Забытая личность

      После ужасной размолвки Марченко и Никита почти не общались. Студент продолжал жить с инвестором, готовил на двоих и следил, чтобы тот не навернулся с крыльца на костылях. Так бы и продолжилось, но в один прекрасный день в Жуки приехала проверка из вышестоящих органов в лице приятной женщины в погонах. Она настаивала на том, чтобы Владимир жил в её доме, даже предлагала свою помощь, на что тот не согласился. Это нарушало его планы на уничтожение сервера парней и продажи их проекта американским конкурентам. Они пообещали ему весомую сумму, которой с лихвой хватило бы на безбедную жизнь. Гипс с него сняли, перелом не был слишком сложным, скорее, трещина без смещения. Заживало всё долго из-за возраста пациента. Ходить полноценно у Владимира не получалось, хоть он и начал делать упражнения, но мышцы были неподвижными долгое время. Даже дойти до калитки двора оказалось проблемой, а кресло оказалось сломано, и чинить его Ден не спешил. Парни решили, что Владимир так быстрее придёт в норму.       На вторую неделю молчания и тотального игнора организм Марченко не выдержал первым. Ночью мужчине опять снился кошмар. Закричав во сне, он проснулся в холодном поту, его била крупная дрожь, и по щекам бежали дорожки слез. Никита открыл глаза от этого вопля, быстро натянул джинсы и поспешил спуститься вниз. Надо было проверить, не случилось ли чего с его обузой, а это что-то случалось уж слишком часто. На чердаке было холодно, поэтому студент не раздевался полностью, что ускорило дело.       В полутёмной комнате Владимир сидел на разворошеном диване и вытирал непрошеные слезы. Он чувствовал, что должен признаться Никите, рассказать об Америке. Нельзя так поступать с человеком, не бросившим его в хосписе на поживу местным тараканам и клопам. А стоило бы! Ведь так поступил бы любой нормальный человек после всего.       — Вы кричали? Плохой сон?       — А? Да я и не помню толком, что там было. Какое-то смутное месиво и обрывки, — он вытер мокрую дорожку на щеке и посмотрел на Никиту совершенно больными глазами. Что-то было подозрительное в общем состоянии мужчины.       Студент мимо воли дотронулся до его лба и отметил, что тот горячий! У Владимира был жар. «И где это старый гад успел простудиться?» — мелькнуло в его голове.       — Владимир, вы это, ложитесь-ка, я сейчас схожу за таблетками. Вы заболели.       — Да нет, я в полном порядке, только посплю. А-а-пчхи!       — Ну вот. А говорите, что в порядке.       — Я сейчас.       Никита пошёл к себе и, порывшись в тумбочке, нашёл коробку с медикаментами. Стандартный набор из парацетамола, анальгина, йода с бинтом и пластырем. Но ещё тут были два пакетика противогриппозного средства, их должно хватить до завтра. В обед он съездит в город и купит всё необходимое. Сейчас он думал только о своём подопечном. Эти мысли очень не нравились ему. Он не должен так волноваться о чужом ему человеке, да ещё и насквозь гнилом и порочном как… домысливать было некогда.       Про себя ругнувшись на обстоятельства, Никита спустился в комнату и, сделав пару шагов в сторону кухни, нагрел немного воды в алюминиевом ковшике. Со стороны дивана не доносилось ни звука. Похоже было на то, что Владимир решил заткнуться и не лезть под руку. Парень развёл пакетик лекарства в большой белой кружке и подошёл к больному. Тот лежал, укутавшись в одеяло, и дрожал.       — Так, перестаньте кутаться!       — М-мне х-холод-дно, — как-то жалко выдавил инвестор и блестящими от температуры глазами затравленно глянул на Никиту.       — Взрослый человек, а ведёте себя, как малыш. Ну что это? Пейте, вам сейчас надо выпить лекарство.       Руки Владимира тряслись, и немного лекарства пролилось на одеяло, от чего Никитос, не выдержав, отобрал кружку и сам поднес её к губам мужчины. Марченко неосторожно сделал слишком большой глоток и, захлебнувшись горячей водой, начал надсадно кашлять.       — Понемногу. Вот же ж! Что за наказание мне досталось-то в вашем лице? Я даже злиться на вас уже не могу. Достанете кого угодно.       — Я…       — Пейте и ложитесь.       Никита выпоил раствор Владимиру и, посмотрев на это никчемное создание с царскими замашками, почувствовал к нему гадкое чувство жалости и какой-то болезненной привязанности. Он уже хотел уйти к себе и начал вставать с дивана, как тут его руку поймала горячая и влажная ладонь Владимира.       — Пожалуйста. Ос…       — Хорошо, я посижу с тобой... с вами. Ох, черт! С вами побуду здесь. Довольны? — Никите не нравилось собственное малодушие, ведь он собирался полностью игнорировать Марченко, а вышло все совсем иначе. Мужчина перед ним болен и нуждается в простом человеческом участии.       — Спасибо.       — Пожалуйста, — голос Никиты звучал устало, да и неудивительно. Нужно выспаться, завтра первое сентября. Открытие школы после ремонта. Приезд губернатора сулил кучу проблем.       В комнате повисло неловкое молчание. Владимир не решался заговорить, чувствовал недовольство Никиты и его отношение. Парень тоже не хотел нарушать барьер, установленный им же.       На стене горел маленький ночник, в свете которого лицо инвестора выглядело моложе. Из-за своей болезненной худобы, что случилось благодоря строгой диете из протертой пищи, мужчина, лежащий перед Никитой, выглядел каким-то беззащитным. Не зная о его лисьей хитрости и склонности всеми манипулировать, а также с лёгкостью кидать партнёров по бизнесу, то можно даже желать его защитить. К сожалению, Никита уже хорошо знал, на что способен Владимир Марченко, насколько низменны его помыслы и сколько раз этот человек их предавал. Вот и сейчас он не мог понять, с чего вдруг эта комедия? Что за манипуляция? Этот жар, кошмары, блестящие от слез или от температуры глаза - непонятно всё. А ещё непонятно желание самого Никиты опрокинуть инвестора лицом в подушку и, раздвинув белые полушария поджарой задницы, вставить ему по самые яйца и трахать, возможно, не один раз.       Кровь гулко стучала в голове и приливала к члену, тот дергался от напряжения и уже болезненно тёрся о грубую ткань джинс, прижавшись к животу. Программист ощущал себя конченным, ненормальным, но от сладости собственных фантазий накатывала приятная истома. Вот он, только протяни руку и исполни задуманное. Никита старался, как мог, думать о чем угодно, только не о Владимире, но упертое подсознание само дорисовывало картинки и даже стоны страсти. Словно услышав его мысли, инвестор положил свою горячую руку на его напряжённый пах. Никиту как током ударило от неожиданности.       — Я не слепой, а у тебя есть потребности.       — Вы нездоровы, прекратите!       — Или что? — как-то по-блядски игриво это звучало, вдобавок Владимир облизнул свои чертовы сухие губы.       — Или я сделаю то, о чем мы будем сожалеть завтра, — прошептал почти с угрозой.       — А если нет?       — Не говорите ерунду! Мы оба мужчины, в конце концов, — щеки от этой фразы полыхнули. Сейчас Никита был рад плохому освещению.       — И что здесь такого? Я просто хочу помочь снять напряжение и не только твоё. Это всё будет взаимно.       — На вас плохо влияет болезнь, совсем кукухой отъехали?! — он хотел отдернуть руку, что вовсю уже ласкала его через одежду. Рука явно была опытной и знала толк в ласках мужского тела. Отчего вместо позорного побега Никита хрипло выдохнул, а когда ловкие тонкие пальцы вжикнули молнией и вытащили на волю его член, то и вовсе издал стон. Голодное тело предательски отвечало на милейшую ласку. Никитос чувствовал, что надолго его не хватит.       Рука тем временем продолжала ласкать член, умело надрачивая крупную головку, из щелочки которой уже вовсю сочилась предсеменная жидкость. Приоткрыв глаза, парень увидел, как Владимир с интересом смотрит на него. Взгляд мужчины стал похотливым и томным. Было заметно, что инвестор сильно возбужден и никакая болезнь ему не мешала сейчас желать секса с Никитой. Несмотря на всю неловкость ситуации, возбуждение накрывало всё сильнее, и хотелось большего. Студент почти отключился от реальности, сознание плыло на волне возбуждения, посылаемого пульсирующим сладкой истомой органом. Он и сам не смог понять, когда его джинсы оказались на полу, а стояк стал невыносимо и даже болезненно сильным. Уже не помогали никакие сторонние мысли. Сейчас хотелось только одного - трахаться.       Тело, вопреки разумному, жило своей жизнью отдельно от сознания. Никита нагнулся и, преодолев нечто среднее между стыдом, брезгливостью и жалостью, впился в манящие губы взрослого мужчины.       Поцелуй кружил голову, ситуация казалась полностью неправильной, но от ее сладости невозможно было отказаться. Хмельной и сладкий грех взял ситуацию в свои руки. Или нет - это руки инвестора ласкали Никиту. В этот момент не было правильно и не правильно - это просто случилось.       Никита смотрел порно и прекрасно все знал. И всё равно был не готов к подобному. Остатки разума закричали в мозгу пожарной сиреной. Надо остановиться, надо прекратить все это! Сделав над собой нечеловеческие усилия, он все-таки резко отстранился от Владимира. Не слушая его увещеваний по поводу того, что он, Никита, теряет, натянул дрожащими от напряжения руками джинсы и быстрым шагом вышел во двор.       Он так быстро шел от дома до сарая-серверной, что практически вбежал туда. Благо, Дэн уже уходил домой, и сарай стал его пристанищем до утра. Ни общаться, ни видеть Марченко Никитос не хотел. Мысль, что он его поцеловал, убивала. Но еще больше убивало то, что ему это зашло до ломоты в яйцах.       Просидев до рассвета за старым деревянным столом, наблюдая за тем, как его с ребятами программа набирает популярность, Никита начал чувствовать, что ночное приключение не прошло даром: голова раскалывалась, глаза жгло, шея затекла, а о пустом желудке он старался не вспоминать. Идти домой, а вернее, к Владимиру, казалось пыткой. Никита боялся теперь находиться с ним в одной комнате наедине. Сейчас его взгляды на отношения между Артемием и Толиком сильно подкорректировались странной, искажённой как в кривом зеркале, действительностью.       Оставшись без Никиты, Владимир почувствовал душевную пустоту. Сегодня его не просто отвергли, а сильно задели. Еще ни один из его бывших любовников не бежал от него. Как раз было наоборот, инвестор сам кидал их, как завявший букет в ведро. Он позволял себе слишком многое, но тогда у него были деньги и положение. Бедным, старым и всеми забытым Марченко никому не был нужен. Что он мог предложить Никите? Кроме своего хренового характера и извечного трудоголизма совсем ни-че-го! Зачем он ему? Температура спáла, но лучше не становилось. Тишина старого дома давила, а сон пропал.       Кое-как Марченко надел штаны, дополз на костылях до плиты и заварил себе чай. Очень хотелось пить и даже немного есть. Под полотенцем лежали пирожки от тетки Марфуты, еще одной сердобольной, живущей по-соседству. Что-то ныло в груди, возможно, совесть, хотя Владимир давно считал её лишней в своей жизненной концепции. Решение сознаться стало более реальным. Без денег или с деньгами, но он должен Никите, тот ухаживал за ним, как за родным, а он возьми и плюнь за это. Даже такая сволочь, как Марченко, знал, когда стоит остановиться.       Телефон зажужжал и запиликал на столе, опять звонили американские конкуренты. Отвечать не хотелось, но стоило хотя бы узнать об их планах. С трудом переборов себя, инвестор ответил.       — Хелоу, Влад. — обратился к нему пухлощекий богатый конкурент, — как продвигается дело по внедрению вируса в систему твоих подопечных?       — Эм… в данный момент никак, моя нога недостаточно зажила, чтобы добраться до их оборудования.       — Мы с партнёрами очень недовольны твоим бездействием. Наш хакер разработал еще один вирус. Достаточно позвонить на телефон, лежащий рядом с компом, и по вай-фай червяк перейдет в любое устройство. Завтра мы хотим запустить наш проект, и ты обязан провернуть это. В противном случае, сделка будет аннулирована.       Владимир понимал, что выбора у него уже нет. Это билет в один конец. Оставалось только согласиться. С большим сомнением, он ответил тихое: «Да, я сделаю». В голове крутилось: «Я предам Никиту!». Остывший чай не лез в горло, аппетит пропал, перед глазами все плыло, к горлу подступила желчь.