Солнце на снегу

      К концу недели метель немного ослабла, но небо все равно почти сливалось с землей в мельтешении снежного марева.       Ирши большую часть времени проводила на огромном уютном диване в гостиной. Комната имела интересное круговое строение, будто оранжерея для хрупкого цветка — окна, окна, окна, широкие крылья-лестницы на второй этаж, белая входная дверь, и снова окна, окна, окна, местами прикрытые светлыми льняными шторами. И пол из темного дерева, и желтые гирлянды под потолком, и маленькая этажерка с печеньем на столике, пара кресел… и сама Ирши, на диване, в тишине и в окружении метели. Несмотря на все горести, в душе у Ирши поселилось странное ощущение покоя. Словно мир застыл, и уже не надо никуда торопиться и бороться с обстоятельствами, можно просто жить. Ежеминутно, ежесекундно, замечая, чувствуя каждое мгновение. Словно разрывающая душу боль от потерь встала на паузу.       Гас как всегда подкрался незаметно, сунул Ирши кружку с чаем и уселся рядом.       — Спасибо, — Ирши улыбнулась. — Вроде бы метель уже не такая густая? Заканчивается?       — Да, — Гас кивнул. — Это хвост циклона. Скорее всего через пару дней пурга прекратится.       — Угу.       Закончится метель завтра или через месяц, Ирши все равно твердо решила — из дома пока ни ногой. Гас уверял, что Ирши не носитель инфекции, но рисковать не хотелось, поэтому пришлось приговорить саму себя к заточению. Прогуляться, конечно, очень тянуло, иногда почти невыносимо, ведь на Ай люди большую часть дня проводили на открытых верандах или просто на улице, но рисковать из-за собственных сиюминутных желаний… нет.       Гас глянул на хмурую, внезапно неразговорчивую Ирши, вздохнул и подцепил:       — Я знаю, о чем ты думаешь.       — Так заметно, да? Ох… на Ай я часто приходила домой только поспать. Конечно, у нас был сезон дождей, но совсем короткий.       — Скоро пурга утихнет, и ты сможешь выйти.       — Нет уж, — Ирши очень сурово насупилась. — По регламенту карантин длится не менее сорока дней. Вот к концу месяца и… посмотрим.       Гас хитро прищурился, ушел в кабинет, пошуршал там чем-то, вернулся и вручил Ирши длинную, намертво запечатанную металлом пробирку. Внутри пробирки была прозрачная жидкость и темный пушистый осадок на дне — что-то странное, вроде речного ила.       Ирши поставила кружку с чаем на столик, со всех сторон осмотрела пробирку, ничего не поняла и спросила:       — Что это?       Гас угнездился на диване, расслабленно вытянув ноги:       — Это вода с Ай. Точнее, вода из большого фонтана под окнами твоей комнаты.       Вода с Ай. Пробирка задрожала в руке у Ирши. Осадок приподнялся немного, но затем вновь безжизненно осел на дно.       — Там не было воды, — прошептала Ирши. — В фонтане под моими окнами оставалась только мутная жижа, как и везде на Ай. Мы все перепробовали, но не смогли очистить воду.       Гас пожал плечами, сложил руки на животе и сделал вид, что дремлет.       Ирши еще раз осмотрела пробирку… неужели склизкая зараза внутри погибла?       «Не может быть… нет… Не может быть!» — Ирши вскочила и понеслась в Конференц-зал.       Белый стеклянный стол в Конференц-зале приветственно вспыхнул синей подсветкой. Ирши коснулась его ладонью, положила пробирку в центр и скомандовала:       — Увеличить! Показать структуру!       На стене раскрылся панорамный экран с огромным изображением.       Ирши увидела… увидела темный осадок крупным планом — тонкую, паутинообразную структуру с характерными шипастыми нитями, размытое внутреннее строение коинфекции — странного гибрида вируса и бактерии. И сейчас, здесь, в этой пробирке, неугомонная зараза явно была мертва.       — Анализ, — просипела Ирши.       — Емкость содержит пробу воды, — негромко ответил Конференц-зал. — По результатам быстрой спектрофотометрии проба имеет пригодный для питья состав и соответствует всем межгалактическим нормам.       Ирши всплеснула руками и побежала обратно в гостиную.       Гас дремал на диване. Или делал вид, что дремал. Ирши плюхнулась рядом, схватила вояку за плечо и хорошенько встряхнула:       — Как ты это сделал?! Как ты ее убил? У вас есть лекарство против нее? Реагент?!       — Нет, — Гас лениво улыбнулся. — На самом деле эта инфекция не такая уж и стойкая.       — Ты шутишь?! Это не смешно! Мы все перепробовали! Все!       — Нет. Не все. Я ее выморозил.       — Что… что ты сделал?..       — Я выморозил эту воду на одном из полюсов Белой Головы. Просто выставил в колбе на ледник. Инфекция погибла через четыре минуты. Она боится холода.       — Холода? — Ирши обессиленно опустила руки. — Боится холода? Не реагента, не лекарства… холода. Значит, Ай обречена. Мы навсегда потеряли дом.       — Почему? Ай — искусственная, нужно уменьшить активность реактора внутри нее, понизить обороты. Планета остынет очень быстро, и года не пройдет.       — Реактор — полностью автономная структура, — расстроенная Ирши приткнулась в угол дивана. — Мы не можем им управлять.       — Как не можете?! — Гас оторопел. — Подожди, ты хочешь сказать, что вы жили верхом на неуправляемом мегатонном термоплазменном монстре, в окружении периодически неуправляемой силовой сети?       Ирши кивнула и совсем поникла, ссутулилась.       Гас и не подумал лезть к ней с утешениями, лишь покачал головой, зачем-то положил рядом, на диван, темное стекло и ушел в кабинет.       Ирши помаялась, повздыхала, но любопытство победило уныние — стало интересно, что же там такое, на стекле.       Стекло оказалось под завязку заполнено данными — видео, звук, картинки о том, как маленькие айцы познакомились со своими кураторами-сайонами и всего за пару дней повергли вояк в шок и замешательство, а себя — в нервную почесуху. Разница темпераментов была налицо.       Ирши уселась поудобнее и нетерпеливо постучала по стеклу, открывая папки.       Первой шла запись видео-сообщения от уже знакомого рыжего бородача — Дина:       — Я не понимаю! — сокрушался он. — Что я сделал не так? Я пытался помочь ей с этой жутью в анкете, но я сам ничо не понимаю в деловых переписках! Но это ладно, а вот потом… кхм. Судя по анкете, она художница. Я изучил вопрос, а потом отправил ей подарок — контейнер с красками и… с вот этим вот всем. Ей понравилось, клянусь! Она улыбалась, уже начала что-то рисовать, а сегодня вдруг р-р-раскидала бумажки и расплакалась! И плачет до сих пор, я уже три раза стучался к ней в личку! Я не понимаю, что я сделал не так?! Гас, ответь как можно скорее, у меня сейчас башка лопнет!..       И таких сообщений на стекле было много, очень много.       «Надо помочь!» — решила Ирши, сунула стекло под мышку, вернулась в Конференц-зал и открыла экран с голубыми оконцами, вызывая на связь айцев и расспрашивая их о знакомстве с наставниками.       В ход снова пошли карандаши и блокноты. Ирши до темноты выписывала вопросы, пожелания, опасения, тревоги своего народца, отмечая особо сложные случаи, стараясь учесть каждую деталь.       Пробирка с дохлой заразой лежала рядом, на столе. Время от времени Ирши посматривала на нее, все более отчетливо понимая — эпидемия и правда закончена, но инфекция еще трепала свою последнюю жертву — Ай. Ирши и горстка айцев смогли улизнуть, но фактически остались бездомными — Ай не выдержала удара, сдалась. А вот Белая Голова уничтожила всемогущую неубиваемую дрянь за четыре минуты.       «Четыре минуты… четыре», — время от времени шептала Ирши, открывая следующий блокнот взамен исписанного, торопливо просматривая файлы на темном стекле. Хотелось, чтобы в сутках было тридцать… нет, сразу сорок часов!       Дин получил ответ уже глубокой ночью — художница долго отнекивалась, говорила, что все хорошо, но потом призналась… Ирши выслушала ее и написала Дину:       «Твоя подопечная плачет, потому что пытается и не может нарисовать свою погибшую маму — помнит только общий образ, а детали ускользают. Отвлеки ее какой-то другой темой, например, цветами. Она очень любит фиалки».       Стекло тренькнуло, отправляя сообщение. Ответ пришел на удивление быстро — всего через пару минут:       «Понял. Спасибо».       Ирши отправила еще несколько сообщений, отодвинула последний блокнот, устало откинулась на спинку кресла и потерла слезящиеся глаза. Рядом тут же возник насупленный Гас.       — Это немыслимо, — забухтел он. — Ты работала почти двенадцать часов, так нельзя! Пора ужинать в конце концов!       — Нет, — Ирши покачала головой. — Я не голодна и… я думала, ты уже спишь. Извини, наверно, я тебе помешала?       — Не сплю. И не помешала, — Гас сердито сопел. — Если бы я знал, что ты так увлечешься, никогда не отдал бы тебе стекло… пойдем, надо съесть хоть что-нибудь, хоть немного!       Но Ирши не пошла — снова мотнула головой, мучительно нахмурилась и призналась:       — Работа отвлекает от тревожных мыслей. Мне очень сложно смириться с тем, что Ай больше нет. Да, мы жили как на вулкане, но это была наша планета. И наше вечное «сейчас», прекрасное и беззаботное, а теперь… теперь у меня вдруг появилось пугающее «завтра». Я не знаю, что с этим делать, как быть.       — Подожди, — Гас уже привычно присел на стол. — Ты сказала, что сбросила всю ответственность на меня, так в чем дело? Я тебе эту самую ответственность обратно не отдавал.       — Ну-у… — Ирши пожала плечами. — До сегодняшнего дня у меня еще оставалась надежда когда-нибудь вернуться на Ай, а сейчас выходит, что мы не просто гости на Белой Голове, а постоянные жители. Или вечные переселенцы-кочевники, если твои люди не захотят нас принять.       — Уже приняли, — фыркнул Гас. — Вопрос о вашем пребывании здесь давно закрыт. Никто не станет вас выгонять. Не волнуйся.       — Я не могу не волноваться! — Ирши темпераментно вскинулась в попытке объяснить. — Я сейчас как песчинка в вакууме! У меня и моих людей буквально выбили почву из-под ног! У нас ничего нет! Да что говорить, даже трусы на мне и то — твои!       Гас хмыкнул, наклонился к розовенькой от страданий Ирши и прошептал ей в глаза:       — Не переживай. Трусы я, так и быть, тебе дарю.       — Осторо-о-ожнее, — прищурилась Ирши. — Осторожнее, господин командующий. Я ведь могу привыкнуть к вашей удивительной щедрости и тогда… у-у-у, замучаетесь выгонять меня, прилипчивую облезлую зверюшку. Кстати, сразу предупрежу — я частенько засиживаюсь допоздна. Могу работать всю ночь и уснуть только под утро. И у меня бывает бессонница… тоже частенько.       — Хорошо, учту, — кивнул Гас. — А теперь — ужинать. Вернее, уже почти завтракать. Отговорки не принимаются!

* * *

      После сытного ужина-завтрака Ирши уснула прямо на диване в гостиной и проснулась только после полудня.       В комнате как будто стало светлее. Ирши потихоньку просеменила к огромному окну и вгляделась в белую пелену. Метель начала стихать — снежная завеса явно поредела.       «Холод, — вспомнила Ирши, — Инфекция боится холода, значит, наверно, я могу прогуляться немного? Подышать воздухом. Только здесь, во дворе. Не думаю, что метель собьет меня с ног. Раг ведь летал, и ничего. Почему нет? Хм, а у меня есть что-нибудь из теплых вещей?»       Прогуляться — очень соблазнительная мысль, тем более, что в гардеробной нашелся большой дутый комбинезон. Под него Ирши надела мягкие штанишки, свитер с высоким горлом, замоталась в гигантский палантин, обулась в плотные белые ботинки, и пошла — по коридору, потом по лестнице, через гостиную, в холл, к входной двери.       Только дверь почему-то заморгала красными огоньками и не открылась. Гас выглянул из кабинета.       — Ирш? — позвал он. — Ты куда собралась?       — На прогулку, — ответила Ирши, поправляя палантин. — Метель уже не такая сильная.       — Ирш, — Гас подошел ближе. — Это не просто метель. Это пурга категории «Ультра». Снег с ледяным крошевом.       — И что? Я умру, если выйду на минутку?       — Э-э-э… нет, но…       — Тогда я рискну. Откройте дверь, господин консультант. Я желаю опробовать местный климат натурно.       Гас вздохнул, зачем-то вытянул из стены длинный тонкий трос, пристегнул его к специальному кольцу на поясе у Ирши и приказал двери:       — Медленно открыть на одну треть.       Ирши воодушевленно улыбнулась: «Прогулка! Свежий воздух!» — и храбро шагнула за порог…       Что было дальше, Ирши не поняла, потому что на нее впервые в жизни напал снег — ужасно тяжелый, давящий, острый. Он толкнул в грудь и забрал куда-то весь воздух. Комбинезон мгновенно покрылся ледяной коркой, Ирши подняла руку и услышала хруст, словно она и не человек вовсе, а потрескавшийся древний айсберг. Ресницы обросли белоснежным инеем, щеки онемели, руки замерзли, ноги поехали в сторону, а потом и вся Ирши куда-то поехала…       Гас за трос втянул обледеневшую Ирши-снеговика обратно в дом, уложил ее на ковер в холле, запер дверь и учтиво поинтересовался:       — Что с вами, госпожа Айденгер? Прогулка не задалась?       Ирши нахмурилась, но потом передумала и сменила тактику — скривилась, всхлипнула, жалобно захныкала…       Гас повелся мгновенно — засуетился, стянул с Ирши ботинки, размотал хрустящий от ледяной глазури палантин, расстегнул отяжелевший от снега комбинезон, вынул из него Ирши, подхватил на руки, унес на диван, закутал в плед, с тревогой заглянул ей в лицо и удивленно замер — Ирши улыбалась.       — Но… — забормотал вояка. — Ты же плакала.       — Не-а.       — Я точно видел, ты плакала и…       — Это была манипуляция, господин консультант.       Гас растерянно моргнул, а потом глянул на Ирши так, что у нее едва не задымились остатки волос, только она совсем не испугалась — ответила точно таким же прямым уверенным взглядом, а потом и вовсе крепко схватила вояку за грудки, притянула к себе и с грозным шипением вопросила:       — И как давно ты за мной с-следил?       — Э-э-э… — Гас явно не ожидал такого напора. — Кхм… о чем ты?       — Ты меня понял, не прикидывайся! Пробирка с инфекцией — ты сказал, что дрон взял пробу из фонтана прямо под моими окнами. В резиденции моего отца было три крыла и сорок две спальни, включая гостевые. Откуда ты знал, где именно располагалась моя комната и мои окна? Повторяю вопрос — как давно ты за мной следил?       — Я не следил… — Гас смешался под ее неподвижным пристальным взглядом. — И не подсматривал, я… я наблюдал за тобой, но не подсматривал.       — Как твой дрон вообще оказался на Ай? — настойчиво допрашивала Ирши.       — В вашей сети часто появлялись прорехи, особенно на полюсах.       — И как давно ты наб-лю-дал?       — С первого межгалактического форума.       — Ч-что? — Ирши так опешила, что даже отпустила его. — Два… почти три года? Но… зачем? Зачем, так долго?!       Гас отступил на шаг, помедлил немного и ответил:       — Я думал, это пройдет, со временем.       — Что это?       — Желание наблюдать. Смотреть на тебя.       Ирши свирепо зыркнула на вояку, но снизу вверх зыркать было неудобно, поэтому Ирши запрыгнула на диван и, бурно жестикулируя, продолжила беседу:       — Пройдет?! То есть ты хотел, чтобы это прошло?!       — Да, я хотел вернуть себя, прежнего. Без всех этих… ощущений.       — Без чувств! — поправила Ирши и зло улыбнулась — ощерилась. — Вернуть себя, значит? Тогда у меня для тебя плохие новости — ты зря помог мне, зря затеял эвакуацию, все зря, вояка! Надо было оставить меня на Ай умирать, а потом, после, прислать очередного дрона и по-наб-лю-дать, убедиться — не стоило тратить на меня три года своей жизни! Ничего особенного во мне нет! Ни-че-го во мне нет! Только груда гниющего, черного мяса! Вот так это делается! Вот так! Когда без чувств!       Гас сглотнул. У него дернулась щека. Ирши тут же пожалела, что вспылила. Она уже открыла рот, чтобы извиниться, но дом вздрогнул и мелко завибрировал от низкого тревожного гула.       Гас закрыл глаза, медленно вдохнул, выдохнул, но гул не прекратился. Откуда-то снизу послышался грохот и рычание.       — Что это? — вытаращилась Ирши.       — Раг проснулся, — Гас помрачнел. — Он не любит, когда я… неспокоен. Я спущусь к нему в бункер, а ты иди к себе.       И он ушел.       Ирши упрямо нахмурилась, прошлась по дивану туда-сюда и тоже направилась в бункер — мимо белой лестницы-крыла, прямо к узкому витому спуску на нижний, подземный этаж.       Вдоль стен зажглись маленькие огоньки — тонкой белой змейкой, стало прохладнее. На полу блеснули осколки — Ирши обошла их и охнула — у входа в бункер валялся вырванный с корнем монитор. Или это была настенная панель? Ирши с сомнением оглядела разбитое устройство и пошла дальше по коридору.       Коридор расширился, из-за поворота показалась обширная подземная парковка-бункер — черный пол с зеленой неоновой разметкой, белые стены и потолок со стеклянными вставками-окнами.       Раг стоял у дальней стены и нервно пыхтел. Гас сидел у него на ступеньке подножки, у открытого шлюза и успокаивающе похлопывал своего дракона по боку. Они заметили Ирши одновременно — Раг прекратил пыхтеть, а Гас кривовато улыбнулся:       — Я думал, ты испугалась. Или отвага — это твое второе имя?       Ирши рассмотрела зеленую разметку и неторопливо приблизилась к Гасу:       — Отвага? Нет, скорее, любопытство. А как Раг почувствовал твое волнение? Ты ведь был не в коммуникаторе.       — У меня капельки на груди.       Ирши подошла совсем близко к Гасу, оттянула ворот его свитера и рассмотрела серебристые точки под ключицами и чуть ниже — капельки:       — Это датчики?       — Что-то вроде. Связь с личным боевым бортом. Я управляю людьми и Рагом, а он может призвать другие машины, при необходимости.       — Ин-те-рес-но, — промурлыкала Ирши. — Капельки можно снять?       — Пока я в звании командующего — нет. Ты обветрила кожу, завтра будет болеть.       Гас протянул руку и зачем-то погладил Ирши по щеке. Он коснулся осторожно — сначала скулы, затем подбородка… и это было совсем не обязательно — трогать чувствительную после мороза кожу, совсем не обязательно, но Гас трогал, как будто не мог удержаться, как будто просто наблюдать ему было уже мало, недостаточно.       Ирши покосилась на застывшего белого дракона, потом перевела взгляд на его хозяина и негромко спросила:       — Если я сейчас ударю тебя, он нападет?       — Не знаю, — Гас пожал плечами, поглаживая темную родинку на ее щеке.       — А если… — зашептала Ирши. — Если я тебя поцелую? Он нападет?       — Возможно. Лучше не рисковать.       Но Ирши захотелось рискнуть. И ей захотелось отомстить вояке — за три года бездействия, за взгляды украдкой, за невероятно притягательный мужской запах, за плохо скрываемую чувственность и за вот эти мягкие прикосновения тоже, поэтому она ответно схватила Гаса за щеки, жадно поцеловала в губы и заскулила — месть не удалась. Получилась не месть, а сплошное удовольствие, огонь, обжигающе стиснувший низ живота. Если бы Гас не ответил, Ирши в мгновение растеряла бы весь свой пыл, и больше никогда, никогда, ни-ког-да… но Гас ответил сразу же, поэтому Ирши пришлось окончательно уронить его на подножку, забраться сверху, стиснуть руками, ногами и…       Вся внутренность Рага вспыхнула красным и запищала. Гас кое-как оторвался от Ирши, заглянул в открытый шлюз и цокнул языком. Ирши тоже заглянула, заметила маленькую боковую панель на стене, ничего не поняла из бегущей строки и хрипло поинтересовалась:       — Что это?       — Снова рааты, — вкратце объяснил Гас. — Папаша того мальчишки, что сидит у нас в карантине.       — О! — Ирши счастливо улыбнулась. — Ну, конечно! Мальчика, наверно, потеряли и ищут!       — Нет, — хмыкнул Гас. — Папаша не желает забирать ни мальчишку, ни его корабль. Папаша требует с меня компенсацию. За обоих. Я ему уже отказал.       Ирши грустно вздохнула, а потом отвлеклась — глянула на Рага и озадаченно насупилась:       — Хм. Дракон совсем успокоился, а ведь ты говорил, что он может напасть, если я тебя ударю или…       — Не-е-т, — прыснул Гас. — Он не тронет тебя. Это исключено.       — Но ты сказал «возможно»!       — Это была манипуляция, госпожа Айденгер.       Гас захихикал, очень довольный своей маленькой выходкой. У него была такая довольная моська, что Ирши захотелось еще раз его поцеловать, но Раг снова вспыхнул изнутри красным и виновато зашелестел, явно не желая отвлекать хозяина такой мелочью, но…       Гас поморщился:       — Придется идти к большому экрану, в кабинет.       Он нехотя отпустил Ирши и поднялся на ноги, раздраженно расправляя плечи. Его тяжелый взгляд не обещал незваным гостям ничего хорошего, поэтому Ирши взяла вояку за руку и сказала:       — Я пойду с тобой. Или сегодня нельзя?       — Тебе всегда можно, — ответил Гас и повел ее за собой.