Поговорим?

С прошлого сезона Команд будто ничего и не изменилось: те же коридоры, те же лица, уставший Стас, изрядно измотанный какими-то организационными вопросами. Кажется, сегодня снимали Истории и что-то явно пошло не так, раз съемки так затянулись. Стас собирает их прямо в павильоне, Оксана звонит по видеосвязи, и парни активно включаются в обсуждения ведения соцсетей, рабочего расписания, календарного плана техничек и моторов, который после жеребьёвки ещё будут корректировать, но сейчас уже можно что-то спланировать по точно установленным выходным. До начала школы, оказывается, ещё два месяца, но в офисе их ждут уже послезавтра. Стас выдаёт ребятам заранее подготовленные пропуска, и они прощаются, останавливаясь на обещании Оксаны выслать им графики рекламных съёмок. Парни едут вместе ужинать, где за едой обсуждают квартиры, планы, новости, а затем и графики съёмок, так вовремя пришедшие в общий чат. — У нас съёмки не раньше следующей недели! Зачем мы сегодня подорвались на первом самолёте? — бурчит Макс, глядя в расписание. — Да брось, освоимся, привыкнем, мы здесь теперь надолго задержимся. — весело ответил ему Артём. — Мы с Тёмой сегодня обошли часть района, тут классно. — подхватывает Горох. Шевелев делает вид, что игнорирует этот разговор, но внутри поднимается очередная волна раздражения. Рассказы Гауса и Гороха о том, что один слишком громко поёт, а другой первым делом раскидал по дому все вещи, быстро завладели вниманием Серёжи. И они снова говорят обо всём подряд, вместе разгоняя какие-то шутки.

* * *

В квартиру Серёжа и Максим поднимаются молча. Макс и выглядит, и чувствует себя уставшим, хоть и проспал несколько часов. Шевелев тоже не пытается заговорить — он всё ещё неоправданно раздражен. Войдя в квартиру, Заяц неосторожно скидывает кроссовки и по-прежнему молча уходит к себе, а Серёжа — на балкон и, кажется, курить он с недавних пор начал вдвое больше. За окном та самая летняя ночь — на улице не слишком темно, совершенно не жарко, но и ни капли не холодно, дует лёгкий ветер, пахнет какими-то цветами, но самое подкупающее — звенящая тишина, в которой хочется раствориться. — Я так никогда не брошу курить… — шепчет Серёжа, глядя куда-то вдаль, наслаждаясь моментом, пока на лоджию не выходит Макс и привычно не плюхается в мягкое кресло. — Дай одну. — устало просит Заяц. — Ты же не куришь. — нехотя отвечает Шевелев, но протягивает сигарету и зажигалку. — Ты только мамке не говори. — театрально закатывает глаза Макс. — Слушай, хватит. Что тебе не так? — не скрывая своего раздражения начал Серёжа. — Утром шипел на любое слово, целый день глаза закатываешь, что ни скажи — тебе всё не так. Устал бедный, не выспался. В Москву его заставили приехать на два дня раньше. — А ничего, что это у вас там нихуя не было, а всё, что было у меня, сейчас в Минске осталось? — язвительно процедил Максим. — А он-то хотел два раза в неделю гонять один и тот же стендап в баре и тонуть в диване под Нетфликс! Команды, рекламы, продакшн — хуйня полная! — внутри Шевелева всё горело от злости. — Мы же обсуждали тогда, все ли согласны. Давай, скажи мне сейчас, что ты не этого хочешь, что мы не к этому шли и не для этого старались. — Этого. Ты не понимаешь… — устало ответил Максим. — Куда мне! Сделали всё для общей цели, но Максу уже не хочется в это играться, он будет ебать всем мозги своими вздохами, насильно в Москву притащили! — злился Серёжа, не понимая, зачем всё это сейчас говорит, но слова сами вырывались и складывались в беспорядочные обвинения. — Только ты не заметил, наверное, что это ты до меня доёбываешься с утра: «Макс, не проеби самолёт», «Макс, ты во что оделся», «Макс, убери свои ноги», «Макс, съеби, мы разговариваем», «Макс, шутки — хуйня», «Макс, сядь, Макс, встань». Единственный момент, когда ты не орал и не доёбывался, был когда мы молча поднимались в квартиру. Я, блять, на всякий случай решил ничего не говорить, знал, что нарвусь! Нахуя только вышел. — взрывается Макс, перед тем, как вылететь с балкона, держа в руках сигарету, до которой дело так и не дошло. Серёжа услышал, как хлопает входная дверь. Он остался один со звенящей тишиной летней ночи, в компании которой изначально планировал провести время, только курить уже не хочется да и находиться здесь тоже. «Интересно, куда он пошёл» — мелькает мысль в голове Шевелева, а к ней присоединяется ещё не один десяток: о том, что перегнул, что вообще необоснованно сорвался, что задевал специально за самое важное. Обычно на этом он поток мастерски останавливал, но сегодня та самая мысль, которую Серёжа гнал от себя так долго, кричала громче, чем остальные: «Всё, что осталось в Минске — она», а за ней пришло понимание, что он сделал всё, чтобы помочь Максу это понять и не позволить произнести вслух.

* * *

«Ну не-е-е-т» — тихо стонет Серёжа. Повод встать с кровати этим утром — неумолкающий телефон, оставленный ночью на балконе. Стас, как и всегда с утра пораньше, решил пригласить парней на сегодняшние съёмки какого-то проекта, какого — Шевелев спросонья не запомнил, но приглашение принял. Серёжа этой ночью почти не спал. Сначала злился — на Максима, на себя, на то, что однажды решил стать частью Минских, потом думал — о Максе, о проектах, о том, что он вообще планирует делать дальше, затем ждал. Максима, конечно, но тот так и не пришел. Душ, кофе, какой-то незамысловатый завтрак и, в общем-то, Серёжа уже чувствует себя более живым, чем буквально пол часа назад. Отправив время и координаты съёмок Гаусу, он заходит в Инстаграм. «maxzajac, anton.shastoon, zinchenko__sergey дополнили свою историю» — оповещение, расставившее всё по местам. У всех троих одно и то же видео: тусклый свет, дым от кальяна, на столике стоят стаканы, а за кадром три пьяных голоса напевают какую-то песню. «Значит, не у Серого с Тёмой, значит, и о съёмках не знает» — подумал Серёжа.

Я (8:20)

Звонил Стас, звал нас на съёмки

Три мотора 11:00, 14:30, 18:00

Видел историю, приезжай хоть на последний

Я (8:46)

Макс, прости меня. Не знаю, что нашло, но знаю, что перегнул.

Ни на одно из сообщений Серёжа не получил ответа, а перед третьим мотором было ясно, что Максим на съёмках сегодня не появится и Шевелев надеялся, что до конца дня его уже никто не хватится. — Где Заяц? — спросил Стас, подойдя к ребятам перед последним мотором. — Судя по всему, плохо себя чувствует. — с намёком на историю в Инстаграме ответил Горох, оставляя Шевелева со Стасом в костюмерной наедине. — Да с температурой он валяется. Не может принять наш резкий переезд — Московская акклиматизация. — попытался отшутиться Серёжа. — Прям переживает? — обеспокоенно спросил Стас. — Знаю, что всё очень быстро, но проектов для вас появилось много, не подумал, что вам за день всё придётся бросить. — Да всё нормально, привыкнет. Завтра на вечеринке Дыммашины выпустит пар, отойдёт за выходные и с понедельника начнёт работать. — ответил Серёжа.

Я (18:11)

Сказал Стасу, что у тебя температура, но завтра на вечеринке ты появишься

Когда Шевелев вернулся домой, в квартире снова было пусто. Он поужинал, принял душ и развалился в кровати перед ноутбуком за просмотром каких-то дурацких шоу. Думать сегодня не хотелось, курить, как ни странно, тоже.