Забытая личность

Никита стоит в полной растерянности в больничной палате. Сейчас ему выдадут на руки полутруп инвестора, в противном случае мужчине грозил интернат для безнадёжных инвалидов. А в том, что Владимир инвалид, сомнений не было. У него не двигались конечности и едва получалось глотать даже протертую пищу. Что касается сознания, то тут был спорный вопрос. По всему выходило, что из-за черепно-мозговой травмы у него проблемы с памятью. К этому человеку у Никиты были всегда смешанные чувства. Каждый раз, когда мужчина попадал в беду, парень сначала немного злорадствовал по этому поводу, а потом бежал помогать. Несмотря на то, что он был обычным продуктом своей эпохи, Никита всегда срывался и спешил на помощь. — И что же мне с тобой делать? — скорее обращаясь к стене, чем к своему весьма молчаливому собеседнику, спросил он, и волна липкого отчаяния затопила сердце. Выбраться из Жуков они не могли, рассчитывать на помощь родителей тоже не имело смысла, и так легко отделались. Оставалось только одно — забирать этот человеческий хлам и пытаться выбить из него пароль от архива с их детищем. Приложение, стоящее миллионы, принадлежит им всем. Ребята вкалывали над ним кучу бессонных ночей, и вытащить пароль стало первостепенной задачей. Друзья не захотели возиться с инвестором, у них здесь свои проблемы. Артемий попал в бермудский треугольник странной любви. Днём он трахал Ирину, а ночью шёл в сарай и отдавался Анатолию. Парень совсем уже потерялся в чувствах и не мог выбрать, с кем он и кто ему нужен. Толстый хоть с ориентацией разобрался, и она у него оказалась вполне нормальной. Собственно, с Артемием всегда было всё сложно. Это бесполое создание оказалось половым гигантом. Никита всё ещё скучал по Аньке, и даже дочка Маслова не в силах была это изменить. Формат не тот, увы. Никиту привлекали богатые и знаменитые, он привык вращаться в определённых кругах, куда стал вхож благодаря Анне. Блеск и гламур манил его. Правда, в последнее время стало ясно, что глупенькие блонды ему стали не интересны. Нужно было что-то ещё, а что именно, в этом молодой человек пока не разобрался. Из невеселых мыслей его вытащил резкий окрик главного врача райцентра. — Документы готовы, подпишите здесь и можете забрать тело. Эм… в смысле, вашего подопечного. Справитесь или помочь до машины его донести? — Врач неприятно осклабился саркастичной улыбочкой, присущей представителям его профессии. — Надеюсь, справлюсь! — Никита старался придать голосу уверенности. Владимир хоть и сильно исхудал за время, что провёл в больнице, но всё ещё оставался высоким мужчиной и требовал недюжинной силы, чтобы тягать на себе его безвольную тушку. Он уже хотел взять Владимира на руки, как вдруг его ободряюще, по-отечески хлопнули по плечу. — Парень, да я пошутил. Сейчас каталку притяну, подвезём его к выходу, а там уже сам. — Сам так сам, а чем его кормить-то? Дайте рекомендации по уходу, я ещё, — щеки парня вспыхнули, — никогда не ухаживал за…лежачими. Врач почесал затылок и выдал кучу правил из курса молодого санитара. Как оказалось, кормить Владимира нужно четыре раза в день полужидкой пищей, дважды купать, купить памперсы для взрослых, а иначе придётся тяжело без нормального водопровода. Ещё обязательно выносить на свежий воздух и делать массаж, чтоб не было пролежней. От всего этого Никиту чуть не стошнило. Но глаза боятся, а руки и ноги у него на месте, в отличие от Владимира. Уложив безвольное тело на каталку, он повёз инвестора к выходу. У крыльца их уже ждал полицейский УАЗик Маслова. В кузов хоть догадался кинуть мягкий матрас. Сергей чувствовал себя виноватым перед Владимиром и пытался помочь по мере возможности. — Так, Никитос, давай его сюда, устроим на мягком, поедет как принцесса. Гы. — Да, сейчас, — Никита, взяв Владимира на руки, не без усилий втащил его в машину и уложил поудобнее, — поедемте помедленнее, ему будет больно на ухабах, — в голосе парня было участие. — Да, по-моему, ему сейчас пофиг. — Не думаю, живой же. — Ну ладно, поехали. Двери проверь, а то вчера замок пацаны местные сломали. — Зачем же? — Да так, от нефиг делать. — Маслов был каким-то необычно тихим: не ржал как конь и не молол скабрезных ментовских шуточек. Ну, почти. Дверь оказалась в порядке, Никита решил ехать с инвестором вместе для надёжности, сев на замызганный пол ментовского транспорта. Марченко просто притягивал какие-то немыслимые неприятности к себе. Ну зачем он спер их разработку, зачем прыгнул? От этих мыслей стало грустно. — Никитос, че застрял-то? — Всё нормально, я с ним поеду, что-то он неважно выглядит. Бледный совсем. Владимир и правда сильно побледнел, может, от боли, а может, где-то на задворках сознания боялся происходящего с ним. Минут через сорок неспешной езды по бездорожью студент и полицейский добрались до Жуков. Инвестор тихо скулил побитой собакой, его избитое тело не выдержало тряски даже на матрасе и под лошадиной дозой обезболок, вколотых ему в больнице. Во дворе занимаемого ими дома никого не было. По-видимому, ребята ещё были на своих рабочих местах. Правда, Артемий и так по большей части, жил у Ирины, а Ден кувыркался со своей дояркой где-то на сеновале или ещё где. Деревня отбирала у него друзей со страшной силой. Никита замечал, что и его самого она начала забирать. Вот отняла у него Москву, невесту, любимое дело. А теперь ещё и за этим мешком с костями смотреть. От перспектив выносить чужое дерьмо хотелось взвыть. Маслов помог, открыл двери и чуть не заржал не к месту, когда Никитос нёс своего инвестора, аки невесту, через порог. — Черт, Никит, я и жену так не нёс. Эх, молодежь, где мои годы! — Прекратите, не смешно, он тяжелый, — буркнул парень. — Ха! Так мужик, как - никак. Скорее, никак! Ладно, я пойду, жене обещал помочь. — Вы и помочь?! Как-то не верится. — А не твоё дело, мелочь. Тут Никита понял по характерному запаху, что его ноша сходила под себя. — Вонючий случай! — мент брезгливо сморщился. — И не поспоришь. Сейчас надо ему ванну набрать и переодеть. Может, всё же поможете? — парень был на грани истерики. — Нет, нет, я и правда спешу. Удачи тебе, — Маслов испарился, как и не было, в считаные секунды. Только от одной мысли подтирать жопу мужику его скорость заметно возросла. Обречённо вздохнув, айтишник пошёл греть воду в двух ведрах на печке, благо ребята натаскали её ещё утром из колодца. Все это время инвестор сидел в позе овоща на полу, где его аккуратно пристроили, чтобы не загадил чистое бельё на кровати. Никита подумал, что завтра же попросит кого-нибудь привезти ещё пачку памперсов, ибо в больнице санитарки выдали только два, а третий уже испортился. Тут его осенило: нужно постелить клеенку со стола на кровать, иначе Ден не захочет стирать ещё и простыни, ему же просто некогда. Ремонт в школе никто не отменял, а до сентября рукой подать. В больнице, где лежал Владимир, не было ни одного инвалидного кресла, и это тоже осложняло их существование. Ну не в тачке ж его возить на прогулку, в самом - то деле?! Человеку в таком состоянии нужен воздух. Никита никогда не был особо жалостливым к подобным Владимиру людям, но, увидев мужчину на полу в собственных испражнениях с кучей переломов и ушибов, невольно посочувствовал тому. Что-то в груди сжалось и заскребло, более жалкого существа он всё же ещё не видел. — Ну что ж ты, Вова, за человек-то, а? Почему просто по-нормальному не рассказал всё? Теперь вот сиди тут с тобой. Хорошо ещё, что Маслов согласился и не будет гонять на работу! — ответом ему опять была тишина. Сняв с инвестора больничные штаны и рубаху, Никита понёс его мыться в железной ванне за домом. Худое тело просвечивалось, а позвонки уже пытались прорвать кожу. Замотав поломанную руку и ногу, чтобы не намокли бинты, он снял с Владимира памперс и брезгливо откинул его в сторону. Скукоженные причиндалы свисали безвольной сосиской. Погрузив нормально немытое уже неделю тело в тёплую воду, парень выдохнул. Но тут его отвлёк телефонный звонок из участка. Маслов сообщил, что приехал следак из Москвы и требует выдать ему Владимира живым или мёртвым (лучше живым) и дать подробные показания о том, что произошло за последний месяц. Быстро решив, что пятнадцать минут в тёплой воде Марченко вытерпеть в состоянии, парень пулей побежал к участку. Если бы он только знал, что вернётся к товарищу инвестору только к вечеру. Далее события понеслись со скоростью лавины. Строгий полицейский из какого-то ведомства с пристрастием допросил его и Маслова, а затем выдвинул такую версию, что даже участники этого фарса в неё начали верить, если бы не знали всей правды. По его словам выходило, что Марченко не отпетый преступник, а самая настоящая жертва, которую удерживали насильно, пытали всяческими способами и в результате довели до суицида или сбросили с обрыва, что ещё будет уточняться по ходу следствия. Маслова заставили отдать оружие и ксиву, и вместе с Никитой заперли в обезьяннике. Правда, пистолета у горе-мента не оказалось. Коррективы в доведении абсурда до состояния термоядерного взрыва внёс Ден. Утром в попытке вырыть новый туалет за двором жирдяй обнаружил снаряд времён ВОВ, а Сергей не стал долго думать, ибо думать при его погонах вредно, и преспокойно отдал пистолет парню, чтобы он избавился от снаряда на полигоне. Хлопки от выстрелов привлекли внимание следователя. Отчего-то этот хрен вообразил, что Денис избавляется от тела Марченко, а не от снаряда. Его догадки подтвердил звонок юного сапёра и отсутствие Владимира в указанном Никитой доме. Заглянуть за угол дома у человека из Москвы мозгов не хватило. Марченко так безмолвно и плескался в ванне уже примерно час. Кожа несчастного уже сморщилась от воды. В остатках отбитого мозга зарождался животный страх того, что его бросили здесь одного. Далее всё приобрело ещё более сюрреалистичный вид: следователь из Москвы, найдя свежую «могилу» так и не разорвавшегося снаряда, просто взорвался, ударив по снаряду лопатой. Контузия на лицо, Маслов и ребята в полном шоке, как и майоры из области. В этом полном бардаке Никита вспоминает о Владимире, плавающем до сих пор в ванне за домом. Они с Деном спешно домывают мужчину, переодевают в чистую пижаму и, запыхавшись, как два коня на скачках, падают на свои спальные места. Что делать с Марченко, Никитос не знает совсем, остаётся только кормить и менять памперсы. Денис пообещал смастерить какую-нибудь коляску из подручных средств. Ночью Никита просыпается от сдавленного стона со стороны места обитания инвестора. Он встаёт и, подойдя к кровати, видит, что мужчина мечется в кошмаре. Возможно, ему больно от сломанных костей, а, возможно, что-то снится совершенно жуткое. На лбу выступал пот, и худое лицо выглядело измученным. Парень вспоминает о лекарстве, что ему выдали на первое время. Таблетки довольно большие, Владимир не проглотит ничего в его состоянии. В памяти всплывает, как мама толкла таблетки в ложке и, растворив в воде, спаивала ему. Никита делает также. Сейчас он злится, что не научился делать уколы, а ведь отец пытался его научить. Так в заботах проходит около получаса. Владимир перестаёт метаться в бреду и дышит ровно. Никита уже без чувств досыпает оставшиеся часы. Его раздирает противоречивое чувство между придушить и помочь. Сейчас чаша склоняется всё же к первому.