Arcanum

      События выступления повествовали, видимо, о бале-маскараде Академии. Актеры играли в масках, иногда переключаясь на музыкальную волну, особенно часто танцевальные сцены были с Нилу. С этим она справлялась так хорошо, что зрителю не нужны были подсказки для понимания чувств ее героини. Иногда Геката взглядом искала Кавеха, но его так и не появилось в числе зрителей, и она очень удивилась, когда по итогу увидела его на сцене среди других актеров.       Какой-то слишком знакомый сюжет, как в кривом зеркале отражает все то, что было в тот вечер. Аль-Хайтам так же внимательно смотрел и иногда украдкой поглядывал за реакцией Ксенакис. Он, кажется, успел понять, о чем будут говорить дальнейшие события постановки.       Холодный пот прошелся по спине, когда один из актеров наклонился к Нилу, чтобы она что-то прошептала ему в ухо, и тогда неизвестный актер решительно направился в сторону Кавеха. Они были в масках, полностью закрывающих лица, так что это был ненастоящий поцелуй, однако сам факт того, что в этом фантасмагорическом спектакле Геката видела все, что натворила под влиянием желаний, не давал покоя. Аль-Хайтам был более стойким. Заметив напряжение девушки, он молча взял ее за руку, что уже успела похолодеть от появившейся тревоги.       Актеры использовали ненастоящие имена людей, которых играли. И это хорошо, иначе положение «прототипов» героев могло пострадать, и здесь важна репутация не столько Гекаты, сколько аль-Хайтама, ведь он все же являлся великим мудрецом, которого теперь знали в лицо почти все жители города. Он все же не обычный студент одного из даршанов. Теперь девушка могла действительно видеть, как из-за ее глупой бредовой идеи седовласому пришлось совершить очень некрасивый вульгарный поступок.       Наконец, Нилу, играющая, по всей видимости Гекату, осталась с Кавехом на сцене одна. К этому времени декорации успели поменять, и они оба были уже без масок. Действие происходило уже после бала, во время встречи Кавеха и Гекаты, которой на самом деле в реальной жизни еще не состоялось. Геката не оставалась со своим лучшим другом наедине с тех самых пор, боясь серьезного разговора о случившемся на балу.       Зато за нее это сделала Нилу, и теперь Геката могла лишь пытаться подавить шалящие нервишки. Единственное, что держало ее в реальности сейчас, не давая окунуться в мир своих страхов и тревог, это рука великого мудреца. Большим пальцем он поглаживал тыльную сторону ее ладони, мягко сжимая своей теплой рукой ее холодную.       Между героями завязался диалог. Напряжение и градус конфликта нарастали, и, кажется, Кавех сейчас вовсе не играл, а напрямую обращался к Гекате. Наконец, успокоившись, он сказал:       — Больше всего меня волнует появившаяся пропасть между нами и твоя уклончивая натура, которая прежде не давала о себе знать. Я разочарован тем, что ты была не искренней со мной и пошла на поводу у своих желаний, поставив их выше нашей дружбы, — через интонацию он передавал всю стойкость своего героя, спокойно, но твердо выговаривая каждое слово. Его голос стал чуть тише: — Но я понимаю, что всю нашу дружбу ты старалась держать лицо, однако твоя тень рано или поздно вырвалась бы наружу. И это произошло тем вечером. В этом, возможно, есть моя вина, раз я не сумел создать той обстановки, чтобы ты могла быть во всем открытой со мной, и, в конце концов, твои бесы вырвались наружу. Сейчас, когда мои мысли протрезвели, я не виню тебя. Лишь прошу: впредь будь откровенной со мной во всем, не боясь осуждений, и я отгорожу тебя от необдуманных глупых поступков.       Последняя сцена закончилась, когда Кавех крепко обнял Нилу в знак примирения, и зрители начали аплодировать. Закончился спектакль их танцем, освещающим надежду на светлое будущее, мир и любовь. Наконец, когда часть зрителей покинула Большой базар, а часть — ушла в сторону актеров, желая получить от них хоть каплю внимания, Геката решилась уйти. Аль-Хайтам остановил ее, мягко взяв за запястье.       — Ты не хочешь с ним поговорить?       — А смысл? — она взглянула на него с некоторым раздражением, даже не думая о шансе примирения. — Он говорил те слова больше для счастливой концовки постановки, а не для меня. Я поступила откровенно глупо, когда не подумав отправила тебя целовать его.       — Кавех сам руководствуются больше чувствами, чем разумом. Он тебя уже давно понял и простил, я уверен, — он отпустил ее руку, теперь мягкость читалось в его глазах.       — Удивительно, как вы говорите друг о друге хорошее только за спиной. В лицо не пробовали подружиться? — Ксенакис скрестила руки на груди и недовольно уставилась на парня, когда он внезапно для себя покраснел и даже как-то вытянулся в спине, выпрямившись.       — Мы… и так нормально общаемся, — Аль-Хайтам заметил, как Кавех направился к ним, но Геката стояла спиной к блондину и не видела этого.       — Ага. Я вижу, — цокнула она.       Девушка заметила архитектора, лишь когда он встал рядом с ней, и заметно напряглась, поджав губы. Он молча взглянул на нее и перевел взор на аль-Хайтам. Тот без слов все понял.       — Я оставлю вас. Пойду куплю фруктов, раз уж я здесь, — великий мудрец, несмотря на немые просьбы девушки остаться, все же ушел в сторону торговцев, оставив друзей наедине. Кавех вновь взглянул на девушку, так и не начав диалог, и от давления его непривычного тяжелого взгляда, студентка заговорила первой:       — Как ты узнал?.. Обо всем.       — Я знаю тебя не один год, Гекс. Сайно мне помог, но все же большую часть ситуации я понял сам. Мы ведь вместе выбирали костюмы на бал, так что ты знала, что это был я. Скажи мне, зачем ты это сделала?       — Я… — ее голос дрогнул от тревожного чувства стыда. — Я просто хотела узнать, насколько далеко аль-Хайтам может зайти. Про вас часто ходили слухи, ну, ты помнишь… Вот я и решила посмотреть, как оно бы было со стороны.       На щеках блондина появился румянец, который забавно смотрелся вместе с его хмурым выражением лица.       — Тц… — он отвернул лицо, но девушка успела увидеть тень усмешки на его лице. Он вернул взгляд к Гекате, когда продолжил: — И что бы ты делала, если бы я вновь влюбился в него после такого? Ты об этом думала хотя бы?       — Нет… Да я вообще не думала в тот день! — заныла она, прикрыв красное лицо ладонями. — Совсем в мыслях не было, что в итоге все так закончится! Сама не знаю, что на меня нашло, какое-то наваждение и все, как будто это была не я! Да и тот день странным был каким-то… Клянусь, как будто бес вселился. Прости меня.       Аль-Хайтам краем глаза поглядывающий за ребятами, заметно напрягся, подумав, что Геката закрыла лицо, потому что заплакала. Но вмешаться он не решился. С таким человеком, как Кавех, долго находиться в ссоре очень сложно. Он слишком добр, чтобы держать зло на кого-то.       Кавех слушал ее, сдерживая улыбку, и в итоге насмешливо фыркнул, но без злобы. Геката опустила руки со своего лица, осторожно взглянув на друга: наконец, его лицо разгладилось, и мрачное выражение исчезло без следа.       — Ну… Зато ты поняла, как далеко он может зайти ради тебя, — блондин рассмеялся, когда девчонка насупилась, сощурив взгляд, и притянул ее в объятия. — Больше не делай так пожалуйста, иначе я в конец разочаруюсь в людях.       — Так ты прощаешь?.. — она шмыгнула носом, учащенно заморгав и направив взгляд вверх, таким образом сдерживая слезы. Наконец-то в душе поселилась хоть капля спокойствия. Геката прижалась крепче к другу.       — Как я могу тебя не простить? Ты ведь очень…       — Вы закончили трепаться? — холодный язвительный тон великого мудреца заставил друзей тут же отстраниться друг от друга. Кавех раздраженно цокнул. — Очень хороший спектакль, Кавех, вы придумали довольно интересный сюжет. Кто бы знал, что такой архитектор докатиться до плясок перед публикой…       Геката потянула седовласого за локоть, пригрожающе взглянув на него с натянутой улыбкой, как бы пытаясь остудить ядовитость аль-Хайтама, но он лишь в привычной манере сощурил свои искрящие глаза. Этот взгляд всегда означал что-то нехорошее, обычно — то, как сильно мудрец хочет вывести кого-то из себя.       — В чем проблема, аль-Хайтам? — расставив руки в боки, спросил блондин. — В Сумеру все виды творчества уже давно признаны обществом, один ты нос воротишь. Неужели пост великого мудреца в голову ударил, и ты, как Азар, будешь игнорировать потребность развития культуры этого города?       — Свою потребность в развитии ты проигнорировал еще в детстве, не стоит цепляться к моей, — пренебрежительно ответил он со своим фирменным холодно-снисходительным взглядом, на что Кавех затрясся от злости. Выводили из себя не слова, а скорее их подача. Кавех был слишком чувствительным, чтобы терпеть такое отношение к себе.       — Ты… Ты!..       — Тише, Кавех, не надо, — студентка прервала своего друга, приобняв за руку, и тот как-то резко смягчился. Аль-Хайтам сдержал желание закатить глаза, когда встретил осуждающий взгляд Гекаты. Что-то неприятно заныло в груди. Почему она вечно на его стороне?       — Пойду домой, что-то скучно, — мудрец размял плечи, желая избавиться от нежелательного общества блондина поскорее.       — А тебе только страстей подавай… — бормочет девушка и тут же выдает: — Я уйду первая. Разбирайтесь сами, надоели. И не идите за мной!       Аль-Хайтам на секунду встал в ступор от неожиданной резкости девушки и ее желания уйти, Кавех же шумно фыркнул. Дрожащие губы выдавали желание засмеяться. Она поскорее направилась в сторону центра города быстрым шагом, что не умаляло ее мягкой женственности в походке. Архитектор шумно вздохнул, закинув руку на плечо друга, как бы приобняв. Тот стоял, так же наблюдая за женским удаляющимся силуэтом, и лишь тень мрачного раздражения появилась на лице от нежелательного физического контакта. Кавеху хоть бы хны. Она явно дала понять, что взбесилась больше на мудреца.       — Сердце девушки — это океан тайн… — пропел он нарочито злорадно. — Давай, иди за ней.       — Но она сказала не идти, — сухо возразил он.       — Иногда женщины показывают одно, а ждут противоположного, — заумничал блондин, все так же вися на седовласом. Тот одарил его холодным взглядом, однако архитектор не отстранился. Настрой Кавеха и Гекаты так часто мняется, что порой аль-Хайтам не поспевает подстраиваться под новые «эмоциональные условия», особенно когда эти двое находятся рядом с ним вместе.       — Очень интересно, откуда ты это взял. Я бы сказал, что вычитал где-то, если бы у тебя был подходящий для этого навык.       — Нилу мне все секретики женские рассказывает, — не обращая внимания на грубости, говорит парень. Его рубиновые глаза потеплели от упоминания возлюбленной.       — Дела настолько плохи, что сама Нилу дает тебе инструкции для отношений с ней? — он наконец оттолкнул от себя архитектора и скрестил руки на груди, скептично выгнув бровь.       — Ну это ведь не моя девушка сейчас ушла, топнув ногой! — И правда. Лучше бы Геката напрямую говорила, что надо делать, и чего не надо, это бы сильно облегчило аль-Хайтаму работу. Но это упрощение бы вызвало скуку: в конце концов, затрат энергетических в таком случае потребовалось бы слишком мало, и, как следствие, формирование привязанности не наступило бы. — Брат, ты просто не даешь людям полюбить тебя. Иди за ней! Не собираюсь тебя всю вечность тут уговаривать, самому нужно уже идти. Давай уже! Кавех замахал Нилу рукой, отправившись к ней, чуть ли не срываясь на бег в полете любви. Аль-Хайтам устало выдохнул. Все-таки попробовать стоит, ведь это лучше, чем оставлять девушку одну после пережитого стресса в Театре Зубаира.