Солнце на снегу

      Ирши очень хотела поучаствовать в переговорах с папашей-раатом, но у нее разболелась голова, видимо, из-за постоянных волнений или просто на общем фоне. Пришлось приткнуться на уже знакомый диванчик, в кабинете у Гаса, уложить больную голову на мягкую подушку и расслабиться. Дышать медленно и наблюдать, как Гас ведет переговоры:       — Нет. Нет. Этот вариант тоже не подходит. Нет, исключено. Нет. Нет…       Папаша-раат хорохорился, но его бурные эмоции раз за разом разбивались об очередное ледяное «Нет». В итоге Гас прервал диалог практически на полуслове, погасил экран и подошел к Ирши.       — Ирш? Ты плохо себя чувствуешь?       — Кхм… с чего ты взял?       — Ты отстранилась от беседы, хотя я был уверен, что ты непременно…       — Полезу, куда не просили?       — Примешь участие в обсуждении.       — О-о, какой ты деликатный… у меня голова болит. И это ужасно обидно.       — Почему обидно?       — Потому что мне столько всего хочется — и поругаться с раатом, и поцеловать тебя еще раз, но я не могу. Боль превращает меня в тень. Придется потерпеть.       — Зачем терпеть? — удивился Гас. — Есть лекарство.       — Ох, — Ирши зажмурилась, потирая виски. — У нас на Ай был довольно грубый обезбол, как и везде, впрочем. Много побочки. А травки и компрессы мне не помогают.       Гас загадочно улыбнулся, пошуршал чем-то в шкафу и поставил перед Ирши очередной поднос, уставленный блестящими флакончиками.       — Ого, — она села и с любопытством осмотрела поднос. — Признайся, ты колдун? Будешь готовить волшебное зелье?       — Вроде того, — подмигнул Гас. — Одна часть спазмолитика, две — обезболивающего. Ничего сложного, но обязательно нужно рассчитать дозу под твой вес.       — А как же побочка?       — Не волнуйся, побочки не будет. Это все чистые формы лекарств, у нас только такие. Главное, не передозировать.       Гас на ложке подал Ирши микстурку, затем споил ей немного воды, унес поднос-аптечку обратно к шкафу и тихонько забренчал, раскладывая флакончики по ячейкам.       Ирши замерла, прислушиваясь к ощущениям. Через пару минут боль перестала занудно выть в голове, замедлилась, будто растерявшись, сжалась в одну точку и затихла. И ничего от нее не осталось — ни тошноты, ни сонливости. Ни-че-го.       Метель за окнами тоже потихоньку улеглась, но небо еще хмурилось, а мощные порывы ветра пластами снимали с крыши мелкий, будто пыль, снег.       Ирши сердито уставилась на Гаса. После микстурки и почти мгновенного избавления от боли этот рослый вояка и вовсе показался идеалом мужчины, но было в нем что-то странное, тревожное. Словно тонкий сквозняк в очень теплой и очень тихой комнате.       Гас, конечно, заметил такое пристальное внимание к себе, недолго поиграл с Ирши в гляделки, подошел и, наклонившись, поцеловал ее в губы. Получилось очень мягко, тепло, нежно, так, что Ирши немедленно захотелось большего, но Гас сделал по-своему — выпрямился вместе с льнущей к нему Ирши, уже привычно поставил ее на диван и спросил:       — Тебя что-то беспокоит?       — Да, — Ирши коснулась его губ, обвела их пальцами. — Ты меня беспокоишь — слишком хорош, поэтому я ищу подвох, ведь никто из нас не идеален. По крайней мере, в этой галактике.       — Спроси у меня все, что захочешь. Я отвечу.       — Предлагаешь допросить тебя с пристрастием? — Ирши улыбнулась, поглаживая его по плечам. — Очень соблазнительно, да-а-а, ты умеешь произвести впечатление на женщину.       — Разве? На форумах ты не обращала на меня никакого внимания.       — Шутишь? На тебя обращали внимание абсолютно все дамочки в округе. Сестры постоянно меня дергали, мол, смотри, какой мужик, но ты был таким отстраненным, чопорным в своем белом кителе, что я даже не подумала пялиться… да и вообще, суперкрасоткой у нас была Тея, а я…       — А ты? — Гас потерся щекой о ее ладонь. — У тебя ведь было много поклонников.       — Не-е-ет, — Ирши тихонько рассмеялась. — Это не у меня, а у моего титула, у госпожи Ирши Айденгер, а сейчас… сейчас я хочу посмотреть на тебя, можно?       Она не стала ждать разрешения — сняла с Гаса свитер вместе с майкой и медленно провела руками по широкой груди вояки, погладила, потрогала — серебристые точки-капельки тонкими изогнутыми змейками тянулись от ключиц, ниже, почти до пупка, подчеркивая скульптурные линии совершенного торса.       — Капельки, — шепнула Ирши. — Датчики. Зачем их так много?       — Боевые машины, — ответил Гас. — Я чувствую их. С датчиками могу один управлять сотней бортов, если потребуется. Или дронами, вроде тех стрекоз, глазами которых я наблюдал за тобой, Ирш.       Он вдруг помрачнел, привлек Ирши к себе, запустил руку ей в волосы на затылке, в короткий неровный ежик, и быстро зашептал на ухо:       — Я видел, как ты кромсала себе волосы, Ирш. Ножницы были очень острыми, блестящими, они так бликовали, что смотреть было больно, но я смотрел. Я смотрел и пытался придумать, что я сделаю, если ты порежешь себя этими ножницами? Если полоснешь по шее или по запястью, что я сделаю? Мне очень нужен был какой-нибудь план, но я никак не мог сообразить, что я буду делать, если… поэтому я просто смотрел и уговаривал тебя сквозь экран — пусть волосы, волосы пусть, пусть, пусть волосы, только не себя, Ирш, только не себя! И когда ты положила ножницы на стол, когда ты их положила, Раг уже в щепки разнес ангар, вышиб здесь окно и угомонился только когда увидел меня. Я слышал, как он зарычал, позвал, но я смотрел только на тебя, а ты смотрела на ножницы, такие блестящие… а потом ты отвернулась от них и отошла. Ты отошла…       Сначала от его слов Ирши захотелось расплакаться, но она не стала — почему-то с каждым словом становилось все легче и легче, как будто Гас и правда всегда был рядом, даже в самые страшные минуты. И сейчас его шепот обжигал ухо, Гас обжигал весь, целиком, от его привычной ледяной сдержанности не осталось и следа. Он так жадно прижимал Ирши к себе, словно до сих не мог поверить, что она здесь, что она жива. Ирши и сама не до конца в это верила, поэтому обняла его в ответ, очень остро ощущая каждое прикосновение. От поцелуя повело голову, хотелось целовать еще и еще, сильнее и больше.       Гас легко подхватил Ирши и унес к себе в комнату, словно спрятал ото всех, забрал, закрыл собой, торопливо стянул с нее одежду, уложил на постель и от горячего «кожа к коже» у Ирши сбилось дыхание, казалось, что малейшее промедление сведет с ума, но Гас не останавливался — ласкал, изучал и, казалось, решил всю ее попробовать на вкус.       Мысли заметались в голове, перепрыгивая через друг дружку, но Ирши отпустила их, потерялась в ощущениях, и все получилось — необыкновенно хорошо и жарко, и сильно, и немного больно, как будто почти на пределе, очень много «вдвоем», так много, что она не сразу услышала его отчаянный шепот:       — Не могу без тебя, Ирш. Не могу без тебя, не могу…       Дом вздрогнул — Раг вопросительно зарокотал — он не хотел мешать, но все же разволновался вслед за хозяином.       — Не могу без тебя, не могу…       — Т-ш-ш, — ответила Ирши и успокаивающе погладила вояку по голове, взъерошила ему волосы. — Я здесь, с тобой, вернее, под тобой. Ты тяжелый.       — М-м, прости, — пробормотал Гас, приподнялся, подвинулся немного, но даже не подумал выпустить ее из объятий — ткнулся ей в шею, вздохнул и притих — задремал, отключился.       Раг тоже притих.       Ирши подумала, поразмышляла, догадалась, что именно ее беспокоило в здоровенном сайоне, и решила проверить догадку. Она почесала Гаса по загривку и спросила:       — Ты меня боишься?       — Кхм-м, — Гас, проснувшись, медленно и со вкусом расцеловал ей шею. — Скорее я боюсь себя рядом с тобой. Во время эпидемии я едва не натворил такого, что… хм, ладно, забыли, давай не будем об этом.       — Нет уж! — Ирши выбралась из-под него, села и строго посмотрела сверху вниз. — Давай, будем. Что ты там едва не натворил?       — Ну… — Гас перевернулся на спину, закинул руки за голову. — Мой дрон взял кровь одного из ваших зараженных, разложил пробу на составляющие и отправил результаты анализа в наш головной центр. Система обработала данные, а потом выдала несколько гипотез, основная из которых звучала так — инфекция имеет искусственное происхождение, якобы эту заразу вам подкинули нарочно. Система начала проверку гипотезы и, если бы появилась хотя бы крошечная вероятность, хоть малейший намек на причастность кого-то из соседей — раатов, кхертов — клянусь, я бы сравнял их всех с землей, не разбираясь в деталях. Сейчас я понимаю, что был абсолютно неадекватен в это время — сходил с ума от того, что никак не мог забрать тебя из-под сети, не мог уговорить твоего отца принять помощь, не мог найти вакцину, ничего не мог, только уничтожить предполагаемых виновников.       — Любопытно, — Ирши задумчиво покусала губы. — И что гипотеза? Подтвердилась?       — Нет, — вздохнул Гас и уставился на ее губы. — Если продолжишь их кусать, я снова на тебя нападу.       — Хм-м, — Ирши прикусила нижнюю губу, медленно ее выпустила, снова чуть прикусила, выпустила. — Значит, это не чужая, а чисто наша, айская зараза, — она снова прикусила губу…       — Так, иди сюда! — Гас ринулся к ней, хотел схватить, но Ирши ловко увернулась, а Гас заметил, наконец, темные пятна на постели и в изумлении вытаращился на Ирши. Она фыркнула:       — Ты как будто первый раз кровь увидел, вояка.       — Я… я думал, у тебя уже был кто-нибудь, и…       — Кто был? И когда? У меня вечно не хватало времени даже на сон! Ты наблюдал за мной три года, ты видел мою медкарту! После анализов и сканирования моей тушки дроны наверняка составили полный отчет, расписали каждый пункт, включая уцелевшую невинность.       Гас возмущенно забухтел:       — Я же говорил, что наблюдал за тобой, но не подглядывал! Вокруг тебя постоянно увивались какие-то хмыри… то есть почитатели, но я не вмешивался, потому что я… я думал, что… а медкарта… я не смотрел отчет «ниже пояса», вернее, я увидел строчку с диагнозом «бесплодие» и дальше не стал читать.       — Понятно, — вздохнула Ирши. — Да, бесплодие — это еще одна, отдельная часть моей биографии. Я родилась недоношенной, совсем крошечной, поэтому… в общем, теперь ты знаешь обо мне все.       — И как? — Гас обеспокоенно вгляделся в ее лицо. — Сильно больно?       — Ой, да перестань! Ничего страшного не случилось, кровь пролилась, но никто не умер, успокойся!       Ирши сбежала от него в ванную, прислонилась лбом к прохладной гладкой стене и долго, с удовольствием, стояла под едва теплым душем, привыкая к новой себе.       «Забавная штука — жизнь, — думала она. — Совсем недавно я готовилась умереть в одиночестве, от голода и жажды, в своем собственном доме, а теперь… Интересно, а сестры заметили бы, что я была с мужчиной? Ох, представляю, тема дня, сенсация! У Ирши-синий-чулок наконец-то случился секс! Эх, сестры, сестры. Тея-трещотка вынула бы мне мозг, выпытывая подробности… жаль, что уже не получится поболтать. Жаль, что не получится».       Через полчаса Гас все-таки не выдержал, поскребся в дверь, вынул Ирши из-под душа, завернул в теплый халат и унес обратно в свое логово — ужинать и спать, но Ирши, кое-как перекусив, упрямо выбралась из постели, поплотнее запахнула халат и ушла к себе в каюту. Спать госпоже Айденгер не хотелось от слова «совсем», наоборот — хотелось свергать горы и порабощать какие-нибудь инопланетные цивилизации.       В каюте Ирши быстро переоделась в пижамку, собрала все стекла, блокноты, разложила их у себя на кровати и с энтузиазмом схватилась за карандаш — нужно было разобрать письма от айцев и проверить, нет ли новых сообщений от их кураторов-сайонов.       Гас вновь вытерпел только полчаса — приплелся в каюту — сонный, в растянутой майке и потрепанных пижамных штанах, замешкался на пороге, насупился… видимо, он чувствовал себя виноватым, полагал, что Ирши не хочет его видеть, но она улыбнулась, похлопала по покрывалу и позвала:       — Пойдем.       Дважды приглашать не пришлось — Гас тут же примостился рядом и уснул, заграбастав подушку Ирши. Он дышал очень тихо, спокойно, глубоко, и казался таким расслабленным, сонным и приятным, что работать никак не получалось.       Ирши полюбовалась спящим воякой, потихоньку погладила его по голове — он и сам был, как лекарство, с ног до головы целебный и общеукрепляющий. Ирши прыснула: «Общеукрепляющий…» — плюнула на работу, убрала все стекла и блокноты на столик, составив их аккуратной стопочкой, улеглась на своей половине кровати и шепнула:       — Свет.       Каюта послушно прикрыла ставни и погасила все освещение.