Лёд и соль

      Плеск воды в ванной сменился хрипловатым после сна голосом Канджи, в котором отчетливо прослеживались нотки раздражения. Йоко, лежащая на огромной постели в позе звезды, лениво перевернулась на другой бок и чуть приподняла голову, прислушиваясь: она планировала поговорить с Канджи за завтраком, и ей было важно, чтобы его настроение оставалось отличным.       Но нет — кто-то из подчиненных решил испортить доброе позднее утро.       Плотно закрытая дверь приглушала речь, делая ее невнятной, поэтому Йоко плавно соскользнула с кровати, точно большая грациозная кошка, и на цыпочках подкралась к ванной. Разговор стал яснее:       — Почему это должно меня волновать? Этим делом занимается Хайтани и Коко, — возникла пауза, после которой Мочизуки добавил: — Проблема с Одзавой уже решена. Скоро последняя отгрузка, затем останется лишь поставить подписи в нужных местах. Не будет. До этого он выполнял все, что ему говорили. У нас есть прекрасный рычаг воздействия, хотя попытки Кенмы выведать местоположение жены доставили нам хлопот. Но ничего не поделаешь — он хочет вернуть ее живой. Да, она в Кофу.       Послышалось шуршание полотенца, легкий стук, уверенные тяжелые шаги. Дверная ручка дернулась — Йоко в ужасе перевела на нее взгляд, понимая, что не успеет добежать до кровати, но дверь не открылась.       Совсем рядом с ней, за преградой в виде куска дерева в пять сантиметров Канджи сказал:       — Скоро все закончится.       Фраза подействовала как ушат холодной воды — встряхнувшись, Йоко одним прыжком добралась до постели, рухнула на нее лицом вниз и постаралась принять естественную позу. Дверь наконец хлопнула, шаги раздались совсем близко, в воздухе повис тяжелый аромат нероли и сандала.       — Вставай, — голос Канджи стал на порядок теплее. Широкая ладонь легла на обнаженную поясницу Йоко и двинулась вверх, вызывая приятную дрожь.       Нехотя повернувшись, она притворно зевнула и улыбнулась, хотя онемевшие губы никак не хотели складываться в лучезарную улыбку.       — Сколько времени?       — Девять, — Канджи мельком глянул на часы, облегающие запястье. — Если не хочешь идти на работу, то не иди.       — Легко сказать, невозможно сделать, — Йоко все еще улыбалась, но улыбка получалась кривоватой и странной.       — Это ты все усложняешь. Не работай, найди себе другое занятие по душе, если ты с таким трудом встаешь по утрам, чтобы поехать в ресторан, — зеленовато-ореховые глаза подсветил луч солнца, прорвавшийся через щель между плотными шторами. — Работа должна приносить радость. С тобой все в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь?       — По-моему, слова «работа» и «радость» — антонимы, — проворчала Йоко, поспешно отворачиваясь и выбираясь из постели. — Все отлично, просто не выспалась. Идем завтракать? Как насчет апельсинового сока и тостов?       — Ты ошибаешься, — наставительно изрек Мочизуки, идущий за ней на просторную кухню, — когда найдешь дело, которое придется тебе по вкусу, забудешь о том, с какой неохотой ты шла на свою прежнюю работу.       — А тебе? — невинно спросила Йоко, доставая хлеб. — Нравится то, чем ты занимаешься?       Тема была скользкой — она прекрасно осознавала, что Канджи не является добропорядочным бизнесменом или честным работником, однако они никогда не обсуждали то, на что он тратит свои дни — а иногда и ночи. Йоко притворялась глухой и слепой, когда Мочизуки многозначительно кивали люди в темных костюмах с одинаковыми лицами, и не расспрашивала, куда ему нужно срочно поехать после звонка в два часа ночи.       — Если бы мне не нравилось, я бы этим не занимался, — взгляд Канджи — тяжелый, уверенный, — послужил предупреждением, когда их глаза встретились.       — Повезло, — снова улыбнулась Йоко, ставя перед ним высокий бокал, до краев наполненный ярко-оранжевой жидкостью. — Я подумаю над твоими словами, но сегодня мне точно следует поехать на работу — не хочу подвести остальной персонал.       Проскользнув мимо него, Йоко мимоходом оставила легкий поцелуй на гладко выбритой щеке и скрылась в ванной, где наконец позволила фальшивой улыбке спасть с лица. Ее руки нервно тряслись, когда она открывала краны и хваталась за баночки, соблюдая привычный порядок действий, но мысли в голове были похожи на слипшийся клубок — точно хвост крысиного короля.       Йоко была уверена в том, что слышала — и то, что она слышала, не сулило ничего хорошего ни ей, ни Аджисай. Очевидно, ее идеальный супруг, брезгливо отзывающийся о самой Йоко, ухитрился вляпаться в мерзкую историю и втянул в это Аджи — чуть не уронив стеклянный флакон с кремом, она выругалась и вернула его на место.       А затем села на бортик ванной, обдумывая свои дальнейшие действия. Говорить с Канджи об Одзаве не стоит — вообще не стоит рассказывать, что они знакомы. Йоко не знала, как далеко распространяется нежное отношение Мочизуки к ней, и рисковать не хотела — тем более после открытого признания о том, что ему нравится все, что он делает.       Но больше у нее не было никого, кто бы мог помочь. После отъезда Аджисай в Сакаиминато Йоко устроилась работать в кафе, где набралась опыта, а затем перешла в престижный ресторан, где и познакомилась с Канджи — помог счастливый случай. Будучи администратором, Йоко вряд ли бы привлекла внимание Мочизуки просто хорошеньким личиком, но в один из дней певица, выступавшая в их ресторане, не смогла прийти, и Йоко вызвалась заменить ее. Пара песен — ничего сложного, репертуар и музыка были ей знакомы; а пела она прекрасно с самого детства.       После выступления ее ждал огромный букет свежих роз, на чьих хрупких лепестках еще поблескивали капельки холодной росы — с удовольствием окунув в них разрумяненное лицо, Йоко подняла голову, чтобы поблагодарить дарителя, и увидела Мочизуки.       И впервые почувствовала, как земля уходит из-под ног. Пусть Канджи был дотошным, любящим порядок и придерживался собственноручно установленных им правил, Йоко, в противовес его работе, ощущала себя защищенной и нужной.       Любимой. Это было то, чего ей так не хватало — в детстве у мамы вечно не было времени, а про Исао она и вспоминать не хотела — изматывающие отношения, построенные на ревности и скандалах, после которых Йоко чувствовала себя больной.       Канджи будто исцелил ее. Ей было хорошо с ним, и плевать, что он делал, когда за ним закрывалась входная дверь. Но Аджи…       — Йоко, — Канджи легонько стукнул костяшками по дверному косяку. — Ты собралась? Я отвезу тебя на работу.       — Две минуты, — крикнула она, вновь поднимаясь на ноги и хватаясь за расческу.       Та женщина, — вспоминала Йоко, расчесывая свои гладкие черные волосы, — кажется, ее звали Фумико. Да, точно, Фумико Охаяси. Она помогала Аджисай и выглядела искренне заинтересованной… Надо поговорить с ней.       Повеселев, она выпорхнула из ванной и сразу угодила в объятия Канджи, который с легкостью оторвал ее от пола, подняв на руки. Взвизгнув от неожиданности, Йоко рассмеялась, а затем обхватила ладонями его лицо и поцеловала — медленно, не спеша, наслаждаясь каждой секундой.       — Может, к черту твою работу? — внезапно спросил Канджи. Его дыхание заметно потяжелело, глаза из светло-ореховых превратились в тягучий растопленный шоколад.       — Сам же говорил об ответственности, — поддразнила его Йоко. — Сколько времени?       — Без пятнадцати десять, — не задумываясь, ответил Мочизуки — иной раз она поражалась тому, что он всегда знает правильное время.       — Я уже опаздываю, — охнула Йоко и сползла вниз, хватая сумку. У выхода она обернулась, вопросительно посмотрев на Канджи: — Что ты там предлагал? Подвезти меня до работы?       — Да, — он деловито взглянул на часы, убеждаясь, что и ему следовало бы поторопиться, но Йоко все чаще заставляла его забывать о времени. — Поехали.       На прощание Йоко оставила еще один поцелуй на его щеке, тут же заливисто рассмеялась, вытирая кончиками пальцев след от губной помады.       — До вечера, — прошептала она, с любовью глядя в его глаза.       Как-то Канджи обмолвился, что однажды может не вернуться. С тех пор Йоко никогда не забывала попрощаться с ним как следует, каждый раз молясь про себя, чтобы это был не последний.       — До вечера, — он поднес ее руку к губам и медленно поцеловал. — Забронируй мне стол на восемь, я буду ужинать с коллегами. Хотим отпраздновать скорое завершение дела.       — Хорошо, — немного напряглась Йоко, понимая, о каком деле он говорит. — Я напишу тебе.       Покинув автомобиль, она бодро зацокала каблуками по плитке, не обращая внимания на полные зависти взгляды коллег — многие из официанток мечтали стать любовницами богатых мужчин. И, что греха таить, до недавнего времени Йоко тоже входила в их число — но с Канджи, она могла поклясться, впервые задумалась о чем-то большем, чем получение выгоды.       Провозившись с сигнализацией чуть дольше обычного и слыша едкие шепотки за спиной, Йоко вплыла в темное помещение пустого ресторана и включила все люстры.       — За работу, живо, — приказала она. — Осталось меньше двадцати минут до открытия.       — А кто виноват? Мы вовремя пришли, — пробубнил кто-из задних рядов и удостоился испепеляющего взгляда.       — Дайске, подойди ко мне, — велела Йоко, когда персонал разбрелся по своим рабочим местам. Щуплый паренек замялся и робко приблизился к ней. — Я слышала, ты ладишь с техникой?       — Ну, да, — робко ответил Дайске. — В общем, да.       — В общем, надо помочь, — передразнила его Йоко. — Мне нужно как-то найти Фумико Охаяси. Ее номер телефона — служебный или личный, без разницы, или, на худой конец, адрес работы. Сможешь найти?       Дайске исполнительно кивнул.       — Я попробую.       — Тогда жду, — смягчилась Йоко. — Иди в подсобку.       Менее чем через два часа она уже разговаривала с Фумико по телефону, объясняя, что хотела бы обсудить один очень деликатный вопрос. Госпожа Охаяси сначала вежливо отказалась, ссылаясь на занятость, но когда прозвучало имя Аджисай, резко передумала.       — Я подъеду к вам, — отрывисто произнесла Фумико. — Где вы находитесь?       Йоко незамедлительно назвала адрес ресторана, попросив подойти к черному ходу; стоило ей сбросить звонок, как сомнения одолели ее, как назойливые мухи в жару.       Что, если я сделаю только хуже? — Йоко поймала себя на том, что грызет указательный ноготь и тут же хлопнула себя второй рукой по ладони — непозволительная привычка.       Но и бездействовать она тоже не могла — судя по ответам Кенмы, тот скрывал ото всех, что его жену похитили. Стало быть, он слушается похитителей… К тому же Йоко очень пугало заверение Канджи о том, что дело скоро завершится.       В том, что проигравшей стороной окажется Одзава, Йоко не сомневалась. Чувство волнения разлилось внутри, терзая ее и вынуждая бродить по ресторану — как оголодавший зверь, она набрасывалась на официантов и жестоко отчитывала за малейшую ошибку. Когда на телефон пришло сообщение от Фумико, Йоко как раз беспощадно ругала бармена, бушуя из-за разбитой бутылки сока.       Персонал вздохнул с облегчением, как только Йоко, скосив глаза на экран, буркнула:       — Я отлучусь ненадолго. Всем работать!       Миновав кухню, она вышла к заднему выходу, где один из поваров как раз заканчивал принимать продукты. Наградив его нелюбезным взглядом, Йоко нервно скрестила руки на груди и, дождавшись, пока работник скроется за дверью, выскочила на улицу, позабыв про пальто.       Фумико стояла в сторонке, возле серебристой машины, припаркованной рядом с мусорными баками. Услышав звук шагов, она подняла голову и вежливо улыбнулась, — Йоко ответила тем же, радуясь, что вспомнила про Охаяси.       Казалось, время было не властно над ней: на Фумико был почти такой же костюм, как и в их первую встречу, очки в строгой черной оправе чуть сползли на кончик носа, каким-то чудом держась на лице, даже стрижка была такой же — концы волос едва касались шеи, которую плотно обтягивал ворот водолазки.       — Йоко, — Охаяси протянула ей руку и Йоко без колебаний твердо пожала ее. — Добрый день. Поговорим в машине, ты не против?       — Нет. Так даже лучше, — она обогнула автомобиль и следующую фразу произнесла уже после того, как захлопнула за собой дверцу. — Спасибо, что выделили время и приехали.       — Я так поняла, дело очень важное и безотлагательное, — Фумико внимательно рассматривала собеседницу, словно гадая, о чем пойдет речь.       Йоко была уверена, что так оно и было — такие люди, как Охаяси, всегда предпочитают быть осведомленными и тщательно обдумывают каждое свое слово.       — Так и есть. Из одного источника, — она замялась, — мне стало известно, что Аджисай похитили. Вы ведь помните ее? Дело про маньяка...       — Я помню, — прервала ее Фумико. — Это очень серьезное заявление, но давай по порядку. Расскажи все с самого начала.       Йоко кивнула и принялась говорить. Поначалу бессвязно, путаясь и перескакивая с события на событие, под конец она обрела уверенность и смогла поведать главное: Кофу.       Единственным, что она утаила, осталось имя Канджи Мочизуки. Йоко не оправдывала возлюбленного — просто для нее собственное счастье было выше всего остального.       — Кофу, — задумчиво повторила Фумико. Она выглядела серьезной и немного уставшей. — Это небольшой, но все-таки город. Сложно будет отыскать там кого-либо без поддержки полиции.       — Но вы же, — растерялась Йоко, — вы же можете ее организовать...       — Официального заявления о пропаже супруги господин Одзава не делал. Более того, я уверена, что он придет в бешенство, если я заявлюсь к нему с таким вопросом. Искать Аджисай в Кофу — все равно что искать иголку в стоге сена. Центр города маленький, но его окраины... И место выбрано идеально, — вдруг рассмеялась Фумико и хлопнула ладонью по рулю. — Черт возьми, там столько домов прямо возле леса! Лучше и не придумаешь.       — Но вы же можете что-то сделать, ведь так?       Йоко нахмурилась, глядя на раззадоренную Охаяси: словно бы ей был брошен вызов, который она с удовольствием приняла.       — У меня есть некоторые догадки насчет того, кто стоит за похищением. Люди, которые исчезли недавно, — Фумико откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. — Зря я тогда помогла ему. Поддалась своей слабости, пошла на поводу у своих воспоминаний...       — Вы о чем?       — Не о чем, а о ком, — горько усмехнулась Охаяси. — Сделаем так: я отправлюсь в Кофу немедленно, у меня остались там друзья. Попробую разузнать что-нибудь неофициально, вдруг повезет.       — Вы жили в Кофу? — догадалась Йоко. — Поэтому так хорошо знаете город?       — Я родилась там. После смерти брата покинула родительский дом и переехала в Токио — мне как раз предложили другую должность. Йоко, никому не рассказывай о том, что слышала. Полагаю, спрашивать, где и от кого ты это услышала, нет смысла?       Фумико внимательным взглядом скользнула по красивому кольцу на пальце Йоко — громоздкий рубин в оправе из золота, затем посмотрела на изящную шею, где виднелась наполовину спрятанная за волосами алая отметина.       Йоко твердо покачала головой.       — Я сказала все, что знала. Остальное вам не поможет.       — Знаешь, что самое тяжелое в моей работе? — вдруг спросила Охаяси. — Поступать правильно. Это требует неимоверных усилий, особенно когда ты своими глазами видишь причины, подтолкнувшие на преступления. Люди слабы — они подчиняются своим чувствам и эмоциям, они не хотят ощущать боль или смотреть, как страдают другие. В детстве отец научил меня одному простому способу: как понять, что за человек перед тобой.       Фумико замолчала и Йоко неуверенно предположила:       — Оценить его поступки? Расспросить о нем его близких?       — Близкие обманут, а поступки... Не все из них способны продемонстрировать человеческую сущность. Нет, нужно задать всего лишь один вопрос, и сейчас я задам его тебе. Можешь не отвечать вслух, но ответь хотя бы сама себе. Если бы у тебя была возможность спасти любимого человека ценой жизни другого — ты бы ею воспользовалась?       — Я могу ответить вслух, — пожала плечами Йоко. — Да. Я бы ей воспользовалась и благодарила бы судьбу за такой шанс.       Фумико кивнула.       — И что это означает? Какой я человек?       — Это означает, что ты просто человек, — улыбнулась Охаяси. — Извини, я что-то разговорилась. Если у меня появятся новости об Аджисай, я обязательно тебе сообщу.       Поняв, что за этой фразой кроется вежливый намек на то, что пора уходить, Йоко вышла из машины, мягко прикрыв дверь. Охаяси тяжело вздохнула, провожая ее взглядом — еще одна запутавшаяся в сетях своих же чувств, пойманная в ловушку, как мелкая рыбешка.       Фумико бы хотела ее винить, но не могла — потому что сама была такой. Размякла, когда увидела кого-то похожего на ее собственного сына, перестала видеть в нем хладнокровного убийцу — только мальчика, которого хотелось спасти. И она спасла — Ран Хайтани пробыл за тюремной решеткой четыре года вместо положенных десяти; а мог бы скончаться от избиений спустя два месяца после ареста.       Пора вспомнить, что это не твой сын, — ее руки крепче вцепились в руль. — А монстр, которого ты выпустила на свободу. Пришло время все исправить.       Кофу — она возвращалась в Кофу. Фумико даже не верилось, что ее нога снова ступит на промерзшую от снега землю, а грудь наполнится запахом ароматной хвои.       Если Ран там, я найду его, — дорога была скользкой и извилистой, руки уже болели от напряжения, с которым Охаяси держала руль, — и заставлю его отпустить Аджисай. Девочка не должна страдать... Она сделала все, что могла, чтобы помочь ему.       За окном мелькали стройные ряды деревьев, сливаясь в сплошное черно-зеленое пятно с белыми проблесками. Впереди уже виднелась развилка, одна из сторон которой привела бы Фумико к дому, где она выросла — четырнадцать беззаботных и счастливых лет ее жизни. Потом умер брат, за ним — мама... Отец тоже долго не вынес после таких ударов судьбы, а Фумико оказалась сильнее. Переехала в Токио, вышла замуж, родила сына, развелась...       И все равно чувствовала, что должна идти вперед, какие бы испытания ей не подготовила Вселенная. Гибель единственного ребенка обрушила все, раскрошила почву под ее ногами и оставила подвешенной в воздухе — ни упасть, ни взмыть.       Главное — снова не поддаться своим эмоциям, — перед глазами всплыло лицо сына, которое через секунду трансформировалось в другое: изменилось выражение, став более жестоким, губы стали чуть уже, а нос — немного меньше.       И все равно — потрясающее сходство.       Фумико повернула направо, пообещав себе, что это в последний раз, когда она позволяет себе быть слабой. Ей просто хотелось взглянуть разок на старый дом, услышать, как скрипят половицы и снег с легким шорохом сползает с вальмовой крыши... Там, конечно же, живут другие люди, но Охаяси достаточно взгляда издалека — и она перенесется в прошлое, где еще не было столько боли, а в самой большой проблемой было утащить книгу из библиотеки в свою комнату и устроиться в кресле у окна, глядя на юную ель, растущую возле дома.       Она оставила машину за несколько десятков метров, чтобы не потревожить новых жителей, и пошла пешком. Снег задорно хрустел под подошвой; солнце висело низко над лесом, задевая своим бледно-желтым боком острые зеленые верхушки. Дом уже виднелся впереди — обновленный, с современным забором и новомодными окнами, но за всем этим Фумико отчетливо видела старую кривую дорожку — отец решил попробовать себя в роли строителя, — и ель, которая превратилась в гигантскую мохнатую красавицу.       Охаяси подошла ближе. Стояла тишина, какая бывает только за городом — где-то отчетливо хрустнула ветка, и Фумико резко вздрогнула, собираясь обернуться, но вместо этого отвлеклась на телефон, который залился мелодичной трелью.       Звонила Йоко. Вздохнув, Охаяси ответила на звонок, стараясь говорить тише:       — Да?       — Ой, простите, — смутилась Йоко. — Я не вам звонила, случайно набрала последний номер в списке.       — Ничего страшного.       — Вы уже в Кофу? Надеюсь, хорошо добрались?       — Да. Все отлично, Йоко, но новостей пока нет. Извини, я спешу, — Фумико сбросила вызов, раздраженная тем, что ее насильно выдернули из тоскливых воспоминаний.       — Что вы здесь делаете?       Мужской голос раздался позади — Фумико ошарашенно обернулась, уставившись на высокого мужчину в черном свитере. Его темный взгляд недобро исследовал каждый дюйм ее тела, — Охаяси машинально посмотрела вниз, на слой снега, и увидела цепочку следов.       Но она не слышала ни единого звука — как будто человек, что сейчас внимательно смотрел на нее, летал по воздуху.       — Извините, я просто подошла посмотреть на дом, — Фумико улыбнулась. — Не хотела вас потревожить. Вы новый владелец?       — Какое вам дело до дома? Вы сюда пешком добрались или вас подвезли?       Охаяси насторожилась.       — А в чем дело? На дом запрещено смотреть? Я не нарушила ни один закон, а уж я знаю их все, поверьте — работа такая.       Обычно заявление о том, что она является сотрудником правоохранительных органов действовало на людей как комплимент — они становились добрее, однако мужчина еще больше напрягся.       — Полиция? — тихо прошелестел он, делая шаг к ней.       Охаяси отступила, ощущая тревогу.       — Да, — она полезла в карман, где лежал пистолет. — Могу показать удостоверение.       Когда ее пальцы обхватили прохладную рукоять, послышался щелчок затвора и другой голос грубо рявкнул:       — Не шевелись, или твои мозги разлетятся по всей округе!       Фумико замерла. Тот, кто подкрался сзади, обошел ее — еще один мужчина с короткими волосами, скуластый, в потрепанной куртке и перекошенным от злости лицом.       — Вынюхали как-то, суки, — он сплюнул на землю и обратился к своему другу. — Надо ее кончать, Исао.       — После того, как ты назвал мое имя? — Исао скупо улыбнулся. — Не спорю, но лучше сходи в дом и позови господина. Ее лицо кажется мне знакомым.       — Чтобы он потом опять сказал, что я не в силах даже несчастную крысу застрелить? Нет уж, — мужчина с пистолетом коротко рассмеялся. — Хочешь — беги, спрашивай разрешения.       — Ты идиот, Сатоши, — без всякого выражения произнес Исао и двинулся к дому.       Воспользовавшись тем, что они отвлеклись на диалог, Фумико резким движением достала оружие из кармана. Грянул выстрел. Исао, обернувшись, уставился на тело на снегу — очки слетели, валяясь поодаль, пальто распахнулось, открывая кремовую водолазку, в центре которой быстро расползалось кровавое пятно.       Алые капли забрызгали девственно белый снег вокруг — как россыпь диковинных красных ягод.       Сатоши шумно дышал, глядя на лежащую женщину — он успел выстрелить первым.       — Какой же ты идиот, — прошептал Химура одними губами.       Хлопнула дверь. Ран, вышедший наружу в одной тонкой рубашке и брюках, сначала нахмурился, увидев тело, затем побледнел и остановился, будто не решаясь подойти ближе.       — Она из полиции, — заговорил Сатоши, чуть волнуясь. — Шлялась вокруг дома, что-то вынюхивала...       — Заткнись.       Хайтани сделал еще пару шагов вперед, не отрывая взгляда от тела. Когда расстояние сократилось, он присел на корточки и осторожно взял Фумико за руку.       Она еще дышала, но стоило ему посмотреть на рану, как стало ясно — осталось меньше минуты.       — Ран, — с трудом произнесла Фумико. — Это ты... В этом доме... Я выросла...       — Не говори ничего, — предостерег он ее. — Ты расходуешь силы.       — Да ладно... Ты все равно не отвезешь меня... В больницу... Да и я не доеду, — она закашлялась. — Девочка... У тебя?       — Да, — лицо Рана стало непроницаемым.       — Не надо... С ней так, как с другими... Она не виновата. Ты сгоришь, Ран, если... Если убьешь ее.       Хайтани молчал, сцепив челюсти так, что под кожей заходили желваки. Фумико прикрыла глаза, утомленно вздохнув, а потом вдруг дернулась и прошептала:       — Сынок? Ичиго?       Ее лицо озарилось любовью. Сатоши отвернулся и попятился, не в силах больше смотреть.       — Ты вернулся, — Фумико слабо сжала ладонь Рана, — я так мечтала снова... Тебя увидеть. Это ведь ты? Ты пришел за мной?       На ее губах запузырилась кровь.       — Да, мама, — Хайтани вытолкнул это с остекленевшим взглядом. — Это я.       — Хорошо, — прошептала она, закрывая глаза. — Хорошо...       Ладонь, сжимавшая его руку, обмякла и бессильно упала на снег.       Ран с отсутствующим видом медленно поднялся, словно не верил всему, что здесь произошло. Несколько секунд он просто стоял и смотрел на Фумико — ветер, налетевший со стороны леса, яростно затрепал его рубашку и бросил пригоршню колкого снега в лицо, но он даже не двинулся.       Исао тихо прошелестел сбоку:       — Сатоши не знал, кто она. Она потянулась за пистолетом, и он выстрелил. От тела нужно избавиться и замести следы — неизвестно, кто еще в курсе, кроме нее.       — Ее следует похоронить.       Химура чуть слышно выдохнул.       — Лучше выбросить тело подальше от Кофу...       Он осекся, когда Ран повернулся и посмотрел на него так, как никогда не смотрел — словно Исао был преградой на пути к желанной цели, которую Хайтани уничтожил бы без всяких сомнений.       — Она достойна похорон. Фумико сказала, что выросла в этом доме — сделайте это здесь, под елью.       — Земля промерзла...       Ран порывисто шагнул к нему и схватил за свитер, дернув на себя. Исао съежился, покорно прикрыв глаза в ожидании боли.       — Я сказал: похороните ее здесь. Что тебе не понятно? — процедил он. Химура закивал. — Найдите ее машину и избавьтесь, проверьте телефон. И если кто-то из вас еще раз допустит хотя бы малейшую ошибку — могила, что вы будете рыть для нее, станет и вашей.       Оттолкнув его, Хайтани направился в дом. Исао поднял взгляд — на втором этаже чуть дернулась занавеска, пряча ошеломленное лицо Аджисай; он знал, что Ран идет к ней, и впервые Химура был рад этому — может быть, именно она поможет Рану забыть все, что только что произошло возле старого дома на окраине Кофу.