Уизли тут же подскачила к сыну и коснулась его руки. — Здравствуй, милый мой, это мама. Твоя мама, — Рон с непониманием и любопытством смотрел на неё. — Скажи, ты хорошо себя чувствуешь?       Он снова обвёл взглядом всех и доктора, и вернулся к Молли. Один удар. — Ох, мальчик мой… — Так, не раскисаем, — вмешался врач. — Он скорее всего жутко устал анализировать, что вы ему говорите. — И у него сто процентов болит вообще всё, раз синяки не проходят, — подал голос Билл. — И это тоже. Мы будем давать ему обезболивающее какое-то время.       Вскоре в кабинет зашла вторая докторша. Она никак не отреагировала на присутствие всех Уизли и бесцеремонно расталкивала их на пути к другой тумбе, хотя сама едва доходила им до плеч ростом.       Вскоре всех их выгнали и угрожали, что больше не пустят в палату, если те продолжат так врываться. Артур энергично закивал и отвёл всех обратно в Нору.       Был уже поздний вечер. Перси прислал сову, что дома его не будет. На диване перед камином Джордж обнимал Фреда за плечи, взволнованная Джинни сидела между Чарли и Биллом, которые шептали ей что-то поддерживающее, и иногда кивала. Гарри и Гермиона свернулись в два комочка на одноместном кресле, прислонившись головами друг к другу. — Надо будет сказать Перси к нему заглянуть. И не говорить про Рона. Вот он удивится! — Усмехнулся Джордж. — И правда. Хочу взглянуть на его лицо, — с улыбкой подхватил Фред.       Родители уже давно ушли спать в свою комнату, пока все остальные общались в гостиной. Они решили в честь такого дня наложить загружающие чары на лестницу, чтобы не мешать своим шумом, и до самой ночи играли в магловские настолки.

***

      На следующий день Гарри и Гермиона были в больнице к самому открытию приёма посетителей. К великому счастью, Рон снова на них смотрел. Взгляд его был таким же любопытным и слегка отстранённым. — Он в таком виде напоминает Луну. — Не говори о присутствующих людях в третьем лице! Это невежливо, — укорила его Гермиона. Она сидела на стуле перед юношей, а Гарри стоял за её спиной. — Рон, скажи, ты нас помнишь?       Они оба пытливо смотрели на Рона. Доктором Видером было наказано не сильно занимать его разговорами, или, хотя бы, не заставлять всё время отвечать, потому что это было тяжело для него.       Рон дёрнул пальцем один раз. -Ох… — Гермиона поникла, но не так сильно, как она могла бы, когда он вообще не вставал. Внезапное пробуждение Рона породило во всех такое воодушевление, что они не могли нормально расстраиваться над тем, над чем стоило бы расстроиться. Гарри положил руки ей на плечи. — Ну ничего. Мы всегда можем познакомиться заново, — он подтянул второй стул и тоже сел перед лицом друга. — Привет, ты Рон Уизли?       Спустя пару мгновений два удара по простыне. — Я Гарри, Гарри Поттер. — А я Гермиона Грейнджер.       Рон вопросительно смотрел на их счастливые лица. Ребята подумали, что им такими темпами придётся сильно растягивать их общую историю, чтобы не перегрузить друга. Но они были к этому готовы. Кажется, самое страшное уже позади.