The Blooming/Расцвет

Друзья и семья

— Ну, как дела у Баки? — Сэм встал перед Стивом, выхватил у него из рук баскетбольный мяч и направился к кольцу на задней стороне площадки. Прошло две недели, и Роджерс, наконец, решил вернуться в Башню Мстителей, чтобы повидаться с товарищами по команде. Стив связывался с ними, но только по электронной почте и через Skype, убеждаясь, что все идет хорошо и его присутствие и навыки не требуются. Возможно, он отвлекался во время этих звонков (довольно трудно было не отвлекаться, учитывая, что каждый раз, когда он усаживался перед ноутбуком, Баки вовсе не пытался всеми силами отвлечь внимание Стива, особенно в тот раз, когда вошел в комнату голый с коробкой проклятого печенья «Тонкая мята»), но старался дать своим друзьям знать, что Капитан рядом. С февраля все было тихо. В этом не было ничего необычного; обычно после каждого инцидента мир затихал на несколько месяцев, а преступный элемент замирал и наблюдал, ожидая реакции правительств, прежде чем принять решение о дальнейших действиях. Все изменится, всегда менялось, но Стив никогда не был так благодарен за передышку, как сейчас. Это означало, что он мог сосредоточиться на собственной жизни, обеспечив Баки всю заботу и внимание. Тот заслужил, и сам Стив тоже — они оба, если честно. Роджерс не собирался жалеть ни о чем, что произошло за последние две недели, поскольку ждал этого столько, сколько себя помнил. Тем не менее, приехать к друзьям было правильным решением. Все находились в Башне, за исключением Наташи, уехавшей на очередное задание, и Тора, чьи визиты всегда оказывались спорадическими. Воссоединиться с товарищами и наверстать упущенное оказалось здорово, хотя Стив и скучал по Баки — его кожа, его сердце, сама его душа тосковали по своей второй половинке с низким ровным гулом. Наверное, было разумно провести некоторое время порознь, но это не ощущалось как что-то легкое. Им еще предстояло определить, кем они являются друг для друга, и как новая динамика изменит их отношения с внешним миром. Роджерс любил друзей, действительно любил. Но они не были Баки, они никогда не были Баки, а Баки… Баки был для Стива всем, и мало кто мог это понять. В любом случае, после обеда Капитан решил принять предложение Сэма и Клинта сыграть в баскетбол, прежде чем отправиться домой. — У него все хорошо. — Стив приостановился, чтобы посмотреть, как Сэм делает бросок и промахивается, а Клинт подбегает, чтобы выхватить мяч при отскоке. — А дом? Как продвигается дело? — спросил Клинт, перебрасывая мяч на другую сторону площадки. Стив бросился за ним, но сердце его было не на месте. — Мы закончили примерно на две трети. Нам осталось доделать первый этаж и решить, что делать с участком на заднем дворе. — Роджерс выхватил мяч из рук Клинта, но Сэм был рядом, и легко его украл. — А как у тебя дела? Все хорошо? — Уилсон бросил мяч и на этот раз попал в цель. — У меня? У меня все отлично. — Стив чувствовал, что улыбается, и, наверное, не смог бы остановиться, даже если бы захотел. А он и не хотел. — Ага. — Сэм поймал мяч и затем повернулся, чтобы посмотреть на Стива, приподняв бровь. — Ты уверен в этом? — Да. Почему нет? — Роджерс взглянув на Уилсона, положив руки на бедра. — Потому что ты выглядишь каким-то рассеянным. — Клинт появился перед Стивом, чтобы поймать мяч, когда Сэм бросил его ему. — Вовсе нет. — Роджерс повернулся, чтобы последовать за Клинтом через поле. — Точно, кэп? — снова спросил Сэм. И, должно быть, они были правы. Потому что как раз в тот момент, когда Стив попытался выхватить мяч из рук Клинта, тот увернулся, проскочил под вытянутой рукой Роджерса, бросил мяч Сэму и, зацепив воротник футболки Стива, отогнул его от шеи. — Ха! — победно воскликнул Клинт, прикоснувшись к яркой фиолетово-красной отметине, которую Баки оставил на ключице утром, пробормотав «просто кое-что на память», прежде чем Стив вышел из дома. Как будто тот мог когда-нибудь о нем забыть. — Я так и думал! — Ага. — Теперь была очередь Сэма, он присоединился к Бартону в изучении синяка Стива. Он взглянул на Клинта. — Видимо, Баки кусается. Несмотря на румянец, который Роджерс ощутил на своих щеках, он решил позаимствовать у своего парня немного хитрости и бессовестной дерзости. — Ты даже не представляешь, — промурлыкал он так, что Барнс точно гордился бы им. Все потому, что отметина на шее была не единственной. Имелись засосы на плече, синяки в форме отпечатков пальцев на бедрах и укус на левой ягодице, нанесенный Баки под невнятное бормотание о расплате за шрам на собственной заднице. Это не считая расслабляющей и голодной боли в глубине его тела, заставлявшей бедра Стива двигаться чуть более раскованно, чем раньше. И, господи, ему точно нужно было попасть домой, как можно быстрее. — Ха! — Клинт снова захихикал, а затем остановился и встал рядом с Сэмом, на лицах обоих читались радость и забота. — И это хорошо? Тебе хорошо? Вам обоим? — тихо спросил Уилсон. — Да, Сэм, это не просто хорошо. Это здорово, — так же тихо ответил Стив. — Чертовски здорово, чувак. Сокол шагнул вперед и притянул Роджерса к себе, крепко обняв его за плечи. Он даже прижался к виску Стива и невесомо поцеловал. — Я так рад за тебя. — Мы оба. — Клинт по-дружески хлопнул Капитана по плечу, к счастью, не по тому, которое укусил Баки. — Да, — вздохнул Стив. — Я тоже. — Давно пора было это сделать. — Сэм завладел мячом, отворачиваясь, чтобы он не попал в руки Клинта. — Да, супер, — начал Бартон, преследуя Уилсона. — Ты все еще должен мне пятьдесят баксов. — Что? — спросил Стив, наблюдая, как эти двое гоняются друг за другом по площадке. — Не, чувак. Я говорил тебе, что это случится, как только Баки вернется, — возразил Сэм. — Ты дал ему шесть месяцев, — возразил Клинт. — Это я сказал, что если мы не видим Стива больше недели, то это потому, что они наконец-то переспали. — Вообще-то, это Нат сказала. — Нет, она поспорила, что все случится летом. Сказала, что тепло всегда пробуждает в русских игривость. А технически сейчас еще не лето, — заявил Клинт, забирая мяч у Сэма и возвращаясь к Стиву. — Что? — переспросил Роджерс. — Разве Брюс не поставил деньги на день рождения Кэпа? — Сэм начал преследовать Клинта. — Чего? — Если мы идем по датам, я думаю, что ДЖАРВИС рассчитал дату где-то в начале июня. — Бартон подпрыгнул, подбрасывая мяч, и пропустил удар. — Вообще-то, джентльмены, — раздался голос ДЖАРВИСа из динамиков. — Основываясь на предыдущем опыте общения с капитаном Роджерсом и сержантом Барнсом, я рассчитал, что они консумируют свои отношения в течение ста пятнадцати дней после воссоединения. Так что технически выигрыш принадлежит мне. — Ха. — Клинт остановился и наклонил голову в сторону, очевидно, прорабатывая математику ДЖАРВИСа. — Звучит логично. Сколько сейчас в банке? — По последним подсчетам, которые включают вклад мисс Поттс, общая сумма составляет 948 долларов, — ответил ДЖАРВИС. — Что? Решив, что Баки был прав и его друзья действительно оказались кучкой бесполезных идиотов, Роджерс перестал сдерживаться и вытер пол с Клинтом и Сэмом, так что они оба могли только прислониться друг к другу и задыхаться, когда тот наконец ушел. По крайней мере ДЖАРВИС согласился разделить со Стивом половину банка. *** — Какого черта ты так долго, Стиви? —пробормотал Баки в губы Стива, прижав его к двери, как только тот вернулся домой меньше чем через час. — Мои друзья — кучка гребаных засранцев, вот поэтому, — пропыхтел в ответ Роджерс, потянувшись вверх, чтобы схватить Баки за волосы, притянуть к себе и поцеловать. — Я мог бы тебе сразу это сказать. — Руки Барнса уже потянулись вниз, чтобы расстегнуть ремень и молнию на джинсах Стива. — Ты был прав, — прошептал Капитан, глубоко вдыхая аромат кожи Баки. На него накладывался запах пуэрториканской еды, так что он знал, что Барнс не провел все свое время внутри, ожидая возвращения Стива, и этот странный новый сладковатый аромат детской присыпки. Но под всем этим, особенно в его волосах, чувствовались корица и гвоздика — сущность Баки и самый любимый запах Стива в мире. — Но они могут отправляться нахер еще на две недели, насколько я понимаю. — Лично я собираюсь отправиться к нему прямо сейчас, — простонал Баки, слегка отстраняясь и опускаясь на колени, спуская штаны Роджерса. Настала его очередь вдыхать, и он с довольным вздохом зарылся лицом в пах Стива. Это было одно из их любимых занятий: Баки стоял на коленях между ног Капитана, а тот был беспомощен и пытался устоять на ногах, пока Баки облизывал его член. — О боже, о боже, хорошо, хорошо, — выдохнул Стив, глядя на Баки. — Но потом я приглашу тебя на ужин, стейк… Их угощение. Барнс хмыкнул в знак согласия, затем остановился и посмотрел на Стива. Он потянулся к руке капитана, положил ее на свой затылок, и пальцы Роджерса автоматически вцепились в его волосы. — Я не собираюсь двигаться, я собираюсь остаться вот так, — прошептал он, прежде чем медленно облизать губы, оставив их влажными и покрасневшими. — Но я хочу, чтобы ты трахнул меня своим членом. Не толкай меня вниз, потому что ты знаешь, что я ненавижу это. Просто дай мне его медленно и аккуратно. Я хочу посмотреть, сколько тебя смогу принять вот так. Ты можешь сделать это, Стиви? — Роджерс сглотнул пересохшим горлом и каким-то образом сумел кивнуть. Баки улыбнулся. — Хорошо. И чтобы ты знал: сейчас цвет — зеленый, Стиви, чертовски зеленый. Так что давай. Я весь гребаный день ждал, когда ты вернешься. А теперь иди ко мне. И о боже, как хорошо было вернуться домой.

***

— Так, так, так, так, так, так, — мурлыкала Дьюи в тот первый день, когда они со Стивом решили вернуться в страну живых. Роджерсу нужно было проведать товарищей по команде, а Баки — ну, было только одно место, куда он собирался пойти. Дьюи сразу же протянула ему Нину, и малышка легко угодила в его объятия, начав радостно ворковать, как только увидела знакомое лицо. — Привет, Дьюи. — Баки наклонился, чтобы чмокнуть ее в щеку, после того как нежно поцеловал Нину. — Привет, Баки. — Она улыбалась, а ее глаза горели озорным весельем. И Барнс осознавал, что женщина уже все знает, и ему не нужно говорить ни слова. Дьюи подмигнула, а затем отошла, повернувшись, чтобы повести его вверх по лестнице к квартире Лулу. — Мами, наш бродячий кот наконец-то вернулся. Думаю, тебе нужно его покормить! Лулу ждала его, а Джоуи стояла на шаг позади нее, на вершине лестницы. — Ну, с возвращением, сынок. — Женщина улыбалась, когда говорила это, как и Джоуи. — Хорошо провел пару недель? — Да. Баки чувствовал себя скованно, но не стыдился. Ему никогда не стало бы стыдно за то, что было у них со Стивом, ведь оно существовало всегда, а сейчас даже превратилось в нечто большее, по-настоящему ценное и священное. Он будет защищать это до последнего вздоха, прежде чем позволит кому-либо или чему-либо унизить. — Прости, что меня так долго не было. — Как и Стив, Баки проверял семью с помощью текстовых сообщений и быстрых телефонных звонков. Он чувствовал себя немного виноватым, но он ждал Роджерса так долго… и знал, что после всего, чем поделился с родными, и их поддержки и ободрения, они будут только рады за него. — Не волнуйся, Баки, — успокоила Лулу, наклоняясь и целуя его в щеку. Она подняла руку, отступая назад. Барнс подумал, что она собирается погладить его по щеке, как та часто делала, но вместо этого женщина потянулась к воротнику рубашки и потянула его вниз, чтобы рассмотреть любовный укус на его груди. Идеально совпадающий с тем, что он оставил на горле Стива. Она улыбнулась, увидев это, а затем подняла руку к его лицу. — Все хорошо? — ее голос был мягким, тихим, но наполненным такой любовью и заботой, что Баки захотелось прижаться к ней, найти способ поделиться золотым светом, который он теперь ощущал изнутри, светом, который она помогла взрастить. — Да, — сказал Барнс. — Это очень, очень хорошо. И он тоже тебя любит? — Si, Mami, любит, — прошептал Баки. Потому что любовь Стива к нему, по которой он так долго тосковал и жаждал, была его храмом, единственным местом, где он когда-либо чувствовал себя полностью наполненным благодатью и надеждой. Она заслуживала его благоговения и заботы. — Хорошо. — Лулу улыбнулась и еще раз обняла его. — А теперь пойдем, посидим на моей кухне, я приготовлю тебе что-нибудь поесть, а ты расскажешь нам обо всем. Потом ты скажешь мне, какая у него любимая еда, и мы выберем день, когда ты сможешь привезти его, чтобы мы наконец с ним познакомились. — Что? — Ты должен привести его сюда, Баки, должен, — заметила Джоуи, подходя к Барнсу, чтобы взять его за руку и повести в квартиру бабушки. — Мы должны увидеть, достаточно ли он хорош для тебя. Потому что если он такой же, как этот засранец Тревор, то мне все равно, каким бы горячим ты его не считал, тебе придется вышвырнуть его на обочину. — Кто? — О боже, я ненавидела Тревора, — сказала Дьюи сзади него. — Он был таким мудаком. Я болела за Шейна. — Чего? — Они говорят о «Dickalicious Ranch», — крикнула Лулу из кухни. — И они обе неправы. Питер должен был выбрать Оскара. По крайней мере, у него есть работа. — Оскар скучный, — пожаловалась Джоуи. — Но дай мне свой телефон, я пришлю тебе его. — Тихие воды глубоко текут, детка, — сказала Лулу своей внучке. — А у Оскара, я думаю, настолько же глубоко, как у нашего Баки. — Не обращай внимания на глубокие воды. Вот что я хочу знать, — умеет ли он делать глубокий минет! — вклинилась Дьюи. — Блин. А мне интересно, зачем тебе нужен член какого-то парня в глотке. Вот почему я лесбиянка, — заявила Джоуи. — Тогда почему ты продолжаешь все это читать? — спросила Дьюи. — Потому что комиксы интересные. Мне понравился тот, что про Робин Гуда. В учебниках такие истории не рассказывают. Джоуи подошла к холодильнику и достала две бутылки Мальты, передав одну Баки. — Не зря их называют «веселыми ребятами», — добавила Лулу, стоя у плиты и помешивая что-то в кастрюле, и только потом повернулась лицом к Баки, который уже сидел за столом и смотрел на них троих. — Не обращай внимания. Итак, мы должны выбрать день, когда Баки приведет сюда своего Стиви и познакомит его с нами. Как насчет завтра? — Не годится. Завтра у меня лига боулинга, — возразила Дьюи. — В четверг? — предложила Лулу. — Нет, в четверг у меня школьная экскурсия, и Баки обещал, что заедет за мной, когда все закончится. Не забудь, что ты должен прийти и сделать мне прическу. Там будет Меган, и я не хочу выглядеть глупо. У нее есть веснушки, Баки, ты знаешь, как это важно, — сказала Джоуи. — Тогда в пятницу? — Лулу попробовала снова. — Мне подходит, — согласилась Дьюи. — Мне тоже, — подхватила Джоуи. — Итак, значит, пятница, — вынесла вердикт Лулу, удовлетворенно кивнув. Баки сидел за кухонным столом, держа на руках воркующую Нину, и широко раскрытыми глазами смотрел на этих трех женщин, которые внезапно появились и решили взять его жизнь в собственные руки. Он боролся с нацистами, ГИДРОЙ, упрямством Стива и своими промытыми мозгами. И все же ничто из этого не было таким запутанным, как разговор, свидетелем которого он только что стал. Барнс моргнул раз, потом два, потом еще раз, и даже та его часть, что когда-то была Активом, ошеломленно молчала, прежде чем он, наконец, смог заговорить. — Что?

***

В конце концов, это заняло месяц. Баки все медлил и медлил, придумывал оправдания, причины, почему он не может привести туда Стива. Сначала все они были правдивыми. Он так долго ждал возможности лежать со Стиви и держать его в своих объятиях, как всегда держал в сердце, а потому не был готов поделиться этим, только не сейчас. Он получил все, чего когда-либо хотел, и в то же время сверх того, на что когда-либо мог надеяться, и теперь считал себя жадным и эгоистичным. Эти женщины, с домом над маленьким ресторанчиком, куда ему посчастливилось забрести в тот день более полутора лет назад, тоже принадлежали Барнсу, и он нуждался в них почти так же, как в Стиве. И он знал, знал, что как только все встретятся, жизнь изменится. Поэтому он жадничал: о боже, пожалуйста, боже, только дай мне еще раз подержать малышку на руках. Поэтому он хранил свой секрет от Стива, отмалчивался и оправдывался перед семьей, а на него продолжали давить и настаивать, желая встретиться с человеком, который всегда играл такую важную роль в жизни Баки. Наконец, месяц спустя, Лулу, женщина, являвшаяся катализатором всего этого, загнала его в угол, усадив за кухонный стол с куском флана и чашкой мятного чая. — Баки, — сказала она, глядя на него, с суровостью, которой, как казалось, обладают все матери, когда имеют дело с непутевыми детьми. — Я знаю, — пробормотал он под нос, отворачиваясь от нее, впервые за долгое время не в силах встретить ее пристальный взгляд. — Нет, я не думаю, что знаешь. — Ее голос был мягким, как и рука, которую она осторожно положила поверх его кисти, слегка сжав. — Мы любим тебя. И, судя по тому, что ты мне рассказал, он тоже тебя любит. Это не изменится от того, что мы наконец-то встретимся друг с другом. — Я знаю, — повторил Барнс, сжимая ее руку в ответ. — Нет, кажется, не знаешь, — возразила она. — Мы вместе прошли этот путь, Баки. И так же, как нет границ для любви, нет границ для семьи. Приведи его, и пусть он увидит, как сильно ты любишь нас, а мы увидим, как сильно ты любишь его. Ты хороший человек, с добрым сердцем. Отпусти свой страх. Все будет хорошо, я обещаю тебе. Пришло время. Баки повернулся лицом к окну кухни и закрыл глаза, чувствуя тепло солнечного света на своих щеках, так же как ощущал тепло ее любви. В этот день солнце было щедрым на свет. Как и Стив. Как и Лулу. И, может быть, вместо того, чтобы всегда быть луной, Баки сможет найти немного света внутри себя, чтобы поделиться им с людьми, которые были так щедры к нему. — Хорошо, — сказал он, слегка кивнув, прежде чем открыть глаза и посмотреть на Лулу. — Хорошо. — Женщина сжала его руку в последний раз, прежде чем подняться со своего места и поцеловать в лоб. Она была права. Время пришло. Так что через две недели после дня рождения Стива Баки сделал то, что уже делал однажды, но не повторял почти сто лет, и привез Роджерса знакомиться со своей семьей.

***

С последним, задыхающимся, дрожащим вдохом Стив рухнул вперед и, закрыв глаза, прижался лбом к лбу Баки. Они обнимали друг друга, покрывая поцелуями потную кожу, и Баки откинулся на спинку дивана, а Стив по-прежнему сидел у него на коленях. Последние двадцать минут он объезжал Баки жестко и быстро, но нетерпеливые объятия любимого стали для него и облегчением, и вдохновением, от которого невозможно было отказаться. Каждый день возвращаться домой оказалось для Стива счастьем. Так было всегда, как только Баки предложил ему переехать, но теперь все было еще лучше: вместо улыбок, вопросов о том, как прошел день, заботы и еды его ждали теплые поцелуи, жаркие ночи и больше оргазмов за неделю, чем когда-либо в жизни. Так много перемен, так много сюрпризов, и все такие прекрасные. Стив был чертовски благодарен. Даже его день рождения две недели назад получился лучшим из всех, что он когда-либо помнил. По настоянию товарищей по команде он ненадолго заглянул в Башню, немного удивленный тем, что Баки разрешил ему уйти. Он пробыл там всего полтора часа, чтобы разделить короткий обед, принять несколько подарков и поздравлений, прежде чем вернуться в Бруклин. Когда он вошел в дом, то обнаружил в студии новый чертежный стол, полностью укомплектованный и снабженный всем необходимым, и обед из пастелоне и тостонес, ожидавший его. Вкус был не совсем такой, как раньше, не такой пикантный, но все равно непревзойденный. Когда он узнал, что это потому, что Баки не пошел за блюдами, а приготовил все сам, трапеза перешла в разряд лучших в жизни Стива. После кофе и пирожного из Veniero's, кондитерской в Ист-Виллидж, которая существовала на первом этапе их жизни, но в те времена была им не по карману, Баки повел Стива на крышу, где украсил стол, стулья и лестницу огоньками, а из телефона Барнса звучали песни сороковых годов. Стив провел остаток ночи в объятиях своего парня, танцуя под «Be Careful It's My Heart», «Only Forever», «Bewitched, Bothered and Bewildered» и «I Don't Want to Walk Without You». Они остановились только после того, как начался фейерверк, и сидели за маленьким стеклянным столиком, доедая остатки праздничного торта Стива и допивая последнюю чашку кофе. Хотя он родился более века назад, телу и душе Роджерса едва перевалило за тридцать лет. Моменты, подобные этому, были тем, чего он всегда ждал, поэтому Капитан был благодарен за все, что довелось пережить раньше. Потому что прошлое привело его к жизни, где все было слаще и ярче, чем когда-либо, и вовсе не из-за последствий какой-то сыворотки, которую он добровольно позволил себе ввести. Единственная причина сидела под ним на диване, прижимаясь мягкими поцелуями к шее Стива, и нежными руками водила вверх и вниз по его спине. — Хорошо? — спросил Баки, слегка покусывая ухо Стива, прежде чем языком собрать бисеринку пота с виска. — Да, Бак… — выдохнул Стив. — Хорошо. Это всегда хорошо. Ты уже должен знать. — Мужчина любит быть уверенным в том, что хорошо поработал, — поддразнил Баки, прежде чем трижды быстро поцеловать Роджерса в губы. — Придурок, — пробормотал тот, прежде чем сдвинуться с места и наклониться вбок, так что медленно смягчающийся член Баки выскользнул из его тела, и они упали на диван: Баки на спину, а Стив на него. — Тупица, — улыбнулся Барнс и затих. Они лежали, наслаждаясь друг другом в тишине, пока переводили дух. Пока Стив не почувствовал, как из него начинает медленно вытекать сперма, смешавшаяся со смазкой. — Слава богу, что у нас есть Stain Guard, — пробормотал он, уткнувшись в плечо Баки. Тот фыркнул. — Это ты мне говоришь. И все же они не двигались, довольные близостью, пока желудок Стива не начал булькать и урчать. — Кто-то голоден, — хмыкнул Баки, но затем его желудок сделал то же самое, заставив Роджерса рассмеяться. — Ага, привет, Бак. Стив прижался поцелуем к горлу Баки. — Да? — Когда ты наконец отвезешь меня в Casita Pepe? — осмелился спросить Роджерс. Баки затих. Это не была та неподвижность, которой он мог окутать себя, когда изучал, наблюдал, ждал цель. Не было это и хрупкой неподвижностью, в которой застыло его тело, когда они оказались лицом к лицу с одним из самых страшных ужасов прошлого. Все было иначе; Барнс застыл, колеблясь или борясь с нерешительностью, которые сейчас, особенно в последнее время, после последнего возвращения в Сансет-Парк, он проявлял редко. Стив отодвинулся и увидел, что Баки смотрит на него, а в его глазах появился странный блеск. Он продолжал смотреть на Капитана, голубой цвет его глаз был одновременно приглушенным и ровным, пока, казалось, он наконец не пришел к какому-то решению. — Ты действительно хочешь поехать? — спросил он в конце концов, потянувшись вверх, чтобы убрать прядь волос за ухо Стива. — Баки, я уже несколько месяцев уговариваю тебя взять меня туда! Конечно, я хочу поехать, — рассмеялся тот. Но его внимание было приковано к Баки. Обычно они так хорошо умели читать друг друга, тем более в последнее время, но теперь в Барнсе возникло что-то неузнаваемое, и Стив не знал, что делать. Баки продолжал смотреть на него, его глаза изучали, искали, оценивали, прежде чем он вздохнул, а затем кивнул. — Да, хорошо. Я отвезу тебя, — наконец произнес он с небольшой улыбкой. — Серьезно? — Стив не мог поверить в то, что слышал. Casita Pepe была постоянной шуткой, Роджерс всегда просил пойти, а Баки всегда отказывался, и в голове Стива сложился собственный миф. Он надеялся, но никогда не думал, что Баки когда-нибудь согласится привести его в место, где подают все его любимые блюда. Но на этот раз Баки согласился. Стив почти сомневался в том, что услышал. — Да, Стиви, серьезно, — мягко сказал Баки, еще раз проведя рукой по волосам Стива, прежде чем наконец опустить ее ему на грудь. — Пора. Роджерс чуть не упал на пол, так быстро он соскочил с Баки. Тот не засмеялся, как он обычно делал. Вместо этого продолжал смотреть на Стива с застывшим выражением лица, а затем улыбнулся сам себе и покачал головой. — Прими душ, — сказал он, медленно поднимаясь на ноги. — Ты не должен пахнуть моей спермой, когда я наконец представлю тебя сеньоре Родригес. — Он сделал паузу и прищурился. — И надень что-нибудь приличное. — Костюм? — спросил Стив. В их районе было множество закусочных, но не было ресторанов, по крайней мере, в непосредственной близости. — Нет, ничего модного, — попросил Баки, покачав головой. — Но что-нибудь милое. — Да, хорошо. Дашь десять минут? — спросил Стив. Барнс кивнул, затем махнул ему рукой и нагнулся, чтобы поднять с пола их одежду. Пока Роджерс быстро поднимался по лестнице, ему пришло в голову, что сеньора Родригес и Casita Pepe, вероятно, гораздо важнее для Баки, чем он предполагал ранее. Все предыдущие упоминания тот воспринимал как шутку, но в его лице и голосе, когда он наконец согласился на просьбу Стива было что-то очень серьезное. Капитан все еще размышлял над этим, когда спустился вниз и обнаружил Баки на кухне, разговаривающего по мобильному телефону. Тот тоже переоделся и стоял в облегающих черных джинсах и бордовой футболке с длинными рукавами. Его волосы были мокрыми, что свидетельствовало о том, что он воспользовался одной из других ванных комнат, чтобы принять душ, и он возился с амулетом, который, как заметил Стив, начал носить. «Si, si», — услышал Роджерс слова Баки. — «Diez minutos, mas or menos… Si… Si… Claro… Y tu tambien. Adios» Баки закончил звонок и повернулся лицом к Стиву. Он пробежался по нему глазами, оценивая выбор — серые брюки и его собственную синюю футболку, — а потом кивнул. — Ты справишься. Теперь пойдем, они ждут нас. — Они? — спросил Стив, выходя вслед за Баки. Барнс снова кивнул, как обычно быстро осмотрел улицу (неважно, что произошло и сколько времени прошло, некоторые вещи оставались неизменными, и ему всегда нужно было осмотреть окрестности, прежде чем он чувствовал себя достаточно безопасно, чтобы выйти из дома), затем повернулся и запер дверь. — Они, — это все, что сказал Баки, прежде чем спуститься по ступенькам и повернуть направо к Третьей авеню. Он шел тихо, пока не свернул направо на Четвертую авеню, по которой прошел еще два квартала, а затем свернул на Пятьдесят четвертую улицу. На секунду Стив задумался, не направляются ли они к его старой квартире, которую Роджерс до сих пор не сдал в субаренду, но потом понял, что этот квартал ему очень знаком. Именно туда Баки неизменно сворачивал всякий раз, когда брал на себя инициативу в одном из их забегов. Стив никогда не замечал этого раньше, но когда они продолжили свой путь, Баки все еще молчал, и он пожалел, что не обратил на это внимания. Каким бы ни было то место, оно явно было важно для Баки, что стало еще более очевидным, когда они остановились перед домом коричневого цвета, расположенным недалеко от угла, с небольшим рестораном на нижнем уровне. На ярко-желтом тенте красным шрифтом было гордо выбито: Casita Pepe. Баки секунду смотрел на него, сканируя глазами каждую деталь, затем повернулся к Стиву с еще одной из тех странных улыбок и вздохнул. — Я знаю, что мы уже шутили об этом месте, — начал он, засунув руки глубоко в карманы джинсов. — Но что бы ты ни думал, ты должен знать, что тут живут действительно замечательные люди, Стиви. Самые лучшие. Что бы ты ни думал обо мне после того, как мы войдем туда, просто помни об этом, хорошо? — Да, Бак, конечно, — согласился Стив, которому сейчас было любопытно сильнее, чем когда-либо. Барнс еще мгновение изучал его, затем кивнул и, словно сбросив странное настроение, овладевшее им, вынул руки из карманов, направился к входу, открыл дверь и жестом пригласил Стива войти внутрь.