Непохожие похожести

Он проснулся с ужасной головной болью. Свинцовость век, слабость конечностей… Странным было, что он вообще проснулся. Помещение выглядело незнакомым и странным. А-Яо даже не сразу понял, чем странна эта обстановка. Это была темница. Возможно, будь Яо более бодрым и полным стремления к жизни, он бы сразу принялся искать лазейку, чтобы покинуть свою тюрьму. Но он был слаб до отвратительного. И это головокружение… Оно так походило на похмелье, никогда не ведомое им прежде, что у этого Мэна не хватало просто-напросто красноречия, чтобы описать всю плачевность своего состояния. Некоторое время он просто сидел, прислонившись спиной к стене и гипнотизируя взглядом пустоту. Дверь, закрывавшая вход в его узилище, была тяжелой, вместо окна были железные решетки, однако… Не ожидая никаких неожиданных благоприятных исходов, Яо на удачу толкнул рукой дверь. Сначала, естественно, он вновь ощутил легкий укол поразивший еще не до конца восстановившееся запястье, но после его глазам предстало то, чего он никак не ожидал узреть в столь скорее времени. Выход. Любой психически здоровый человек, увидав вдруг путь на свободу, вероятно, скорее поспешил бы покинуть свою темницу. Или же наоборот задумался бы над тем, с чего бы здесь вдруг появляться столь простому и беспрепятственному выходу. Будь Яо в порядке, он и сам бы перво-наперво именно над этим вопрос и задумался. Однако, проведя столь большой промежуток времени в неволе, подвергаясь всяческим унижениям со стороны некогда слабого и невинного Незнайки и совершенно запутавшись, он просто впал в ступор, увидав что-то столь резко контрастирующее с его представлением о реальности. «Этот Мэн официально окончательно слетел с катушек», — не без самоиронии заключил заклинатель. Как ни в чем не бывало он, не теряя лица, уселся в позу лотоса прямо напротив выхода, вероятно, решив, что небольшая медитация поможет привести в порядок мысли и чувства. Какая наивность! Сколь бы ни было сильно желание отрицать реальность, все же не следует ею столь бесстыдно пренебрегать. Естественно, выход не растворился ни в каком винном тумане или что-то в этом роде — напротив, в конце коридора появилось небольшое свечение, словно бы кто-то шел прямо к камере Яо, преследуя свои таинственные цели. — Сангэ?.. Голос был тих и даже немного слаб, будто обладатель его утомился до такой степени, что даже столь короткие фразы давались ему с большим трудом. Впрочем, даже столь ослабший и исказившийся от флера усталости, тембр не потерял своей узнаваемости. Яо, кажется, сумел бы его узнать, даже прийдись ему пройти все десять судилищ Диюя. Возможно, в другое время, при других обстоятельствах Яо испытал бы даже злорадство от страданий своего мучителя. Только вот сейчас плохо было им обоим и в одно и то же время. Чувство даже не жалости, но понимания наполнило чёрное для всех обидчиков, но не для благодетелей сердце Мэн Яо. — А-Сан? — позвал он не слишком громко, но достаточно, чтобы вошедший сумел его услышать. Лицо Хуайсана, бледное как смерть, могло бы послужить неплохой иллюстрацией для книги, описывающей всякого рода пытки и наказания. Впрочем, бывший Верховный Заклинатель, не мало на своем веку повидавший, понимал, что хоть глава Не выглядит и неважно, мягко говоря, но ничего серьезного с Незнайкой не случится. Однако, из слабости Не Хуайсана можно было ведь и пользу какую-то получить, не так ли? Все это время Незнайка врал и притворялся, как умел; он был истинным хозяином положения. Что ж, кажется, вот и настало время поменяться ролями. От А-Сана исходил дух чего-то терпкого и пьянящего. Алкогольный смрад. Яо поморщился: Незнайка что, напиться уже успел, прежде чем к нему в темницу завалиться? То-то его голос и звучал так слабо и странно. — Ты пьяный что ли? — обратился он к Хуайсану, которого уже ноги не держали и тот едва ли не спускался по стеночке камеры своего узника. — Я… не… н-не знаю, — голосом совершенно пьяного человека признался Хуайсан. «Вот уж действительно, благородный господин», — язвительно заметил про себя Цзинь Гуанъяо. — Что ж, добро пожаловать в мои казематы, — очевидно издеваясь над Незнайкой, произнес Мэн, обводя рукой стены своей камеры. — Спа- спасибо за гостеприимство, сангэ, — искренне и пьяно улыбнулся тот в ответ. Вот же… дурень, судьбой избалованный. — Что, стоять здесь теперь собрался? — осведомился у Хуайсана Гуанъяо. — Нет-нет, сангэ, что ты! — воскликнул тут же Не, доставая из-за пазухи несколько бутылей лучшего гусуланьского вина (и где только раздобыть успел!) — Я ведь не с пустыми руками. Вот! Хуайсан с этими словами несколько неловко приземлился на холодные камни сырого пола тюрьмы, аккуратно расставив кувшины с «Улыбкой императора». — Угощаю, — пояснил он значение своих действий. Яо даже не знал, что сказать на это, ведь… он просто не ожидал подобных действий от того, кто столько дней только и делал, что всячески с ума свести его пытался. Впрочем, может, это было очередной попыткой довести его до безумия — кто поймет, что в голове у этих мясников-Не творится? Хуайсан меж тем с выражением святой невинности на милом личике протянул задумавшемуся Гуанъяо одну из бутылей, от которой исходил сладостно терпкий аромат качественного алкоголя. Порой признать поражение становится единственным выходом из положения. В столь благодетельно безгрешных Облачных Глубинах (хорошо, в Цайи, но не суть дела) в самом деле знали толк в крепком алкоголе. После первого же глотка Яо зашелся глубоким кашлем человека, чей организм не приучен к потреблению чего-то столь высокоградусного. — Ха-ха, сангэ в самом деле не умеет пить, — рассмеялся искренне и просто Хуайсан, заботливо постучав третьего брата по спине. — Ничего страшного, этот сыди возьмет на себя ответственность научить тебя этому великому и древнему искусству, — тоном разглагольствующего мудреца произнес Незнайка. Гуанъяо снова закашлялся. На этот раз от смеха. — Мёртвый младший брат? Что ж, ты уже и похоронил себя, а, Сан-ди? Или же сыди? На этих словах Мэна Хуайсан словно бы даже покраснел (от алкоголя ли, от смущения, от гнева — кто разберёт). — Кто из нас двоих и мёртв, так это ты, А-Я… (проглотив не оконченные слова обращения, Незнайка не замедлил исправить свое положение) сангэ. Даже в пьяном состоянии Хуайсан умудрялся помнить такие мелочи, как-то, как и к кому следует и не следует обращаться: Незнайка — как же! — А? От слов Хуайсана Мэн Яо даже в некоторую степень оцепенения впал. — Что ты имеешь в виду, А-Сан? — Ни-ничего, — попытался выкрутиться Не. — Третьему брату, верно, что-то послышалось. На этой фразе Яо даже нахмурился, взяв в руки бутыль и влив себе в горло половину от содержимого. — И правда мёртв, — согласился Яо по прошествии четверти стражи. — И воздух не нужен… Хуайсан был подозрительно молчалив. — Я слышал, обычно, когда люди пьют им свойственно делиться друг с другом своими горестями, рассказывая собеседнику всякие печальные события из своей жизни, — заметил Мэн, желая как-то нарушить эту тишину. — Ага… — рассеянно кивнул Хуайсан. — Подобные беседы способствуют сближению родственных душ и налаживанию отношений часто. — Тогда… мы могли бы попытаться наладить отношения? — с вопросительной нотки заметил Гуанъяо. Это больше всего походил на бред пьяного сознания. По-сути, это и был сплошной пьяный бред и все линии размыты были этим пьяным туманом. Однако, именно такие ситуации и подвигают людей зачастую на необдуманные и нелогичные поступки, лишенные и малой толики рациональности. — Я не зна… — хотел было сказать Хуайсан, но был прерван, неожиданно, грубо и бесцеремонно. Заклятие молчания Ордена Гусу Лань. Пьяное возмущенное мычание Незнайки и правда было весьма забавным. — Конечно, — согласился Мэн Яо, у которого от алкоголя красноречие еще слаще сделалось, а язык развязался, образно выражаясь. — Конечно, ты ничего не знаешь, А-Сан. Мэн Яо улыбнулся, и трудно уже было сказать, кто из этих двоих более всего походил на лиса-демона. — Тогда послушай, что расскажу тебе я.