exhaustion

      Минджон смогла приспособиться к концу первого месяца стажировки. Пожилая леди-стерва больше не появлялась, они с Рюджин настроили внутреннюю защиту, что освободило огромное количество времени. Большую его часть Минджон тратила на проект – мобильную игру, которая, по мнению Шин, могла бы только напугать потенциальную аудиторию.       – Ты серьёзно надела на ребёнка жёлтый дождевик? – Спросила она, заглядывая в эскизы. – Это клише. Дети в жёлтом дождевике всегда умирают.       – Ну, чисто технически она тоже мертва, – пожала плечами Минджон. – Она путешествует по миру мёртвых, чтобы найти свою семью, погибшую в пожаре. Это нечто вроде сна.       – Жутко.       – А я думала, в этом есть смысл. На первый взгляд это просто мрачноватая бродилка, лёгкий ужастик, но чем дальше заходишь, тем тяжелее становится. Разум этой девочки, – как и разум игрока, – начинает постепенно погружаться всё глубже, пока наконец не доходит до истины. Девочка не потерялась, а потеряла, и, выйдя из леса, она не оказывается в безопасности, а просыпается в жестоком мире, где никто её не любит.       – Почему ты не можешь просто делать игры «три-в-ряд» и «королевские битвы»? На них ты точно сможешь заработать.       – Дело никогда не было только в деньгах, хотя крупная сумма на моей карте не сделает жизнь хуже.       Рюджин пожала плечами, возвращаясь к экрану ноутбука. Минджон вернулась к эскизам, закрывая глаза, чтобы продумать каждую деталь. Какой должна быть эта девочка? Её лицо… бледное? Да, определённо. Чёрные глаза. Такого же цвета каре, – уже отросшее, не аккуратное. И следы от ожогов. Метафора для описания её души, разбившейся после гибели семьи.       Она ещё не успела справиться со своей скорбью, и это оставило отпечаток на её лице. Грубый, уродливый. Такой же, как шрамы на запястьях матери Минджон, как кашель её отца.       «Даже после всего произошедшего вы продолжаете меня вдохновлять», – подумала Ким, грустно ухмыляясь. – «В какой-то степени вы выполнили свой родительский долг. На три с минусом, конечно, но не думаю, что на том свете это так уж важно, верно?».       Она отвлеклась от мыслей только после того, как телефон разорвал тишину кабинета. Рюджин включила громкую связь, и громкий голос Джимин заставил Минджон поморщиться. Конечно, ей нужно было испортить хорошее утро. Почему из всех боссов ей досталась одна из самых мерзких? Бог пытается намекнуть, что она не слишком ему нравится? Что ж, если да, то достаточно, Ким поняла это уже после смерти матери.       – Мне нужно, чтобы Минджон немедленно поднялась в мой кабинет.       – Проблемы с компьютером? Не пробовала выключить и снова включить?       – Ещё одна шутка, и я сделаю так, что ты будешь барбэком до конца дней.       – Ну, это по крайней мере постоянная должность.       – Ким Минджон!       – Да иду я, – пробурчала Минджон. – Босс, просто на будущее, мир не рухнет, если вы начнёте использовать «спасибо» и «пожалуйста».       – Пожалуйста, заткнись и подними свою тощую задницу в мой кабинет.       – Откуда вы знаете, как выглядит моя задница?       – Сейчас же, Минджон!       – Ты чокнутая, щенок, – покачала головой Рюджин. – Рано или поздно она тебя уволит.       – Это будет её проблема.       Когда она вошла в кабинет, Джимин разговаривала по телефону, недовольно царапая ручкой по листу бумаги.       – Я говорю только то, что считаю нужным. Этот проект не выгоден для нас. Мы потратим на маркетинг больше, чем получим от продаж. Эта игра… не перебивайте меня! Ох… – она закатила глаза. – Мне плевать, кто её создал, и насколько популярным его считают остальные акционеры. Его новая игра – постное дерьмо, в котором нет ничего для того, чтобы привлечь внимание аудитории. Все, включая меня и маркетинговый отдел во главе с Йерим, говорили вам, что игра провалится, но вы настояли на её выходе. По нашему контракту компания должна получать определённую сумму. Вы выплатите её независимо от того, окупится ваша игра или нет. Да, и вам всего хорошего. – Положив трубку, Джимин раздражённо потёрла пальцами переносицу. Губы сжались в прямую линию. До Минджон вдруг дошла мысль, что ей нравится видеть её такой. Её лицо, – и без того красивое, – в моменты напряжения будто становилось острее, ярче выступали скулы. – Если бы за тупость платили, этот парень бы заработал целое состояние.       – Вы позвали меня, чтобы называть парня тупым?       – Да, подумала, что нужен кто-то его уровня, чтобы договориться, – усмехнулась Джимин. – Нет, конечно, мне нужен взгляд кого-то, кто младше двадцати двух. Этот парень обратился к акционерам с идеей. Его клиент, – какой-то блогер, – сделал игру, но ему нужны мощности, чтобы поставить её на поток. По сути это что-то типа SIMS, но с блогерами. Всё вращается вокруг съёмок, коллабораций и прочего дерьма.       – Разве в SIMS нет дополнения о блогерах? И это проверенная игра. Не думаю, что кто-то, кроме фанатов этого парня, будет тратить деньги на новинку, когда есть то, что продаётся давно и успешно.       – Маркетинговый отдел того же мнения, но акционеры давят.       – Почему бы вам не обсудить это с Эри?       – Она хороший программист, но ужасно разбирается в бизнесе. Будь её воля, она бы вложила все деньги в стартапы и инди-игры для консолей, которые провалились ещё до выхода. Слушай, я терпеть не могу просить о таком, особенно у кого-то типа тебя, но… если вдруг у тебя или твоих друзей есть стоящие идеи, то пусть они напишут отчёт об этом.       – Разве RV настолько нужен хит? Проблемы с доходами?       – Ты и дня не проживёшь, не попытавшись вмешаться в дела компании, да? Но я сегодня в хорошем настроении, так что отвечу. У нас нет проблем с доходами. Прибыль увеличилась, и я, как главный акционер, хочу вложить деньги в игровой сектор. У нас были хорошие проекты, но сейчас, когда все так одержимы играми, на этом можно заработать больше.       Минджон задумалась. Эта компания могла бы поднять её игру на новый уровень, но тогда она бы, наверное, перестала быть только «её». К ней приложили бы руки десятки, если не сотни сотрудников, дизайнеров, пиарщиков. Они перекроили бы её под нужды рынка, чтобы лучше продать. Нет, Ким не могла такого допустить. Её игра заслуживала гораздо большего, чем стать очередным второсортным дерьмом для повышения продаж.       – В любом случае, у меня есть для тебя ещё несколько заданий. Сотрудники рекламного отдела жалуются на сбои в работе системы и архив снова пытались взломать.       – Наверно, соскучились по «Baby shark» из каждого компьютера. Может, не стоит им мешать?       – Если я ещё раз услышу эту песню, то убью тебя, Ким. А теперь иди. Через три часа у меня на столе должен лежать отчёт об исправленных ошибках.

***

      В последнюю пятницу месяца «JOY» всегда закрывался на проверку. Владелец сверял бухгалтерские отчёты, люди из государственных структур проверяли чистоту и систему пожарной безопасности. В конце вечера Сыльги и Суён принимали доставку. Это был единственный выходной, который Минджон могла получить, – шанс провести вечер с сестрой. И всё-таки она игнорировала её звонки, коротая время за эскизами в своём отделе.       Мир игры постепенно становился чётче. Деревья превращались в обугленные от сильного пожара столбы с заострёнными краями, земля покрывалась толстым слоем сажи. Тут не было дождя, только бесконечный пепел, накрывающий бесплодную местность пушистым серым одеялом.       – «Она вернулась в его жизнь как пламя, которое тянет свои языки прямо к сердцу», – усмехнулась Минджон. – Да, абьюзивный парень умел красиво говорить. Хотя и слащаво.       – Болтаешь сама с собой? – Раздался голос сзади. Джимин стояла, прислонившись плечом к косяку, и внимательно разглядывала кабинет. – Это признак шизофрении.       – А подслушивание признак плохого воспитания.       – Тебе ли об этом говорить? – Она подошла ближе. – Что это?       – Просто эскизы.       – Ты планируешь что-то разрабатывать?       – Кажется, это не ваше дело.       – Моё, если узнаю, что ты соврала. Я думала, у тебя нет идей, а теперь вижу, как ты рисуешь то, что явно начато раньше сегодняшнего дня.       – Я не хочу работать с вами как разработчик, – пожала плечами Минджон. – Это моё право.       – Не верю, что говорю такое, но мне нравятся эти эскизы. Если у тебя есть идея, мы могли бы развить это в настоящую игру в рекордно короткие сроки. Сколько времени тебе потребуется, если ты будешь делать всё одна на домашнем компьютере или ноутбуке?       – Это личное дело.       – Слушай, я не заставляю тебя собирать команду для того, чтобы превратить эскизы в игру. Всё, что меня интересует, – деньги. В компании современное оборудование, и ты потратишь меньше времени, даже если будешь работать одна. А я потрачу меньше денег, потому что не придётся увеличивать штат. Потом вставим где-нибудь логотип RV, я вложусь в рекламу, и… не знаю, может, из этого что-то и выйдет? Нынешние детишки любят депрессивные сюжеты.       – Я не знаю…       – Это всего лишь сделка, от которой и ты, и компания будут в выигрыше.       – Я не собираюсь вам верить.       – Это не вопрос доверия, – скулы Джимин снова стали острее, и Минджон почувствовала желание провести по ним пальцами. Могли ли они порезать её кожу? – Твоя игра останется твоей. Я не собираюсь забирать права на неё или что-то в этом духе. Мне нужен только процент от продаж и реклама. Доверие к компании повысится, если люди начнут думать, что финансирование может получить любой студент. Это ведь «американская мечта», верно? Только в контексте Кореи.       Какая-то часть Минджон требовала отказаться, но мозг напомнил о сумме, которую Джимин могла предложить. Выпуск игры на платформы требовал средств, которых у Ким не было, и она не могла наверняка сказать, окупится ли то, что она потратит. Но средства RV почти неограниченны.       – Я дам тебе пятнадцать процентов от прибыли. Увеличу до тридцати, если игра продастся миллионным тиражом. Заберёшь пятьдесят, если добьёшься пяти миллионов. Даже за цену в пять тысяч вон ты получишь достаточно большую сумму. Что думаешь? Это последний раз, когда я буду так добра к тебе.       Минджон скорее спрыгнула бы с балкона, чем призналась, что чувствовала себя неловко, но присутствие Джимин действительно… лишало дара речи. Она стояла настолько близко, что Ким едва не касалась носом шёлковой ткани её блузы. Аромат духов заполнял лёгкие. По телу Минджон бесконечными волнами бежали мурашки, и ей хотелось большего. Гораздо большего.       – Хочу двадцать процентов.       – Маленькая наглая сучка… ладно, бери двадцать, но только потому, что из твоей игры получится чёртов шедевр. Через неделю у меня должны быть все материалы: сюжет, эскизы, описание мира. Мы с Эри оценим это, а потом можешь взяться за дело. Договорились?       – Да, – кивнула Минджон.       Она чувствовала, как вибрирует в кармане мобильный. Ичжо хотела знать, смогут ли они поужинать вместе, но у Ким не было сил возвращаться домой. После смерти отца он превратился в пепелище, на котором по привычке пытались жить, словно не желая осознавать, что всё кончено. Мама, Ичжо, – всё вышло из-под контроля, и Минджон болезненно хорошо это осознавала.       «Я делаю это, чтобы Ичжо смогла окончить школу», – успокоила себя Ким, возвращаясь к эскизам. – «Деньги сейчас важнее. Я должна работать. Так будет правильно».