Солнце на снегу

      Сначала они все же заскочили домой, чтобы переодеться. Гас предупредил, что на утесе у Юни обычно ветренно. Ирши нашла в гардеробной тонкую шерстяную водолазку, теплые облегающие штанишки и короткую куртку — все в единой, серо-голубой гамме. Мягкие сапожки, пушистая шапка, большой шарф — Ирши очень нравилась сайонская одежда. За время пребывания на Белой Голове не попалось ни одной неудобной вещи. Приятно было нарядиться многослойным пирожком и прогуливаться под морозным солнцем.       Оказалось, на утесе расположен не только дом Юни, но и огромный медцентр, похожий на гигантскую белую снежинку с десятью лучиками. Один из лучиков протянулся почти до обрыва и там, над бесконечно накатывающими волнами, висел черный стеклянный куб. Казалось, он вырос прямо из снежной скалы, как ее незыблемая часть. Ирши удивленно приподняла брови — она представляла жилище Юни совсем иначе, с кружевными салфетками и резными ставнями, но нет. Дом Юни был величественным, очень технологичным, строгим — переполненным светом и воздухом. Несколько витых лестниц, светлая мебель, морские пейзажи, антикварные бронзовые светильники, просторная кухня-столовая…       Юни суетилась — нервничала. От волнения она испекла такой огромный мясной пирог, что даже Гас посмотрел на него с сомнением. Ирши с удовольствием умяла два кусочка и спросила:       — Так что случилось? Милли не жаловалась.       — Угу, — подтвердил Гас. — Дин вроде в норме. Хотя мне показалось, что он стал слегка… неразговорчив в последнее время.       — Да! — закивала Юни. — Ты очень точно подметил — они играют в молчанку. Закрылись, стали такими странными. Дин пропадает в цветочных теплицах, сейчас смылся к соседям — за семенами, потом в ангаре засядет — будет ковырять корабли, которые ты привез. А Милли — она постоянно в своей мастерской, рисует, но в последнее время все больше моет кисти, чистит холсты и… в общем, вчера я не выдержала — пустила к ним стрекозу. Она облетела дом, и я увидела, как Милли сидит в уголке мастерской — плачет. Потихоньку, чтобы никто не заметил. Что-то не так!       Юни в тревоге взъерошила свои рыжие кудри.       Ирши встала и решительно потянула за собой Гаса:       — Юни, нам пора. Я должна увидеть Милли, немедленно. Пирог очень вкусный.       — Да, спасибо за обед, — Гас приобнял Юни на прощание. — Не переживай. Мы разберемся.       — Вы только… не напирайте, осторожнее, — Юни поцеловала их на прощание. — Если понадобится помощь, я всегда…       Ирши и Гас помахали ей, уже выходя за дверь.       Раг почувствовал всеобщее волнение и домчал до особняка Дина за несколько минут.       У дома было тихо, спокойно — жертв и разрушений не обнаружилось. Ирши и Гас зашли, осмотрели холл, гостиную, пару комнат — никого, пришлось сразу идти в мастерскую.       Милли сидела за широким столом, перебирая абсолютно одинаковые остро наточенные карандаши, и хмурилась, словно ни один из них не подходил для ее замысла. Увидев гостей, она вскочила, хотела что-то сказать, но не смогла — накуксилась, села обратно, закрыла лицо руками и горько расплакалась.       — Милли! — Ирши присела перед ней на корточки. — Что случилось? Расскажи мне.       — М-ы-ы-у, — сквозь рыдания промычала Милли. — Д-дин… я с-сказала про ребенка, а он… он весь поник, замолча-а-ал. Наверное, он не хочет… ы-ы…       — Он сказал об этом? — уточнила Ирши. — Сказал, что не хочет?       — Н… нет, — Милли помотала головой, — Н-не сказал, но он такой… грустный… он, наверно, он…       Она снова вскочила, с силой вдохнула, выдохнула, обвела Ирши с Гасом горяще-огненным взглядом и выпалила:       — Он думает, я сделала это специально. Точно!       — Что — специально? — Гас невозмутимо приподнял бровь. — Забеременела?       — Да! — с жаром подтвердила Милли. — Я… мой парень не хотел детей и у меня постоянно был пластырь — ну, такой… специальный, под мышкой. Его надо иногда менять, по графику. У меня на Ай все было записано в большой блокнот, там еще лежали наброски, цветы засушенные, а главное, были прописаны даты — когда и что нужно сделать. На карантинную станцию запретили брать вещи и блокнот остался на Ай. Я думала, мне это вообще никогда не понадобится! Ну… может, и понадобится, но не так скоро, да и кому я тут нужна?! Впереди вместо жизни сплошной туман, как будто иду на ощупь. Уже на станции я начала вспоминать — даты, все, что было в старом блокноте, и переписывать в новый блокнот, но не смогла вспомнить все в точности… я не специально, правда! А он думает, что я нарочно. Залетела, чтобы он не отвертелся. Ы-ы-ы…       — Ми-и-илли, — мягко протянула Ирши. — Ты даже не спросила его, не поговорила и уже напридумывала. Тише, тише. Нужно спросить у него.       — Я не могу-у, я бою-у-усь.       Гас подал ей стакан воды и сказал:       — Дин тоже боится. Очень. Панически.       — Что? — Милли жмыгнула носом. — Он? Боится? Нет, это невозможно. Он ничего не боится. Не-е-ет.       Гас протяжно вздохнул. Ирши крепко взяла его за рукав и потребовала:       — Рассказывай. Почему он боится?       Гас внимательно осмотрелся. В мастерскую влетели два белых дрона-стрижа, сканируя окружающее пространство. Они покружили под потолком, с уханьем нырнули в трубу камина и дальше, во двор, нарезая круги по окрестностям.       — Прослушки нет, наблюдателей тоже, — констатировал вояка и строго предупредил. — Но об этом никому! Особенно, Юни. Она не должна знать.       Милли и Ирши послушно покивали и уселись рядышком на пестрый диван. Гас сел напротив, прямо на ковер, и рассказал:       — У Дина была женщина, кочевница. Она понавешала ему любовную лапшу на уши, а потом заманила на окраинную перевалочную базу и продала дикарям за кругленькую сумму. Они его побили и бросили в яму. Я искал его, а потом нашел и вернул на Белую Голову, все закончилось благополучно. Вот в такой версии эту историю знает Юни. На самом деле все было гораздо сложнее. Кочевница и представить не могла, что Дин — сайон. Думала, он просто смешной рыжий простачок из Центра с богатенькой мамочкой. В какой-то момент она объявила Дину, что беременна и начала еще старательней тянуть с него деньги, но Дин ведь не жадный, он давал ей столько, сколько просила, и был счастлив, весь сиял, пока она однажды не прислала ему сообщение, что ей плохо, случился выкидыш и она умирает на окраинной перевалочной базе. Дин помчался туда сломя голову, угодил в ловушку. Я поднял флотилию на его поиски, а заодно устроил свое собственное расследование. Ребенок действительно существовал, но кочевница избавилась от него задолго до окраинной перевалочной станции. Я даже нашел старуху-знахарку, у которой она купила флакон абортивного зелья. После кочевница еще какое-то время тянула из Дина крупные суммы на уже несуществующего ребенка, а потом продала и самого Дина, с потрохами. Такой вот финал.       Ирши опасливо покосилась на Милли. Та похлопала глазами, переваривая услышанное, затем очень грозно насупилась, схватила со столика коммуникатор, сунула в ухо и нетерпеливо постучала по нему пальцами.       Коммуникатор квакнул в ответ.       — С-слышишь, ты! — зашипела нежная Милли. — Как ты мог?! С-сравнить меня с-с… со своей бывшей? Как ты мог подумать обо мне такое?!       Коммуникатор затараторил, но Милли отрубила:       — Умолкни! — и продолжила: — Мне ничего от тебя не надо! А если сомневаешься — пошел ты! Я собираю вещи и ухожу! Улетаю к… к Юни!       Она сунула коммуникатор в карман, кивнула гостям и ушла из мастерской — очевидно, собирать вещи.       Изумленная такой вспышкой Ирши пролепетала:       — Проклятье…       — Огонь, — Гас наоборот — улыбнулся. — Если у Дина там не инфаркт, а у него не инфаркт, иначе я бы уже знал об этом, то он больше не отпустит Милли от себя, никогда и ни за что. Такая взрывная начинка у нежной лапочки-цветочка… все, пропал рыжий холостяк. Завоеван. Пойдем, дело сделано.       Они вышли к Рагу и взлетели как раз в том момент, когда на экране появилась бело-фиолетовая комета — Дин мчался домой на ультраскорости.       Ирши проследила траекторию кометы, зло прищурилась и пробормотала:       — Такой вот финал. Или не финал? Она получила по заслугам?       — Кто?       — Не делай вид, что не понял. Кочевница.       — Дин запретил мне ее трогать, а также ломать ее имущество. Он ее простил.       — Понятно.       Всю дорогу до дома Ирши сидела хмурая. Она не простила бы никому такую выходку. Во всепрощение ледяного вояки с планеты Белая Голова ей тоже не верилось. С Ирши и Юни Гас был мягким, нежным, любящим, со всеми остальными — терпеливым, учтивым, но ровным. Смирившимся его сложно было представить. И почему-то не хотелось представлять.       Когда Раг приземлился у дома, Ирши не торопилась вставать и отстегивать ремни. Они зыркнула на мужа и повторила вопрос:       — Она получила по заслугам?       Гас внимательно рассмотрел темный экран, хотя рассматривать там было уже нечего.       — Она жива? — уточнила Ирши.       — Относительно, — ответил Гас, продолжая рассматривать экран. — Я пообещал Дину не трогать ее, не ломать ее имущества, только… знаешь, мне стало любопытно — зачем ей столько денег? Она получила от Дина очень крупную сумму.       — Шмотки? Цацки?       — Нет. Абсолютно ничего такого. Кочевница была равнодушна ко всему, кроме скорости.       — То есть?       — Кхертский Праздник Четырех. Один из ритуалов — поклонение ветру. По сути, это межпланетная гонка, самая массовая и масштабная в галактике. Раз в декаду. Чтобы участвовать, нужно пройти множество аккредитаций и промежуточных соревнований, все более и более сложных. В какой-то момент борт кочевницы уже не смог дотянуть до нужного уровня и тут ей подвернулся Дин. Гоночный болид продолжил наращивать мощности и жрать ресурсы, уже за счет Дина. Потом случилась беременность, а один из важнейших этапов приходился как раз на последний триместр. С восьмимесячным пузом неудобно пилотировать тесный сверхскоростной болид, увы.       Ирши отстегнула ремни, медленно перебралась со своего кресла на Гаса, уселась на него верхом, чтобы смотрел в глаза, и велела:       — Продолжай.       — Важный предварительный этап — предрассветная гонка, — Гас понизил голос, тронув родинку у нее на щеке. — Кочевница очень тщательно готовилась к этому этапу. Накануне ее болид стоял в небольшом ангаре, полностью готовый к гонке. Кочевница его отполировала, все проверила и ушла спать.       — Но ты пообещал не ломать болид.       — А мы с Рагом и не ломали. Мы его разобрали. Полностью, до винтика. Аккуратно рассортировали детали по кучкам, сделали опись. Потребовалось примерно четыре часа — у Рага очень хорошо развита мелкая моторика. Болид вполне можно было собрать снова. Месяца через два-три, если поднапрячься, то меньше.       Ирши представила, как кочевница утром зашла в ангар и увидела разобранный до винтика смысл жизни. С описью. В двух экземплярах, на особой сайонской бумаге с водяными знаками. В груди у Ирши вдруг стало приятно горячо — фамильная Айденгеровская жажда мести сытенько улыбнулась.       — Достойно, — оценила она. — Гонщица сломалась?       — Нет, — Гас холодно улыбнулся, вспоминая. — Сначала впала в истерику, затем набрала Дина. Он был в бешенстве, предоставил ей свой болид для прохождения этапа. Судьи согласились на такой вариант, в порядке исключения. Она прошла этап и начала собирать, восстанавливать болид к следующему этапу.       — И все? Этим все закончилось?       Гас покачал головой. Ирши прищурилась на него:       — Она собрала болид?       — Собрала.       — И что ты сделал?.. Ну говори уже! Тыы-ы… ты что, опять… ты… вы с Рагом опять разобрали ее корабль?       — А я должен был придумать что-нибудь новенькое? Она попыталась спрятать болид, перевозила его по частям, но я все равно нашел ее подземную нору на одном из дальних спутников. А Дину напомнил, что я обещал не ломать кочевницу и ее имущество. Относительно имущества Дина я ничего не обещал, и если он еще раз выделит этой девке свой борт, я сломаю кораблю хвост и сдам продажную судейскую компашку, которая их покрывает, комиссии.       — И где теперь эта кочевница?       — Работает на одной из окраинных ремонтных станций. Крупнее боковых движков ни разу больше ничего не собирала. Дин до сих пор припоминает мне это. Кстати, кхерты пригласили нас на финальную гонку, прислали билеты. У нас лучшие места.       Ирши закатила глаза, изображая обморок и падая на мужа. Он рассмеялся и поймал ее в объятия, поглаживая и почесывая по спине.       Все было так нежно и мило, что захотелось сыпануть перца поострее.       Ирши вновь села на нем столбиком и, буравя взглядом, спросила:       — А меня ты простишь, как Дин ту кочевницу? Если я порежу Сердце? Или сотворю нечто… эдакое? Простишь? Или тоже до винтика?       Раг моргнул тревожными красными огнями.       Гас медленно выдохнул, успокаиваясь, и ответил:       — Я не знаю. Это очень сложно. У меня ведь всегда должен быть план. Всегда. Вернее, так было раньше. Но если дело касается тебя… никаких планов не выстраивается. И я учусь жить в моменте. Сейчас, а не в будущем.       — Ты… — Ирши нахмурилась. — Ты жалеешь, что встретил меня?       — Нет, — улыбнулся Гас. — Хотя по началу чувствовал себя таким — разобранным до винтика. Сейчас вот уже подсобрался.       Ирши поняла, что она тоже будто пересобралась заново и никогда уже не будет прежней — встроилась в новую реальность и неожиданно чувствует себя на своем месте, сильной и по-настоящему собой, безо всякого притворства и компромиссов. Сердце, суровый местный климат, Баз, с его невероятными задумками — ничто не могло отменить рождения и роста новой внутренней Ирши.       — Ты все сделал правильно, — сказала она. — Я полностью поддерживаю такой подход.       Затем Ирши наконец слезла с Гаса и прошествовала к выходу, командуя на ходу:       — Мне нужно найти все материалы о Горне. А ты пока завари чай, пожалуйста, с ягодами, как в прошлый раз. И найди мне запись боя, когда дед отрезал нос вашему боевому борту.       — Не хочу рушить вашу семейную легенду, но это был не боевой борт.       — Что?       — Его давно перестроили в научно-исследовательский корабль. Он собирал данные о погоде, климате, солнечных ветрах и прочем. Двигался по маршруту, в автоматическом режиме.       — Ты хочешь сказать, что мой дед победил метеозонд?!       — Да.       — И ты всучил этот метеозонд кхертам в качестве… Бога Войны?       — Да.       — Я люблю тебя.       — И я тебя. Никогда не верил в мистику, но в последнее время мне кажется, что нам суждено быть вместе.       — Посмотрим, может ты и переменишь свое мнение. А пока с тебя чай и запись боя. Метеозонд... с ума сойти..